РАЗГАР ДИСКУССИЙ О ЧЕРНОЗЕМЕ В 40—70-е ГОДЫ

Смотрите также:

Почва и почвообразование

Почвоведение. Типы почв

В.В. Докучаев

Павел Костычев

Д.Н. Прянишников

 Костычев. ПОЧВОВЕДЕНИЕ 

Полынов

Книги Докучаева

Криогенез почв  

Биогеоценология

Геология

Основы геологии

Геолог Ферсман

Черви и почвообразование

 Дождевые черви

Химия почвы

Биология почвы

Круговорот атомов в природе

Вернадский. Биосфера

Геохимия - химия земли

Гидрогеохимия. Химия воды

Минералогия

Происхождение растений

Биология

Эволюция биосферы

Геоботаника

Общая биология

Мейен - Из истории растительных династий

Биографии биологов, почвоведов

Эволюция

Микробиология

Пособие по биологии

Для возникновения теоретического почвоведения важны были, однако, не только и не столько успехи почвоведения в Западной Европе, сколько судьба проблемы чернозема в России. Правда, в середине прошлого века эта проблема интернационализировалась, становясь научным фундаментом генетического почвоведения, хотя вокруг нее разгорелись жаркие дискуссии. Этот период рассмотрен Докучаевым в «Русском черноземе», поэтому мы будем кратки и оттеним вопросы, им пропущенные.

В 1840 г. знаток степей юго-востока России Э. А. Эверсман в книге «Естественная история Оренбургского края», рассматривая сопряженно почвы и растительность степей, пришел к выводу, что они «в течение веков, а может быть и тысячелетий, от ежегодно умирающей и возобновляющейся растительности покрылись слоем тука, или чернозема». По мере улучшения этой почвы «травы начали расти роскошнее и, через это самое, образование чернозема ускорилось» (1949, с. 52). К такой трактовке примкнул французский геолог Ю. Гюо, путешествовавший по степям России (Huot, 1842). Его работа была издана в Париже, и чернозем стал более известен в Западной Европе.

Однако возродилась морская гипотеза. Английский геолог Р Мурчисон (1792- 1871 гг.), побывавший в 1841 i в России и знавший о «народном взгляде» на образование черноземных почв в результате разложения растительных остатков, категорически это отрицал, утверждая, что чернозем — темноокрашен- ный осадок ледникового моря, «усматривая однообразное сложение чернозема на столь огромных площадях . мы считаем себя вправе отрицать все теории, по смыслу которых происхождение чернозема приписывается единственно материковым, ныне деятельным причинам» (1843, с. 553). Первоначальным материалом для образования чернозема, по Мурчисону, послужили залегающие к северу от области его распространения темные юрские глины, которые были размыты водами ледникового моря и перенесены на юг. Работа Мурчисона о черноземе была издана также в Англии. Он сравнил чернозем с индийским регу- ром (Murchison, 1842).

К морской гипотезе примкнул профессор Юрьевского (Тартуского) университета, ученик Либиха, химик и агроном, преподававший почвоведение, А Петцгольд. Ссылаясь на «обширное равномерное» распределение чернозема, он доказывал, что чернозем произошел «из морского ила, оставшегося после отступления вод Черного и Каспийского морей... Жившие же в морских водах организмы, преимущественно животные, дали возможность образоваться гумусу» (Petzgold, 1851, с. 75).

Геологическая несостоятельность воззрений Мурчисона и Петцгольда выяснилась скоро, они находились в противоречии и с научными данными того времени. В частности, представления об единообразии чернозема на большом пространстве по мощности и окраске не вязались с имевшимися наблюдениями.

В противовес морской возникла гипотеза болотного генезиса черноземов, впервые высказанная палеонтологом Э И. Эй- хвальдом в труде «Палеонтология России» (1850). Он утверждал, что можно допустить только одно «новейшее происхождение чернозема из болот и тундр», протекавшее в историческое время. Эйхвальд ссылался на Геродота, по которому юг России будто бы представлял собой массу непроходимых болот; приводил утверждения о сходстве некоторых черноземов юга страны с торфом и нахождении в них остатков водных (но не морских) организмов.

