Биография эпидемиолога Минха - Григорий Николаевич Минх, причины возникновения и закономерности распространения эпидемий

Вся электронная библиотека      Поиск по сайту

БИОГРАФИИ РУССКИХ УЧЁНЫХ

медицина, биология, ботаника

 

Григорий Николаевич Минх

 

 

 эпидемиолог Григорий Николаевич Минх

 

Смотрите также:

 

История науки

 

История медицины

 

Медицина в зеркале истории

 

Биология

 

Медицинская библиотека

 

Медицинская энциклопедия

 

Судебная медицина

 

Микробиология

 

Физиология человека

 

Биогеронтология – старение и долголетие

 

Биология продолжительности жизни

 

Внутренние болезни

 

Внутренние болезни

 

Болезни желудка и кишечника

 

Болезни кровообращения

 

Болезни нервной системы

 

Инфекционные болезни

 

Палеопатология – болезни древних людей

 

Психология

 

Общая биология

 

Паразитология

 

Ботаника

 

Необычные растения

 

Жизнь зелёного растения

 

Защита растений от вредителей

 

Справочник по защите растений

 

Лекарственные растения

 

Необычные деревья

 

Мхи

 

Лишайники

 

Древние растения

 

Палеоботаника

 

Пособие по биологии

 

Валеология

 

Естествознание

 

Происхождение жизни

 

Развитие животного мира

 

Эволюция жизни

 

1836-1896

 

Героические опыты исследователей над самими собою в истории отечественной науки не являются редкостью. В этом отношении особенно выделяется эпидемиология — наука, изучающая причины возникновения и закономерности распространения эпидемий, меры предупреждения и борьбы с ними. В этой области русские ученые издавна стяжали себе славу героев-исследователей. Беззаветное самопожертвование при исследованиях в области эпидемиологии, микробиологии и инфекционной патологии является одной из характерных черт деятелей русской науки.

 

Чувство гордости, вызываемое у нас достижениями отечественной науки, соединяется с восхищением перед героизмом людей, обеспечивающих своими подвигами и бескорыстным служением знанию успешную борьбу с особенно опасными инфекциями.

Одним из таких деятелей науки был Григорий Николаевич Минх.

 

Григорий Николаевич Минх родился 19 сентября 1-836 г. в селе Грязи бывшей Тамбовской губернии Липецкого уезда в дворянской семье.

Учился сначала в Саратовской гимназии, затем на медицинском факультете Московского университета, который окончил в 1861 г. В том же году начал работать в университетской терапевтической клинике, которой руководил молодой еще, но начавший уже привлекать к себе внимание Г. А. Захарьин.

 

Однако чисто врачебная деятельность не удовлетворяла Минха, и после полутора лет работы в клинике он отправился в Германию, чтобы специализироваться в области патологической анатомии. По возвращении в Россию в 1867 г. он занял по конкурсу должность прозектора в одной из самых больших московских больниц. Имея солидную научную подготовку, он быстро обратил на себя внимание глубиной и яркостью описаний трупных изменений в протоколах вскрытий, ставших в его руках ценным научным материалом. В то время он был единственным ученым патологоанатомом в Москве и потому нередко приглашался на вскрытия даже в клинику проф. Захарьина, отличавшегося, как известно, исключительной требовательностью.

 

Вспоминая то время, один из ближайших сотрудников Г. Н. Минха— Шервинский писал: «Пришлось работать в старом деревянном здании, где помещался тогда анатомический театр. Оно было и тесно, и ветхо, но все же не было холодно и работать было возможно. Помещение для музея патологической анатомии было очень недостаточно, а желательно было расширять и пополнять этот музей. Был небольшой и очень скромно обставленный кабинет прозектора, где можно было заниматься гистологическими исследованиями, начинавшими составлять уже и тогда необходимое добавление к аутопсии (вскрытие.— Авт.). Самая работа прозектора была в то время преоригинально обставлена. В настоящее время прозектор надевает резиновый фартук сверх обычного полотняного, а руки защищает резиновыми перчатками, в которых и производится само вскрытие.

 

Тогда ничего этого не было, и вскрывали голыми руками; как, бывало, ни моешь руки после вскрытия, а все они до вечера сохраняли неприятный запах трупа. Возможность заражения также была очень велика; об этом между прочим свидетельствуют рубцы после разрезов на моих руках, да, кроме того, бывали особые образования на пальцах патологоанатомов. Замечательно, что и за границей также производили вскрытия голыми руками... Странное было отношение к этому. Точно конфузно было защищать свои руки и опасаться заражения, а между тем это противоречило самым примитивным требованиям гигиены. Да не в этом одном сказывались своеобразные воззрения. Мы тогда делали срезы для микроскопических исследований бритвой, и некоторые достигали в этом искусстве очень большого совершенства, что подчас возбуждало даже некоторую зависть. Появился в конце семидесятых годов микротом (машина для изготовления тончайших срезов.— Авт.); он у нас в Москве встречен был недружелюбно, как что-то недостойное настоящего гистолога. Точно то же было отношение к краскам...»

