Геология кара кумов. Возвращение каракумской экспедиции. Бугры Дарваза. Геок-Тепе. Ферсман в Средней Азии

 

ПУТЕШЕСТВИЯ ЗА КАМНЕМ

 

 

Возвращение каракумской экспедиции. Бугры Дарваза. Геок-Тепе

 

Бугры Дарваза были нашим последним пунктом. Усталые от борьбы с морозом и ветром, утомленные однообразием картины, мы решили испробовать кратчайшие пути в Геок-Тепе. С водой мы уже научились обращаться: «водяные верблюды», нагруженные бочонками, уже вошли в наш караван, и мы медленно тронулись в обратный путь, постепенно разрастаясь и присоединяя к себе все новых и новых спутников.

 

Здесь мы поняли на опыте, что в условиях пустыни беспомощен человек, когда он один, и что создание аула или объединение караванов — есть неизбежный результат условий жизни в пустыне.

 

От колодцев Шиих к нам присоединился молодой Ишан со своим братишкой Абдурахманом, верблюдом для воды и задумчивым серым ишаком. Потом на большом «тракте» нам повстречался аксакал — сборщик налогов, на прекрасном сером коне; длинные серебристые хвосты лисьих шкурок свешивались с его груженого верблюда. По-прежнему нас сопровождал милейший иомуд из Кызыл-Такыра с его шомпольным ружьем-рогатиной. Число ног нашего каравана превысило пятьдесят, и тем веселее были ночевки, когда у шумного костра собирались мы все, делясь впечатлениями и воспоминаниями.

 

В долгие дни возвращения, в долгие вечера у костра, мы вспоминали прошлые картины Туркмении, и подобно тому, как у подножья Дарвазы перед нами проходили картины геологии прошлого Кара-Кумской пустыни, точно так же теперь мы вспоминали судьбы туркменского народа, судьбы человека в песках Средней Азии.

 

В один из таких вечеров Д. И. Щербаков с увлечением стал нам рассказывать о прошлых судьбах той страны, в которой мы находились. Он рисовал перед нами яркие картины прошлого, почерпнутые им из прекрасных книг академика Бартольда, крупнейшего знатока истории Средней Азии. Я случайно навел на это Щербакова, высказав подозрение, что, может быть, серные бугры разрабатывались еще до прихода туркмен; что, может быть, здесь мы сможем найти, как и в других старых рудниках Туркестана, остатки орудий тех древних народов, которые любили горное дело и, как кроты, врезались в горы, добывая в тонких трещинках и жилках породы, драгоценные камни, тяжелые металлы и соли.

 

— Ведь здесь, в Средней Азии, мы находимся в центре древнейшей культуры, — говорил я, — хотя сейчас мы и отрезаны как будто бы недоступной стеной гор от юга, и только Джунгарские ворота на востоке открывают нам пути в мир Китая. В действительности это не так. Теснейшими узами связано все прошлое Средней Азии с Ираном, Афганистаном, Индией, Китайским Туркестаном.

 

 

 Все говорит нам на каждом шагу об Александре Македонском, легендарном Искандере, прошедшем в Индию через нашу страну, о глубоких культурных связях с Ираном и Индийским Востоком. Ведь мы шли сюда по историческому караванному пути, который уже несколько столетий связывает Иран с Хивой и плодородными оазисами у берегов Аральского моря. Ведь даже сейчас мне кажется, что неприступные цепи хребтов — только красивая, но обманчивая декорация: по снежным перевалам, по извилинам узких ущелий, через бурные реки эти связи поддерживаются, и мне кажется, гораздо больше и глубже, чем мы это думаем.

 

 Государственные границы вот там, по острому хребтику Копет-Дага, гораздо резче проведены на наших географических картах, чем в жизни. Общий язык и общая культура, общая история и общие навыки связывают эти области вопреки всяким границам, и эта связь гораздо глубже коренится в прошлом истории Средней Азии. Может быть, здесь тоже побывали те народы, которые так много вложили труда в горное дело Ферганы, и может быть, отсюда проникали мужественные искатели золота и драгоценных камней, которые слышали легенды о пышных нарядах жены Тимура, обвешанной самоцветами, о драгоценных уздечках, усыпанных сердоликами и изумрудами, о богатых серебряных украшениях из монет.

 

Такие мысли роились в моей голове, и я несколько отрывочно делился ими с Щербаковым, желая вызвать его на рассказ.

 

— Да, — ответил он сначала нехотя, протягивая ноги к потухающему костру. — История этих стран нам открывает очень много замечательно интересных страниц, и упорные работы наших академиков действительно помогли разгадать многое из истории этого края.

 

Сложно, очень сложно складывалось прошлое Туркестана, и непродолжительны были периоды расцвета, сменявшиеся постоянными раздорами, войнами, гибелью старой культуры. Здесь сталкивались влияния восточной китайской культуры с ее деловитостью, любовью к труду и ремеслом, влияние западной греческой культуры с ее внедрением науки и искусства, влияние тюрков — номадов и воинов, влияние персов, принесших уже высокую культуру земледелия с искусственным орошением и с заботой о воде.

