Кризис законности в уголовном праве. Рост преступности в буржуазных государствах

 

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

 

 

Кризис законности в уголовном праве. Рост преступности в буржуазных государствах

 

Углубление социальных противоречий капитализма привело к невиданному ранее росту преступности в буржуазных государствах. Это нашло свое выражение в резком увеличении общеуголовной преступности, широком распространении организованной преступности (гангтеризм, рэкет) и преступности белых воротничков (т. e. мошеннических и иных незаконных действий самих буржуа), в катастрофическом росте числа рецидивов и преступлений, coвершенных детьми и подростками. Правящие круги империалитических государств сами практикуют или поощряют преступные действия, направленные против коммунистов и иных прогрессивных деятелей, против рабочего и демократического движения, против расовых и национальных меньшинств и т. д.

 

Несмотря на оснащение полицейских органов современными техническими средствами, буржуазные правительства не в coстоянии решить проблему борьбы с преступностью, поскольку неуклонный рост объясняется самой природой капитализма, в период общего кризиса капитализма буржуазные государтва стремятся изыскать более «эффективные» методы борьбы te преступностью и с этой целью берут на вооружение целый ряд новых концепций и «школ», созданных в буржуазном уголовном праве и криминологии. Так, под влиянием социологического направления, признающего связь социальных факторов с преступностью, буржуазные государства в своей уголовной политике пытаются осуществить «реадаптацию» (перевоспитание) преступника, прибегая при этом к некоторым либеральным мерам. Более широкое распространение получают реформатории (исправительные тюрьмы), учреждаются специальные детские исправительные учреждения, отменяются некоторые жестокие наказания, применяется условное осуждение и т. п. Однако и в «реформированном» виде буржуазные тюрьмы, как и вся пенитенциарная система в целом, остаются орудием подавления угнетенных, средством расправы с революционным движением.

 

Отдавая дань либеральным веяниям, буржуазные государства делают упор на те новые концепции в уголовном праве, которые позволяют нм усилить репрессию против лиц, не «уважающих» в должной мере капиталистические порядки, и развязать руки своим карательным органам. Для буржуазного уголовного законодательства становится характерным отказ от ряда демократических принципов, провозглашенных в уголовном праве в XVIII и XIX веках. B частности, многие кодексы и уголовные законы, принятые в буржуазных государствах после 1917 года, откровенно отходят от принципа законности в уголовном праве и отказываются от классического постулата: нет преступления без указания в законе (nullum crimen sine lege).

 

 

B них появляется множество «каучуковых» статей, неопределенных составов преступлений, которые позволяют полицейским и судебным органам до предела расширять масштабы уголовной репрессии.

 

Более широкое распространение в буржуазных государствах получили законы, направленные против так называемых «при-; вычных преступников», которым суды могут назначать в допол- i нение к основному наказанию или помимо него «превентивное» тюремное заключение. Так, английский «Закон об уголовном правосудии» 1948года значительно расширил категорию дел, по которым к «привычным преступникам» может быть применено превентивное заключение, введенное в Англии еще по закону 1908 года. Новый закон увеличил срок такого заключения: для лиц в возрасте от 20 до 30 лет он может составлять 2—4 года, а для лнц старше 30 лет колеблется от 5 до 14 лет. Еще дальше ; в этом направлении пошел УК Швейцарии 1937 года. «Тот, кто уже отбывал многократные наказания лишением свободы за преступления и проступки, проявляет склонность к совершению преступлений и проступков, к беспутству или праздности, вновь совершает преступление или проступок, наказуемые лишением свободы, может быть, по распоряжению суда, интернирован на неопределенное время». Вообще абсолютно неопределенные санкции, в частности тюремное заключение без указания конкретного срока, стали обычным явлением в законодательстве многих буржуазных государств (Англия, Австралия, Греция, ряд штатов США). Например, в США более 85% приговоров судов назначают неопределенный срок тюремного заключения, что по существу отдает заключенных в полную власть тюремных властей, которые сами решают вопрос о том, прошел преступник «реадаптацию» или нет.