 

В Москве Г. Н. Минх выполнил свою диссертационную работу «К изучению о развитии ложных оболочек на серозных поверхностях» и успешно ее защитил в 1870 г. В это же время он много работал над изучением патологической анатомии возвратного тифа, эпидемия которого вызывала многочисленные случаи смерти. Особое внимание молодого ученого привлекли и странные заболевания с высокой лихорадочной температурой, принимавшиеся то за случаи тифа, то за воспаление легких, то за какое-то острое воспаление кишечника. Вызывая недоумение московских врачей, они не могли не заинтересовать и Г. Н. Минха, обладавшего тогда помимо клинического опыта также и выдающимися патологоанатомиче- скими знаниями.

 

В результате упорной работы он доказал, что эти заболевания представляют собою различные формы сибирской язвы, которая может проявляться не только в виде известного кожного поражения («сибирка»), но и в качестве впервые установленных и изученных Г. Н. Минхом инфекций легких или кишечника. Эти чрезвычайно важные для науки, как и для врачебной практики, данные подробно описаны в 1873 г. в отдельной, обратившей на себя внимание медицинского мира монографии «Материалы для патологической анатомии сибирской язвы у человека». Любопытные наблюдения сделаны были Г. Н. Минхом при микроскопическом исследовании крови у одного больного незадолго до его смерти: бесцветные кровяные тельца содержали в себе сибиреязвенные бациллы, погруженные в них полностью или только частично. Это было первое наблюдение формологического выражения самозащиты организма в его борьбе с болезнетворными агентами, т. е. явление, которое спустя десять лет было вновь открыто и впервые объяснено И. И. Мечниковым под названием фагоцитоза.

 

В 1872 г. Г. Н. Минх переехал в Одессу, получив там должность прозектора городской больницы. Здесь он вскоре сделался старшим врачом. В Одессе, в одном из крупных портовых городов мира, в особенности много было инфекционных заболеваний, и Г. Н. Минх имел самый разнообразный материал для исследований. Здесь он продолжал свои работы по изучению сибирской язвы и возвратного тифа. Г. Н. Минх пользовался большим авторитетом среди медицинских деятелей, а также глубокой любовью и горячей признательностью своих многочисленных пациентов. Однако Г. Н. Минх не был вполне удовлетворен. Его влекло к более широкой научной и педагогической деятельности. Открытый в 1865 г. в Одессе университет не имел в то время медицинского факультета. Поэтому когда Киевский университет объявил конкурс на заведование кафедрой патологической анатомии, Г. Н. Минх изъявил желание занять эту должность. В 1876 г. он был избран экстраординарным, а в 1880 г. и ординарным профессором Киевского университета.

 

В Киеве Г. Н. Минх быстро завоевал любовь студентов и приобрел славу глубоко знающего предмет блестящего лектора, не отделявшего учебную и научную работу от повседневной общественной деятельности.

 

По горло занятый своими больничными делами, уделяя много внимания и времени всем шедшим к нему больным, он находил силы и для научной работы, и для широкой общественной деятельности. Как в Москве, так и в Одессе и в Киеве он был активным членом врачебных обществ и в течение ряда лет состоял председателем одесского и киевского врачебного общества.

 

Живя в эпоху расцвета микробиологических знаний, будучи лично знаком с основателями русской школы микробиологов Л. С. Ценковским и И. И. Мечниковым, Г. Н. Минх не мог не интересоваться вопросами этиологии инфекционных болезней. В то же время, наблюдая их широкое распространение, он не был в состоянии ограничиться лишь научным исследованием этих бичей человечества.

 

Уже один только перечень основных проблем, затронутых в печатных трудах Г. Н. Минха (им опубликовано 60 работ), характеризует целенаправленность его многогранной деятельности в области инфекционной патологии. Так, свыше десяти трудов посвящено им проказе, столько же — чуме, несколько меньше — сибирской язве, отдельные работы — возвратному тифу и холере, остальные — различным вопросам патологической анатомии.

