Формы борьбы работных людей и приписных крестьян мануфактур. Восстание в Ромодановской волости. БОРЬБА РАБОТНЫХ ЛЮДЕЙ И ПРИПИСНЫХ КРЕСТЬЯН НА МАНУФАКТУРАХ В 50-60-х ГОДАХ

 

ИСТОРИЯ РОССИИ 18 ВЕКА

 

 

БОРЬБА РАБОТНЫХ ЛЮДЕЙ И ПРИПИСНЫХ КРЕСТЬЯН НА МАНУФАКТУРАХ В 50-60-х ГОДАХ. Восстание в Ромодановской волости

 

Господство феодальной экономики в сочетании с капиталистическими элементами в области промышленности и состав работных людей, купленных и приписных крестьян, подавляющее большинство которых в 50—60-х гсдах XVIII в. оставалось еще крепостными, определили содержание и формы борьбы работных людей и приписных крестьян мануфактур.

 

Почвой для этой борьбы служили не только условия труда на мануфактурах, вытекающие частично из условий найма, но и формы внеэкономического принуждения, которыми была опутана жизнь работных людей, купленных и приписных крестьян.

 

Дать точные сведения о числе волнений работных людей и приписных крестьян на мануфактурах в 50—60-х годах XVIII в. не представляется возможным: такого учета в то время не велось. В правительственные учреждения — в Сенат, Мануфактур- и Берг-коллегии попадали сведения только об относительно крупных волнениях, которые, как правило, подавлялись центральным правительством.

 

В 1762 г. числилось приписных крестьян к казенным заводам 99 330 душ м. п. (по третьей ревизии) и к частным — 43 187 душ м. п. — всего 142 517. Однако данные третьей ревизии не точны: в них не учтены крестьяне, приписанные к Сестрорецкому и Колывано-Воскресенскому заводам (40 тыс.). Всего приписных крестьян в 60-х годах было около 190 тыс. душ. Они должны были отрабатывать на мануфактурах подушную подать и оброчный оклад, всего по 1 р. 72 к., причем занятые на заводах крестьяне отрабатывали эти подати не только за себя, но и за все ревизские души, приписанные к заводу, т. е. за стариков и детей, что, естественно, значительно удлиняло время обязательных заводских работ.

 

Обычно крестьяне выполняли вспомогательные работы: по рубке и подвозу дров, выжигу утля и доставке его к домнам и нередко по добыче и возке железной руды. Плата колебалась в зависимости от времени года (в летние месяцы труд оценивался дороже, чем зимой); конный крестьянин получал больше, чем пеший. Плата или выплачивалась приписным людям, которые в этом случае сами вносили подати в казну, или, что бывало чаще, податп за крестьян вносила заводская контора. В последнем случае крестьяне ничего не получали и должны были содержать себя на собственных харчах.

 

Приписные крестьяне продолжали считаться государственными. Они выполняли государственные повинности работой на казенном или частном заводе, но, по закону, их нельзя было отрывать от земли и переселять «навечно» на завод. Запрещалось ставить их на заводские работы и во время полевой страды. Однако эти ограничения на практике грубо нарушались. Казна и заводчики нередко переселяли крестьян на завод «навечно»,-— тем самым стиралась разница между приписными и крепостными крестьянами.

 

 

 Со сроками полевых работ владельцы не считались, и крестьяне, отправленные на заводские работы, не могли вести свое хозяйство. Заводчики и заводские управители не стеснялись прибегать к увеличению уроков, произвольной браковке, истязаниям и взяткам. Приписка к мануфактурам превращалась для крестьян фактически в состояние, близкое к крепостному. Волнения, нередко доходившие до вооруженных восстаний, вызывались именно попытками правительства и заводчиков превратить приписных крестьян в купленных крепостных. В этом отношении борьба приписных крестьян являлась одним из проявлений антикрепостнической борьбы крестьянства, и естественно, что в Крестьянской войне 1773— 1775 гг. приписные крестьяне сыграли большую роль.

