ХОЛОПСТВО 16 17 веков. Сколько стоил холоп – цены на холопов по Новгородским кабальным книгам

 

ХОЛОПСТВО В КОНЦЕ 16 НАЧАЛЕ 17 веков

 

 

СТАТИСТИКА ЗАКАБАЛЕНИЙ. Сколько стоил холоп – цены на холопов по Новгородским кабальным книгам

 

Целесообразность наблюдений над материалом, дающим возможность охарактеризовать кабальное холопство с количественной стороны, вряд ли может вызвать сомнения.

 

Давно уже было обращено внимание на то, что удобным для цифровой обработки источником являются кабальные книги по Новгороду и новгородским пятинам. Это обстоятельство отмечалось, в частности, А. И. Яковлевым еще в 1938 г. при издании им новгородских кабальных книг за 1591—1596 и 1602—1603 гг. А. И. Яковлев же предпринял и первый практический опыт статистической их обработки.  Несомненно выводы автора чрезвычайно важны и не могут не учитываться. Однако некоторые особенности подхода к обработке показаний кабальных книг и методические ее приемы уже вызывали сомнения в исторической литературе.

 

С. Б. Веселовский в рецензии на книгу А. И. Яковлева отметил, что «самый интересный для историка элемент кабальных книг — показания лиц, дававших на себя кабалы, о своей прошлой жизни..., — А. И. Яковлевым не использован».  И. И. Смирнов указал на то, что не во всех случаях подсчеты А. И. Яковлева могут быть признаны точными.  Это последнее обстоятельство связано, по нашему мнению, как с отказом от привлечения для подсчетов всех сохранившихся книг, так и — главным образом — с широким использованием гипотетических цифр, полученных в результате сложных вычислений, для восполнения пробелов в статистических данных.

 

Кроме того, А. И. Яковлева интересовала не столько динамика развития кабального холопства в целом, сколько те изменения в нем, которые были связаны с неурожаями и голодом начала XVII в. Даже издание кабальных книг было подчинено А. И. Яковлевым выяснению этой важной, но вовсе не единственной проблемы. Именно поэтому опубликованными оказались книги за 7100—7104 (1591—1596) гг., охарактеризованные А. И. Яковлевым как «нормальные», и за 7111 (1602/03) г., который являлся «голодным», а книги 7106 (1597/98), 7109 (1600/01) и 7110 (1601/02) гг. не были включены в издание, не говоря уже о книгах, относящихся к периоду после 1604 г.

 

И, наконец, вычисления, проведенные А. И. Яковлевым, и предложенные им группировки не всегда являются достаточно показательными, отражающими динамику развития кабальной неволи.

 

 

Поэтому еще в 1967 г. мы предприняли попытку заново обработать кабальные книги XVI в. (до 1597 г.) и охарактеризовать кабальное холопство в XVI в. с количественной стороны, для чего привлекли как записные книги старых крепостей, так и кабальные книги 1591—1596 гг.  Но, во-первых, в силу хронологически ограниченных рамок нашей работы неизученными оставались книги самого конца XVI (1597—1600 гг.) и начала XVII в. (1601—1609 гг.), а, во-вторых, кабальные книги 1591—1596 гг. ввиду немногочисленности служилых кабал, внесенных в них в указанные годы, обрабатывались нами суммарно—и в территориальном (Новгород и его пятины), и в хронологическом аспектах (за весь этот период вместе).

 

Результаты такой обработки хотя и представляли, по-видимому, известный интерес для характеристики кабального холопства прежде всего в первой половине 90-х годов и, что особенно важно, накануне уложения 1597 г., однако не давали возможности выявить динамику некоторых процессов, а в отдельных частях, как нам теперь стало очевидным, оказались ошибочными.

 

Поэтому представляется целесообразным обработать кабальные книги за весь период — с 1591 по 1609 г., строго придерживаясь хронологического и территориального принципов и выделив для статистического анализа книги по тем географическим пунктам, которые обеспечены наибольшим количеством полностью сохранившихся кабальных книг.

 

Анализ дошедших до настоящего времени кабальных книг  приводит к выводу, что в наибольшем количестве дошли до нас кабальные книги по Новгороду. И действительно, за 7103 (1594/95) г.  книги сохранились полностью; за 7104 (1595/96) г.* — полностью; за 7106 (1597/98) г.  — второе полугодие: март—август 1598 г.; за 7108 (1599/1600) г.Л — полностью; за 7109 (1600/01) г.  — полностью; за 7110 (1601/02) г.  —первое полугодие: сентябрь 1601—февраль 1602 г.; за 7112 (1603/04) г.  — полностью; за 7116 (1607/08) г.  — полностью; за 7117 (1608/09) г.  — полностью.

 

Таким образом, с 7103 (1594/95) по 7117 (1608/09) г. полностью кабальные книги сохранились за 7 лет и еще за 2 года — по полугодию, что составляет более 50% ведшихся в это время в Новгороде книг. В этих книгах были зарегистрированы 1102 служилые кабалы. Следовательно, степень сохранности кабальных книг по Новгороду и достаточно массовый материал, включенный в них, дают основание для статистической их обработки и выявления динамики процессов.

 

Целесообразность статистической обработки кабальных книг по Новгороду обусловливается еще и тем, что именно в них текст каждой служилой кабалы всегда сопровождается записью о деятельности кабальных холопов до их поступления в холопство, что представляет исключительный интерес. Что же касается кабальных книг новгородских пятин, то в них такие данные вносились далеко не всегда, да и сохранилось их намного меньше, чем по Новгороду. И все же отдельные статистические наблюдения возможны и на материалах кабальных книг новгородских пятин, прежде всего по Белозерской половине Бежецкой пятины  и по Деревской пятине.  Почерпнутые из них данные могут служить для корректировки некоторых показателей по Новгороду и для необходимых сравнительных характеристик. Более 1100 служилых кабал, включенных в эти книги (помимо новгородских), предоставляют такую возможность.

 

Прежде всего выясним, как шел процесс втягивания в кабальную неволю по годам в Новгороде, Бежецкой пятине, в Белозерской половине, и Де- ревской пятине (см. табл. 1—3).

 

Известно, однако, что осенью 1601 г. в Новгородской земле (как и на всей территории Русского государства) вследствие длительных дождей и ранних морозов начался тяжелый и затяжной голод, который нарастал и продолжался до 1603 г., принося неисчислимые бедствия прежде всего социальным низам общества,  и который специфически отразился на ходе закабалений. Поэтому даже априорно следует считать ошибочным интерполирование данных за «голодный» 7110 г. по периоду, в который не входит ни один из «голодных» годов, так как уровни учтенного А. И. Яковлевым ряда не определяют характер и темп закабалений в период голода.

