ИСТОРИЯ РУССКОГО ПРАВА

ВЛИЯНИЕ ВАРЯГОВ РУСОВ НА БЫТ РУСИ. Рюрик, Синеус и Трувор. Княжеская власть и отношение князя к земщине. Главное право княжеской власти

Призвание князей. Новгородское вече, в 862 г. решив пригласить князей, имело в виду только водворение порядка и тишины, нарушенных внутренними раздорами, но отнюдь не изменение старинного своего устройства; именно с этой целью и обратились за князьями не в какую-либо другую сторону, а в знакомую Скандинавию к варяго-руссам.

Этому много способствовало и то еще, что часть этого племени жила уже в новгородских пределах и имела здесь город Старую Руссу. Так как эта часть участвовала на вече, то, конечно, и посоветовала обратиться к родному племени, у которого общественное устройство было одинаково с новгородским и власть княжеская существовала рядом с властью веча. Верховная власть у варягов была в руках веча, которое собиралось в городе Упсале, князья же управляли с его согласия; их дело было творить суд и расправу. Области у варягов управлялись своими выборными или местными владельцами. И варяго-руссы и новгородцы отличались удальством, и те и другие занимались торговлей. Варяго-руссы ежегодно ездили через Новгород, а новгородцы, в свою очередь, ездили к варягам Для продажи греческих и азиатских товаров. Стало быть, новгородцы обращались за князем к такому племени, которое было одинаково с ним по устройству, по характеру, а через это, естественно, они менее рисковали потерять свою самостоятельность: князь по переселении находил ту же среду, какую и оставил, и народ пригласивший не изменял своим старым обычаям.

Кроме того, богатые владельцы, как варяжские, так и новгородские, нередко роднились между собой, и это родство Нестор засвидетельствовал так: « Ти суть люди новгородцы от рода варяжека, прежде бо беша словени'. Стало быть, новгородцы обращались к варягам, как к племени частью родственному. В нашей учено-исторической литературе существует разногласие относительно вопроса — откуда пришли князья? Одни признают, что варяго-руссы призваны с берегов Черного моря2, и хотя действительно там, по свидетельству греческих летописцев, и были их колонии, но Нестор не допускает принимать это предположение, он прямо говорит: «Идоша за море к варягом к Руси» (стр. 9 Лавр. сп.). Да едва ли опять эти колонии, но своему далекому расстоянию (1500 да 2000 в.), были известны новгородцам, а если и были известны, то все-таки не были знакомы им. Существует и другое мнение, первоначально высказанное Ломоносовым, а потом, в наше время, Костомаровым, а именно, что варяги-русь — литовцы. Основание, на котором строитсе это предположение, заключается в том, что один из рукавов Немана называется Русь, но считать посему жителей этого притока варяго-руссами не дозволяет следующее обстоятельство. Приток Русь назван Русью после того, как квязья были приглашены, именно в XIV столетии. Название это дано колонистами из Полоцка, которые, двигаясь по западной Двине, давали рекам, встречаемым па пути, свои славянские названия, напр. Вилия, Святая Невежа, Дубисса и, наконец, Русь. Стало быть, нет никакого основания искать варяго-руссов в этом краю.

Несмотря па выбор князей из страны, сходной по обычаям и общественному устройству с Новгородом, новгородцы не могли удержать своей старины в неприкосновенности, потому что варяжские княаья пришли не одни в новгородскую землю, но привели с собой и все свое племя, которое и внесло новый элемент в быт новгородцев. Племя варяго-руссов, как родственное князю, естественно должно было стать ближе к нему, чем люди новгородские, потому-то оно и составило княжескую дружину. Таким образом, вместе с княжеской властью в новгородском обществе появилась дружина, класс жителей, совершенно отдельный от общинной земли и доселе неизвестный в Новгороде, притом зависящий прямо от князя и нисколько не подчиненный общинному вечу. Правда, дружинный быт был и у повольников новгородских, но они не принадлежали к обществу, вся их деятельность былв направлена в чужеземные края, куда они отправлялись добывать себе добычу, а Великому Новгороду земли; в Новгороде они подчинялись во всем общинному вечу. С появлением вяряго-руесов, естественно должна была измениться общественная жизнь; явились разные отношения земщины к дружине и к князю. С этого времени начинается новая жизнь славянских племен на Руси. Общественный быт новгородцев изменился не сталь сильно, как у других славянских племен. Рассмотрим же теперь значение княжеской власти в Новгороде, Киеве и других городах.

Княжеская власть и отношение князя к земщине

По свидетельству Нестора, новгородское посольство, приглашая князей, говорило им: Вся земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет; да пойдите княжить и володети нала. А перед этим новгородцы, по летописцу, говорят: «Поищем себе князя, иже бы володея нами и судил по праву и рядил па ряду. Следовательно, князья призывались с условием судить и управлять в Новгороде по исконным обычаям.