 

Крупные волнения среди приписных крестьян в 1752 г. произошли в Ромодановской волости (близ Калуги), принадлежавшей Н. Демидову. На заводах Демидова работали купленные крестьяне, еще тесно связанные со своим хозяйством, поэтому волнения эти носили стихийный, неорганизованный характер. Ромодановская волость была куплена в 1739 г. Н. Н. Демидовым у М. Г. Головкина. Всего в волости считалось более 2 тыс. душ ; из них треть Демидов заставлял работать на своих заводах в Калужской провинции, треть на сибирских заводах, а треть оставил на пашне. Однако крестьяне показали, что на сибирские заводы Демидов перевел до 927 чел., а остальных, не только мужчин, но и женщин, заставил работать на свою калужских заводах, так что пахать были вынуждены старики да оставшиеся в домах женщины  . Но не только это обстоятельство послужило причиной восстания крепостных крестьян Ромодановской волости. В прошении, поданном Елизавете Петровне, работные люди нарисовали потрясающую картину своей жизни у заводчика, картину, характерную для эпохи первоначального накопления. Заводы в Калужской провинции строили крестьяне Ромодановской волости. Демидов «мужеск пол и женск, лето и зиму, без упокою на работе мучил; от той ево тяжкой работе сколько народу померзло. А в которых в женском полу при шалошах грудные младенцы, выползовая без матерей из лагерей, днем и нощию, и пере- жглися, которые от той болезни многие и померли, но опые жепки и повыкинули младенцов»  . Попытки жаловаться на Демидова закончились тем, что ходоки были схвачены и выданы владельцу.

 

Челобитная демидовских крестьян Ромодановской волости — это жалоба крестьян, которых насильственно отрывают от хозяйства, превращают в крепостных мануфактуры. Одновременно крепостные крестьяне указывали, что за каторжный труд на заводах Демидов им не платит, снижает расценки. Но особенно жаловались работные люди Ромодановской волости на кровавые насилия.

 

Волнения начались в апреле 1752 г. Крестьяне Выровского завода бросили работу, выпустили из пруда воду и прекратили выжиг угля. Завод остановился. Когда весть о событиях на Выровском заводе дошла до ромо- дановских крестьян Брынского и Дугиенского заводов, там произошли те же события: крестьяне, «оставя все мастерство и работу, с тех заводов разбежались и пришли во оное ж село Ромоданово к тем же ослушникам в согласие, от чего и те их заводы пришли в крайнюю остановку и раззоре- ние» К Крестьяне начали вооружаться ружьями, рогатинами, навезли в село камней. В Калугу были направлены четыре роты Рижского драгунского полка, но при попытке солдат переправиться через Оку они были встречены толпой ромодановских крестьян, численностью до 1000 чел., вооруженных копьями, дрекольем. На войска обрушился град камней. Переправа не удалась. Тогда на усмирение демидовских крестьян 24 мая прибыл Рижский полк в полном составе. В с. Ромодановском ударили в набат, и быстро собралась толпа в полторы тысячи человек; у некоторых имелись и ружья. Когда по толпе были даны холостые выстрелы, крестьяне бросились на отряд и смяли его. О серьезности происшедшего столкновения говорят потери с обеих сторон: в правительственном отряде было смертельно ранено 4 офицера, 2 унтер-офицера и 25 рядовых; более легкие ранения получили 9 офицеров и 188 унтер-офицеров и рядовых. Восставшие отбили 210 ружей, 10 пар пистолетов, 180 шпаг и много другого военного имущества. Командир полка полковник П. Олиц был захвачен восставшими в плен. Потери ромодановских крестьян составляли 59 убитых и 42 раненых. Полк был отброшен от села  .

