Крестьянское животноводство в 18 веке. Количество скота в крестьянских хозяйствах. Вологодские и холмогорские коровы

 Императрица Екатерина 1 Первая

Император Пётр 2 Второй

Император Иван 6 Антонович

Смотрите также:

Всемирная история

Карамзин: История государства Российского в 12 томах

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Татищев: История Российская

Эпоха Петра 1

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Справочник Хмырова 

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

Любавский. ЛЕКЦИИ ПО ДРЕВНЕЙ РУССКОЙ ИСТОРИИ ДО КОНЦА 16 ВЕКА

И все же, несмотря на некоторые сдвиги в разведении породистых овец, мероприятия по улучшению овцеводства, так же как и крупного рогатого скота, не носили систематического характера.

Породистый рогатый скот из районов Холмогор, Архангельска, Олонца и Вологды пользовался известностью еще в начале 18 в.

С годами районы разведения породистого рогатого скота становились районами товарного животноводства, а лучшие породы начинали шире распространяться в хозяйствах светских и церковных землевладельцев.

 В начале 40-х годов 18 в. холмогорская и вологодская породы рогатого скота в большом количестве разводились в подмосковном дворцовом хозяйстве.

Много вологодских и холмогорских коров содержалось в ярославских вотчинах Щербатовых.

Вологодских и холмогорских коров разводили и в Поволжье и в степных черноземных районах. Но север — районы Вологды и Архангельска, где еще в начале 18 в. холмогорский скот содержался даже в крестьянских хозяйствах, можно считать районами широкого распространения породистого крупного рогатого скота.

Вологодское масло северных районов в большом количестве поступало на петербургский рынок; его растущая товарность привела к тому, что в конце 40-х годов Главной дворцовой канцелярией было отдано распоряжение прекратить поставку масла в Петербург из подмосковного дворцового хозяйства, потому что его выгоднее покупать у олонецких купцов

В крестьянском хозяйстве животноводство во Второй четверти 18 В. не подвергалось пикаким улучшениям. Ни государство, ни феодалы не интересовались состоянием крестьянского скота.

Характерным в этом отношении является распоряжение П. М. Щербатова по ярославским вотчинам: «породистых жеребцов к крестьянским кобылам отнюдь не припущать, того смотреть накрепко»  . Важно было лишь одно, чтобы крепостной крестьянин имел скот для обработки барских полей и уплаты натуральных повинностей продуктами животноводства.

Этим объясняется стремление владельцев сохранить полноценное крестьянское тягло с рабочим скотом, причем иногда помещик даже определял, сколько скота должен был содержать для этого крестьянин. Но дальше этого заботы не шли.

В действительности в массе своей крепостные крестьяне могли держать скот в самых минимальных размерах, не говоря уже о том, что отсутствие нужного количества кормов, пастбищ, теплых хлевов исключало возможность каких бы то ни было улучшений.

Немудрено, что крестьянский скот характеризуется в документах как «плохой скот», «худой скот», этим отличавшийся от помещичьего.

 Так, в инструкции Белгородского Николаевского монастыря в село Старицу в 1744 г. наказывалось: «Скотину смотреть специально, чтобы монастырский хороший скот из стада стадники не меняли с крестьянами па плохой, а если кто в этом будет замечен, наказывать без всякого пощажения»  .

Количество скота в крестьянских хозяйствах в значительной степени находилось в зависимости от форм феодальной ренты: в барщинных владениях крестьяне были обязаны держать необходимое для выполнения господских работ количество скота; в оброчных селениях рабочий скот требовался для обработки только собственных крестьянских полей, но во многих дворах и его не было. Примером оброчного села может служить Безводное нижегородской вотчины Юсуповых.

В селе Безводном в 1747 г. было 785 тягол, а рабочих лошадей — всего 181. Таким образом, сотни тягол не были минимально обеспечены рабочим скотом. Коров насчитывалось еще меньше — 166, только овец приходилось на тягло более 1 головы. Но и это совершенно недостаточное количество скота распределялось далеко не равномерно: были дворы с тремя и четырьмя лошадьми и были дворы без коров и без лошадей

Распределение скота в дворцовой оброчной деревне Салове Нижегородского уезда дает еще более резкую картину экономического и социального неравенства. Из 37 крестьянских дворов было 12 безлошадных и семь дворов с одной лошадью; в 18 остальных дворах содержалось от двух до четырех лошадей.

Так же неравномерно распределялся рогатый скот: в 17 дворах не было коров, в 10 дворах — по одной корове и в 10 дворах — по две коровы. В общем 12 дворов деревни Салове, в которых жило 43 чел., совершенно не имели скота; из них население трех дворов кормилось мирским подаянием.

Нищета царила в такой же оброчной дворцовой слободе Засун- довской, где из 171 двора в 59 не было лошадей и в 57 — коров; немногим меньше одной трети составляли дворы, совсем не имевшие скота. Но наряду с большим количеством бедных дворов выделяется группа состоятельных в количестве 11 дворов, владельцы которых имели лошадей и коров от 2 до 4 голов, а также свиней, овец и птицу.

Несколько другую картину представляло барщинное дворцовое село Воронцово того же Нижегородского уезда. Из 57 дворов безлошадных было только два, но, сохраняя необходимый рабочий скот, крестьяне 19 дворов не могли держать коров. Здесь, так же как и оброчных селах, выделяются дворы с большим количеством скота: по две-три лошади и по стольку же коров. В семи дворах не было ни скота, ни посевов, население кормилось «подаянием мирским» 

Крестьяне-оброчники, чтобы уплатить оброк, продавали часто последнюю скотину  , а вновь заводить ее было трудно. У бедных крестьян скот от бескормицы был так слаб, что весной «о себе ходить» не мог . У богатых крестьян, имевших по нескольку коров, овец и свиней, оказывался товарный скот  .

Таким образом, в течение второй четверти XVITI в. во владельческих хозяйствах несколько вырос уровень агро- и зоотехнических зна ний, повысилась продуктивность скота. Но в целом даже в этих хозяйствах улучшение крупного рогатого и мелкого скота было незначительным. Крестьянское животноводство понрежнему оставалось на низком уровне развития.

Скот истощался от недостатка кормов н погибал от частых падежей. Падежи носили повальный характер: в 1730 г. под Москвой, в 1736 г. под Петербургом, в 1740 г. на Украине; в 1745—1746 гг. был массовый повсеместный падеж скота  . По неточным данным, только па Украине в 1745 г. пало 72 116 голов. Подобные бедствия, так же как неурожаи, доводили беднейшую массу крестьянства до разорения и нищеты.

К содержанию раздела: Русская история восемнадцатого века