ИСТОРИЯ РУССКОГО ПРАВА

Отношение князей к народу и к земле. Частная земельная собственность князей. Право князя собирать дань

В непосредственной связи с отношениями князей друг к другу находятся отношения князей к народонаселению. Власть князя, освященная христианской церковью, при Владимире Святом и при сыне его Ярославе получила большое развитие, так что летописец называет уже Ярослава Самовластцем Русской земли. Но в сущности Ярослав не был самовластцем; преемники же его не только не могли продолжить это развитие и усиление власти, но даже не могли удержать и того, что было приобретено Ярославом. Частые переходы, запутанность междукняжеских отношений и происходившие оттуда насилие И непрочность прав на владения — все это не давало князьям возможности сблизиться с народонаселением.

Народ, по здравому смыслу и по опыту предшествовавшего времени, ясно сознавал необходимость княжеской власти и свято ее уважал, но по причине частых смен князей он долго не мог привязаться ни к одному княжескому дому из потомства Ярослава и для него все князья сделались равны. Народ стал хладнокровен к переменам князей и старался по возможности меньше принимать участия в этом деле. Население с одинаковым усердием принимало и Изяславичей, и Святославичей, и Всеволодовичей, защищало их, если не могло уклониться от этой обязанности и считало возможным отстаивать князя; в противном же случае оно прямо говорило князю, чтобы он уступил место противнику и удалился. «Теперь не твое время, приходи, когда будешь силен, не губи волость свою». Особенно часто перемены князей происходили в Киеве, который стал как бы общим городом. В первые 65 лет после смерти Ярослава на киевском престоле успели перебывать все князья, даже полоцкие в лице Всеслава. Понятно, что у земцев не было возможности свыкнуться со своими государями, следовательно, и князья не могли рассчитывать на их помощь и защиту. Словом, княжеская власть в настоящее время распространялась только на поверхности русского общества и не входила в глубь его.

Князья во всех своих передвижениях и приобретениях волостей действовала первоначально только с помощью своих дружинников, этой вольницы, стекавшейся к тороватому и удалому князю со всех сторон; это была первая опора княжеской власти, не имеющая ничего общего с народом. Вторым пособником князей в их завоеваниях были половцы. Они жили на самой русской границе, за Сулой на Донце, вплоть до Дуная, и в настоящем периоде решительно заменили собой варягов. Половцы очень охотно поступали в дружины князей; для них было все равно — со своими ли князьями грабить русскую землю или с русскими. Поэтому без них не обошлось почти ни одно междоусобие.

На протяжении всего описываемого времени не найдется таких князей, которые не прибегали бы к половцам, даже любимец народа Владимир Мономак пользовался их помощью в войне е Олегом и благодаря им остался победителем. На земщину же, а деле приобретения волостей, князья не могли рассчитывать; земщина давала только содержание князю и его дружине, а свои полки выставляла только на защиту городов.

Лишь через 70 лет после смерти Ярослава, когда княжеские роды в некоторых владениях успели утвердиться и сблизиться с народом, последний стал принимать участие в их делах и интересах; так, например, Андрей Боголюбский сблизился с суздальцами; точно так же в Галиче, где постоянно были князьями Ро-стиславичи, земщина всегда твердо стояла за своего князя. Но все это в то время было еще в немногих владениях. Участие народонаселения в делах своих князей-отчинников со своей стороны тоже много способствовало привязанности князей к своим отчинам. Князья увидели, что одной Дружины недостаточно для утверждения их власти, что в междукняжес-KWX спорах силовой перевес почти всегда оставался за тем, кто действовал не одними дружинниками, а пользовался и помощью отчинного народонаселения. Все это, если и не уничтожило междоусобия, то, по крайней мере, способствовало развитию княжеской власти и отучило князей от передвижений из одной области в другую. Князья стали заботиться не столько о переходе с одного стола на другой, сколько о присоединении к своим отчинным владениям новых областей и о подчинении еебе соседних князей на основании договоров.

Так, Юрий Суздальский, желая усилиться, стал постоянно жить в Суздале и вследствие этого оказался сильнее других князей, так что скоро успел увеличить свои владения за счет Смоленского княжества и новгородцев. Андрей Боголюбский еще тверже держался этого правила; тяк, завоевав Киев, он не перешел туда княжить и уступил это право своему младшему брату, сам же остался на севере, стараясь присоединить к своей отчине другие владения. Необходимым следствием этого порядка княжеских отношений было появление нескольких центров, к которым стали примыкать соседние владения от-дельных князей, таким образом появилось несколько союзов — черниговский, волынский, галицкий, смоленский, суздальский; было создано несколько федераций, в которых все союзные князья тянули к старшему.

