Происхождение чернозёма. Болотный ил сапропель

СМОТРИТЕ ТАКЖЕ:

Всего сказанного вполне достаточно, чтобы решить вопрос

о способе происхождения чернозема, а следовательно и о

причинах его современной географии.

Все существующие гипотезы о происхождении русского чернозема можно разделить на следующие три группы: одни ученые допускают водное происхождение рассматриваемой

нами почвы, другие — болотное, третьи — растительно-наземное. Во главе первых стоят Даллас и Мурчисон; к ним же примыкает Петцгольд и некоторые другие.

Все эти ученые одинаково признают, что наш чернозем

морского происхождения; но в деталях, особенно по отношению

к материалу, из которого образовался чернозем, они более

или менее расходятся. Так Даллас и Летцгольд говорят, что

данная почва образовалась главным образом на счет

прибрежных и морских отложений, причем первый представлял себе

эти отложения в виде болотного соленого ила, а другой — в

форме продуктов разрушения песчаников, входивших в состав

дна морского. Мурчисон же, напротив, полагает, что

когда-то (именно в так называемый четвертичный период)

наша черноземная Россия была почти сплошь покрыта морем,

по которому и разносились, во взмученном состоянии, те чер~

ные юрские глины, которые, по словам автора, довольно

широко распространены к северу от северной черноземной

границы; впоследствии этот ил осел как раз в районе

черноземной полосы и преобразовался здесь в современный чернозем.

В сущности совершенно такого же взгляда держится иг.

Зало м а н о в, только он на подмогу юрской глине

присоединяет еще и каменноугольную.

Сводя здесь в одно целое все наиболее существенные

доказательства, приводимые в пользу морского происхождения

чернозема, их можно формулировать так: а) данная почва

повсюду обнаруживает совершенно однообразное сложение;;

b) черноземная полоса лежит к югу от подмосковной горы;

c) однажды на поверхности чернозема найден был северный

валун, а в нем самом (черноземе) осколки песчаника и фора-

мини феры.

Ни одно из этих положений, однако, не выдерживает критики.

Наш чернозем оказывается однородным только по

наружному виду; по своему же строению (сверху вниз и на

различных подпочвах) и особенно по химическому составу он

чрезвычайно разнообразен: даже в более типичных черноземах

среднее содержание песку колеблется, как мы видели, от

42 до 68% и глины — от 16 до 36%; следовательно, ни о

калом однообразии здесь в том смысле, как,это требуется от

веялкой, более или менее естественно установленной осадочной

горной породы, нельзя и говорить. Далее, хотя наш чернозем

и распространен в Европейской России, главным образом к югу

от Подмосковного каменноугольного бассейна и тамошних

юрских отложений, но это обстоятельство решительно ничего

не доказывает, во-первых, потому, что если бы наш чернозем

образовался на счет упомянутых сейчас черных глин, то всего

-естественнее было бы ему быть на севере, там, где эти глины

залегают, а не на юге; во-вторых, потому, что общая мощность

этих глин по сравнению с массой чернозема (2 фута на площади

80—90 миллионов десятин) составляет крайне ничтожную

величину. Не забудем также, что и в самом сердце южной

России, в Екатеринославской губ. и в Земле Войска Донского,

как раз помещается типичнейший каменноугольный бассейн,

а между тем мы видим здесь уже постепенное исчезновение

чернозема и схождение его на-нет. Мало того, известно, что не

Россия есть центр каменноугольной системы, что юрские глины

весьма сильно распространены и во многих других странах.

Почему же там нет чернозема?

Чтобы покончить с этим вопросом, я напомню здесь еще

2—3 наиболее типичные особенности всякой осадочной породы.

Каждому натуралисту хорошо известно, что если порода

образовалась под водой, то она будет обыкновенно а) слоиста

и б) однородна как по сложению, так и составу. Чернозем же

не отвечает ни той, ни другой особенности всякого водного

образования. Если вы возьмете на руку данную почву и

внимательно посмотрите (особенно при помощи лупы) на нее,

то увидите, что здесь попадаются вместе и хлопья гумуса, и

кусочки кварца, а иногда и осколки известняка, полевого шпата

и даже гальки гранита. Спрашивается: каким образом такая

разнородная масса, состоящая из частей различного удельного

веса и различного объема, могла одновременно осадиться из

какого-нибудь водного бассейна? Кроме того, водное

образование чернозема невозможно допустить еще и потому, что

чернозем всегда обнаруживает самую теснейшую связь с той

подпочвой, на которой он залегает. Ничего подобного не

представляет ни одна более или менее типичная осадочная порода:

каменноугольные пески, глины и известняки не имеют между

собой в данном отношении ничего общего. Оно и понятно.

Представим себе, что Нева нынешней весной принесет в

Финский залив массу ила и грязи; пусть эта муть осядет где-нибудь

в заливе на песках; спрашивается: какая будет связь междз7

осадками нынешнего года и тем слоем, на котором они

отложились? Никакой.