 

Обращение к данным также «голодного» 7111 (1602/03) г. по Белозерской половине Бежецкой пятины (первое полугодие 131, второе 186) (см. табл. 2), Деревской пятине (первое полугодие 119, второе 126) (см. табл. 3) и Залесской половине Ше- лонской пятины (первое полугодие 40, второе 75)  дает возможность установить общую для этих территорий тенденцию к увеличению (вопреки восстановлению А. И. Яковлева) количества служилых кабал во втором полугодии по сравнению с первым. В среднем по указанным трем территориям на первое полугодие падает 43%, а на второе 57% от общего количества служилых кабал в этом году.

 

Поскольку мы не располагаем конкретными фактами, характеризующими различия процессов, происходивших в «голодные» 7110 и 7111 гг., представляется возможным распространить на 7110 г. соотношения, установленные для 7111 г., и на основании этого гипотетически восстановить количество служилых кабал за второе полугодие 7110 г. для Новгорода и за- первое полугодие 7110 г. для Деревской пятины (выделив в таблицах восстановленные цифры квадратными скобками).

 

Таким образом, можно определить и величину расхождения между гипотетическими цифрами закабалений в 7110 (1601/ 02) г., предложенными А. И. Яковлевым и нами: если А. И. Яковлев считал, что кабальными холопами стали в Новгороде 852 человека, а в Деревской пятине 398,  то мы полагаем, что в первом случае цифра закабалений должна быть увеличена до 1050, а во втором — уменьшена до 347.

 

Что же касается первого полугодия 7106 (1597/98) г. для Новгорода, то отказ от попыток восстановления недостающей цифры представляется нам наиболее правильным, так как данные для сколько-нибудь надежных подсчетов не сохранились.

 

Наблюдения над абсолютными цифрами, содержащимися в табл. 1—3, дают возможность утверждать, что закабаление вначале изучаемого периода наиболее интенсивно протекало в Новгороде, значительно превосходя в количественном отношении закабаление в новгородских землях. Так, в 7103 (1594/95) г. Новгород превосходил Деревскую пятину по количеству служилых кабал в 3.5 раза, а по количеству кабальных холопов — в 2.3 раза. Количество служилых кабал и кабальных холопов в Новгороде в том же году превышает количество служилых кабал и кабальных холопов в Белозерской половине Бежецкой пятины в 7102 (1593/94) г. соответственно более чем в 2.5 и в 2.3 раза. Сравнение с данными по Зарусской половине Шелонской пятины,  Полужской половине Водской пятины  и Нагорной половине Обонежской пятины  дает еще больший количественный разрыв.

 

Степень сохранности кабальных книг, к сожалению, исключает возможность сравнить уровень закабалений в Новгороде с уровнем закабалений в пятинах в «голодные» годы, поскольку для Новгорода имеются данные лишь за первое полугодие 7110 г., а для пятин — главным образом за 7111 г., а также за второе полугодие 7110 г. (по Деревской пятине). Можно лишь предполагать, что разрыв в количестве закабалений еще больше увеличился.

 

Сравнение для периода, последовавшего за «голодными» годами (для частично «голодного» 7112 и 7116 г.), дает на первый взгляд неожиданные результаты. В 7112 (1603/04) г. разрыв между количеством оформленных служилых кабал в Новгороде и пятинах значительно сократился: в Новгороде было взято служилых кабал в 1.2 раза больше, чем в Деревской пятине, и в 1.3 раза больше, чем в Белозерской половине Бежецкой пятины. Эти последние цифры, как оказалось, не отражают дейг ствительного положения дел в двух пятинах, в каждой из которых в данном году в кабальные холопы впервые поступило больше людей, чем в Новгороде. Поэтому сравнение между уровнем закабаления в Новгороде и в пятинах дает обратную картину: в Деревской пятине кабальными холопами стало больше людей, чем в Новгороде, в 1.3 раза, а в Белозерской половине Бежецкой пятины — в 1.1 раза больше, чем в Новгороде. При этом следует учитывать, что новое соотношение в количестве закабаленных людей между Новгородом и пятинами является результатом не возрастания абсолютного числа кабальных холопов в пятинах, а более быстрого, чем в пятинах, сокращения в Новгороде после окончания голода количества закабаляемых людей. Так, в Новгороде число закабаляемых людей уменьшилось в 4 раза, в Белозерской половине Бежецкой пятины — в 2.1 и в Деревской пятине — в 1.7 раза.

 

К 7116 (1607/08) г. преимущество в количестве закабалений вновь переходит к Новгороду, где служилых кабал было дано больше, чем в Деревской пятине, в 1.8 раза, а людей поступило в кабальные холопы больше в 1.2 раза.

 

Значительный разрыв между количеством служилых кабал и числом кабальных холопов, особенно в пятинах, объясняется резким ростом числа кабальных холопов, приходящихся на 1 служилую кабалу (см. с. 166—169) .

 

Если приведенные данные сопоставить с материалами о ходе закабалений в 1585—1593 гг.,  то получит подтверждение свидетельство Авраамия Палицына о количественном росте холопства в период царствования царя Федора Ивановича.

 

Таким образом, несмотря на некоторые возможные колебания в ходе закабалений в Новгороде в течение шести лет перед голодом, годовое количество закабалений за это время возросло более чем вдвое и удерживалось примерно на этом уровне в течение двух лет, непосредственно предшествующих голоду, который начался осенью 1601 г.

 

Голод отразился на ходе закабалений сразу же резким скачком количества взятых в 7110 г. служилых кабал и поступивших в кабальные холопы людей. Рост количества служилых кабал начался в 7110 г. уже в октябре, когда было оформлено 20 кабал, при 5 кабалах, оформленных в октябре 7109 г., и 4 кабалах, взятых в сентябре 7110 г. (см. табл. 7).

 

В Новгороде в сентябре 1601—феврале 1602 (7110) г. было оформлено 318 служилых кабал, тогда как если суммировать количество служилых кабал, оформленных здесь в течение тех же месяцев 7103 (1594/95), 7104 (1595/96), 7108 (1599/1600), 7109 (1600/01) гг., то получится всего 221 служилая кабала (см. табл. 1). Это означает, что первое полугодие 7110 г. дало прирост количества закабалений по сравнению с первыми полугодиями 7103, 7104, 7108 и 7109 гг., вместе взятых, более чем в 1.4 раза. Если же принять во внимание гипотетически восстановленную цифру закабалений в целом за 7110 г., то окажется, что уже первый «голодный» год дает прирост по сравнению с предыдущим по количеству кабал почти в 6 раз и по количеству кабальных холопов — более чем в 7 раз.