 

Здесь нет возможности сколько-нибудь подробно характеризовать хотя бы некоторые из этих работ, многие из которых стали классическими. Упомянем лишь о главных проблемах, в разрешении которых Г. Н. Минх принимал деятельное участие.

 

В изучении проказы — одного из древнейших заболеваний человечества — он занял место в ряду наиболее выдающихся специалистов-лепрологов. Для изучения вопросов эпидемиологии проказы он много ездил по Ирану, среднеазиатским районам России и Кавказу. С присущей ему исключительной добросовестностью он тщательно исследовал вопросы распространения, эпидемиологии и клинического течения этого, в то время еще загадочного для науки заболевания. С глубоким убеждением доказывал он инфекционную природу проказы, вопреки мнению ряда авторитетных в свое время ученых, считавших, что проказа — болезнь незаразная. Указывал он и рациональные меры борьбы с нею, направленные на локализацию очагов ее распространения.

 

В киевский период деятельности Г. Н. Минха его внимание привлекла также чума. Осенью 1878 г. в приволжском селении Ветлянке, бывшей Астраханской губернии, внезапно разгорелась эпидемия чумных заболеваний. Страх перед появившейся в Европе инфекцией был настолько силен, что даже иностранные государства прислали своих представителей для наблюдения за действенностью принимавшихся мер по ликвидации эпидемии. Г. Н. Минх охотно принял предложение московской общественности, по старой памяти считавшей его своим сочленом, отправиться для изучения «Ветлянской эпидемии». Растерянность царского чиновничества, недостаточное знакомство местных врачей со страшной индийской гостьей и беспомощность населения вынуждали Г. Н. Минха торопиться с выездом.

 

Эта эпидемия в истории нашей медицины оставила глубокий след исключительной силой вспышки: за 6 месяцев заболело 453 человека и из них умерло 372, в том числе 3 врача и 6 фельдшеров. Печать всего мира, и не только медицинская, обсуждала вопросы: чума ли это или не чума, откуда и как она проникла в Россию, что надо предпринять для устранения опасности дальнейшего ее распространения, кто виноват в гибели значительного числа людей и т. п.

 

Г. Н. Минх, прибыв в Ветлянку, самостоятельно и самым деятельным образом принялся за выяснение всех этих вопросов. Не ограничиваясь работой в самом очаге инфекции, он подробно обследовал эпидемиологические данные и в широкой окрестности. После двухмесячного пребывания на эпидемии он еще два месяца объезжал Кавказ и даже побывал в северной части Ирана, чтобы выяснить пути заноса к нам чумы. В результате этой удивительной по своей плодотворности работы эпидемиолога, убежденно доказывавшего необходимость при обследовании каждой инфекционной вспышки производства тщательных эпидемиологических изысканий наряду с микробиологическими и клиническими наблюдениями, появился в свет его широко известный труд «Чума в России» (1898 г.). В этом обстоятельном произведении (второй том напечатан был уже после смерти автора),— несомненно лучшем из всего того, что было написано до наших дней по поводу «Ветлянской чумы»,— обращают на себя особое внимание обилие тщательно собранных материалов и глубина суждений при их анализе вместе с бесстрашной критикой официальных мероприятий.

 

В своих исследованиях проказы и чумы Г. Н. Минх устремил свое внимание почти исключительно на эпидемиологию этих инфекций. Его труды в этой области убедительнейшим образом свидетельствуют, что он был не просто выдающимся эпидемиологом, но и одним из основоположников эпидемиологии, как самостоятельной ветви медицины. Лишь в наше время эта ветвь развилась в самостоятельную научную дисциплину и в чрезвычайно важную область народного здравоохранения.

 

Уделяя основное внимание вопросам эпидемиологии, Г. Н. Минх подошел вплотную к двум важнейшим открытиям в изучении чумных инфекций. Во-первых, за 15 лет до официально признанного открытия возбудителя чумы (Китасато, японский бактериолог, в 1894 г. и несколькими днями позже француз Иерсен в Гонконге) наш ученый уже наблюдал в крови больных многочисленные диплококки, очень сходные, судя по его описанию, с «биполярно окрашивающимися» мельчайшими бактериями чумы. Во-вторых, изучая случаи описанных им «чумоподобных» течений болезни и правильно сомневаясь в возможности их признания за проявления настоящей чумы, Г. Н. Минх был недалеко от открытия особого инфекционного заболевания — туляремии, впервые описанной лишь в 1912 г. в Калифорнии.

 

Почетное место в истории науки Г. Н. Минх занимает также благодаря его самоотверженному опыту при изучении важнейшего вопроса в эпидемиологии паразитарных тифов — о путях распространения этих инфекций.

