Крестьянские недоимки и Доимочный приказ. Сбор таможенных платежей и пошлин. Покупательная способность крепостного населения

 Торговля и купечество

Екатерина 1 Первая

Смотрите также:

Всемирная история

Карамзин: История государства Российского в 12 томах

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Татищев: История Российская

Эпоха Петра 1

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Справочник Хмырова 

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

Любавский. ЛЕКЦИИ ПО ДРЕВНЕЙ РУССКОЙ ИСТОРИИ ДО КОНЦА 16 ВЕКА

Основная масса крестьян на внутреннем рынке выступала в качестве покупателя. О широком спросе среди населения па всевозможные промышленные, в большинстве неприхотливые товары говорит уже их массовое обращение на рынке.

По данным сводной ведомости Коммерц-коллегии 1727 г. в среднем за год только из Московской губернии было вывезено башмаков 43,5 тыс. пар, сапог — 35,5 тыс., туфель — 15,5 тыс., лент — около 20 тыс. аршин, кушаков — столько же, запонок разных — 44 319, кокошников — 23 тыс., кувшинов глиняных — около 13 тыс. и т. д. 

При этом, как правило, это были дешевые изделия для широких масс города и деревни.

Нечего говорить о товарах, специально предназначавшихся для крестьянского хозяйства, таких, как косы, сошники, топоры, серпы, лопаты, гребни прядильные и веретена, деревянные кадки, ушаты, лохани и корыта, глиняные дойники и корчаги, лучина и лапти, которые всегда пользовались большим спросом.

Между тем и они, несмотря на доступность их изготовления в любой семье, вывозились из разных, по преимуществу лесных, губерний в больших количествах

На сравнительно небольшой рынок Великолуцкой провинции через два таможенных пункта — Торопец и Великие Луки — поступали те же товары широкого потребления, преимущественно для сельского населения, потому что городское было незначительно.

Через эти таможни в течение года проходили десятки тысяч штук деревянной посуды, тысячи аршин широко распространенных тканей — пестряди и крашенины, при ничтожном количестве дорогих — сукна и тонкого полотна, тика и шелковых изделий.

Сюда поступали те же дешевые медные украшения, платки, простые чулки, разные предметы домашнего и сельского хозяйства. Некоторые товары прямо характеризуются как крестьянские: «шапки крестьянские», ножи «простые крестьянские», пуговицы «крестьянские» и др.

И все же в условиях феодального строя внутренняя торговля развивалась медленно.

Покупательная способность крепостного населения была слаба, тем более, что цены на товары, вследствие многочисленных поборов с них, чрезвычайно увеличивались и для малоимущего населения были часто не доступны.

Те же обстоятельства мешали развернуть свою деятельность и продавцу, особенно мелкому, каким в большинстве был крестьянин.

«Крестьянин везет на продажу,— приводил пример в своем докладе Сенату один из его членов П. И. Шувалов,— от Троицы в Москву воз дров, за который возьмет 15 или 20 копеек, и из того числа заплатит в Москве пошлины, в оба конца мостовые, да себя с лошадью будет содержать, и затем едва ли привезет домой половину, а зимнее время будет платить еще пролубное»

 К этому прибавлялись бесчисленные злоупотребления таможенных сборщиков: «...надлежит взять пошлин полушка или деньга,— читаем в том же докладе Шувалова,— а целовальники берут вместо полушки — деньгу, а за деньгу — три полушки или копейку, да и в дробях расчислить не можно; а буде давать не станут, то снимают шапки и отбирают рукавицы и опояски».

Несомненно, борьба с таможенными порядками имела для Шувалова, как и других крупных помещиков, особое значение, так как этн порядки мешали развитию товарности их собственных хозяйств.

Однако картина была нарисована правильно и могла воздействовать на правительство, тем более, что в результате такой системы таможенные сборы систематически отставали от намечавшихся по окладу сумм.

Взыскивать же недоимку полностью правительство не решалось и даже время от времени вынуждено было ее прощать.

Так, по указу от 20 июня 1730 г. была сложена недоимка таможенных сборов за годы с 1696 по 1724 в размере 91,5 тыс. руб. и 3713 ефимков.

Но недоимки продолжали накапливаться — обстоятельство, чрезвычайно беспокоившее правительство, видевшее в таможенных сборах один из главных источников государственных доходов.

В 1733 г. был учрежден специальный Доимочный приказ во главе с обер-прокурором Масловым, но и это мало помогло делу.

Ознакомившись с положением, Маслов доносил, что взыскание недоимок по всей строгости приведет к разгрому купечества: «Купецких домов до 20 тысяч и больше может вовсе разориться за описанием у несостоятельных плательщиков дворов, пожитков и заводов.

А так как мало что не все купечество обязаны доимкою, то и покупать будет некому отписные дворы и заводы, чему и есть примеры, что отписные дворы и пожитки не продаются лет по 10 и по 15-ти».

К 1753 г. недоимка, по сведениям внутренних таможен, достигла 1 144 975 руб. 25 коп. 

К содержанию раздела: Русская история восемнадцатого века