Количество питательных веществ в пахотной почве. Строение в разрезе типичного чернозема. Почвообразователи - климат, организмы и материнские породы

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:

Докучаев - РУССКИЙ ЧЕРНОЗЕМ

Что такое почва - определение Докучаева. Подходы Докучаева...

Образ жизни дождевых червей. Докучаев. Что такое почва.

История почвоведения. Научные знания о почве.

ученый ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ ДОКУЧАЕВ (1846—1903)...

Почвообразование. ФАКТОРЫ ПОЧВООБРАЗОВАНИЯ.

Геолог Василий Васильевич Докучаев. Почвоведение...

ПОЧВОВЕДЕНИЕ. Почва и почвообразование

Из этих немногих примеров наглядно видно, что процесс

образования почв еще в полном ходу и теперь: мы убедимся

ниже, что совершенно тем же путем совершалось 

происхождение почв всегда, как только русская территория стала 

материком.

Спрашивается, почему же получились, в данном 

отношении, такие несходные результаты? Почему одни пахотные

земли весьма богаты питательными веществами, а другие бедны

ими? Почему мощность одних почв едва достигает полуфута,

а у других она равняется четырем и более футам? Почему одни

из них так слабо окрашены перегноем, что по цвету их трудно

отличить от подпочвенных коренных пород, а окраска других

мало уступает цвету угля? Словом, почему в одних местах

России мы находим чернозем, а в других светлосерые — 

дерновые почвы?

Чтобы дать удовлетворительный ответ на все эти вопросы,

нам необходимо предварительно поближе познакомиться с 

характером нашего чернозема, с его физическими и химическими

особенностями.

Кто бывал в черноземной полосе России, кому случалось

видеть там берега недавно образованных оврагов или, лучше,

свежие железнодорожные выемки, тот, наверно, не раз видел

разрез, представленный на рисунке.

На этом рисунке, схематически представляющем нам 

строение (в поперечном разрезе) типичнейшего чернозема, отчетливо

видно, что сейчас под дерном (толщиной в 1-2 дюйма) 

помещается совершенно однородная масса А, окрашенная в более

или менее густой темный цвет; ее отдельные составные части,

обыкновенно в форме неправильных зерен величиной не 

больше десятых долей дюйма, придают данной массе крупичатую

зернистую структуру; на «новях» горизонт А почти сплошь,

особенно ближе к дерну, пронизан мельчайшей, весьма частой

сеткой травянистых корней, которые, по всей вероятности,

и обусловливают своеобразное строение рассматриваемого

нами тела. Этот-то именно горизонт, имеющий в среднем 

толщину около полутора футов, мы и называем собственно 

почвенным горизонтом.

Тот же разрез показывает нам, с какой замечательной 

постепенностью совершается переход массы А в горизонт В, 

также имеющий около полутора футов мощности. Ввиду того, что

этот последний и по своему строению, и по своему составу 

представляет нечто среднее между почвой А и грунтом (подпочвой)

С, ему следует присвоить название переходного почвенного

горизонта: и действительно, темная окраска, столь 

характерная для почвенного слоя, здесь постепенно слабеет, зернистость

массы делается менее и менее заметной, специфический состав

почвы более и более сглаживается и совершенно незаметно

отождествляется с таким же составом подпочвы. Но, может

быть, самой выдающейея чертой рассматриваемого нами 

горизонта служит почти постоянное присутствие в нем массы

кротовин, изображенных на рисунке в виде отдельных 

большей частью совершенно изолированных пятен. В огромном

большинстве случаев у кротовин преобладает в поперечном

разрезе овальная или продолговатая форма; реже они имеют

совершенно неправильный вид и постепенно сливаются с 

соседней массой. Наичаще попадаются размеры кротовин от 3 до

6 дюймов, но встречаются и такие, короткий диаметр которых

равняется 8 дюймам, длинный же достигает ??2 футов и 

более. Не менее разнообразно и содержимое кротовин: одни из

них заполнены таким же черноземом, что входит и в состав

горизонта А, другие тем же материалом, из которого слагается

подпочва (С), третьи состоят из вещества слоя В, т. е. смеси

чернозема с грунтом; наконец, во многих уголках России 

попадается и четвертый тип рассматриваемых нами 

образований,— когда внутренние стенки кротовин покрываются 

выцветами углеизвестковой и углемагнезиальной солей, то в виде

очень мелкой сетчатой пленки, то в виде сплошного покрова,

обыкновенно толщиной в 1-2 линии. Этот последний иногда

так разрастался, что углесоли совершенно заполняли полость

кротовин, и тогда чернозем являлся здесь только ничтожной

примесью.