 

Много раз сменялись эти культуры в Средней Азии, но интересно то, что всегда необычайно ценились ремесла, и даже завоеватели, поголовно истребляя население отдельных городов, нередко щадили и увозили с собой ремесленников. Как известно, уже к 1000 году в Туркестане, особенно в Фергане, было очень развито горное дело — добывались уголь, золото, серебро, ртуть, железо, медь, свинец и драгоценные камни. Нам даже известно одно указание, что из бухарских владений вывозилась в те времена сера… Кто знает, может быть, уже тогда шли караваны с «кугуртом» из Кырк-Джульбы, и уже тысячу лет человечество черпает свои серные богатства из наших бугров. Впрочем, это только очень смелое предположение. Правда, есть и более поздние указания на то, что серу добывали на правом берегу Аму-Дарьи у гор Шейх-Джейли, но они пока не подтвердились.

 

Может быть, здесь, в долинах рек, действительно собирали красные голыши сердолика, может быть, кое-где уже тогда пользовались для чистки бараньей шерсти знаменитыми «репетекскими гипсами», но в общем, я думаю, вряд ли за камнем шли в пески. Ведь и мы, и наши предшественники привыкли искать камень в горах. Недаром мы говорим всегда о горных богатствах, считая, что в горах должны быть руды, металлы и полезные ископаемые. Я думаю, что пески не могли привлекать сюда искателей камня, и история их обитателей шла совершенно иными путями.

 

Так мы делились картинами прошлого с нашими проводниками, старались им рассказать историю страны, рассказать о том, как создался могучий Хорезм в низовьях Аму-Дарьи, какую роль играла Туркмения для караванов, связывавших Иран с Востоком. Туркмены с огромным интересом слушали наши рассказы об отдаленном прошлом их самих и их земли.

 

Мы рассказывали им и о том, как постепенно узнали в России о Туркмении от первых посланцев Петра Первого, как постепенно завязывались торговля и политические сношения между Туркменией, Россией и Ираном и пути связи шли с запада, с Мангышлака и Красных Вод (Красноводска). Трудны были эти первые пути, — отпугивали пески и степи; и даже сравнительно недавно, в 1861 году, когда венгерец Вамбери под видом странника проник через Туркмению в Хиву, он с ужасом писал: «Бесконечные песчаные холмы, грозное молчание смерти, багрово-красный оттенок солнца на восходе и закате — все говорило, что мы в огромной, может быть самой огромной, пустыне Земли».

 

И, рассказывая об этом прошлом, мы еще теснее связывались с нашей группой туркмен, и нам уже не казались грозными пески и не ужасали нас ни ветер, ни холод.

 

В восемь дней должны были мы достигнуть Геок-Тепе. Все ближе и ближе выступали из-за песков синие вершины Копет-Дага. Мы шли многочисленными мелкими такырами. Соленые воды колодцев нас больше не страшили, и даже к ночным морозам мы привыкли. Но погода начинала портиться, и уже на полпути к оазису мы стали испытывать ее удары. На третий день утром с запада стали надвигаться черные тучи. Через какой-нибудь час ясная солнечная погода сменилась диким ураганом, и здесь в пустыне мы могли впервые следить за его бурным развитием.

 

Тихо, шепотом начинает сначала шелестеть песок, перекатываясь по крутым склонам барханов и увалов; словно тонкий свист раздается вокруг. Затем немного теряются ясность и резкость контуров. Песок начинает как бы дымиться. Окрестные вершины вдруг превращаются в дымящиеся вулканы. Всё вокруг бурлит и вздымается. Бурные потоки песка как бы поднимаются по краям барханов и бугров. Первые тяжелые капли дождя падают на разгоряченную и неспокойную землю. Двигаться дальше почти невозможно. Вас бьет в лицо песчаная буря. Караван поворачивается спиной к потокам песка и терпеливо ждет. Но вот число капель всё увеличивается, и под их тяжестью смиряется песок. Влага спаивает песчинки и сдерживает их порыв. Дождь успокаивает и ветер и песчаную бурю, но начинаются новые мытарства. Блестящая, ровная поверхность такыров делается влажной и скользкой. Осторожные лошади не решаются ступать на глинистую почву, и лишь очень медленно нам удается провести их через такыр. Но совершенно беспомощными оказываются верблюды: их мягкие подошвы абсолютно не удерживаются на поверхности такыра. Ноги скользят, верблюды падают и не могут подняться. Лучшая твердая дорога — вытоптанная тропа на такырах — в несколько минут не только превращается в истинное мучение для животных, но просто оказывается для них непроходимой.

 

Холодные, ветреные дни совершенно измучили караван на обратном пути. Последние километры мы шли молча, нетерпеливо поглядывая вдаль, стараясь уловить контуры первых постоянных аулов и первых арыков. Туркмены с удовольствием подумывали о возвращении к семье, мы, усталые от необычайной обстановки, мечтали об удобном поезде.