 

Сохранившиеся кабальные книги не дают возможности определить рост числа закабалений в первый «голодный» год в Де- ревской пятине в сопоставлении с 7109 г. (1600/01) г. Можно все же предположить, что здесь имели место явления, аналогичные тем, которые были характерны для Новгорода. О том свидетельствует сопоставление количеств закабалений в Новгороде и Деревской пятине в 7110 (1601/02) г. по сравнению с 7103 (1594/95) г.: в Новгороде в 7110 г. было закабалено в 15.5 раза больше людей, чем в 7103 г., а в Деревской пятине — в 11.5 раза.

 

Кабальные книги Деревской пятины дают возможность хотя бы предположительно выяснить, как соотносились по количеству закабалений два «голодных» года —7110 и 7111. А. И. Яковлев полагал, что в Новгороде количество закабалений в 7111 г. снизилось по сравнению с 7110 г. Как и в случае с восстановлением числа закабалений в 7110 г., он исходил лишь из наблюдений над тенденцией процесса закабаления в «неголодные» годы,  что вряд ли может быть признано удачным.

 

Хотя достаточно массовых показателей для сопоставлений не имеется, можно все же предполагать, что в 7111 г. как в Новгороде, так и в пятинах количество закабалений значительно увеличилось. Определенным свидетельством тому является рост числа закабалений в Деревской пятине с 74 в марте—августе 1602 г. до 126 в марте—августе 1603 г. (см. табл. 3). Если же полагать, что предложенное нами восстановление числа закабалений в Деревской пятине за 7110 г. в некоторой степени отражает действительность, то количество закабалений в 7111 г. по сравнению с 7110 г. возрастет на 56%, или в 1.5 раза, по числу закабаленных холопов и на 104%, или в 2 раза, по количеству оформленных служилых кабал.

 

Белозерская половина Бежецкой пятины вовсе не дает материалов для суждений о темпах роста количества закабалений при переходе от «неголодных» годов к «голодным» и о соотношении между двумя «голодными» годами. Можно все же предполагать, что положение здесь было аналогично положению в Деревской пятине, поскольку количество оформленных служилых кабал в 7111 г. в Белозерской половине Бежецкой пятины превышало количество оформленных служилых кабал в 7102 г. несколько более чем в 13 раз, а в Деревской пятине — почти в 13 раз. Правда, по числу закабаленных людей эти соотношения расходятся более значительно.

 

К осени 1603 г. острый голод в России начал спадать, хотя и не прекратился, и это сразу же отразилось на ходе закабалений в Новгороде и пятинах. Особенно резко снизилось число закабаленных в Новгороде. Здесь в 7112 (1603/04) г. было закабалено лишь 23% от количества закабаленных в 7110 (1601/02) г., что дает снижение более чем в 4 раза. В пятинах тешпя снижения числа закабаленных были гораздо медленнее. В Деревской пятине в 7112 г. было закабалено немногим меньше людей, чем в 7110 г„ — лишь 89% от уровня этого последнего года. По сравнению же с 7111 г. падение количества закабалений более ощутимо: в Деревской пятине в 7112 г. число закабаленных людей составляло 57%, а в Белозерской половине Бежецкой пятины — 47% от уровня 7111 г., что дает снижение соответственно в 1.7 и 2.1 раза.

 

Нам ничего не известно о ходе закабалений в 7113—7115 гг., но 7116 (1607/08) г. характеризуется значительным снижением количества закабалений по сравнению с 7112 (1603/04) г.: в Новгороде — в 2.8 раза, а в Деревской пятине — в 4 раза. Это привело к тому, что количество закабалений в Новгороде в 7116 г. хотя и было выше, чем в 7103 г., но несколько ниже, чем в 7104 г. Можно, таким образом, полагать, что к 7116 г. в Новгороде положение на холопьем рынке стабилизировалось и вернулось к уровню 7103, 7104 гг. Очевидно, к этому времени потрясения «голодных» и послеголодных лет были изжиты, во всяком случае это касается холопьего рынка. Правда, в 7117 (1608/09) г. наметилась некоторая тенденция к новому возрастанию количества закабалений. Уровень же закабалений в Деревской пятине и в 7116 г., несмотря на существенное падение количества закабалений, оставался довольно высоким, превосходя уровень 7102 г. более чем в 2.5 раза.

 

Анализ табл. 1—6 дает возможность, таким образом, представить ход закабалительного процесса в Новгороде и пятинах в конце XVI—первом десятилетии XVII в. Важна, с нашей точки зрения, динамика закабалений, рассмотренная не только изолированно для разных территориальных единиц, но и в соотношении между ними. В частности, было констатировано возрастание доли пятин по сравнению с Новгородом в закабалении в 7112 (1603/04) г., когда количество закабалений в Деревской пятине и Белозерской половине Бежецкой пятины порознь превысило их число в Новгороде.

 

Вряд ли представляет трудность объяснение резкого роста закабалений в «голодные» годы. Количество разоренных и полностью лишенных средств существования людей в это время значительно возросло. С другой стороны, большая прослойка господствующего класса имела возможность не только приобретать новых холопов, изыскивая необходимые для того денежные средства, но и прокормить их.

 

Более медленные темпы сокращения количества закабалений после голода в пятинах по сравнению с Новгородом могут иметь различные причины. Не исключено, что именно в пятинах изживание последствий голода проходило труднее. Кроме того, «голодные» годы, по-видимому, характеризовались притоком в города большого числа людей из деревень. Это обстоятельство, в частности, отмечено было Авраамием Палицыным, который писал о приходе людей в Москву: «Мнози же тогда от ближних градов и весий приршпуще к царьствующему граду, препитатися хотяще от милостыни царевы».  Прекращение же голода, возможно, привело и к сокращению миграционного потока в города.

 

Кабальные книги дают интересные сведения о распределении кабальных сделок по месяцам ().

 

Наименьшее число кабальных сделок, как правило, приходится на летние и осенние месяцы (июль—ноябрь), а наибольшее — на зимние и весенние месяцы, особенно на январь—март. Любопытно, что даже в «голодные» годы количество служилых кабал, оформленных в сентябре, в некоторых случаях в октябре и даже в ноябре, было незначительным и держалось на уровне «неголодных» лет.

 

Е. И. Колычева, рассматривая распределение полных грамот в 1489—1554 гг. по месяцам, обнаружила аналогичное явление и, на наш взгляд, правильно связала его с тем, что в холопы в первую очередь шли низшие слои населения, которые испытывали особую нужду именно в те месяцы, когда запасы продовольствия были уже съедены.  Кроме того, в марте—апреле начинался новый сельскохозяйственный цикл, и это обстоятельство свидетельствует об использовании труда холопов и в земледелии.

