Уход крестьян в раскол, в раскольничьи скиты на Север и в Поволжье. Бегство целыми деревнями

Крестьянские восстания и бунты в начале 18 века

Императрица Екатерина 1 Первая

Особым видом протеста был уход крестьян в раскол, в раскольничьи скиты на Север, в Поволжье и южные раскольничьи слободы.

В черниговских раскольничьих слободах, писал один помещичий управитель, устраивались сборные места для беглецов всякого рода, которые записывались в слободы, «для единой вольности, укрываясь от помещиков...» .

Бегство не спасало крестьян от угнетения. Только казалось, что па обширных далеких окраинах не будет угнетения; в действительности же оно существовало повсюду, где бы ни работали крестьяне: на земле, завода свое хозяйство, на заводах, в городских посадах, в работниках у богатых купцов.

Не находили свободы и крестьяне, уходившие за пределы государства. Тем не менее желание освободиться от гнета множило побеги, и во второй четверти 18 в. они приняли огромные размеры.

За время с 1719 по 1727 г. в бегах числилось около 200 тыс. чел. Беглые по дворцовым волостям за 13 лет, с 1722 по 1735 г., составляли 9,3% к общему числу дворцовых крестьян.

В особенно пострадавших от голода нижегородских дворцовых деревнях процент подымался до 15, а в смоленских даже до 19,1. В 1735 г. из дворцовых сел Морозовской волости Можайского уезда бежало свыше половины (56%) всех крестьян.

В бегах были целые деревни .

В Верховном тайном совете констатировалось, что если и далее крестьяие будут уходить, то ни податей, пи рекрут брать будет не с кого . Но несмотря на строгие меры, побеги продолжались и и 1740-х годах.

В 1742 г. Сенат установил, что много имений совершенно запустело. В одном Переяславль-Залесском уезде оказалось 68 пустых помещичьих деревень. В том же году из Муромского уезда из разных вотчин бежало более 1000 душ, а были «дачи», из которых бежали «все без остатка» на реку Дои и Медведицу.

Указ 1742 г. отмечал, что побеги приняли массовый характер, так что есть деревни, где «против переписи треть, а в других половина и более» крестьян осталось

В 1743 г., по сведениям Военной коллегии, из Белгородской и Воронежской губерний «бежало 10 425 человек... и подушный оклад на них остается в доимке...» .

В указе того же 1743 г. говорилось: «Из дворцовых, архиерейских, монастырских, ясачных, так и из помещиковых крестьяи в бегах великое множество, от которых... многие деревни от таких беглых опустели...» .

Оренбургский губернатор Неплюев в 1744 г. писал в Сепат, что за 50 лет вся Исетская провинция населилась сходцами из разных мест и возврат их означал бы разорение края .

Некоторое представление о сокращении побегов в середине 18 века дает подсчет правительственных указов по борьбе с бегством: с 1725 по 1745 г. было издано 84 указа, а в последующее десятилетие — только 23.

Однако количество указов могло сокращаться и потому, что сыск беглых не мог практически осуществляться полностью; это грозило подрывом экономического положения окраин и бедственно отозвалось бы на промышленности.