 

Поражение правительственных войск произвело в Петербурге большое впечатление. Сенат распорядился двинуть в Калугу еще 3 драгунских и 2 пехотных полка под общим командованием бригадира Ф. Т. Хомякова. Положение казалось правительству тем серьезнее, что сочувствие крестьянам выказывали посадские люди Калуги, а некоторые купцы даже снабжали повстанцев продовольствием. Восставшие нашли поддержку и со стороны некоторых представителей сельского духовенства. К середине июня в Калугу прибыл еще один полк. Первая попытка Хомякова переправить 13 июня войска через Оку не увенчалась успехом: демидовские крестьяне, несмотря на артиллерийский огонь, не позволили войскам высадиться на берег. Только 19 июня Хомякову удалось перебраться через Оку и начать наступление. Многие деревни были сожжены. Население разбежалось по окрестным деревням и буеракам. Войска захватили в плен всего около 200 чел. из общего числа повстанцев свыше 2 тыс. Действия Хомякова не удовлетворили Сенат; он был отстранен от командования, а на его место назначен генерал-майор М. Опочинин. Но повстанцы не сложили оружия. Они рассеялись по соседним уездам. К ним стали присоединяться местные крепостные крестьяне.

 

Правительство называло действия крестьянских отрядов «разбойничьими», но это был не разбой, а нарастание крестьянского движения в Калужской провинции, принявшего более активные формы борьбы. Это понимало и правительство. Генералу Опочинину, в добавление к имеющимся в его распоряжении двум полкам, спешно были направлены еще два полка с приказанием в кратчайший срок ликвидировать «беспорядки». Волнение охватило Медынский, Мосальский, Серпейский, Мещовский и Брянский уезды. К крестьянам Демидова стали присоединяться крепостные крестьяне А. Гончарова. Несмотря па то, что число восставших крестьян умножилось, волнение было жестоко подавлено. Восемь «первоначина- телей» были приговорены к наказанию кнутом и последующей высылке из Калуги на уральские заводы Демидова, где заводчик обязывался держать их закованпыми, на самых тяжелых работах. Многих наказывали кнутом и плетьми, после чего одних возвратили Демидову, других отправили на уральские заводы.

 

В апреле 1752 г., когда вспыхнуло восстание в Ромодановской волости, волнения начались и среди купленных крепостных крестьян с. Сороколе- това и дер. Железной в Белевском уезде. Это село было куплено в 1750 г. купцом JI. И. Лугининым, который стал применять крестьянский труд на своей полотняной фабрике в Туле. До 1752 г. купленные крестьяне выполняли фабричные работы поочередно, но в апреле этого года решительно отказались от работы на мануфактуре. Когда для выяснения причин отказа явились следственные лица от Белевской воеводской канцелярии, крестьяне, вооружившись рогатинами, цепами и дубинами, «собравшись многолюдством», оказали им сопротивление и выгнали канцеляристов из села, «уграживая смертным боем»

 

Подавленное в самом начале волнение среди купленных крестьян купца Лугинина не получило широкого развития. По приговору Сената, «зачинщики» были жестоко избиты кнутом и высланы в Алексинский уезд для работы на фабрике того же Лугинина. Остальные крестьяне подверг лись не менее жестокой экзекуции еще до приговора Сената.

 

В 1754 г. начались волнения приписных крестьян на Авзяно-Петров- ских заводах П. И. Шувалова. В приписанных к Авзяно-Петровским заводам 33 селениях насчитывалось 480 дворов и 5411 душ м. п. . Движение было вызвано самым фактом приписки крестьян, живших от завода более чем за 600 верст. Правительство ответило на эти волнепия выселением «виновных» крестьян на завод; часть их было приказано «высечь плетьми... и... употреблять их без очереди в самопужные и тягчайшие заводские работы»  . Но это не остановило борьбы приписных крестьян: волнения повторились в 1758—1759 гг. и с новой силой в 1760 г., когда Авзяно- Петровские заводы были переданы Евд. Демидову, и продолжались до 1766 г. Волнения распространились и на другие заводы Урала и вскоре перекинулись на камские заводы Шувалова.