Но эти центры и союзы были только временные и потому не могли разделить Россию на несколько независимых государств. Ране лли поздно все эти центры должны были примкнуть к одному, главному и общему центру. Таким центром могло стать то владение, в котором князь близко сойдется с народом и где опорой своей власти будет иметь земщину.

Единство религии, языка и происхождения всего русского народа постоянно ручались за его единство и нераздельность и за то, что отдельные союзы, сосредоточенные около своих центров, составят один общий и неразрывный союз вокруг главного центра. Так, когда Киев утратил свое центральное значение, то все русские города потянулись к Владимиру, а когда и Владимир перестал быть центром всех городов и союзов, то возвысилась Москва и сложилось московское государство.

Утверждаясь в своих отчинных владениях и сближаясь с земщиной, князья вместе с тем заботились о приобретении земель в свою частную собственность; они начали покупать волости, расчищать леса, населять их своими челядинцами или вольными земледельцами и промышленниками, вводить в этих землях хозяйственное устройство частных собственников. Конечно, княжеская частная поземельная собственность не была новостью в этом периоде, она существовала и раньше, но в прежнее время поземельная собственность князей имела другое значение; тогда она нужна была князьям как пришельцам, для того чтобы дать их власти надлежащий вес в отношении к общине; в настоящее же время в поземельной собственности князья находили главную опору своего могущества: она и сближала их с земщнной, и привязывала к ним дружинников, которые стали получать в этот период поместья, а может быть, и отчины.

Так, в 1150 году Изяслав Мстиславич, в походе своем к Киеву против Юрия, побуждал дружинников именно тем, что он, выгнав Юрия, возвратит свою поземельную собственность, лежащую в киевских владениях. Вот слова летописи: 4 Изяслав же рече дружине сваей: вы есте по мне из русские земли вышли, своих сел и своих жизней лишився, а аз паки своея дедины и отчины не могу перезрети; но любо голову свою сложу, паки ли отчину свою налезу и вашуесю жизнь» .Князья, в тот период особенно заботились о распространении своей поземельной собственности и поэтому приобретали ее посредством купли у частных лиц, дарением, по наследству и расчисткой диких полей и лесов. Так, князь волынс-кий Владимир Василькович в своем завещании говорит, что он купил село Березовичи у Юрьевича и Давыдовича Федорко и дал на нем 50 гривен кун, 5 локоть скорлато да брони досчатые. Князья этого периода так дорожили частной поземельной собственностью, что обыкновенно называли ее своей жизнью. Так, под 1148 годом летописец говорит: «Изяслав ту (у Чернигова) стоя и позже вся селы их (черниговских князей) Оли и до Веловска. И нача моливити Изяслав: #f> есмы села их пожгли вся и жизнь их всю и они (кн. Черниг.) к нам не идут (не вступают в сражение и не просят мира); а пойдем к Любчю, идеже их есть вся жизнь. И поход Изяслава к Любечу оправдал его слова: черниговские князья, опасажь за свою поземельную собственность, сосредоточенную у Любеча, деист» и-тельно пошли туда со своими полками и половцами вслед за Изяславол.

При таком значении княжеской поземельной собственности князья в своих междоусобиях вступали в договора с городами, принадлежащими их противникам, и щадили земщину, но в то же время были неумолимы; к частной собственности своих соперников. Например, Изяслав в 1146 году вместе с киевлянами грабил дома дружины Игоревой и Всеволодовой» и села, и скот, и всякое имение в домах и монастырях. Точно так же и союзники Изяслава, осаждая Новгород-Северскнй, безжалостно грабили к жгли села, дворы и жита, принадлежавшие Святославу и Игорю. Но тог же Изяслав и его союзники целовали крест путивльцам, подданным С»л-тослава, на том, что они не будут беспокоить их и не отдадут в полон; и действительно, взяв Путивль, они только вывели оттуда посадника Святослава и посадили своего, горожан же не беспокоили. Но бывший там двор Святослава с церковью разграбили вконец — не пощадили ни сосудов церковных, ни риз, ни колоколов; в летописи прямо сказано: «И не оставите, ничто же княжа, но все разделима. Впрочем, несмотря на такие отношения одних князей к частной собственности других, тогда же входило в правило то, что князья имели частную поземельную собственность в областях своих противников, — значит, частная собственность князей была совершенно отделена от собственности государственной.

Частная поземельная собственность князей и их дружинников некоторым образом связывала все русские владения между собой. Право на частную поземельную собственность по всем владениям Руси, конечно, было одной из многих причин, по которой князья, часто несогласные между собой, почти постоянно были согласны в том, чтобы не допускать чужеземцев к занятию какой-либо части русской земли.

