Глава девятая. Летописи 16 века

А. Насонов

Смотрите также:

Русские летописи, сказания, жития святых, древнерусская литература

Повести временных лет

летописи и книги

Карамзин: История государства Российского

Владимирские летописи в составе Радзивиловской летописи ...

летописи - ипатьевская лаврентьевская новгородская ...

Древнерусские Летописи. Ипатьевская летопись

Древнерусские книги и летописи

Ключевский: Полный курс лекций по истории России

Любавский. Древняя русская история

НАЗВАНИЯ ДРЕВНЕРУССКИХ ГОРОДОВ

Татищев: История Российская

Русские княжества

Покровский. Русская история с древнейших времён

Иловайский.

Древняя история. Средние века. Новая история

Эпоха Петра 1

Соловьёв. Учебная книга по Русской истории

История государства и права России

Правители Руси-России (таблица)

Герберштейн: Записки о Московитских делах

Олеарий: Описание путешествия в Московию

Итак, основной источник Ермолинской летописи имел свои специфические особенности, а «Сокращенный» общерусский свод — свои. Круг интересов составителя основного источника Ермолинской летописи определялся кругом интересов ростовской ,владычной кафедры. Но это не была узкоместная летопись, а был свод с общерусским кругозором.

Анализ текстов Ермолинской летописи не будет достаточно основательным, если мы не привлечем тексты еще одного памятника, среди источников которого тоже была одна из редакций «Сокращенного» общерусского свода. К тому же памятник этот был составлен в городе, лежавшем на территории ростовской епархии. Город этот — Устюг. Устюжский свод, короче говоря, родствен основному источнику Ермолинской летописи как по составу, так и по месту происхождения. Оба они принадлежали к новому типу летописей, порожденных общественно-политическим развитием страны: к типу общерусских провинциальных сводов, т. е. одновременно и местных, по окраске, и общерусских по составу материала.

К началу XIII в. Устюг, стоящий при устье р. Юга на Сухоне, вырастает как крайний на Северо-Востоке форпост со стороны ростовских владений. Все данные говорят за древнюю связь Устюга именно с городом Ростовом. Когда в начале XIII в. Ростовское княжество выделилось как особое в составе Ростово-Суздальской земли, в пределы княжества вошел и Устюг; и когда в начале того столетия ростовская епархия разделилась на ростовскую и владимирскую, Устюг оказался в составе первой. Уже в те времена существовал с Устюга путь «на верхъ Камы», связывавший Устюг с Приуральем. В подражание Ростову в Устюге была воздвигнута Успенская церковь (в 1290 г.) и при ней был придел св. Леонтия, почитание которого тоже, конечно, перешло из Ростова . Под влиянием ростовской «владычной» среды, надо думать, при Успенском устюжском соборе начались местные записи. Местные устюжские известия начинаются в Устюжском своде с XIII в., однако трудно определить, когда при устюжском соборе начались систематические записи, так как устюжские известия проходят не систематично, а записи при Успенском соборе с точной датой обнаруживаются в известиях последней четверти XV в.

Работая над Устюжским сводом, составитель проявил интерес к истории ростовского Успенского собора (см. под 1154, 1187, 1224 гг.) и к политической истории Ростовского княжества (см. под 1286, 1287, 1288, 1290, 1295 гг. и т. д.). Из Ростова в Устюг могла попасть и редакция «Сокращенного» общерусского летописного свода.

Сначала устюжский Успенский собор зависел от ростовского владыки и ростовского князя. Позднее стал зависеть от великого князя и ростовского владыки. Но случилось это не сразу. Было время, когда и связи с Ростовом ослабели. Согласно летописной записи под 1399 г., когда представитель Новгорода вел переговоры с «устюжанами» (т. е., вероятно, с «лучшими людьми» г. Устюга), в Устюге были ростовский князь Юрий Андреевич и ростовский владыка Григорий. И в то же время с «устюжанами» действуют также их «князи» («съ своими князи»). Местные князья в Устюге появляются, судя по источникам, в период сильного давления татар на Ростов, когда центростремительные силы ослабели: впервые упоминаются устюжские «князи» в 20-х годах XIV в.

Со временем, особенно с конца XIV в., с изменением всей общественной ситуации, возрождается интерес великокняжеского стола к Двинскому северу, к Приуралью и Прикамью, на путях к которым лежал Устюг. В Устюге появляется «наместник» великого князя  . В Новгороде на Устюг смотрят, как на город, принадлежащий к великокняжеским владениям  .