 

Важным показателем состояния холопьего рынка является величина кабального долга, т. е. фактически уровень цен на кабальных холопов ().

 

Данные по Новгороду, Белозерской половине Бежецкой пятины и Деревской пятине в существенной части не расходятся между собой: на всех трех территориях и на протяжении всех рассматриваемых лет подавляющее большинство кабальных сделок оформлялось на сумму от 1 до 5 руб. Общей является и тенденция к увеличению доли служилых кабал с ценой холопов в 1-5 руб.- от 63.2 (1593/94 г.) до 100% (1601/02, 1602/03, 1603/04 и 1607/08 гг.) в Деревской пятине; от 70.8 (1593/94 г.)

 

Любопытно, что однорублевые кабалы либо вовсе отсутствовали, либо были оформлены в минимальных количествах в 1593/94, 1595/96, 1607/08, 1608/09 гг. и, возможно, в 1597/98 г. Зато их количество резко возросло в «голодные» годы, приближаясь в Белозерской половине Бежецкой пятины даже к 50% (1602/03 г.). И наоборот, если первоначально (в 1593/94— 1595/96 гг.) количество 5-рублевых кабал приближалось к 50%» а вместе с 4-рублевыми превышало 50%, то уже с 1597/98 г. резко возрос процент 2-рублевых кабал (свыше 40%), число которых увеличилось еще больше в «голодные» годы. Количество 2- и 3-рублевых кабал, взятых вместе, начиная с 1597/98 г. превышает, как правило, 50%. После голода сохраняется, а в некоторых случаях и возрастает количество 2-рублевых кабал, которые вместе с 3-рублевыми составляют большинство. Таким образом, в пределах 1—5-рублевых кабал происходит перемещение от преобладания 4—5-рублевых кабал к преобладанию 2—3-рублевых.

 

Знаменательно, что при сравнительно небольшом количестве кабал на сумму, превышающую 5 руб. в 1593/94—1595/96 гг., их число в Новгороде становится минимальным в период голода и незначительно увеличивается после «голодных» лет, а в пятинах начиная с «голодного» 1601/02 г. такие кабалы исчезают вовсе.

 

На всем протяжении рассматриваемого времени отсутствуют кабалы с величиной долга от 11 до 14 руб. Это обстоятельство свидетельствует о том, что 15-рублевые (максимальные по Судебнику 1550 г.) кабалы стоят особняком. Б. А. Романов, специально анализировавший законодательство и обследовавший помещичьи денежные бюджеты, пришел к выводу, что «цифра кабального максимума скорее могла иметь в виду контингент людей привычных и способных (или социально предназначенных) к военному делу», которых помещики специально вербовали для «сопровождения их в походах на государевых службах». Эти люди, претендовавшие на максимальную 15-рублевую сумму и получавшие ее при поступлении в кабалу, «вербовались ... вероятнее всего, из молодежи, поставленной под запрет статьей 81-й Судебника (т. е. детей боярских служилых и их несовершеннолетних детей, которые еще не достигли 15 лет,— В. Д.), и из забракованных при царском верстании переростков — сыновей детей боярских». Наблюдения над служилыми кабалами второй половины XVI в., как оказалось, согласуются с выводом Б. А. Романова.  Эта точка зрения была поддержана и Ю. Г. Алексеевым.

 

Прошедшие со времени издания царского Судебника полвека внесли, однако, существенные изменения в данную проблему. И действительно, если в записных книгах старых крепостей, в которых перерегистрировались старые крепости, за вторую половину XVI в. (до 1597 г.) в числе 947 служилых кабал имелось 40 15-рублевых, что составляет 4.3%,  то в кабальных книгах 1593—1609 гг. по Новгороду, Деревской пятине и Белозерской половине Бежецкой пятины из 2144 служилых кабал всего 10 было 15-рублевых, что составляет 0.5%. Следует также обратить внимание и на то, что из этих 10 кабал 8 относятся к годам, предшествующим голоду, и лишь 2 — к периоду после голода. Между прочим, эти два случая оформления 15-рублевых кабал в 1607/08 г. чрезвычайно характерны. Обе они были даны новгородскому воеводе Михаилу Игнатьевичу Татищеву, причем один из холопов был сыном попа, а другой шел в сокольники.  Не вызывает никакого сомнения, что и в данном случае речь идет о привилегированных холопах.

 

Однако отмеченный ничтожный процент 15-рублевых кабал свидетельствует о фактической утрате к началу XVII в. практического значения той части ст. 78 Судебника 1550 г., которая касалась 15-рублевого максимума. Очевидно, отчасти это объясняется тем, что холопство становилось все более однородным в социальном отношении сословием. Возможно, оказали влияние и отмеченные Е. И. Колычевой изменения в компетенции слуг- министериалов, падение их значения и низведение их в один ранг с простыми холопами.

 

Приведенные выше данные, характеризующие распределение служилых кабал в зависимости от величины долга, свидетельствуют о падении цен на холопов. Степень этого уменьшения цен может быть определена при сопоставлении по годам среднего количества рублей, приходящихся на одного кабального холопа ().

 

Прежде всего необходимо отметить значительно более низкие цены на холопов в пятинах по сравнению с Новгородом, причем этот разрыв в уровне цен менее ощутим в 1594/95 г., вырастает в «голодном» 1601/02 г., когда цены на холопов в Новгороде в 2 раза выше цен в пятинах, достигает апогея в 1603/04 г., когда цены в Новгороде оказываются уже в 3 раза выше, и несколько сокращается в 1607/08 г.

 

Следует, однако, отметить, что столь существенное различие в ценах на холопов между Новгородом и пятинами именно в 1603/04 г. является следствием медленного и минимального роста цен в пятинах, в то время как в Новгороде они подскочили резко и сразу же вдвое. Это обстоятельство в сопоставлении с отмеченным выше медленным темпом снижения количества закабалений в пятинах в 1603/04 г. по сравнению с Новгородом подтверждает как будто предположение о более трудном изживании последствий голода в пятинах.

 

Как бы то ни было, колебания в уровне цен на холопов в Новгороде и пятинах однотипны: в голодные годы цены максимально падают, а затем вновь имеют тенденцию к росту, превосходя, возможно, даже «предголодные» годы (1599/1600 и 1600/01 гг.). Не исключено, впрочем, что после 1607/08 г. цены на холопов вновь пошли на убыль.

 

Для определения характера кабальной зависимости некоторый интерес представляют данные о том, каково количественное соотношение между служилыми кабалами, в которых в качестве закабалителя выступает одно лицо, и служилыми кабалами с двумя, тремя и т. д. закабалителями (табл. 14—16).

