Глава первая. Историография русского летописания

А. Насонов

Смотрите также:

Русские летописи, сказания, жития святых, древнерусская литература

Повести временных лет

летописи и книги

Карамзин: История государства Российского

Владимирские летописи в составе Радзивиловской летописи ...

летописи - ипатьевская лаврентьевская новгородская ...

Древнерусские Летописи. Ипатьевская летопись

Древнерусские книги и летописи

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Любавский. Древняя русская история

НАЗВАНИЯ ДРЕВНЕРУССКИХ ГОРОДОВ

Татищев: История Российская

Русские княжества

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Эпоха Петра 1

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

Предисловие к Начальному своду говорит, что и в древности брали «виры», но «виры правые» (т. е. правильные, истинные, настоящие), а не «творимые» (т. е. ненастоящие). В этом, по мнению составителя Начального свода,— преимущество старины перед современностью. Не одобряет он и распространение «продаж», которых в старину не накладывали совсем. Новые, отрицательные явления, по мнению того же автора, были результатом «несытьства» и «насилий», чинимых князем и его дружиной.

С осуждением говорит он также и о невнимании князей к голосу «смысленых» (к их числу он относит и Яна Вышатича), к голосу старшей дружины, и о чрезмерном внимании к совету «юных», т. е. младшей дружины князя.

Здесь дело шло не только о возрастном уровне советников. В число старших входила местная знать, те «мужи», среди которых князь издавна был как бы первым среди равных. «Юные» же входили в состав его окружения, где он главенствовал, или, иными словами, в состав подчиненной ему родо-феодальной организации, образуя ее верхний слой и являясь принадлежностью его двора: огнищане, мечники, «детские», «отроки», частью полузависимые, «гридины», между которыми было немало наемных варягов, и т. п. Родо-феодальные организации составляли окружение не только князей, но и других сильных «мужей» — феодалов того времени.

Речь шла, таким образом, о попытках киевского князя поставить себя как-то более самостоятельно по отношению к местной знати, опираясь на своих слуг. Не случайно в эти годы усилились и злоупотребления княжеских слуг своей властью. Позднее аналогичные явления наблюдались при Андрее Боголюбском на Северо-Востоке. Он оказывал особое предпочтение своим слугам и вызывал раздражение местного боярства. Его слуги также злоупотребляли своей властью: «идеже закон, ту и обид много», — поясняет княжеский летописец; и когда Андрей Боголюбский умер, население начало грабить «по волости» дома его посадников и тиунов (судей), избивать «детских» и «мечников».

Распространение вир и продаж сопутствовало общему процессу формирования Древнерусского государства: распространению органов княжеской власти, формированию государственного аппарата принуждения. В договоре Игоря с греками нет упоминания о вирах. Убийцу выдавали «ближним», они его «держали» и затем убивали, а если же его не удавалось поймать, но оставалось имущество, то «ближние» получали имущество.

По древнейшей Русской Правде, наряду с выдачей убийцы родственникам для мести допускался уже и выкуп мести; родственники убийцы (?) платили за убийство. Со временем те убийцы, которые были «разбойниками» (под «разбоем» могли разуметь в древности как случаи профессионального разбоя, так и случаи классовой борьбы), выдавались не родственникам убитого, а князю для «казни» (наказания). Князь мог за «разбой» брать виру или с убийцы, или с его родственников, или с той общины, на территории которой был найден убитый. Трудно сказать, когда началось поступление вир в пользу князя; если верить летописному известию под 996 г., уже в конце X в. князь брал виры за «разбой». Во всяком случае, в первой половине XI в., при Ярославе, взимание вир получило, по-видимому, значительное распространение, на что указывает институт «вирников», или княжеских слуг, в обязанность которых входило взимание вир, а также установленная норма сборов в их пользу за пребывание определенный срок в данной местности. О продаже встречаем впервые упоминание в Правде Ярослави- чей. Со временем практиковалось брать уголовный штраф за разные преступления в пользу князя в размере побора в пользу потерпевшего. Но, вероятно, уголовные штрафы в пользу князя вошли в практику не сразу.

Взимание вир и продаж распространялось по мере расширения функций княжеской власти. Участившиеся случаи «неправедного» суда, о котором упоминает печерский летописец под 1068 г. и автор «Слова о ведре и казнях божиих», были, по-видимому, одной из причин восстания 1068 г., и на съезде 1072 г. князья Ярославичи были принуждены увеличить штраф за убийство княжих людей, и, может быть, принять меры против злоупотреблений властью (к сожалению, неясна статья Русской Правды об убийстве огнищанина «оу кл-Ьти»; со временем запрещалось «умучить смерда без княжа слова») . В конце XI в. новым явлениям в политической жизни, о которых мы выше говорили, сопутствовала волна злоупотреблений князьями и княжескими слугами своею властью; они позволяли себе брать «творимые» виры, допускали, по-видимому, произвол в назначении продаж. В предисловии к Начальному своду Святополк прямо не был назван, но «нашему несытоству» противопоставлялось поведение князей древности и их дружин.

На последующем этапе истории киевского летописания видим попытку использовать печерское летописание в интересах киевского стола.

К содержанию книги: Арсений Николаевич Насонов. ИСТОРИЯ РУССКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ 11- начала 18 века