Княжеская власть по отношению к народонаселению во втором периоде, так же как и в первом, выражалась:

Во-первых, в суде и управлении волостями. Суд и управа производились князем через его посадников и тиунов. Поэтому первым делом князя по занятии какой-либо волости была смена посадников и тиунов прежнего князя и назначение своих; так, например, в 1146 году Изяслав по занятии Путивля немедленно выслал оттуда прежнего посадника и посадил своего; или еще раньше, в 1079 г. Всеволод Ярославич, отняв Тмутаракань у Святославичей, немедленно посадил там своего посадника Ратибора1. Эти свидетельства показывают, что посадникам вверялась от князей защита княжеских владений; следовательно, при них была н Дружина, которая поддерживала власть князя и вместе с тем охраняла волость. Посадники в этот период значили то же, что в первой периоде — княжеские мужи, которым князья поручали города, и что впоследствии наместники, городские воеводы. Посадникам иногда предоставлялась не только защита волости и поддержание княжеской власти, но им принадлежал н княжеский суд с правом судить даже уголовные преступления, однако е тем ограничением, чтобы они судили не иначе, как при посредстве земских выборных людей.

Под 1176 г. летопись говорит: «Сидящем в княжеские земля ростовски роздаяли бяс/па по городам посадничество русским детьцким; они же многу тяготу людям сим ство-риша продажами и вирами. С теми же правами и обязанностями князья сажали по городам тиунов; разница состояла только в том, что тиунам поручались города и волости незначительные. Но главная обязанность тиунов состояла в том, чтобы быть при князе или посаднике для суда и расправы. Так, в 1146 г. киевляне, недовольные киевским тиуном Ратшею и вышгородским Тудором требуют от Святослава и Игоря, чтобы они сами занимались судом и расправой: «...рекуче; Ратша ны погуби Киев, а Ту дар Вышегород; се ныне княже Святослав целуй нам хреспг и с братом своим: аще кому нас будет обида, то ты прави {II. 22). Посылка тиуна в какой-нибудь город была первым и главным выражением княжеской власти. Так, когда в 1169 г. Киев был уступлен Мстиславу Изяелавичу, летопись говорит, что «Мстислав посла Володислава Воротиславича перед собою к Василькови Ярославнчу, веля ему седети в Киеве до себе, и тиун свой посла э. Имея посадников и тиунов, князья в то же время сами производили суд и расправу и с этой целью ездили по областям. Во время этих объездов князья собирали так называемое полюдье. Под 1190 годом в летописи сказано о епископе Ростовском Иоанне, что он пришел в свою епископию втогда сущу великому князю (Всеволоду) в Ростов в полю-дьи. Это была подать подушная; она не была определена заранее и давалась князю как подарок.

Во-вторых, княжеская власть выражалась в законодательстве. Так, мы знаем, что Ярослав Владимирович издал закон под именем «Русской Правды»; потом сыновья его — Иэяслав, Святослав и Всеволод вместе со своими мужами: Коснячком, Перенегом, Микифором Киянином и Чу-дином Микулою дополнили «Правду» Ярослава. Далее, Владимир Мономах с киевским тысяцким Ратибором, Прокопием Белогородским и Станиславом Переяславским, с Нажиром Мирославом и с Ольговым мужем Иванком Чудиновичем издали закон о ростах н другие узаконения. Очевидно, и другие князья также издавали свои узаконения для судебных дел и для определения различных прав; так, известны церковные уставы князей новгородских Святослава и Всеволода, устав Ростислава Смоленского и узаконение о ворах Изяслава Ярославича, Вместе с судными законами князьям также принадлежали законы о разных податях и повинностях, на что частью указывает и Русская Правда, где есть уроки мостнику, городнику и пр.

В Русской же Правде и в летописи упоминаются мытники, т. е. сборщики мытных пошлин на торгах, мостах и перевозах, которые для выполнения должности конечно получали наказы или уставы от князей; сама раскладка податей или, по крайней мере, основные правила раскладки тоже зависели от князя. Мы не знаем, какую долю участия народ имел в законодательстве, но участие его в лице выборных тысяцких засвидетельствовано во многих памятниках. Притом нельзя предполагать, что все законодательство было сосредоточено в руках князя. В описываемое время не было полного положительного закона, право выражалось в обычаях. Поэтому князья только формулировали или отменяли утвердившийся обычай.