 

следует отметить, что в тех случаях, когда кабаловладельцами были два лица и более, они являлись членами одной семьи — отец с сыновьями или несколько братьев.

 

Прежде мы уже констатировали наличие в XVI в. большого процента кабальных сделок, в которых в качестве закабалителей в каждом случае выступало несколько человек.  Если судить по новгородским кабальным книгам, после 1597 г. произошел перелом, в результате которого доля служилых кабал, принадлежавших одному кабаловла- дельцу, значительно увеличилась (с 82—86% в 1594— 1598 гг. до 92%. в 1599— 1600 гг.) и имела тенденцию к еще большему росту, пока в 1601/02 г. не достигла 100%, а затем лишь незначительно уменьшилась (до 97—99 %).

 

Принципиально иные процессы наблюдались в пятинах. Правда, отсутствие сведений за годы, непосредственно предшествовавшие 1597 г., и следующие за ним не дают возможности судить о том, произошел ли здесь в это время такой же сдвиг, какой наметился в Новгороде. Однако «голодные» годы в противоположность Новгороду, где рост процента кабал, принадлежавших одному лицу, достиг апогея, дали в пятинах обратную картину — произошло уменьшение доли таких кабал до 76—85%, причем после «голодных» лет увеличение если и имело место, то было весьма незначительным.

 

Важно также определить количество и удельный вес по- холопления одной служилой кабалой одного, двух, трех, четырех и более лиц () .

 

Эти таблицы свидетельствуют о существовании между Новгородом и пятинами значительных различий в том, сколь часто по одной служилой кабале поступали в кабальные холопы группы людей. И действительна если в Новгороде в подавляющем большинстве случаев (от 77.7 до 94.5%) в кабалу шли одиночки, то в Деревской пятине и Белозерской половине Бежецкой пятины соотношение между одиночками и группами оказывается иным: в Деревской пятине доля одиночек колеблется от 29.7 до 68.4%, а в Белозерской половине Бежецкой пятины — от 33.3 до 59.2%.

 

Что же касается изменений в соотношении между закабаляемыми одиночками и группами по годам, то в Новгороде и Деревской пятине тенденция однотипна. В «голодные» годы происходит падение доли закабаляемых одиночек, а следовательно, увеличение доли закабаляемых групп, причем в Новгороде эти изменения выражены менее резко, чем в Деревской пятине. Существенно также, что 1603/ 04 г. не дает здесь вовсе ИДИ сколько-нибудь значительного роста доли закабаляемых одиночек, а к 1607/08 г. их доля оказывается восстановленной примерно на уровне «до- голодных» лет или немного ниже.

 

В Белозерской половине Бежецкой пятины иная картина. Здесь в 1593/94 г. количество закабаляемых одиночек чрезвычайно мало (33.3%), а групп — велико (66.7 %), тогда как в «голодном» 1602/03 г. доля одиночек несколько выше (51.4%), хотя тоже остается низкой. Впрочем, об общей тенденции в данной административной единице судить трудно, поскольку за период между 1593/94 и 1602/03 гг. отсутствуют данные.

 

Зато по одному показателю и Новгород, и обе пятины дают однотипную картину. Имеется в виду количественный состав групп, идущих в холопы по одной служилой кабале.

До и после «голодных» лет закабаляемые группы в большинстве своем состояли из 2 человек и, как правило, не превышали 4 человек. В «голодные» же годы доля групп, состоявших из 3 и более человек, превышала долю групп из 2 человек, а кроме того, появлялись, правда в незначительных количествах, закабаляемые группы из 5—8 и даже 9 человек.

 

Следует отметить, что в подавляющем большинстве случаев закабаляемые по одной кабале группы состояли из членов одной семьи (муж и жена, муж, жена и дети, братья, братья и сестры и т. д.), но закабалялись и группы людей, не связанных родственными узами. Иногда это были выходцы из одних мест, пришедшие одновременно в Новгород или пятины, иногда — люди, связанные совместной деятельностью в прошлом (холопы, принадлежавшие одному господину, и т. п.).

 

Важным показателем является количество и процент детей (до 15 лет), поступавших в кабальные холопы без родителей: 

                        Служилые

Годы   Количество    кабалы

            слушилых      в процентах

            кабал  к их количеству в данном году

7103    —        —

7104    6          6.7

7108    13        10.2

7109    10        8.0

7110    35        11.0

7112    15        8.0

7116    2          2.5

7117    3          3.4

 

Как видим, наибольшее количество детей-одиночек подвергалось закабалению в «голодные» годы. Но достаточно высокий процент закабаленных детей падает и на 1599/1600, 1600/01 и 1603/04 гг. при полном их отсутствии в 1594/95 г. и минимальном проценте в 1607/08 и в 1608/09 гг.

 

В период «голодных» лет зафиксированы случаи продажи родителями своих детей в кабальные холопы. Так, 28 марта 1602 г. крестьянин кн. Ивана Кропоткина Ларион привел свою четырнадцатилетнюю дочь на губной стан и «велел тот Ларионко на дочь свою на Параскоовьицу писати служивую кабалу в рубле, а отпущает ее служити во двор к Рюме Стогову».  Причины такого рода действий вполне очевидны. Да и сами родители обычно дают объяснения о причинах вынужденной продажи детей в холопы. Например, отец семилетней Марии говорил 26 декабря 1601 г. при оформлении на нее служилой кабалы, что «свою дочь отдает в службу Степану Мшохину ... потому что ему кормити нечим».

 

Значительный интерес представляют сведения по годам о количестве закабалителей и о числе служилых кабал, предъявленных к перерегистрации каждым холоповладельцем ().

 

Прежде всего здесь обнаруживается постепенное увеличение количества холоповладельцев до голода и резкий рост их числа в период голода с последующим спадом до начального (в Новгороде) или вдвое большего по сравнению с начальным (в Деревской пятине) уровня. Сопоставление табл. 20—22 с табл. 1—3 приводит к выводу о синхронном изменении по годам количества кабаловладельцев и служилых кабал.

 

Это наблюдение приобретает особый интерес при сравнении с наблюдениями над степенью обновления состава холоповладельцев.

