ПАЛЕОНТОЛОГИЯ

Микрозавры. Третий глаз у земноводных

РОБКИЕ ШАГИ ПО ТОПКОЙ ЗЕМЛЕ

А сушу продолжали завоевывать далекие лягушачьи предки. Их успех много скромнее успеха насекомых. Робкие шаги по топкой земле — вот что это было такое. Еще тесно связанные с водой своим жизненным циклом, они шли по суше, неумело загребая пятипалыми лапами, словно пытаясь плыть в воздухе.

Впрочем, впечатление это обманчиво. Не отходя далеко от воды, четвероногие все-таки умудрились пройти большой путь по дороге прогресса. Внешне это было не очень заметно. Неуклюжие панцирноголовые существа, казалось, отличались только размерами и пропорциями тела. Но различия были и в другом, более важном. Если одни земноводные сохранили «ротовой» способ дыхания ихтиостеги (воздух набирается в рот, а потом буквально пропихивается в легкие), то другие приобрели более совершенное реберное дыхание. Тут работает уже не глотка, а более мощные мышцы туловища, и воздух не нагнетается, а всасывается в легкие.

Быстро и по-разному у различных амфибий изменяются органы слуха. Теперь они уже не так беспомощны в новом мире, как ихтиостега.

Велики различия в устройстве позвоночника, и они сильно отражаются на характере движений. Впервые появляются гибкие, змеевидные формы с короткими цепкими лапками. Некоторые из них очень малы — всего несколько сантиметров в длину. Этих существ теперь называют микрозаврами. Часть микрозавров решительно покинула воду и всю жизнь проводила во влажной лесной подстилке, охотясь за личинками многоножек и насекомых.

Все эти различия как бы определили будущую судьбу четвероногих: одним предстояло навсегда остаться земноводными, другим — превратиться в рептилий, третьим — возвыситься до млекопитающих. Уже к концу каменноугольного периода становится ясным, «кто есть кто». А пока они еще одинаковы в главном: у всех влажная кожа, помогающая дышать, у всех водная личинка — головастик, у всех холодная кровь. Несмотря на различия, они все земноводные по сути. И почти у всех сохраняется третий, теменной глаз.

Этот глаз был у позвоночных всегда. Еще со времени «крылатых щитов». Он — тоже загадка, и палеонтологи спорят, зачем он все-таки был нужен. Некоторые считают, что это был «недреманный» сторожевой глаз, предупреждающий о появлении врага или добычи сверху. Есть предположение, что это своеобразный «фототермометр», который должен защищать наземных животных от опасного перегрева. Нам более правильной кажется другая гипотеза. Хорошо известно, что третий глаз не исчез полностью даже у млекопитающих.

 Его остатком является эпифиз, маленькая железа, тесно связанная с головным мозгом. Эпифиз выделяет особый гормон, замедляющий наступление зрелости. Причем активным этот гормон становится только на свету. Поскольку эпифиз скрыт глубоко в толще черепа, гормон предварительно должен попасть по кровеносным сосудам на сетчатку глаза. Можно предположить, что для древних позвоночных этот регулятор был гораздо важнее. Он совмещал сроки размножения с солнечным циклом. Теменной глаз как бы отдавал позвоночным команду идти на нерест весной, после длительного затемнения, или осенью, когда падала освещенность. Эту гипотезу мы использовали, рассказывая об ихтиостеге. Впрочем, гипотеза эта вовсе не отменяет других.

Любой орган одновременно выполняет несколько функций. Если два наших глаза участвуют в гормональной регуляции, то почему третий, теменной, не мог видеть? И вообще, по той функции, которую выполняет какой-нибудь орган сегодня, не всегда узнаешь о его «обязанностях» в прошлом. Так, всем известная щитовидная железа у древнейших рыбообразных предков была органом транспортировки пищи, слизистым желобком, по которому в глотку стекал поток мельчайших съедобных частиц.