 

Но вот начались поля поливных земель: первые арыки и кяризы. Вот повстречались первые туркмены из Геок-Тепе, приветствовавшие наше возвращение из путешествия, от которого они нас так предостерегали.

 

Наконец мы в Геок-Тепе. Разгружаем наш караван и на солнце около стены разбираем наши ценные грузы, вываливаем десятки пудов ярко-желтой серы и глыбы пустынных гипсов. Вокруг нас растет толпа туркмен, живо обсуждающих наше путешествие, и мы слышим, как наши спутники оживленно рассказывают о наших приключениях, как будто немного их преувеличивая, говоря о змеях, с которыми мы где-то встречались, и о диких кошках, разорванных орлом, и о колтоманах-разбойниках, которых мы не видели, и об огромных сплошных горах серы, которую мы в действительности нашли лишь на вершинах бугров.

 

Мы подружились с нашими спутниками, и трогательно было наше прощанье с туркменами, с которыми мы провели двадцать три дня в пустыне, среди забот и лишений.

Затем Ашхабад — доклад туркменскому правительству о наших впечатлениях, беседы с местными научными работниками, новая попытка теснее и глубже слить изучение Туркменистана в общую единую струю.

 

В светлом кабинете, где мы собрались вместе с ответственными руководителями молодой Туркменской советской республики, мы рассказываем о том, что видели, что оправдалось в наших предположениях и что надо делать дальше. Рассказали, что мы только узенькой змейкой врезались в пустыню Кара-Кумы и увидели, что даже в ее наименее доступных центральных частях пустыни нет, нет в том узком смысле этого слова, к которому мы привыкли в общежитии. Здесь оказался своеобразный мир, умирающий на долгие месяцы знойного лета, медленно воскресающий осенью и цветущий, как роскошный сад, весной.

 

Мы ожидали встретить полное безмолвие и полное безлюдье, — мы встретили богатое население туркмен-скотоводов со своеобразным бытом «песочного человека». Мы ожидали здесь видеть глубокие колодцы, которые из недосягаемых глубин, из-под песков поднимали бы на поверхность земли живительную влагу, — мы нашли воду под самой поверхностью неглубоких водоемов, в самих песках. Стада верблюдов и баранов свидетельствовали о том, что мы в скотоводческом районе. Огромные нарядные караваны показали нам, как своеобразна экономика этой страны, расположенной между Ираном и Хивинским оазисом и живущей своими собственными хозяйственными интересами. А в глубине пустыни, там, где нам рисовали огромное и высохшее ложе Унгуза, мы нашли только горную цепь, разрушенную ветром, отделившим от нее одинокие вершинки. Мы думали идти на северо-восток, а колодцы Шиих оказались прямо на севере и на целый градус (75 километров) к западу. Надо исправить наши географические карты, чтобы правильно поставить и линию Унгуза и серные бугры. Мы думали найти в знаменитых буграх остатки некогда мощных горячих источников с выделениями газов, которые в виде гейзеров выносили из глубин и серу и кремнезем, — мы нашли одни образования пустыни и с пустыней связали и ее богатства желтых самородков серы, как панцирем окутанной защитной коркой, созданной солнечным лучом. Но в чем мы не ошиблись — это в своей надежде увидеть совершенно особый мир со своеобразной природой и людьми. Мы нашли его и увлеклись его красочной самобытностью.

 

Кара-Кумы — не бесплодная, безлюдная пустыня, с которой ничего не может сделать трудящийся человек, — нет, это еще не освоенное богатство туркменской природы, использовать которое можно и нужно.

 

Исторические караванные пути Хорезма и Ирана говорили нам о том, что именно здесь будут лежать и будущие пути, которые свяжут сердце России с Востоком — из Москвы через Нижнее Поволжье, между Каспием и Аралом. По каменистой равнине Усть-Урта будет проложен прочный железнодорожный путь; через середину Кара-Кумов от Хивы на Ашхабад или Мерв должна пройти новая магистраль, а с ней будет положено начало широкому использованию Кара-Кумов. Серные бугры сделаются достоянием нашей промышленности, и миллионы пудов серы, приобретаемые сейчас за границей, будут выплавлены здесь на буграх из богатейшей в мире серной руды.

 

Воды новых арычных систем оросят северные районы Кара-Кумов, а обильные пастбища для верблюжьего молодняка создадут базу для разведения верблюдов. Новая система колодцев сумеет обуздать бурные воды весенних дождей и, собирая их на поверхности такыров, создаст все условия для быстрого роста населения.

 

Так рисовали мы будущее и были уверены, что молодой республике, смело идущей к новой жизни, окажут необходимую поддержку для претворения этих мечтаний в реальную действительность.

 

Так закончилась наша первая каракумская экспедиция. Но конец ее оказался только началом новых работ…

 

 

К содержанию: Ферсман: "Путешествия за камнем"

 

Смотрите также:

 

Поделочные камни    Кремень и яшма    камни    геология и палеонтология   

 

Геология неметаллических полезных ископаемых   Геология месторождений драгоценных камней