Прибавим к сказанному, что в переходном горизонте (равно

как и в подпочве) попадается еще множество трубчатых ходов,

диаметр которых колеблется от У2 до 2 и 3 линий. Весьма 

вероятно, что одни из этих ходов принадлежат червям, другие —

различного рода личинкам; но, несомненно, большинство их —

пути травянистых корней, своеобразные следы которых можно

различать местами на стенках таких трубочек; они также 

заполнены большей частью черноземом с выделением извести.

Количество этих трубочек иногда так велико, что на площади

одного квадратного фута можно насчитать до 60 выходов их

в виде более или менее темных пятен.

Внизу горизонт В постепенно сливается с подпочвой С —

с той материнской горной породой, через изменение которой

произошла и самая почва. В подавляющем большинстве 

местностей России таким грунтом для чернозема служит знаменитый

«лесс», который, как в нашем Туркестане, так и особенно в 

Китае сам является превосходнейшей почвой. Это — желтовато-

светлый, обыкновенно сильно пористый суглинок, настолько

богатый углекислой известью (иногда в виде мелких шариков,

так называемых «журавчиков»), что легко и даже бурно

вскипает от действия кислот. Впрочем, далеко не одна эта порода

служит подпочвой для нашего чернозема: мы увидим ниже, что

ту же роль могут играть супеси, мергели, известняки и даже

массивные кристаллические породы, как, например, гранит

и другие. Понятно, что такое коренное изменение материнской

породы (подпочвы), по необходимости, должно отразиться

и действительно весьма существенно отражается как на составе,

так и на структуре вышележащих почвенных горизонтов, хотя,

конечно, общие черты строения нашего чернозема остаются

теми же самыми.

Таково нормальное строение типичного чернозема, 

начиная от наших западных границ и кончая европейскими

предгориями Урала: на всем этом громадном пространстве

не найдется ни одного исключения, если мы только будем

брать почвы на местах сухих и ровных,— там, где они 

образовались.

Но почвенная картина, если можно так выразиться, 

совершенно меняется, когда исследователь попадает в такие уголки

черноземной России, где холмы и долы составляют 

существенную черту рельефа. Чтобы наглядно видеть, как сильно 

варьируют в таких местах и характер залегания нашего чернозема,

и его строение, здесь достаточно будет привести только два-

три примера.

Заглянем на минутку в благодатные уголки южных частей

губерний Киевской и Каменец-Подольской или, еще лучше,

в северные уезды Бессарабской губ., где черноземные степи

приобретают местами сильно холмистый характер. Здесь, на

дне почти любого оврага и у подножия мало-мальски резко

очерченного холма, вы, наверное, встретр1те ряд наносных

отложений, где чернозем несколько раз переслаивается то

с глиной, то с рухляками, то с суглинком и пр. Здесь между

почвой и подпочвой нет никакой генетической связи.

Еще характернее условия залегания растительных почв,

какие удавалось нам не раз наблюдать среди песчаных про-

странств, нередко попадающихся в нашей черноземной 

области. Одна из таких, местностей представлена на рис. 3.

На рисунке изображен довольно старый, редкий сосновый

бор, среди которого, на небольшой полянке, виднелся 

следующий искусственный разрез: а) дюнный, весьма мелкий 

кварцевый песок, нанесенный ветром; мощность его равна 2 и более

футам; Ь) растительный песчаный слой, лежащий наТместе

своего образования (1—??2 фута); с) коренной слоистый песок.

Как в этих двух, так и во всех других подобных случаях

ненормальность залегания чернозехма и его строения очевидны

сами собой, а потому такие черноземные почвы и не должны

быть принимаемы в расчет, когда идет речь о «нормальном»

черноземе, его свойствах и происхождении.

Как известно, в непосредственной связи с теми или 

другими условиями залегания нашего чернозема находится и 

вопрос о нормальной толщине данной почвы,— вопрос, который

до самого последнего времени казался чрезвычайно 

спорным.

Правда, если свести в одно целое все имеющиеся в 

литературе цифры о мощности рассматриваемого нами тела, не 

принимая во внимание ни рельефа местности, ни характера 

отдельных черноземных районов, то получится в среднем цифра 2'2",

весьма близкая к действр1тельности — к той именно величине

2'2", какая добыта и нами из массы измерений, произведенных

в самых разнообразных уголках России, и притом, по 

возможности, на местах ровных. Следовательно, в этом именно 

отношении вопрос не подлежит сомнению; но-если мы станем 

вникать ближе в упомянутые цифры, если, на основании их, 

пожелаем разъяснить себе ту причинную связь, которая должна

существовать и действительно существует между мощностью

чернозема, ,с одной стороны, и характером рельефа — с 

другой, то решение задачи значительно осложняется.