В-третьих, князю принадлежало право собирать определенную дань с волостей. По общему порядку того времени дань и подать устанавливались по обоюдному согласию князя с земщиной и по заранее составленным росписям, в которых ясно определялось, с какой волости и какую именно брать дань и пошлину. Доказательство этого мы находим в уставной грамоте Ростислава Мстиславича Смоленского, изданной в 1150 г., в которой расписано, с какого города, волости или погоста сколько получать пошлин. Кроме того, указание на это мы имеем в летописях, где рассказывается, например, о том, что когда какой-нибудь кпяяь уступал другому свою волость, то обыкновенно требовал, чтобы ему ежегодно выплачивалась столько, сколько давала дохода уступленная волость. Вообще земщина платила князю подати не иначе, как по заранее составленному условию. Впрочем, бывали случаи, что князья налагали подати на земцев и без их согласия; но это было исключение из общего правила, а именно — князья назначали подати только на волости, провинившиеся перед ними. Так, Мстислав Данилович Владимиро-Волынс-кий установил собирать ловчую с города Берестья за то, что жители его передались было польскому королю. Б грамоте Мстислава Даниловича, Владимиро-Волынского князя, сказано. «Се аз князь уставляю ловчее на Бератьяны; со ста по две лукне меду, а по две овце, а по пятнадцать десятка в льну, а по сту хлебов, а по пяти цебров овса, а по пяти цебров ржи, а по 20 куров; и по толку со всякаго ста, а на горожанах четыре гривны кун (П. 225). Князья имели право отделять себе разные угодья и доходы, так, в 1240 г. Даниил Романович велел отлучить себе колымий-скуюсоль(П. 179). Князья посылали от себя доверенных чиновников для переписки областей; так, в 1241 г. Даниил Романович посылал печатника Кирилла описать грабительства нечестивых бояр; или по выходе из галицкнх владений Телебугн и Нечая: «Лев князь, сказано в летописи: сочте, колко погибло в его земле людей, што поймано, избито и што их волею Божиею измерло» {II. 212). Что все волости у князей были переписаны и приведены в известность (относительно доходов, с них получаемых), на то очень ясно указывает летопись под 1195 годом, где сказано, что Роман Волынский, при передаче городов Всеволоду Суздальскому, говорил великому князю киевскому Рюрику: Отче! то ти про мене тобе не жити, сватом своим и в любовь не внити? а мне любо иную во яость в тое место даси любо купами даси за нее, во что будет была (II. 145). Или еще яснее уставная грамота Ростислава Смоленского 1150 г., где даже показано, сколько с какого погоста шло разных доходов в казну князя.

В-четвертых, князья получали от земщины города с землями и угодьями. Такие города назывались княжескими и находились в полной зависимости от князей. Из этих земель князь выделял часть на поместья своим дружинникам, а с остального сам непосредственно получал доходы на свое содержание. Такая передача городов князьям существовала еще со времени призвания варягов, и этот порядок продолжался до прекращения рюриковой династии. Говорят, что поместья получили начало со времен Ивана Васильевича III, но это мнение не выдерживает критики. Указания летописей свидетельствуют, что поместья существовали уже при Владимире Святом. Со времен Ивана Васильевича, правда, впервые встречаются указы о том, сколько земли дается такому-то дворянину; но заключать из этого, что именно с этого времени началась раздача поместий, — значит не знать русской истории.

Княжеская власть в это время поддерживалась не столько силой, сколько правом князей, освященным религией, и любовью народа х своим отчинным князьям. Тогдашняя история представляет нам множество примеров расположения народа к князьям; так, например, под 1168 г. в летописи говорится, что когда отчинный смоленский князь Ростислав Мстиславич ехал из Киева в Новгород через Смоленск, то лучшие мужи смольняне начали его встречать за 300 верст, затем встретили внуки, далее сын Роман, епископ Мануил и тысяцкий и, наконец, «.чале не весь град изиде противу ему; тако вельми обрадовашася ecu приходу его и множество даров подаяше ему. Подобную же встречу устроили Изяс-лаву Мстиславичу в Новгороде; под 1148 годом летопись говорит: Слы шавше новгородцы оже Изяслав идет к ним и взрадовашася радостью великою и тако изыдоша новгородцы противу ему три днищ, а инии ecu ми силами усретоша й днеще от Новгорода. Князья со своей стороны дорожили расположением народа и не упускали случая выказывать свое внимание и расположение к нему.

Так, Изяслав, ласково встреченный в Новгороде, на другой же день, по словам летописи, < посла яодвоиско&ы и берюче по улицам кликати, зо&учи на обед от мала до велика, и тако обедаете веселишася радостью великою и честью и разъидоиюся во своя домы. Владимир Святой, как известно, каждую неделю давал обеды всем нарочитым людям. О Владимире Мономахе и Андрее Боголюбеком летописи говорят, что они часто давали обеды народу и раздавали много милостыни нищим и убогим. Подобных примеров щедрости князей летописи представляют нам очень много. Нужно заметить, что народ в особенности любил и уважал тех из своих многочисленных государей, которые славились делами милости; поэтому из всех князей того времени мы не найдем и пяти, подобных Святополку-Михаилу, которые были бы грубы и жестоки с народом. Вот положение княжеской власти в первую половину описываемого периода.