 

Волна эпидемий возвратного и сыпного тифов (последний свирепствовал в Западной Европе в 60—70-х годах, а в России — во время Крымской кампании 1854—1866 гг. и войны с Турцией 1877—1878 гг.) вызвала к ним острый интерес со стороны исследователей, в результате чего был открыт возбудитель возвратного тифа (1868 г.). Это — один из первых, сделавшихся известным науке, патогенных микроорганизмов. История его открытия связана с фактом, наглядно показывающим большой вред преклонения в науке перед «незыблемыми авторитетами». Немецкий ученый Отто Обермейер в своей работе подробно изложил клинические данные о возвратном тифе и даже высказал предположение о возможности распространения этого заболевания при посредстве вшей, но, считаясь с мнением своего учителя Вирхова, не признавшего этиологической роли микроорганизмов, не решился высказываться против такого авторитета. Он умолчал даже о своем наблюдении возбудителя- спирохеты в крови больных и лишь пять лет спустя (1873 г.) впервые сообщил в печати об этом открытии (в том же году 30-летний ученый умер от холеры).

 

В России еще за пять лет до открытия Обермейера Н. Бернштейн подробно описал (1864 г.) эпидемию «возвратной горячки» в Одессе, а после этого и целый ряд отечественных авторов опубликовали свои ценные наблюдения над течением и лечением того же заболевания в разных городах. Открытие же возбудителя болезни еще более оживило интерес к ней, как и к «пятнистой горячке», т. е. к сыпному тифу,— обе эти инфекции не всеми врачами того времени даже и различались.

 

Понятно поэтому, что и Г. Н. Минх, еще во время своей службы в Москве работавший над изучением возвратного тифа, не мог не заняться при появлении в печати сведений об открытии возбудителя этой болезни выяснением особенно существенного вопроса о способе его передачи при заражении людей.

 

Задумавшись над этим вопросом, он пришел к необходимости разрешения его экспериментальным, наиболее доказательным, путем. Разделяя самоотверженные традиции русских исследователей производить опасные для жизни эксперименты на самих себе, Г. Н. Минх впрыснул себе кровь больного тифом (1874 г.). Спустя несколько дней он заболел тяжелой формой возвратного тифа и перенес четыре его приступа, а во время третьего из них едва не лишился жизни. Герой-экспериментатор, лежа в постели, сам тщательно наблюдал с записной книжкой и термометром в руках за течением инфекции, категорически отказываясь от убеждений немедленно приступить к ее лечению. «Необходимо болезнь исследовать в ее нормальном течении»,— упорно возражал он своим то- варищам-врачам, от которых даже скрыт был самый факт сознательного и добровольного заражения, возникшего будто бы от случайного поранения руки стеклянным капилляром с кровью больного. Так он и писал, с присущей ему скромностью, о своих наблюдениях в одном из московских медицинских журналов вскоре после выздоровления: «...25 апреля вечером я поранил себе предплечье стеклянной капиллярной трубкой, в которой находилась кровь возвратно-горячечного больного, содержащая огромное количество спириллий... первый приступ обнаружился у меня 1 мая...».

Доказав столь убедительным образом несомненную заразительность крови больных, он изучал в дальнейшем биологию «спириллий» вне организма человека. Но убедившись, что только содержащая этих паразитов кровь может при прививке ее вызывать заболевание, а не моча, испражнения или молоко больных, наш ученый сделал исключительно важный в эпидемиологическом отношении вывод о роли кровесосущих насекомых в распространении возвратного и сыпного тифов. В письме из Киева редактору «Летописи врачебной» от 2 февраля 1878 г. он писал: «...может быть это сообщение... вызовет у некоторых читателей улыбку на лице, я нисколько на это не сетую. Я только попрошу их опровергнуть мои соображения путем личного опыта, который сделать нетрудно, стоит только набрать небольшое число известных насекомых (клопов, блох), которых легко найти в достаточном количестве в любой больнице или казарме и т. д., и, попитавши их некоторое время (путем приспособлений, которые решить я предоставляю сообразительности экспериментатора) кровью больного, перенести на свою собственную кожу. Если после нескольких таких опытов автор их останется здоров, то я беру свои слова назад и даю ему полное право глумиться над моими соображениями...».

 

Правда, опытный и осторожный в своих выводах экспериментатор, Г. Н. Минх и в дальнейшем говорил только «о высоком вероятии переноса возвратного и сыпного тифа при помощи сосущих кровь насекомых», но он настойчиво указывал вместе с тем на необходимость уничтожения последних при борьбе с тифами. Работавшим на эпидемии врачам он советовал широко применять противопаразитарный порошок персидской ромашки. Когда в Поволжье вспыхнула эпидемия сыпного и возвратного тифов он снова написал в редакцию наиболее распространенного медицинского журнала «Врач» (1892 г.) о роли насекомых в распространении сыпного тифа.