Ввиду всего сказанного можно принять за аксиому, что

чернозем никогда не был и не мог быть под водой.

Защитниками болотного происхождения нашего чернозема

являются академик Эйхвальд, Борисяк, В а н-

генгейм фон Квален, Людвиг и Романовский.

Различие между воззрениями этих ученых

заключается в том, что гг. Эйхвальд, Борисяк, Людвиг и

Романовский допускали происхождение чернозема из

местных степных болот и озер; Квален же видел главный

источник, давший черноземный материал, в северных

болотах.

Зная по личным наблюдениям, что болотный перегной

образуется в южной России медленно и в малом количестве,

последний ученый пришел к тому заключению, что чернозем

в степях не мог образоваться; зная, с другой стороны, что

лесные болотистые почвь! распространены в северной России

крайне широко и достигают там часто весьма значительной

мощности, Ван ген гейм фон Квален высказывает

такую догадку: если бы, говорит он, мировая катастрофа вроде

громадного потока захватила на своему пути с севера на юг

упомянутые сейчас массы ила, торфа и пр., перетерла бы их

возможно тонко и перемешала бы с минеральными частями самого

потока и все это перенесла бы на юг, то нет никакого сомнения,

что из этой смеси образовался бы настоящий чернозем и, как

более легкая часть, осади лея бы на поверхности. Таким

образом, видно, что Вангенгейм фон Квален стоит, собственно, в

середине между защитниками чисто морского и чисто болотного

происхождения чернозема.

Не входя в подробности, укажу здесь на важнейшие устои,

приводимые защитниками гипотезы болотного происхождения

чернозема.

Из всех современных образований «черный ил болот и озер»

по своему наружному виду ближе всего подходит к степному

чернозему.

Чернозем совершенно лишен примеси грубых элементов;

подобно болотному илу, он состоит из вполне однородных,

всегда мелких частей.

Чернозем залегает только там, где грунт мало проницаем

для воды. Местами он содержит в себе остатки некоторых

пресноводных и наземных животных (диатомовые, пресно-

водно-болотные раковины).

В прежнее время болота были распространены в степях

гораздо шире, чем теперь.

Однако ни один из этих устоев не может назваться крепким.

Достаточно положить рядом болотный ил и чернозем, чтобы

сразу увидеть между ними громадную разницу. В массе

чернозема органические остатки не сохранили своего строения;

в любом же торфе, в любом болотном иле можно отличить

целый ряд растительных форм; цвет болотной земли всегда с

сильным синеватым оттенком^ структура ее совершенно иная, чем

у чернозема. Далее, удельный вес болотно-торфяных

образований весьма невелик.

Неверно, как мы видели выше, и то положение защитников

рассматриваемой нами гипотезы, будто наш чернозем

совершенно лишен примеси грз^бых частей.

Что же касается утверждения, будто наш чернозем

залегает только там, где грунт (подпочва) мало проницаем для воды

(Эйхвальд), то это опять недоразумение: почти во всей юго-

западной России подпочву чернозема составляют супеси, а в

центральной нередко мел и меловые рухляки — породы,

сравнительно весьма пористые.

Где же здесь особая плотность черноземного грунта,

которая могла бы способствовать .успешному заболачиванию

наших степей?

Далее, сторонники болотной гипотезы приводят в ее защиту

нахождение в черноземе диатомовых. Но это соображение,

имевшее некоторое значение тридцать лет тому назад, в

настоящее время потеряло всякий смысл: теперь присутствие

диатомовых доказано в образованиях наземных, болотных,

ключевых, речных и морских; они же встречаются и в породах

вулканических. Что касается пресноводных раковин, которые

наблюдал в черноземе проф. Г. Д. Романовский, то

этот факт исключительно относится только к наносному

чернозему, а не к нормальному. Наконец, хотя большее в

прежнее время распространение болот и озер на юге России и весьма

вероятно, но сам по себе этот факт ничего не значит в данном

случае. Нужно доказать не то, что озер и болот в степях было

когда-то больше, а то, что они были именно в тех местах, где

теперь залегает типичнейший чернозем, но это не доказано.

Ввиду всего сказанного, ввиду, наконец, того

обстоятельства, что ни морская, ни болотная гипотезы не объясняют

ни одного из наиболее существенных признаков нашего

чернозема, я, подобно многим моим предшественникам, прихожу

к такому выводу, что нельзя приписывать нашему чернозему

ни морского, ни болотного происхождения.

Итак, где же искать разгадки поставленного нами выше

вопроса о происхождении русского чернозема? Оказывается,

что и в этом случае, как и во многих других, народное

сознание опередило науку. По народному воззрению, о котором

упоминает уже Мурчисон и которое мне самому не раз

приходилось слышать от простолюдинов, чернозем обязан

своим происхождением наземной растительности. В науке

этот взгляд в первый раз был высказан Гильденштед-

т о м (в 1787 г.), а затем повторен Германом, Эверс-

маном, Гюо, Рупрехтом, Богдановым,

Штукенбергом и многими другими.