 

В Новгороде в 1595/ 96 г. из 74 холоповладельцев лишь 14 оформляли кабалы в предшествующем 1594/95 г.; во втором полугодии 1597/98 г. из 23 холоповладельцев 7 оформляли кабалы в 1594/ 95 и 1595/96 гг.; в 1599/1600 г. из 110 холоповладельцев 20 оформляли кабалы в 1594/ 95, 1595/96 гг. и во втором полугодии 1597/ 98 г.; в 1600/01 г. из 91 холоповладельца 22 оформляли кабалы в 1594/ 95, 1595/96 гг., во втором полугодии 1597/ 98 г. и в 1599/1600 г.; в первом полугодии 1601/02 г. из 240 холоповладельцев 39 оформляли кабалы в 1594/95, 1595/96 гг., во втором полугодии 1597/98 г. и в 1599/1600, 1600/01 гг.; в 1603/04 г. из 156 холоповладельцев 49 оформляли кабалы в 1594/ 95, 1595/96 гг., во втором полугодии 1597/98 г., в 1599/1600, 1600/01 гг. и в первом полугодии 1601/02 г.

 

Конечно, эти сведения не могут считаться абсолютно точными, поскольку отсутствуют данные за период, предшествующий 1594/95 г., а также за 1596/97, первое полугодие 1597/98, за 1598/99, за второе полугодие 1601/02 гг. Отмеченные лакуны дают основания полагать, что степень обновления состава холоповладельцев на самом деле была не столь интенсивной, как это следует из приведенных цифр. Но все же остается очевидным, что увеличение количества служилых кабал происходило главным образом не в результате интенсификации закабалительной деятельности старых холоповладельцев, а за счет втягивания в состав холоповладельцев новых слоев, т. е. за счет его обновления и расширения.

 

В то же время «голодные» годы характеризуются уменьшением процента холоповладельцев, оформивших в течение года по одной служилой кабале, и увеличением процента холоповладельцев, оформивших по две и более кабалы. Все это наряду с отмеченным выше фактом общего увеличения количества кабал в «голодные» годы свидетельствует о емкости холопьего рынка.

 

Положение, сложившееся в Новгороде в 1608/09 г., по-видимому, подтверждает этот вывод. И действительно, в этом году дворы нескольких крупных холоповладельцев были распущены в связи с опалой, изменой шш насильственной смертью последних.  И сразу же многие из только что приобретших свободу холопов оказались в зависимости по служилой кабале у других холоповладельцев, действовавших иногда весьма активно. Так, Семен Гаврилович Коробин закабалил одного бывшего холопа изменника Андрея Ржевского, трех бывших холопов изменника боярина Михаила Салтыкова;  Иван Григорьевич О до Дуров закабалил четырех бывших холопов Михаила Салтыкова и одного бывшего холопа М. И. Татищева.  Всего же в 1608/09 г. из 87 служилых кабал 32 оказались взятыми на холопов, принадлежавших прежде изменникам или погибшим, причем некоторые новые владельцы кабалили по нескольку человек. Такими исключительными обстоятельствами может быть объяснен необычно высокий для «послеголодных» лет процент холоповладельцев, оформивших более одной служилой кабалы.

 

Существенным, однако, является то, что избыточное предложение рабочих рук холопов, вызванное особыми условиями, находило в 1608/09 г. реализацию на холопьем рынке так же, как и в период «голодных» лет. Не свидетельствуют ли все эти факты, взятые в совокупности, о том, что и в начале XVII в. труд холопов высоко ценился и был признан феодалами вполне выгодным?

 

Лишь кабальные книги по Новгороду содержат сведения о деятельности до оформления кабалы всех без исключения поступающих в кабальные холопы. Что же касается кабальных книг, относящихся к пятинам, то в них отсутствуют такие сведения о многих кабальных холопах (иногда пробелы превышают 50%). Поэтому мы рассмотрим данные только по Новгороду (табл. 23).

 

Еще А. И. Яковлев пытался исследовать эту проблему. Правда, приведя полученные им сведения о количественном соотношении между лицами, «закабаляемыми с воли» в Новгороде, и холопами, переходящими от одного господина к другому,  он воздержался от сколько-нибудь определенных суждений и не раскрыл свою методику подсчета. Это последнее обстоятельство, возможно, послужило основанием для утверждения С. Б. Веселов- ского о том, что «показания лиц, дававших на себя кабалы, о своей прошлой жизни» не поддаются «статистической обработке».

 

Но уже И. И. Смирнов на основании собственных подсчетов и использования данных А. И. Яковлева пришел к ряду существенных результатов. И. И. Смирнов утверждал, что в «голодные» годы «удельный вес крестьян (вместе с бобылями) в составе закабаляемых был весьма значителен, достигая 16.7% общего числа кабал».  Этот вывод был сделан на основании анализа кабальных книг 1602/03 г. по Белозерской половине Бежецкой пятины, Деревской пятине и Залесской половине Шелонской пятины.

 

Однако И. И. Смирнов не принял во внимание то обстоятельство, что в использованных им кабальных книгах отсутствуют материалы опроса по многим служилым кабалам, а следовательно, данные о многих поступавших в кабалу. Так, например, по Белозерской половине Бежецкой пятины из 317 служилых кабал отсутствуют сведения о прошлом людей, поступавших в холопы, в 79 служилых кабалах, а по Деревской пятине из 245 служилых Кабал нет таких сведений в 109 кабалах. В этих условиях про- центирование количества служилых кабал, по которым поступали в холопы бывшие крестьяне и бобыли, от общего числа служилых кабал неизбежно приводит к существенному искажению картины.

 

Кроме того, И. И. Смирнов отнес к числу крестьян и бобылей крестьянских и бобыльских жен и детей, что, по нашему мнению, неправильно. Само собой разумеется, что от включения или невключения членов крестьянской и бобыльской семей, идущих в кабалу без главы семьи, в состав крестьян и бобылей зависит вывод об удельном весе бывших крестьян (вместе с бобылями) в составе закабаляемых. В Новгороде, например, в «голодном» 1601/02 г. доля бывших крестьян и бобылей при закабалении составляла 8.2%, а бывших крестьян и бобылей плюс жен и детей крестьян и бобылей— 15.1%.

 

И, наконец, И. И. Смирнов не делал различий между теми крестьянами и бобылями, которых их господа переводили в категорию кабальных холопов, и теми, кто лишь в прошлом был крестьянином или бобылем и шел в кабалу к новым владельцам. А между тем это существенный показатель, который следовало бы учитывать. В кабальной книге Деревской пятины 1602/03 г., например, из 4 бывших крестьян и 38 бывших бобылей 1 крестьянин и 18 бобылей не меняли владельцев и были превращены в кабальных холопов их господами.

 

Сомнения вызывают и данные, приведенные И. И. Смирновым, о соотношении между свободными и зависимыми до закабаления элементами в 1602/03 г.: согласно его подсчетам, «свободные элементы составляли 74% общего количества закабаляемых», и это дало повод утверждать, что «основным резервуаром, из которого феодалы черпали людские массы для закабаления, и в голодные годы продолжали оставаться свободные, еще не закрепощенные элементы в составе населения городов и сел».