За это новгородцы уступили пришедшим из Скандинавии князьям — Рюрику, Синеусу и Трувору — Ладогу в земле Корелии, Велоозеро в земле Веси и Изборск подле Чудского озера, все же остальные владения новгородского края непосредственно зависели от самого Новгорода и управлялись новгородскими мужами, только от имени кназей и с платежом князьями определенных сборов, называвшихся то данью, то дарами, для чего в иные из этих городов временно приезжали княжеские мужи. Эти условия, принятые, впрочем, князьями, были слишком тяжелы для них и не могли долго оставаться ненарушимыми. Через два года по прибытии в новгородскую землю братья Рюриковы умерли (864) и он один сделался князем земли Русской; таким образом, владения, разделенные прежде на 3 части, составили одно целое и, следовательно, дали возможность Рюрику усилиться. Кроме того, он получил от самих новгородцев пригороды Ростов, Полоцк и Муром.

Перебравшись из Ладоги по Волхову к Ильменю, где был главный город ильменских славян — Новгород, Рюрик построил на другом берегу реки, напротив Новгорода, город или крепость, которую также назвал Новгородом и которая впоследствии составила часть самого Новгорода, постоянно принадлежавшую князьям и известную под именем Софийской стороны. В то же время он разослал по городам своих мужей, которые стали строить там крепости. Этот поступок был прямым нарушением условий с новгородцами; поэтому они, под предводительством своего выборного воеводы Вадима Храброго, восстали против Рюрика. Но так как в этом восстании не принимали никакого участия лучшие новгородские люди, то оно и не имело успеха: Вадим был убит Рюриком, а союзники его рассеялись. Но неудовольствия новгородцев не прекратились. Через два года опять восстала часть новгородцев на Рюрика — ъБеда нам от этого князя, сделает он нас рабами, — кричали новгородцы, но и это восстание также не имело успеха, потому что было предпринято с теми же средствами, с какими и первое. Таким образом, Рюрик остался княжить, а недовольные удалились в Киев.

 Впрочем, власть Рюрика в Новгороде была вовсе не так велика и опасна для общины, какой она показалась недовольным из новгородцев. Напротив, она была очень ограничена вечем, так что преемник Рюрика, Олег, через три года после смерти Рюрика счел за лучшее удалиться из Новгорода и искать другого места, где бы власть его не встречала таких стеснений, как в Новгороде.

Олег, оставив Новгород, отправился вниз по Днепру и, по согласию с кривичами, занял главный город кривичей — Смоленск, потом Любеч и далее Киев, где также был принят жителями без сопротивления. Киев очень понравился Олегу и он остался там жить и назвал этот город матерью городов русских. С ним вместе остались и варяги и вольница из славян, кривичей и чуди, ушедшая из Новгорода за воинственным князем. С тех пор Приднепровье, или Киевская сторона, стала называться Русской землей, а Новгород со своими владениями — Новгородской землей.

Занятие Киева и утверждение там Олега со своими дружинниками варягами и новгородской вольницей дали новое значение княжеской власти на Руси. Олег из скандинавского конунга, каким был в Новгороде, до примеру Рюрика теперь сделался более самостоятельным владельцем, не зависящим от новгородского веча; у него явились владения, нисколько не подчиненные Новгороду, но притом он не потерял Рюриковых прав на Новгород и удержал за собой все новгородские области, уступленные прежде Рюрику; его мужи по-прежнему сидели и в Полоцке, и в Изборс-ке, и на Белоозере, и в Ростове, и в Муроме. Кроме того, новгородцы, не желая потерять торговый путь в Грецию по Днепру, все течение которого, с занятием Смоленска и Киева, уже принадлежало Олегу, волей-неволей должны были покориться его новым распоряжениям, по которым были наложены новые дани на кривичей, ильменских славян и Мерю, и сверх того согласились платить особенную дань Олеговым варягам по 300 гривен в год, как сказано в летописи, мира деля, т. е., вероятно, за свободную торговлю по Днепру, Таким образом, на Руси образовались два сильных и независимых друг от друга владения: новгородское со своим прежним устройством и вечем, и киевское, или приднепровское, под именем Руси, которым Олег владел независимо от новгородского веча и на иных правах, чем Новгородом.

Власть Олега в Киеве и во всем Приднепровье хотя была обширнее его власти в Новгороде, тем не менее и эта власть была еще довольно ограничена, ибо ни Смоленск, ни Киев, ни Северская земля, признавшие над собой власть Олега, не были завоеваны, а приняли князя по своей доброй воле, следовательно, с условием не нарушать старого устройства и старых прав той или другой земщины. В том же положении находились и ближайшие преемники Олега до Владимира Святого. Все они, как Олег, так и преемники его, заботились только о распространении владений, платящих им дань, а не о увеличении своей власти; они даже оставляли старых племенных князей в покоренных племенах, где оные были, обязывая их только быть своими подручниками. О таких князьях-под-ручяиках упоминает Олегова договорная грамота с греками, писанная в 912 году, в которой сказано: ...и вы. греци, да храните таку же любовь к князьям светлым нашим русским и к всем, иже суть под рукою светлого князя нашего». Вообще Олег и его преемники и не думали о переустройстве владений, признавших их власть; устройство везде оставалось старое; где были веча до них, там они оставались и при них, где прежде младшие города подчинялись старшим городам, так они подчинялись и при князьях.

