ИСТОРИЯ РУССКОГО ПРАВА - 1237-1497

Московская губная запись I486 года

Московская губная запись преимущественно определяет порядок суда по уголовным делам, на это указывает и само название ее — «губная». В ней есть несколько и гражданских узаконений, но преимущественно она относится к уголовным делам и определяет порядок суда по этим делам.

В этом порядке еще проглядывает старое вирное устройство, хотя о вирах здесь и не упоминается.

 Из губной записи, во-первых, видно, что судопроизводство по вирным делам в Московском государстве в ТО время распределялось по округам. Разные города и волости с селами и деревнями причислялись к одному округу, составлявшему в этом отношении одно целое.

 Но эти округи нисколько не совпадали с административным делением государства на уезды, волости и станы; так, к московскому уголовному округу, кроме города Москвы и Московского уезда, причислялись: Серпухов, Хотунь, Руза, Звенигород и часть волостей Дмитровских.

Уголовным судьей этого округа был большой наместник московский. В административном отношении Москва была разделена на 2 отдела; в ней было два наместника и сверх того наместник великого князя или большой наместник московский, который и судил все уголовные дела целого округа; городские же наместники или волостели судили только гражданские дела по своим уездам или волостям.

Во-вторых, сами уголовные округи имели свое подрпзде-лсние собственно для платежа годовщины, так, по записи город Москва был разделен на 5 отделов и по этим отделам распределялся платеж годовщины в случае неотыскания убийцы: так, например, если бы душегубство случилось в Замоскворечье, то платеж годовщины по этому душегубству падал на Замоскворечье и на Даниловское, составлявшие один отдел; если бы душегубство случилась на Варваровской, то платеж го-ловщины падал на Варваровскую, Мясницкую и Покровку.

Такой порядок имеет много сходного с прежними вервями. Различие между вервями и московскими уголовными отделами было только то, что верви учреждались добровольно самим обществом, тогда как округи были введены администрацией; притом вервь платила годовщину только за тех, кто вложился в дикую виру, здесь же каждый, принадлежавший к тому отделу, в котором совершено душегубство, должен был участвовать в платеже годовщины и годовщина платилась здесь за каждого.

 В-третьих, губная запись делит уголовный суд на 2 вида: а) на суд без поличного, т. е. по подозрению и Ь) суд с поличным. Эти суды имели разное значение. 6 записи сказано, что если москвич искал на немосквиче без поличного, то хотя суд по этому иску производит большой московский наместник, но тем не менее в суде участвовал и гражданский судья ответчика, ради своих пошлин. Следовательно, здесь уголовный суд не был вполне отделен от гражданского. Ежели же москвич судился с немосквичом по делу с поличным, то судил один большой наместник московский без участия гражданского судьи ответчика.

В-четвертых, судебные пошлины по Московской губной записи распределялись следующим образом: 1) по посулам пошлина шла большому наместнику с двумя третниками, а тиуну великого князл что посулят.

2) В делах, о которых нужно было кликать на торгу, что в записи названо — «у заповеди, пошлина шла только по третям большому наместнику с двумя третниками, тиуну же великокняжескому у заповеди пошлин не полагалось. 3) При судебном поединке «вязчее» и пошлина от пересуда шли также наместнику и третникам по третям, причем тиун великого князя получал по трети от наместника и третников. Пошлины пересудной положено по 100 денег с рубля, а в делах, оцененных менее рубля, пересуд не допускался, исключая дела о бесчестье. 4) От годовщины, которая в это время стала штрафом общественным, наместнику с третниками полагалось пошлины 4 руб.

В-пятых, губная запись отличает судные дела с поличным от дел пенных, т. е. исковых, гражданских. В судных делах с поличным, кто бы ни был пойман — московского ли губного округа или немосковского, того судил и казнил московский наместник с двумя третниками; в пенных же делах московский наместник обязан был дать срок, чтобы ответчик мог поставить своего ответчикова судью; следовательно, здесь было недостаточно одного уголовного судьи. Такой порядок суда запись называет новым, введенным великой княгиней Софьей Витовтовной, по старому же порядку вое суды без различия на Москве производил большой наместник и ответчиковых судей не было.

В-шестых, московский судья не ездил для суда из Москвы по селам, а посылал туда пристава с товарищем, который и давал ответчика на поруки, чтобы явиться к суду большого наместника в Москву; вместе с ответчиком приходил на суд и судья того общества, к которому он принадлежал, «ради своих пошлин», как сказано в грамоте.

В-седьмых, в имениях удельных князей, состоявших в Московском уезде, суд уголовный и гражданский по записи принадлежал волостелям удельных князей. Но ежели волостель какое-либо дело судить не мог и должен был доложить такое дело удельному князю, то он мог делать этот доклад только тогда, когда удельный находился в Ыоскве, если же его не было в Москве, то за окончательным решением дела волостель должен был обратиться к великому князю или же к большому наместнику, а не должен был водить подсудимых к докладу по другим городам.

 В-восьмых, если в Москве поймают с поличным, например, тверского жителя, т.е. подданного другого княжества, то его и судит и казнит московский наместник, не отсылая его в Тверь и не требуя оттуда судьи; равным образом и москвича, пойманного в Твери с поличным, в Твери же и судили.

В делах же пенных тверянина отдавали на поруки и отсылали для суда в Тверь. Все эти условия губной записи были основаны на взаимных договорах великих и удельных князей друг с другом.