 

Эти мысли врача-новатора в настоящее время лежат в основе рациональных мероприятий по борьбе с паразитарными тифами, но при жизни Г. Н. Минха они воспринимались практическими деятелями медицины очень мало. Только известный английский инфекционист Мурчи- сон поддержал тогда высказывания ученого. Лишь в 1910 г. Николь в Тунисе экспериментальным путем полностью доказал, что сыпной тиф передается вшами, как показал то же и в отношении возвратного тифа.

 

Г. Н. Минх был не единственным у нас исследователем, ставшим на путь самопожертвования в интересах науки. Его друг и товарищ по службе О. О. Мочутковский (1845—1903 гг.), заведовавший в то время инфекционным отделением Одесской городской больницы, под влиянием, как он сам признал, самоотверженного эксперимента Г. Н. Минха, решил провести опыт самозаражения кровью от сыпнотифозных больных. Убедившись, что впрыскивание такой крови не вызывает заболевания у лабораторных животных, он пять раз пытался заразить самого себя, но также безрезультатно. Наконец, введя себе кровь от одной больной (10 марта 1876 г.), он на восемнадцатый после этого день заболел тяжелой формой сыпного тифа и едва не погиб (последствием этого опыта остались у него на всю жизнь тяжелая болезнь сердца и сильное ослабление памяти).

 

Так с помощью героического эксперимента другого русского ученого был разрешен вопрос о заразительности крови и при сыпном тифе. О. О. Мочутковский воспроизвел на самом себе также и экспериментальное заражение возвратным тифом, убедительнейшим образом доказав, что эти заболевания являются совершенно самостоятельными инфекциями. В то время многие врачи думали об этом совсем иначе, некоторые же вовсе отрицали заразную их природу. Эти исследования О. О. Мочутковского подтверждали и вывод Г. Н. Минха о распространении паразитарных тифов кровесосущими насекомыми.

 

Вот почему в истории эпидемиологии жизнь, врачебная деятельность и научное творчество двух наших ученых занимают особо почетные места.

В 1894 г. Г. Н. Минх почувствовал себя тяжело больным и, выйдя в отставку, переселился из Киева в имение жены около Саратова. Там через два года в ночь с 23 на 24 декабря 1896 г. он умер от раковой опухоли, оставив среди местного крестьянского населения память о себе как о хорошем враче и отзывчивом человеке.

 

Вся жизнь и деятельность Григория Николаевича Минха в больничных палатах, за секционным или лабораторным столом, в студенческих аудиториях и «на поле битвы» с разными инфекциями — это служение человечеству, науке и родине.

 

Имя Г. Н. Минха — смелого экспериментатора, ученого — навсегда останется в истории отечественной науки и в благодарной памяти человечества.

 

Главнейшие труды Г. Н. Минха: К патологии сибирской язвы, М., 1868 (оттиск из «Московской Медицинской газеты»); О развитии ложных оболочек на серозных поверхностях, М., 1870; Сообщения о роли насекомых в распространении возвратного и сыпного тифов, «Московский врачебный вестник», 1874, «Хирургическая летопись», 1877, «Летопись врачебная», 1878, «Врач», 1892; Отчет об астраханской эпидемии, М., 1881; Заразительна ли проказа? Киев, 1891; История проказы в Терской области, Киев, 1894; Проказа на юге России, тт. I—II, Киев, 1884—1894; Чума в России, Киев, 1898.

 

О Г. Н. Минхе: Даль М. К., Григорп Миколаювич Мшх, Кшв, 1956; Ми* ленушкин Ю. И., Григорий Николаевич Минх и борьба с проказой в России, «Журнал микробиологии, эпидемиологии и иммунобиологии», № 1, 1949; Метел- кин А. И., Героические опыты в прошлом русской науки, там же, № 8, 1952; Торсуев Н. А., Выдающийся русский лепролог Григорий Николаевич Минх, «Вестник венерологии и дерматологии», № 3, 1949.

 

 

 

К содержанию книги: ЛЮДИ РУССКОЙ НАУКИ: биологи, зоологи, медики, ботаники, биохимики

 

 

Последние добавления:

 

Внешняя политика Ивана 4 Грозного   Гоголь - Мёртвые души   Книги по русской истории   Император Пётр Первый