ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО. О правах вотчинных

Владение должно быть открытое. Вотчинные иски - о праве собственности на имущество

Таковы общие свойства владения, могущего превратиться в право собственности, по русским законам.

Но независимо от этих свойств, о коих закон прямо упоминает, есть такие свойства, при отсутствии коих никакая здравая практика не может применить закон о владении, хотя закон прямо не упоминает об этих свойствах. Эти‑то необходимые свойства и должно привести в сознание. Нельзя, напр., не признать, что владение должно быть открытое. Это не значит, что владение непременно должно быть известным собственнику, имеющему право спорить. Предполагать, что собственник в таком только случае лишается, с истечением 10 лет, права опровергать чужое владение имуществом, когда ему было известно об этом владении, было бы несправедливо, ибо всякому должно быть известно свое право собственности и всякому собственнику должно казаться прямым нарушением прав его, когда он видит, что без воли его владение, пользование и распоряжение отделились от его права собственности на имущество. Оттого к давности невозможно применять общее правило, относящееся к срокам процессуальным, что срок исчисляется с того времени, когда событие, подлежащее обжалованию или возбуждающее деятельность, сделалось неизвестным, объявлено, предполагается объявленным.

Не в этом смысле владение должно быть открытое. Это значит, что владение должно совершатся не втайне, не с намеренным сокрытием всех признаков, а явно перед всеми.

Далее: нельзя не признать, что владение тогда только может быть совершенным и вести к приобретению права собственности, когда это было владение известное; когда могло быть ясное сознание об этом владении и о предмете, на который оно простирается. Для того чтобы владение могло превратиться в право собственности, нужно, чтобы оно простиралось на предмет, индивидуально определенный, ограниченный неподвижною линией в пространстве. Если такого ограничения, такой определенности нет, то владение хотя и возможно само по себе, но невозможно представить себе в этом случае полное тождество сознания у лица владеющего и у лица, утратившего владение, относительно самого предмета права. Нет основания закрепить за человеком право собственности по владению, когда он не сознает сам, где по месту начинается, докуда простирается, где кончается его владение в виде собственности.

Вот почему невозможно говорить вообще о давности в чресполосном владении, когда никто из участников в этом владении не знает определительно, чем он владеет. Он владеет временем в одном месте, на следующий год, пожалуй, будет владеть в другом, а когда размежуются – Бог знает, в каком месте будет отделено ему владение.

Итак, вообще, если один из совладельцев захватил в нынешнем году часть таких земель в общей чресполосной даче, которыми владел в прошлых годах другой, то сколько бы лет ни продолжалось такое его владение, оно не может предоставить ему права собственности на захваченные полосы земли. Давностью здесь может быть освящено только право на владение, право быть владельцем в известной даче; наприм., если бы оказалось, что владелец, при специальном межевании не представивший крепостей, был поименован на плане генерального межевания и владел более 10 лет ненаселенною землей, то за ним утверждается право на участие в общем владении (Зак. Меж. изд. 1893 г., 950 прим. 1).

В исках вотчинных, или о праве собственности на имущество, истцу можно поставить в вину его молчание о своем праве лишь с той поры, когда возникло владение ответчика имуществом (хотя бы и до того времени истец не пользовался и не распоряжался своим имуществом), ибо лишь овладение чужим имуществом служит в сем случае нарушением прав собственника.

Посему вотчинный иск о земле, состоящей в наличном владении казны, не может быть отринут за давностью потому только, что истец не может удостоверить свое владение или распоряжение имуществом, за 10 лет до начала иска, – если сама казна (государство, по праву на бесхозяйное) не имеет этого имущества в своем владении за 10 лет до начала иска. Посему, когда хозяин движимости потерял или забыл ее в отдаленном месте, а вещь более 10 лет оставалась там в забвении, не быв никем взята во владение, нет повода устранять иск за истечением давности. Давность в сем случае начинается для хозяина лишь с той поры, когда вещь поступила в чье‑либо чужое владение.

Притом действие давности предполагается всегда относительно другого права, исключительно существующего, исключительно присваиваемого другим лицом на то же имущество. О давности владения (в смысле гражданского права) не возникает и вопрос, когда владение не подвергается спору, когда против него не является ничье исключительно гражданское вотчинное право на то же имущество.

 Владелец владеет на себя, как исключительный собственник: против него является истцом лицо, показывающее себя исключительным собственником на то же имущество. Права в сем случае несовместимы: либо то, либо другое должно быть признано единым, исключительным вотчинным правом. В сем случае может быть применение давности к владению ответчика.

Но когда и истец и ответчик – оба владели в одном имуществе, и право каждого из них, в сущности, одно и то же, нераздельное, то не может быть речи о применении отдельно к одному, относительно другого – давности по владению и по свойствам и принадлежностям оного, кои неразрывно связаны с существом самого владения. Посему, например, давностью не может быть утверждено право или установлена обязанность одного из соучастников общего владения, относительно прочих соучастников, – оставаться в общем и нераздельном с ними владении, когда с существом общего владения соединяется право требовать раздела или выдела.