 

Если проанализировать особенности подсчета, проведенного И. И. Смирновым, то окажется, что именно ими, а не реальным положением можно объяснить получение столь высокого процента свободных элементов. И. И. Смирнов проводил вычисления, «оставляя в стороне те случаи, когда прежнее состояние закабаляемого неизвестно».  Такими оказались 395 случаев из 1347. Само собой разумеется, эти записи в кабальных книгах без указания на прошлую деятельность могут быть с равными основаниями отнесены как к свободному, так и к зависимому состоянию.

 

Тот же ошибочный прием при характеристике деятельности кабальных людей до закабаления для периода, предшествовавшего февральскому уложению 1597 г., был прежде применен и нами. Имея 379 записей в кабальных книгах, мы отбросили 190 из них, поскольку там отсутствовали необходимые сведения, и все вычисления производили по 189 записям  и уже одним этим предопределили неверные выводы. Кроме того, к категории свободных людей мы отнесли, как теперь стало совершенно очевидно, ошибочно добровольных холопов. В результате доля свободных до закабаления лиц возросла до 80.8%, и эта цифра дала нам основание, поддерживая вывод И. И. Смирнова, утверждать, что количественный рост кабального холопства происходил главным образом за счет свободных элементов.

 

Таким образом, методические и фактические неточности предопределили выводы (в том числе и в наших работах), которые нуждаются в пересмотре.

 

Возвращаясь к табл. 23, следует иметь в виду, что в ней в основном отражена деятельность людей непосредственно накануне похолопления, а кроме того, сведения об этом вносились в кабальные книги со слов похолопляемых. Вместе с тем градации не всегда достаточно определены. Например, те, кто характеризовал себя в качестве вольных или неслуживших людей, на деле могли оказаться наемными, в казаках, крестьянскими или бо- быльскими детьми, нищими, и с меньшей долей вероятности крестьянами и бобылями. С другой стороны, назвавшихся холопами (при отсутствии уточнения, о какой категории холопства идет речь) с равными основаниями можно относить к числу старинных или кабальных холопов.

 

Так или иначе ни одна из отмеченных в табл. 23 групп, взятых в отдельности, не являлась главным источником формирования людского контингента кабального холопства. Можно говорить лишь об относительном преобладании той или иной группы.

 

В частности, следует отметить значительную роль добровольного холопства (22.3—52.3%) в формировании холопства кабального. Некоторое падение доли добровольного холопства (при росте абсолютного количества бывших добровольных холопов) в «голодном» 1601/02 г., а также в 1603/04 г. — с 32 до 23% (при том же, что и до голода, абсолютном количестве бывших добровольных холопов) в пополнении кабального холопства вполне объяснимо, если сопоставить эти данные с процентами, приходящимися в эти же годы на тех, кто прежде «ходил по наймам». Оказывается, здесь имел место подъем с 16.8 до 28.6—26.1% (также при росте абсолютных показателей). Таким образом, голод привел к более интенсивному притоку в кабальное холопство наемных людей, не имевших возможности сохранить свою свободу, а роль бывших добровольных холопов в этом процессе несколько уменьшилась, хотя, как уже было отмечено, абсолютное количество бывших добровольных холопов, дававших на себя служилые кабалы, не только не сокращалось, но увеличивалось. Отметим, что голод втянул в процесс формирования кабального холопства бывших крестьян (правда, в минимальных количествах), увеличив количество и процент бывших бобылей.

 

Иные, специфически местные, причины вызвали некоторое падение в 1608/09 г. процента бывших добровольных холопов, дававших на себя служилую кабалу. Здесь это объяснялось тем, что, как уже было отмечено, в 1608/09 г. оказались распущенными дворы ряда крупных феодалов и на холопий рынок попали в большем, чем обычно, количестве холопы других категорий, прежде всего старинные и кабальные.

 

Бывшие крестьяне и бобыли на всем протяжении рассматриваемого периода играли незначительную роль в качестве источника формирования людского контингента кабального холопства, служилые кабалы на них не превышали в сумме 8.2% от общего количества служилых кабал.

 

Более точное представление о социальном составе дающих на себя служилую кабалу можно получить лишь при учете степени их прежней зависимости от тех холоповладельцев, к которым они сейчас шли в холопы ().

 

В таблице учтены служилые кабалы, по которым оформлялось холопство на людей, так или иначе связанных с холоповладель- цем, были ли они его крестьянами или бобылями, служили ли «в наймах», являлись ли старинными либо добровольными холопами или «родились» у него «во дворе». При этом мы полагаем, что любая форма прежней связи идущих в холопы с холоповла- дельцем свидетельствует о зависимости от него и вынужденном, если не принудительном, закабалении даже в тех случаях, когда дающие на себя служилую кабалу прежде были «в наймах».

 

Сведения о прежней зависимости кабальных людей, давших на себя служилую кабалу, от холоповладельцев корректируют, таким образом, данные о деятельности кабальных людей до похо- лопления. Оказывается, в составе кабальных холопов значительное место (от 12 до 42.4%) занимали люди, и прежде зависимые от данных холоповладельцев, причем их число неизменно росло от 1594/95 до 1601/02 г., а удельный вес рос до 1600/01 г., имея в «голодном» 1601/02 г. тенденцию к некоторому уменьшению. Последнее обстоятельство, естественно, объясняется более быстрым в условиях голода пополнением института холопства свободными людьми.

 

После голода как количество зависимых прежде от холоповладельцев людей, так и их доля в составе кабальных холопов идет на спад.

Важно отметить, что подавляющая часть в группе кабальных холопов, и прежде зависимых от данных холоповладельцев, состоит из холопов же, но других категорий (либо холопов, принадлежавших их ближайшим родственникам), а среди категорий холопов превалируют добровольные холопы.

 

К числу свободных мы относим формально, по закону, свободных людей — назвавших себя вольными неслужившими, тех, кто «ходил по наймам», был в «казаках», нищих, а также крестьян^ ских и бобыльских детей. Две последние категории можно относить к крестьянству и бобыльству лишь по социальному происхождению, но не по их правовому статусу, поскольку они не вносились в писцовые книги или иные крепостные документы и не подпадали тем самым под действие заповедных лет или других закрепостительных узаконений.

 

Поэтому в категории бывших крестьян и бобылей мы включили лишь тех, кто именно так назвал себя в момент оформления служилых кабал. И, наконец, в число несвободных включаются бывшие холопы всех категорий и их дети.