Известный геолог Н. Д. Борисяк в речи на «торжественном собрании Харьковского университета», посвященной чернозему, также высказался за болотное его происхождение, добавив, однако, что после удаления воды черный болотный ил, «от влияния перемен воздушных, новой земной растительности, разрыхляясь и мало-помалу перерабатываясь, мог преобразоваться в настоящий чернозем» (1852, с. 64).

Такую трактовку можно считать прообразом современной концепции обязательной для черноземов гидроморфной стадии. Геолог Ф. Ф. Вангенгейм фон Квален выдвинул своего рода болотный «эквивалент» ледниково-морской гипотезы, полагая, что ледниковый «потоп» захватил с севера огромные массы торфа и других растительных остатков и перенес их на юг. При этом они истирались, измельчались, смешивались с минеральным илом, и так образовался чернозем (Wangenheim, 1853). Болотную гипотезу в разных ее вариантах поддерживали и другие ученые, преимущественно геологи (Романовский, 1863; Liid- wig, 1862). А. Орт считал, что каково бы ни было образование чернозема, оно не может быть современным (Orth, 1878). Материалы о черноземе приводили также геологи П. Н. Крылов и И. Ф. Леваковский.

Сторонники морской и болотной гипотез резко критиковали своих противников, одновременно отвергая теорию о растительно-наземном образовании чернозема. Агрессивность Мурчисона, Борисяка, Эйхвальда толкала к более решительным действиям сторонников этого взгляда. Интересно, что даже Бо- рисяк не мог обойти существовавшее на Украине «общенародное мнение о происхождении чернозема от согнивания растений (степных), при содействии атмосферных влияний, от замешивания образовавшегося перегноя с рыхлыми суглинками подпочвы» (Борисяк, 1852, с. 43). Такой взгляд на генезис чернозема поддерживался и учеными, начиная с Гебенштрейта и Ломоносова, а в середине прошлого века такую точку зрения разделяли Герман, Эверсман, Гюо, а также анонимный критик работы Петцгольда, скрывшийся под псевдонимом А. П. Последний писал, что чернозем отличается от других почв «изобилием заключавшегося в нем перегноя, особенно нерастворимого в щелочах, и образовавшегося при особых климатических и почвенных (грунтовых) условиях из травянистых растений».

Все это исторически подготовило теорию образования черноземных почв Рупрехта, которого Докучаев считал «отцом научной постановки и самой разработки вопроса о происхождении нашего чернозема» (Докучаев, 1883, с. 421). Свой труд «Геоботанические исследования о черноземе» (1866) Ф. И. Руп- рехт (1814—1870 гг.), выступая против геологических концепций, начинал словами: «Чернозем представляет вопрос ботанический». По-новому вообще рассматривался вопрос о почве как растительно-наземном образовании. Рупрехт считал, что северная дерновая почва — «эквивалент чернозема». Образование обеих почв аналогично, но чернозем имеет большую мощность и содержит больше перегноя потому, что черноземная полоса древнее и характеризуется иной флорой, особенно степными злаками. В доказательство Ругтрехт приводит многочисленные факты. Отвергая морскую и болотную гипотезы, он подчеркивал преобладание в черноземе минеральной части над органической, посветление почвы с глубиной, отсутствие в ней морских раковин.

Рунрехт писал, что черноземная область Европейской России представляла собой в древности сушу между северным ледниковым морем и южным Черноморо-Азово-Каспийским: в этих двух областях — северной и южной — чернозем еще не успел образоваться из-за их «молодости». Рунрехт неясно понимал механизм образования чернозема: отрицал роль в этом корневых систем растений, значение климата и материнских пород. Однако постановка вопроса о черноземе была у него более фундаментальной, нежели у любого из его предшественников.

