Глава первая. Историография русского летописания

А. Насонов

Смотрите также:

Русские летописи, сказания, жития святых, древнерусская литература

Повести временных лет

летописи и книги

Карамзин: История государства Российского

Владимирские летописи в составе Радзивиловской летописи ...

летописи - ипатьевская лаврентьевская новгородская ...

Древнерусские Летописи. Ипатьевская летопись

Древнерусские книги и летописи

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Любавский. Древняя русская история

НАЗВАНИЯ ДРЕВНЕРУССКИХ ГОРОДОВ

Татищев: История Российская

Русские княжества

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Эпоха Петра 1

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

Что же особенного и нового содержала Повесть .временных лет в том первоначальном виде, как она была написана в Киево-Печерском монастыре, по сравнению с предшествующей летописной традицией? В каком смысле можно сказать, что она несла с собой откровение о русском народе?

Повесть временных лет — первый летописный памятник (начала XII ,в.), в котором с полной ясностью утверждалось и осмысливалось понятие Руси в широком значении, как совокупности разных (не только южнорусских) восточнославянских этнических групп, или «племен»  .

Это исходное представление, современное составителю Повести временных лет, определяло в первую очередь направление исторических интересов и задач предпринятого труда: автора прежде всего интересовало происхождение и история этих этнических групп, втянутых в состав Древнерусского государства, называвшихся в его время Русью и живших «в Руси» (в новом, широком значении этого слова).

Одним из необходимых и существенных признаков, объединяющих эти этнические группы, или «племена», была, в его представлении, принадлежность к славянскому народу: «Се бо токмо Слов-кнескъ языкъ в Руси: Поляне, Деревляне, Ноугородьци, П'олочане, Дреговичи, ОЬверъ, Бужане, зане сЬдоша по Бугу, посл-k же Велыняне»  . Их следует, по его словам, отличать от иных народов, которые дань дают «Руси»: «А се суть инии языци, иже дань дають Руси: Чюдь, Меря, Весь, Мурома, Черемись, Моръдва, Пермь, Печера, Ямь, Литва, Зимигола, Корсь, [Нерома — РА], Либь, си суть свои языкъ имуще, от колена Афетова, иже живуть въ странахъ полунощ- ныхъ»  . Эти народы, по его мнению, не входят в состав Руси, как видно и из другого места Повести: «В Афе- тов-Ь же части сЪдять Русь, Чюдь и вси языци: Меря, Мурома, Весь, Моръдва, Заволочьская Чюдь, Пермь, Печера, Ямь, Угра, Литва, Зимигола, Корсь, ОЬтьгола, Любь»  .

Таким образом, согласно представлению составителя Повести временных лет, «иные языци» отличаются от «Руси», во-первых, языком («си суть свои языкъ имуще»), во-вторых, иным происхождением (Русь принадлежала к славянскому народу) и, в-третьих, до известной степени зависимым положением (они «дань дають Руси»).

Развитие социально-экономических, политических и культурных отношений приводило постепенно к сближению восточнославянских этнических групп, которые мало-помалу втягивались в пределы Древнерусского государства. Но в начале XII в. был момент, особенно благоприятствовавший такому сближению. К этому времени в результате длительного процесса оаспространения суда и дани по населенной территории Восточной Европы (суд и дань распространялись не только с Юга, но и из местных центров, в пределах формировавшихся «земель») образовалась как бы сплошная территория, охваченная государственным аппаратом принуждения, и таким образом наметились более или менее сплошные границы феодальных «земель»- «областей», хотя некоторые восточнославянские группы еще не были полностью освоены, подчинены государственному аппарату. Именно эти условия окружающей действительности должны были способствовать в то время развитию представления о Руси в широком смысле этого слова, как о стране, так и о народе. Осмыслить это важнейшее представление помогал составителю Повести временных лет славянский литературный памятник, использованный в Киеве.

Подтверждением высказанного мнения служит, во-пер- вых, то, что в перечне восточнославянских племен, живущих «в Руси», и в предшествующем ему тексте о племенных княжениях, а равно и в известном сообщении о расселении восточнославянских племен, помещенном после рассказа о Кие, Щеке и Хориве и взятом из особого источника, нет упоминаний о вятичах и радимичах. Как раз вятичи (и, возможно, радимичи) были полностью Подчинены государственному аппарату позднее .

Во-вторых, наше мнение подтверждается и тем, что, отделяя славянские этнические группы, живущие «в Руси», от иных, составитель Помести временных лет не забывает о таком признаке, как данничество, причем в его рассуждении отражается точка зрения правящего класса, так как тот же термин («Русь») употребляется, как бы незаметно для автора, в двух смыслах и во втором случае означает, в сущности, не народ, а правящий класс, в пользу которого шла дань.

Осмыслить единство Руси (в широком значении слова) должен был помочь автору хорошо известный ему памятник древнеславянской литературы, условно в наше время названный «Сказанием о преложении книг на словенский язык», созданный, как полагают, на древней мораво-пан- нонской литературной основе. Насколько можно судить по сохранившимся в Повести временных лет фрагментам этого памятника, составитель По.вести имел в руках «Сказание», в котором упоминалось ляшское племя полян. В «Сказании» утверждалось единство дунайских славян, моравы, чехов, ляхов, полян, причем составитель Повести временных лет истолковывал этих полян как полян русских («яже нын^ зовомая Русь»).

Уже из приведенных выше цитат из Повести временных лет можно заключить, что осмыслить этническую общность восточнославянских племен, входивших в состав Древнерусского государства, помогла автору идея единства славянских народов.

К содержанию книги: Арсений Николаевич Насонов. ИСТОРИЯ РУССКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ 11- начала 18 века