Слово и дело государево – Тайная канцелярия в армии. Жалобы солдат на офицеров. Наказанного кнутом запрещалось оставлять в армии

Форма русской армии в середине 18 века

Екатерина 1 Первая

Император Пётр 2 Второй

Смотрите также:

Всемирная история

Карамзин: История государства Российского в 12 томах

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Татищев: История Российская

Эпоха Петра 1

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Справочник Хмырова 

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

Любавский. ЛЕКЦИИ ПО ДРЕВНЕЙ РУССКОЙ ИСТОРИИ ДО КОНЦА 16 ВЕКА

Волнения в армии выливались и в своеобразные формы, имели свои особенности.

Выходом из тяжелой службы представлялся иной раз солдату даже такой опасный способ, как сказывание за собою «слова и дела государева».

Всякий, заявивший о том, что ему известно, что-либо о словах, намерениях или совершенных действиях против царствующего государя или государыни, или вообще против существующего строя, т. е. заявивший «слово и дело», немедленно направлялся под караулом для розыска в Тайную канцелярию или в ее московскую контору.

Сказавшего «ложно» «слово и дело» обычно ждало суровое наказание кнутом, каторга, а иногда даже смертная казнь.

А так как наказанного кнутом запрещалось оставлять в армии, то солдат стали прогонять сквозь строй, т. е. наказывать шпицрутенами от 2—3 тыс. до 7—12 тыс. ударов.

Протоколы Тайной канцелярии при всей их сухости и лаконичности все же в известной степени вскрывают причины, которые вынуждали солдат заявлять «слово п дело».

В подавляющем большинстве случаев солдаты, попав в Тайную канцелярию, сразу же признавались, что ии зь кем они «слова и дела» не знают, а заявили об этом лишь для того, чтобы «избыть побои» или «нестерпев» наказания и т. п.

Так поступил солдат Ямбургского полка Воробихин, которого прапорщик так бил тростью, что «проломил голову в двух местах». Чтобы прекратить избиение их офицерами, заявили «слово и дело» солдаты Свиязов и Чулков из Астраханского полка, Алексеев — из Пермского, Балахин и Зайцев — из Невского и т. д.

Нередко солдаты приписывали наиболее жестоким офицерам «злодейственные слова», чтобы таким образом отомстить им

Известны случаи, когда солдаты заявляли «слово и дело», надеясь уберечься от жестокого наказания, которое грозило им за их солидарность с крестьянами.

Так, солдат Гаврилов из Великолуцкого полка и Медведев, рядовой Киевского гарнизонного полка, были посланы с повестками об уплате подушной подати и недоимки по крестьянским дворам. По их повесткам никто не явился, и, сочувствуя крестьянам, они под караул никого не взяли.

Не случайно в деле было отмечено, что Гаврилов и Медведев «в службе из крестьянских детей». Прекрасно понимая, что за «по- норовку» крестьянам их ждут жестокие побои, Гаврилов и Медведев решили сказать «слово и дело».

Дело перешло в Тайную канцелярию, которая вынесла приговор: «учинить жестокое наказание — бить кнутом и сослать в Сибирь в Охотский острог в работу вечно»  .

В слепой вере в справедливость царской власти солдаты нередко заявляли «слово и дело», сопротивляясь превращению их по существу в крепостных или дворовых своих офицеров.

Солдат Кронштадтского полка Васильев заявил «слово и дело» на капитана полка Ив. Ширяева за то, что последний превратил солдата Шлыкова в своего дворового, держал его все время у себя дома, числя в карауле, одевал в кучерской кафтан и т. п.

Солдат Эстляпдского полка Семен Нахабин заявил в Тайной канцелярии, что подполковник этого полка Травин летом и осенью брал к себе по 10 чел. солдат, в том числе и Нахабина, и заставлял их работать на себя, «косить сено и рубить капусту». За посылку на более легкие работы Травин брал с солдат взятки, жестоко и напрасно бил их  .

Солдат Ингерманландского полка Марков заявил «слово и дело», чтобы попасть в Тайную канцелярию и рассказать там то, о чем он уже писал в специальной челобитной на полковника Артема Путилова и майора Артамона Муравьева, обвиняя их «в держании у себя в доме С.-Петербургского гарнизонного полку солдат и других чинов людей для домовой своей работы».

При обыске у Маркова нашли два черновых экземпляра солдатских челобитных о том, что полковые командиры заставляют солдат работать у себя на дому всякую «домовую работу», а полковник Путилов даже держит для работы солдат в своей новгородской вотчине.

Несомненно, что в этом случае согласованно действовала целая группа солдат, вожаком которой был солдат Марков.

Тайная канцелярия вынесла решение прогнать его сквозь строй за объявление «слова и дела», а Военная коллегия осудила Маркова за ложное будто бы заявление на офицеров.

Неудивительно, что Марков и его товарищи стали после этого «поносить» Военную коллегию и Тайную канцелярию за то, что последние вообще несправедливо гоняют солдат сквозь строй, отправляют их в ссылку и держат сторону офицеров.

В конце концов Маркова приговорили именем царицы, у которой он наивно искал справедливости, к вечной каторге на Аргунские заводы, предварительно бив кнутом и вырезав ноздри

Из всех многочисленных дел такого рода не встречается ни одного, которое не закончилось бы для солдат жестоким наказанием шпицрутенами или вырезанием ноздрей и ссылкой на вечную каторгу.

 И все же, сознавая безвыходность своего положения, веря в «хороших» царей, солдаты снова и снова прибегали к оказыванию «слова и дела».

К содержанию раздела: Русская история восемнадцатого века