 

Под влиянием реакционных концепций в области уголовного права буржуазное законодательство последних десятилетий откровенно преследует не преступные, противоправные, с точки зрения уголовного закона, действия, а лиц, которые представляют опасность. B уголовные законы вводится понятие опасного или предделиктного состояния, и к лицам, находящимся в таком состоянии, могут быть применены особые, в сущности репрессивные санкции — «меры безопасности», «меры социальной защиты». Узаконение таких мер означает легализацию произвола карательных органов буржуазных ro* сударств и представляет грубое попрание принципа законности в уголовном праве. Впервые такие меры предусмотрел УК Норвегии 1902 года, но только после первой мировой войны они стали получать широкое распространение. Так, УК Аргентины 1922 года и УК Перу 1924 года допускали применение «мер безопасности и исправления» к лицам, которые совершили не преступление, а так называемые «опасные действия». Наиболее полно такие «социологические» конструкции в уголовном праве проявились на Кубе, где уголовный кодекс 1936 года получил название «Кодекса социальной защиты». Он открыто ставил своей целью защиту общества от «социально опасных» лиц. Отказываясь от самого термина «наказание», заменяя его так называемыми «санкциями», кодекс предусматривал возможность их применения к лицам, находящимся в «опасном состоянии» даже в тех случаях, когда они не нарушали уголовного закона.

 

Особенно реакционный характер институт «опасного состояния» и «меры социальной защиты» получили в условиях фашистских, диктаторских режимов, которйе использовали их как орудие массовой репрессии. B фашистской Италии «меры безопасности», введенные в кодекс полиции безопасности 1926 года, откровенно служили для преследования коммунистов и иных противников фашизма. Кодекс легализовал неограниченный произвол политической полиции, поскольку «опасными» могли быть объявлены «все те, кто совершил или обнаружил обдуманное намерение совершить деяния, разрушительные для общественного, экономического или национального порядка, или способны уменьшить безопасность государства, а также лица, которые мешают действиям или критикуют действия государственных властей, способом, могущим принести ущерб национальным интересам в зависимости от внутренней или внешней ситуации данного момента». K таким лицам полиция в широких масштабах применяла «меры безопасности» — принудительное интернирование на острова в Эгейском море, которые получили на звание «островов смерти».

 

Применение «мер безопасности» судами было узаконено в Италии по УК 1931 года. Статья 202 УК, предусмотрев в общей форме, что такие меры могут применяться лишь к социальна опасным лицам, которые совершили преступление, вместе с тем указывала, что уголовный закон устанавливает и те случаи* когда «меры безопасности» применяются «за действие, не предусмотренное законом в качестве преступного». Так, ст. 203 гласила, что социально опасным может быть признано лицо, которое является невменяемым или не подлежащим наказанию, с точки зрения уголовного закона, но «когда является вероятным, что оно совершит новые действия, предусмотренные в законе в качестве преступных». Кодекс давал судам право помещать такое лицо в сельскохозяйственную колонию или работный дом, содержать его в судебном реформатории, отдавать под надзор, запрещать ему проживать в определенной местности н т. д. B соответствии со ст. 207 меры безопасности не могли быть отменены, «если лица, подвергнутые им, не перестали быть социальноопасными».

 

B Германии с приходом к власти фашистов в ноябре 1933 года введен закон «Об опасных привычных преступниках н о мерах безопасности и исправления». По этому закону лица, объявленные «опасными привычными преступниками», заключались в концентрационные лагеря, причем это заключение продолжалось «до тех пор, пока оно представляется необходимым с точки зрения задач, преследуемых данной мерой безопасности или исправления». B руках гитлеровских палачей уголовное законодательство стало орудием осуществления их расистских и неоломброзианских идей, согласно которым преступность объявлялась врожденным свойством «низших» людей, «неполноценных» рас и народов. Ликвидируя последние остатки законности в уголовном праве, фашисты в Германии ввели в него так называемую «волевую теорию», по которой для уголовной ответ- стенности было достаточно «преступной воли». Таким образом, уголовной репрессии могло быть подвергнуто любое лицо, у которого фашистские карательные органы обнаруживали «преступную волю». Такие теории н правовые институты полностью стирали грань между «законными» приговорами и внесудебной расправой, применявшейся гитлеровцами в невиданных ранее масштабах.

 

Социальные превентивные меры после второй мировой войны получили широкое распространение в уголовном законодательстве буржуазных стран: латиноамериканских, скандинавских и т. д.

 

К содержанию: П.H. ГАЛАНЗА: ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАН

 

Смотрите также:

 

 ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА  История экономики буржуазии  Проблемы теории права  законы буржуазных государств