И действительно, что чернозем есть образование местное,

наземное, происшедшее через изменение тех материнских

горных пород, которые и теперь подстилают его,— в пользу этого

положения, независимо от доводов академика Рупрехта, можно

привести еще и следующий ряд доказательств:

1) И в химическом и физическом отношениях наш чернозем

всюду представляет самую тесную связь с подпочвой.

2) Как первичные (главным образом минеральные), так

и вторичные (главным образом летучие) химические элементы

распределены в данной почве всегда по одному и тому же

закону: чем ниже в черноземе взят образчик, тем больше будет

в нем сумма элементов первичных, тем меньше элементов

вторичных, и наоборот.

3) Мы уже видели выше, что наш чернозем имеет

определенную среднюю толщину, которая удерживается на пространстве

80—90 миллионов десятин.

4) Он всюду сохраняет известное строение.

5) Он безразлично залегает как на водоразделах, так и по

мягким склонам, как на местах высоких (абсолютно), так и

низких.

6) Подстилкой для чернозема служат породы

всевозможного возраста и почти всевозможного состава.

7) Мы уже видели, .что он обнаруживает живейшую связь

с климатохм и дикой растительностью страны.

8) Наконец, чернозем не слоист и содержит в себе

исключительно остатки наземной растительности. Все это можно

объяснить себе, только допустив местное наземное

происхождение чернозема.

Но согласие между упомянутыми авторами ограничивается

только одним общим положением, что наш чернозем есть

образование местное, происшедшее на счет тех организмов,

которые здесь жили и умирали. Что же касается деталей вопроса,

например — какие горные породы служили преимущественно

материнскими породами для нашего чернозема, какие

организмы, животные или растительные, принимали наибольшее

участие в его образовании и пр. и пр., то здесь уже замечается

порядочная пестрота во взглядах. Так, относительно грунта,

подпочвы, на которой впервые поселились растения, давшие

начало нашему чернозему, проф. Орт, А г а ? и ? о в и

другие говорят, что почти единственная порода, годная для

перехода в чернозем, есть так называемый лесс.

На каком же основании считают лесс почти исключительной

материнской породой для чернозема? Главнейшим доводом для

такого заключения служит то соображение, что анализы

туркестанского, китайского, сибирского и малороссийского лесса

показывают, что его физические и химические свойства

несравненно выше, чем те же особенности наших северных

дилювиальных суглинков, и что в силу этого лесс сам по себе есть уже

весьма плородная почва. Я не отрицаю величайшего значения

лесса как подстилки для чернозема [именно ввиду сейчас

указанного соображения, но, с другой стороны, далеко не

согласен так тесно привязывать наш чернозем к лессу, как это

делают упомянутые ученые. Причины, по-моему, совершенно

понятны и вполне основательны.

Во-первых, наш чернозем залегает в Европейской России

на девонских, каменноугольных, пермских, триасовых, юрских,

меловых, третичных и постплиоценовых образованиях, между

которыми встречаются известняки, мергеля, суглинки, супеси

и пр.; в сущности то же самое наблюдается и в Сибири, как

в Восточной, так и в Западной, где известны случаи

непосредственного залегания чернозема на глинистых сланцах, бере-

зитах, известняках, глинах и супесях. Спрашивается: на

каком основании считать лесс почти единственной породой,

годной для преобразования в чернозем?

Во-вторых, работы Рихтгофена,

Романовского, Миддендорфа и Шмидта (из Дерпта) ясно

свидетельствуют, что знаменитые своим плодородием

китайский и туркестанский лессы не покрыты черноземом; не несут

на себе этой почвы и лесс Западной Европы и знаменитый ил

нильской долины; а все это, несомненно, приводит нас к тому

выводу, что одного лесса еще далеко не достаточно для

образования рассматриваемой нами почвы.

Ввиду всего сказанного я утверждаю, что, при известных

условиях растительности и климата, материнской породой для

чернозема могла быть любая горная порода, раз она не

представляет из себя кварцевого песку или чистейшей глины.

К содержанию книги: РУССКИЙ ЧЕРНОЗЁМ

Последние добавления:

ЗЕМЛЕДЕЛИЕ. ПОЧВОВЕДЕНИЕ. АГРОХИМИЯ

ЛУНА И ЛУННЫЕ КРАТЕРЫ

КАМЕННЫЕ ДОКУМЕНТЫ

СТРАТИГРАФИЯ И ТЕКТОНИКА ТИТОН-ВАЛАНЖИНСКИХ ОТЛОЖЕНИЙ РАЙОНА БАЙДАРСКОЙ КОТЛОВИНЫ В КРЫМУ

СИХОТЭ-АЛИНЬ

ВАСИЛИЙ ДОКУЧАЕВ

Происхождение чернозёма. Болотный ил сапропель