Главное право княжеской власти и в Приднепровье, как и в Новгороде, состояло в суде и управе, которые производились или самим князем, или от его имени его мужами; но суд я управа должны были производиться по исконным обычаям и правам народным. Для суда и расправы князья сажали по городам своих мужей или посадников.

Каждый город, признавший над собой суд и управу князя, платил ему известную условленную дань; для сбора этой дани и для суда каждую осень князья или сами ездили по городам и волостям, или посылали своих дружинников; такой объезд no-тогдашнему назывался полюдьем. Князьям также были уступлены некоторые земли и угодья, с которых они пользовались доходами, как частные собственники, и могли по своему усмотрению строить там города и селения, сажать на их землях своих дружинников и других людей, и даже пленников. Но тогдашние князья и их дружинники мало заботились об уступленных им землях, а более думали о походах на соседние непокорные племена, где им было приволье и показать свою храбрость, и понабраться разной добычи. Воинские походы, которые тогда были так часты и многочисленны, князья производили преимущественно своими дружинами, земцы же, нередко принимавшие в них участие, составляли только вольницу, присоединявшуюся к княжеской дружине. Князь сзывал охотников, и по этому зову вольница собиралась и примыкала к княжеской дружине по своей охоте; иногда этот сбор вольницы продолжался не один год. А когда ни дружины, ни вольницы для иного большого похода не было достаточно, то князь посылал за заморскими варягами в Скандинавию, где также собиралась вольница по его приглашению, иногда же приглашал соседних кочевников торков или печенегов. Власть князя тогда лежала только как бы на поверхности общественной жизни и не проникала вглубь. Князья со своей дружиной в этой время еще были сами по себе, а городская и сельская земщина сама по себе; ни та, ни другая сторона, по новости своего положения, еще не сжились друг с другом. Тогдашним князьям Русская земля была нужна для отдыха, для прокорма дружины, пока не выискался случай сделать набег на соседа. Святослав даже думал вовсе оставить Русскую землю и переселиться в дунайскую Болгарию, в которой ему представлялось больше выгод а удовольствий, где жители 5мли посмирнее и пораболепнее, чем на Руси, в которой были и такие места, как Новгород, куда и княжить-то шел не всякий князь.

Самое управление князей и их посадников в то время бнло далеко не самостоятельным, потому что рядом с властью князя или посадника стояла власть земщины в лице веча и выборных старост, зависевших не от князя, а от народного веча. Даже в договорах с иноземцами земщина принимала деятельное участие; так посланники отправлялись не от одного князя, но я от всей Русской земли; например, в Олеговой договорной грамоте с греками, о послах сказано:  ...которые посланы от Олега, великого князя Русского, и от всех, иже суть под рукою его, светлых бояр. Или в Игоревой грамоте послы говорят: Послании от Игоря, великаго князя Русского и от всякая княжья и от всех людей Руеския земли. Князь в тогдашнее время был самовластен и независим в стих распоряжениях и предприятиях только в том случае, когда его распоряжения и предприятия не касались земщины. Например, походы князей на соседние ближние и дальние племена не касались земщины, они производились только при помощи дружины и вольницы, и земщина не вступалась в них и не удерживала князей.

Передача власти княжеской от одного князя другому или назначение наместника в то время также производилось свободно и нисколько не стеснялось земщиной, ибо тогда один князь передавал другому власть только в тех размерах, в каких сам пользовался ей, а это до земщины вовсе не касалось: в то время и даже много позднее для земщины было все равно кто бы ни княжил, только бы не переступал границ княжеской власти. Новгородцы, например, прямо говорили Святославу: «Дай вам, которого либо сына, а не дашь, мы сыщем себе князя». Напротив того, как скоро дело касалось земщины, так князь мог уже действовать не иначе, как по согласию с земщиной и даже иногда по требованию земщины должен был оставлять свое предприятие. Так, например, когда во время первого Святославов а похода в дунайскую Болгарию печенеги в отсутствие князя напали на Киев, то киевская земщина отправила гонцов к Святославу, чтобы он шел защищать Русскую землю от варваров, причем земские послы прямо говорили Святославу;  Ты, княже. чужея земли ищеши и блюдеши, а своея ся охабие, мало бо нас не взяша печенеги, матерь твою и дети твои. И Святослав по этому зову немедленна сел на коня, оставив свое новое завоевание на Дунае, поспешил в Киев защищать Русскую землю от печенегов, ибо защита земли была в числе обязанностей князя перед земщиной, от которой он не мог отказаться, когда того требовало земское вече.