На этот счет существует в ученой литературе, по меньшей

мере, три различных взгляда.

Так, по данным гг. Аленицына, Ч е р-

винского и других, оказывается, что наиболее типичный

чернозем (если судить по цвету и толщине) встречается 

преимущественно на более возвышенных (относительно соседних

низин) пунктах, чехМ на низменных.

Далее, проф. Леваковскийи некоторые другие 

ученые утверждают, что мощность нормально лежащего чернозема

вовсе не зависит от современного нам рельефа местности; что

черноземные почвы раполагаются сплошным покровом 

одинаковой мощности как на плоских возвышенностях, так и по

(•клонам и pi а дне долин и балок.

Наконец, гг. Вангенгейм фон Кален,  Сабанеев и огромное большинство других авторов, писавших о русском черноземе, сообщают массу фактов, которые идут

в полный разрез с сейчас упомянутыми" взглядами. По этим

данным оказывается, что в местностях холмистых наиболее

мощный чернозем залегает всегда по низам и нижней трети

пологих склонов; напротив, с высот и крутых холмов он или

совершенно смыт, или же является здесь нетипичным.

Заметим кстати, что столь же разнообразны и те 

литературные данные, которые касаются зависимости состава 

чернозема от рельефа местности. Одни исследователи чернозема

(Леваковский и др.) положительно свидетельствуют, что

данные почвы, спускаясь по склонам к их основанию, особенно

по направлению к речным долинам, делаются более и более

песчаными, более и более светлыми. Напротив, из указаний

Вангенгейма'фон Квалена видно, что на 

вершинах холмов мы встречаем обыкновенно почвы, бедные гумусом,

богатые песком и другими грубыми и неразложившимися 

остатками коренных пород; только по мере понижения склона 

количество глинистых частей начинает постепенно увеличиваться

в почве.

Весьма характерно, что у каждого из представителей 

приведенных взглядов имеется, в подкрепление, более или менее

значительный фактический материал.

Спрашивается: какие же из этих наблюдений и взглядов

должны быть признаны верными природе и имеющими 

наиболее общий характер?

Как бы это ни показалось странным читателю, но если

отбросить в вышеприведенных наблюдениях некоторые детали

как заведомо неточные, если далее все наблюдения 

ограничить только теми пунктами, где они производились, не 

обобщая их, тогда окажется, что, в сущности, все они верны и 

вполне естественно укладываются в одну общую рамку.

Дело в том, что как теперь, так и в прежнее геологическое

время, когда Россия была сушей, па ее поверхности 

существовали возвышенные ровные места, различного рода холмы,

склоны и низины, последние — то болотистые, то озерные, то

занятые реками. Понятно, в прежнее время распределение всех

этих форм поверхности было иное; но, во всяком случае,

высокие равнины и холмы, прежде других форм поверхности

сделавшиеся сушею, раньше покрывались растительностью и

раньше подверглись процессу выветривания; очевидно, прежде

всего на таких именно местах и появились растительные

почвы, в том числе и чернозем.

Но затем дальнейшая судьба рассматриваемых нами тел

не могла быть одинаковой...

Если почвы появились на местах ровных, сухих, если с этих

мест не существовало стока вод, если сюда не приносились

никакие посторонние элементы,— данные образования 

продолжали увеличиваться, насколько это позволяли главнейшие

(как увидим) почвообразователи, каковы климат, организмы

и материнские породы. Понятно, что только в таких местах

и можно встретить нормальные черноземные почвы.

Совсем в ином положении в данном случае находятся 

вершины различного рода холмов и даже высокие, но не широкие

равнины: отсюда всегда мыслим сток атмосферных вод, а 

следовательно и снос всех легко смывающихся элементов почвы:

гумуса, глины, углесолей и пр. Почва вершин, очевидно, 

должна будет постепенно обогащаться грубыми материалами 

подстилающих горных пород и никогда не может быть, при всех

остальных равных условиях, такой мощной, как почва мест

ровных; зато по нижним третям склонов и по соседним низинам

мы, естественно, замечаем постепенное утолщение почв.

Впрочем, и это положение (второе), хотя оно и обладает

наиболее общим характером, далеко не без исключений. 

К содержанию книги: РУССКИЙ ЧЕРНОЗЁМ