В процессе образования централизованного государства, с полным переходом Ростова под власть Москвы (в 1474 г.) полностью прекратились и номинальные отношения зависимости Устюга от ростовских князей. С этого времени должен был измениться и характер зависимости устюжского Успенского собора, где велось летописание, от владычной ростовской кафедры. Именно в свете этих отношений, порожденных образованием Московского центра- лизо(ванного государства, надо рассматривать и известный в литературе факт: не позднее 1481 г. (между 1467 и 1481 гг.) великий князь по просьбе «устюжан» (точнее-— «лучших», наиболее знатных) вмешивается в их отношения с ростовским архиепископом, ограждает владетельные права причта и освобождает соборный устюжский причт и их крестьян от суда архиепископских десятинников и по- сельских. Судит теперь их только сам великий князь или сам архиепископ .

В той же связи с новыми отношениями, сложившимися в период образования Московского централизованного государства, нужно объяснить и то, что в 1491 г., согласно известию Устюжского свода, причт Успенского устюжского собора обратился не к архиепископу ростовскому, а к великому князю Московскому с просьбой о восстановлении погоревшего церковного здания, и великий князь отдал распоряжение ростовскому архиепископу Тихону .

На эти годы, между 1474 и 1516, падает составление того первого устюжского свода, в составе которого был использован «Сокращенный» общерусский свод. Нетрудно заметить, сравнивая год за годом текст «Сокращенного» свода в редакции 90-х годов XV в. с Устюжским летописным сводом, что в последнем их общий источник не переходит за 1474 г.  Знакомство с дошедшей редакцией «Сокращенного» свода не разъясняет этого факта. И приходится предположить, что составитель Устюжского свода пользовался Сокращенным сводом в редакции 1474 г. После 1516 г. в оригинале Устюжского свода шли, как будто, краткие приписки с 1530 г. до конца.

В литературе отмечалось, что составитель Устюжского свода сочувствует объединительной политике великих князей московских, которые во второй половине XV в. были носителями идеи объединения Руси в централизованное государство; отмечалось, что в своде этом дается картина планомерного наступления Московского государства на Новгород и его Двинские земли, с одной стороны, и на народы Приуралья и Поволжья, — с другой  .

Такое идейное направление не означало, однако, что Устюжский свод не имел своего лица, во всем следуя великокняжеской ориентации в оценке событий и в тематике, в подборе самих известий. Приведем примеры. Как известно, Иван III в 1502 г. наложил «опалу» на внука своего Дмитрия и на его мать Елену, запретив называть его «великим князем», и посадил их «за приставы». Дмитрий умер спустя три года после смерти Ивана III. Свод митрополичьей ориентации, называя все же Дмитрия «благоверным князем великим всея Руси», сообщал, что умер он «в нужде и в турме» (т. е. в тюрьме).

Устюжский свод рассказывает о том, что предшествовало его смерти: после смерти Ивана III Дмитрий был посажен «в желёза» своим дядей, старым конкурентом на великокняжеский стол Василием Ивановичем, «в полату тесну» (7015 г.). Еще более показательна попытка составителя Устюжского свода в возможно благоприятном свете выставить удельного углицкого князя Андрея Васильевича, к которому Иван III относился с большой неприязнью; неприязнь эта главы Московского централизованного государства к Андрею предрешила трагическую судьбу последнего. Под 1480 г. упоминается о «неправде» великого князя к братьям Андрею и Борису Васильевичам. А бегство Ахмата объясняется тем, что тот узнал о примирении великого князя «з братьею», т. е. с Андреем и Борисом (под 6989 г.).

Смерть Андрея освещена в Устюжском своде не так, как в .великокняжеском, митрополичьем и в Сокращенных сводах (см. Симеоновскую, Уваровскую № 1366, Софийскую II, Сокращенные своды и др.), где «поимание» Андрея Васильевича объяснено как результат его «измены»: ему не только припомнили его сношения с Казимиром, но и обвиняли в том, что он «посылал грамоты к царю Ахмату Большие Орды, приводя его на великого князя, на Рускую землю ратию», а также отказался послать свое войско против татар. В Устюжском своде под 7000 г. ни об «измене», ни о какой-либо вине Андрея не упоминается, но описывается, как он был схвачен в комнате, называемой «западней»; приводятся слова Андрея в разговоре с Ряполовским, что великий князь его «неповинно. . . имает»; говорится, что он сидел в «западн-Ь до вечерни», как он был закован («и жел-кза возложиша сентября в 22 день»), как были захвачены в Угличе его приверженцы и как спустя два года он «преставися. . . в заточенье и в желкзех».

К содержанию книги: Арсений Николаевич Насонов. ИСТОРИЯ РУССКОГО ЛЕТОПИСАНИЯ 11- начала 18 века