 

Следует иметь в виду, кроме того, что определение правового статуса поступающих в кабальные холопы людей является в некотором отношении условным. Строго говоря, все люди, дающие на себя служилую кабалу, — свободны, поскольку еще Судебник 1550 г. отверг возможность оформления кабалы на холопов, а несохранившееся узаконение конца XVI в. о закреплении крестьян, по-видимому, исключало право продаться с пашни в холопы. В данном же случае нас интересуют сведения, являлись ли поступающие в кабальные холопы люди в прошлом холопами, крестьянами, бобылями или они впервые приобретали статус зависимых, даже несвободных. Иначе говоря, предстоит выяснить, за счет кого по преимуществу происходит пополнение кадров кабальных людей — за счет прежде свободных элементов или тех, кто либо менял форму зависимости (бывшие крестьяне и бобыли) и холоповладельцев, либо менял холоповладельцев, сохраняя свой статус несвободных (при возможной смене категории холопства).

 

Если с этой точки зрения рассмотреть материалы новгородских кабальных книг (), то окажется, что в большинстве случаев преимущество в формировании кадров кабальных холопов имеют бывшие холопы разных категорий, а бывшие крестьяне и бобыли составляют ничтожный процент кабальных людей, свободные же элементы, играющие значительную роль в пополнении корпуса кабальных холопов новыми людьми, в основном уступали в этом процессе элементам несвободным. Этот вывод усугубляется, если к числу несвободных прибавить свободных лишь формально, т. е. прибавить тех из них, которые прежде были связаны с данным холоповладельцем, а также принадлежавших последним крестьян и бобылей.

 

Исключениями являются второе полугодие 1597/98 г., 1601/02 и 1603/04 гг. Второе полугодие 1597/98 г. было бы правильно не принимать во внимание вовсе, поскольку сохранилось слишком незначительное количество служилых кабал для того, чтобы иметь возможность высказать сколько-нибудь обоснованные суждения. Что же касается «голодного» 1601/02 г. и 1603/04 г., то повышение процента свободных элементов до 50 в первом случае и до 56.4 во втором вполне объясняется бедствиями, связанными с голодом.

 

В этих условиях свободные элементы все чаще не могли сохранить свой статус и попадали в неволю. Когда же последствия голода были преодолены, бывшие холопы вновь стали преобладать, а иногда играли и подавляющую роль (в 1608/09г. — 81.6%) при формировании кабального холопства.

 

В группе бывших холопов обращают на себя внимание изменения в соотношении между закабаляемыми — не служившими прежде у данного холоповладельца и служившими у него. До 1597/98 г. здесь имели преимущество холопы, раньше принадлежавшие другим холоповладельцам. В 1599/1600 г. преимущество перешло (и нарастало вплоть до 1601/02 г.) к той части холопов, которая являлась объектом переоформления холопьей зависимости: либо владельцы переводили своих холопов из других категорий в категорию кабальных, либо после смерти владельца служилой кабалой оформлялась собственность наследников умерших владельцев на холопов.

 

Это изменение предположительно может быть объяснено ходом практической реализации уложения 1597 г., разрешившего оформлять на добровольных холопов и документально не оформленных холопов других категорий, прослуживших полгода и более, служилые кабалы. И действительно, как следует из табл. 24, подавляющее большинство холопов, принадлежавших прежде оформлявшим на них в 1599—1602 гг. кабалы холоповладельцам, подпадало под действие данного постановления уложения 1597 г.: прежде у своих закабалителей они были добровольными холопами, старинными холопами либо «во дворе» у них «родились и взросли».

 

С 1603/04 г. соотношение между служившими прежде у тех же холоповладельцев и не служившими у них в группе бывших холопов выравнивается.

 

Все эти данные свидетельствуют не только о том, что втягивание свободных элементов в кабальное холопство происходило менее интенсивно, чем перераспределение холопов между холопо- владельцами и пополнение кабального холопства за счет бывших холопов других категорий, но и об известной мобильности института холопства в целом. Отпуск холопов разных категорий на волю по духовным завещаниям или еще при жизни холоповла- дельца в связи с опалами или изменами господ, обязательное предоставление свободы кабальным холопам по смерти госдодина, введенное уложением 1597 г., бегство холопов — все это выбрасывало на холопий рынок людей, часто лишенных возможности сохранить только что обретенную свободу в течение длительного времени и вновь становившихся источником пополнения холопьего сословия (теперь уже, очевидно, в большинстве случаев посредством служилой кабалы)..

 

Конечно, каждый холоповладелец в своей закабалительной практике руководствовался различными соображениями и обстоятельствами. Можно все же указать на три типа закабалительной деятельности.

 

Некоторые холоповладельцы стремились приобрести новых кабальных холопов, одновременно оформляя служилой кабалой зависимость людей, и раньше принадлежавших им. Так, Офона- сий Ондреевич Еремеев 30 апреля 1603 г. предъявил к регистрации 11 служилых кабал, из которых одна была на его же старинного холопа, две — на принадлежавших ему добровольных холопов, одна — на его бобыля; семь остальных кабал оформляли неволю людей, не связанных прежней зависимостью от данного холоповладельца.

 

Другие холоповладельцы в основном кабалили не связанных с ними прежде людей. Василий и Ефим Григорьевы дети Телеп- невы, например, с 27 марта 1595 г. до 14 мая 1609 г. оформили не менее 17 служилых кабал. Все они фиксировали неволю не принадлежавших им прежде людей.

 

И, наконец, были холоповладельцы, стремившиеся при помощи служилой кабалы закрепить за собой принадлежавших им прежде людей, неволя которых не была документально оформлена, и тех холопов, которые остались после смерти их ближайших родственников и формально не переходили по наследству. Так поступила, в частности, Анна Субботина дочь Косицкая, которая с 12 мая по 2 июля 1609 г. после смерти мужа Данилы оформила служилые кабалы не только на принадлежавшего ей добровольного холопа, но и на шесть холопов ее покойного мужа, в том числе на двух добровольных и двух старинных.

 

Таким образом, анализ кабальных книг для определения социального статуса поступавших в кабальные холопы привел нас к выводам, которые существенным образом расходятся с воззрениями, прочно установившимися в исторической литературе и до сих пор не оспариваемыми.

 

Вообще же кабальное холопство предстает институтом, не только не имеющим тенденции к сокращению числа закабалений, но, наоборот, развивающимся и приобретающим в некоторых отношениях характер универсальной формы холопской зависимости, количественный рост которой происходит как за счет других форм холопства, так и в результате закабаления свободного еще или полусвободного населения.

 

 

К содержанию:  Виктор Моисеевич Панеях «Холопство 16 начало 17 века»

 

Смотрите также:

 

ИСТОРИЯ РУССКОГО ПРАВА   Холопство. Отличие холопов от крепостных    Законы о холопах 

 

  Закабаление –кабального холопства   Кабальное холопство    Кто такой холоп    о холопстве  Холопы