Интересные работы в Херсонской губернии провел военный географ А. Шмидт; он был знаком с воззрениями Палласа, Мур- чисона, Борисяка, определял мощность чернозема и устанавливал ее корреляцию с почвообразующими условиями: «Глубина чернозема изменяется от полутора аршин [105 см] до 4 вершков [18 см], первой мощности он достигает на равнинах, лежащих свыше ста сажень [213 м] над морем, а последней — у морских берегов, где степи возвышаются на двадцать сажень».

Геобиологическое воззрение на чернозем у Шмидта, вероятно, впервые выражено в рациональной дуалистической форме. Он предлагал «разделять» черноземы: 1) «по минеральным составам» и 2) по показателям «состава относительно перегноя». По «минеральным составам» черноземы юго-запада России были разделены на шесть групп: вязкие глинистые (80% глинистых частиц), глинистые (65—80%), песчано-глинистые (50—65%), суглинистые (35—50%), глинисто-песчаные (20— 35%) и песчаные (5- 20%). Дуализм в трактовке чернозема выражен так: «...независимо от минеральных свойств необходимо разделить почву Херсонской губернии по органическому составу на следующие четыре ступени: 1) тучный чернозем, имеющий в сухом состоянии почти черный, а в сыром --совершенно черный цвет; 2) обыкновенный чернозем — черновато-серого и темно- бурого цвета в сухом виде и черного — в сыром; 3) черноземная почва — в сухом состоянии серый или бурый цвет, в сыром — черно-серый или темно-бурый; 4) черноземистая почва, светло- бурого или светло-серого цвета — в сухом состоянии и бурого или серого — в сыром» (Шмидт, 1863, с. 63).

Эти «ступени» в отдельных местах встречаются совместно, но преимущественно образуют отдельные полосы: полоса тучного чернозема занимает северную и северо-западные части губернии; обыкновенного чернозема — ее восточную и среднюю части, черноземные и черноземистые почвы — «полосу» в самой южной части и обрамление берегов рек

Для того периода не известны к ыссификационные пред ставления о черноземе такого высокого у ровня Термин «обык новенный чернозем», широко используемый теперь, первым употребил Шмидт В тексте к карте Гроссул-Толстого (1856) чередование выделенных автором четырех «полос», в различной мерс «черноземных», объяснялось влиянием климата и высоты местности Чернозем к середине века >же изображался на почвенных картах Европейской России, к книге Рупрехта тоже была приложена «карта чернозема» без подразделения на виды

Общее впечатление об истории черноземной проблемы в 40— 70-х годах прошлого века сводится к таким положениям: 1) происходили острые дискуссии о генезисе чернозема, утверждалась растительно-наземная концепция, но морская и болотная гипотезы не сдавали своих позиций; 2) в отдельных регионах (Заволжье, юго-занад, юг) были сделаны важные открытия, показавшие полосное расположение разных черноземов, их связь с высотами местности, различия по гранулометрическому составу, гумусности; 3) были собраны новые сведения о распространении черноземов по губерниям, начали составляться почвенные карты с показом на них черноземов.

Итоги развития знаний о почве в период 1800—1875 гг. можно назвать впечатляющими: были получены фундаментальные данные по ее роли в питании растений и жизни биосферы в целом; прочно утвердилась химия почв, особенно химия гумуса; огромный труд был затрачен на агрогеологическое исследование почв и составление агрогеологических карт; четко был поставлен вопрос о черноземе — самой интересной почве, по мнению геологов, биологов, агрономов; весьма высокого уровня достигла социально-экономическая трактовка почвы, оценка ее роли в жизни человеческого общества; изучение и картографирование почв стало государственным делом. Несмотря на все это, не существовало твердого понятия о почве как теле природы; она рассматривалась или как пахотный слой (агрономы), или как поверхностная рыхлая порода (геологи), не оформился научный взгляд на происхождение почвы, ее связь с другими «силами» природы; наконец, не существовало еще и самого почвоведения, хотя были уже созданы крупные фрагменты науки о почве.

К содержанию книги: Крупеников И. А. «История почвоведения (от времени его зарождения до наших дней)»