 

В 1755 г. начались волнения приписных крестьян на Вознесенском за воде Сиверса, к которому была приписана 1 тыс. душ государственных крестьян из семи сел Казанской губернии. На заводские работы посылались очередно по 333 чел. Этот завод находился в 100 верстах от Авзяно- Потровского. Волнения продолжались в 1761 и 1762 гг.  . В 1760 г. в районе Камышлова и Шадринска вспыхнули волнения государственных крестьян, приписанных к Каслинскому и Кыштымскому заводам Никиты Демидова. «Мы готовы помереть все, а на заводы не пойдем»,— говорили крестьяне. В районы восстания были посланы войска. В районе Масленского острога между восставшими приписными крестьянами и правительственными войсками произошло крупное столкновение, во время которого из правительственных войск было ранено 52 чел.; потери крестьян остались неизвестными . Крупное волнение вспыхнуло в 1761 г. среди крестьян, приписанных к Боткинскому и Ижевскому заводам Шувалова. Поводом к движению послужило увеличение казенного оклада на 60 коп., что вело к увеличению числа обязательных работ на заводе, так как приписка обязывала крестьян отрабатывать подушпый оклад. И здесь развернулась вооруженная борьба приписных крестьян с правительственными войсками. Волнение приняло настолько широкие размеры, что правительству пришлось послать на завод комиссию во главе с Вяземским, только что жестоко подавившим волнения крестьян в Вяземском уезде. Результатом деятельности комиссии Вяземского явился указ 1763 г., ограничивший эксплуатацию приписных крестьян.

 

В 1762 г. возникли волнения среди крестьян Невьянской слободы, приписанной к Алапаевским заводам; отсюда волнения перекинулись на Нижне-Тагильские заводы. Восстали крестьяне, приписанные к Горобла- годатскому и Верх-Исетскому заводам, принадлежавшим Р. И. Воронцову. Волнения продолжались и во второй половине 60-х годов, причем наиболее широкие размеры получили в 1767—1768 гг. в Чердынском и Соликамском уездах.

 

В 1769—1771 гг. произошло восстание крестьян, приписанных к Олонецким заводам. За Олонецкими заводами по третьей ревизии числилось 18 979 приписных крестьян. Население края было неоднородно: здесь жили русские крестьяне, карелы и вепсы. По социальному положению крестьянство также было неодинаково: среди них выделялась богатая верхушка, которая играла решающую роль на суемах (мирских сходах) и занимала выборные сельские должности. Это давало ей возможность крайне неравномерно распределять мирские платежи. Приписные крестьяне Олонецкого края выполняли те же работы, что и крестьяне на других заводах (рубка леса, жжение угля и т. д.); но чтобы не отрываться от своего хозяйства и промыслов, они нанимали за себя работников. В роли подрядчиков, поставлявших рабочую силу на заводы, выступали богатые крестьяне олонецкой деревни. В 60-х годах крестьяне, чтобы откупиться от работы, платили подрядчикам по 15—20 руб., за что по казенным расценкам полагалось не более 1 р. 10 к. Таким образом, к эксплуатации со стороны феодального государства прибавлялась эксплуатация со стороны своего же односельчанина, богатея. Особенно тяжелым для крестьян был перевод их в берггауэры, т. е. в категорию крепостных работников мануфактуры.

 

В 60-х годах положение крестьян Олонецкого края стало чрезвычайно тяжелым. Ряд неурожайных лет усилил их нищету. Возросли крестьянские повинности в связи с разработкой тивдийского мрамора, очень ценимого за разнообразную расцветку. К работам по разработке мрамора было приписано 3392 ревизских души. Дома приписных крестьян занимали чиновники и мастеровые, так что крестьяне «почти и домов своих лишились». В то же время были снижены расценки на работу: вместо 3 руб. крестьянам стали платить 1 р. 50 к. в месяц, а за некоторые работы (поставка подвод и судов с гребцами) крестьянам вообще ничего не платили. В 1765 г. французские купцы начали строить железоделательный завод на р. Лососинке. Владельцу мануфактуры было предоставлено право использовать для строительства, заготовки угля и всяких других «черных работ» труд приписных крестьян.

 

Начавшаяся в 1768 г. война с Турцией потребовала усиления производства пушек. Правительство решило построить новый чугунолитейный завод на р. Лижме. Летом того же года, в самую страдную пору, начались наряды крестьян на работы по заготовке руды и дров для строившегося завода

 

Резкое усиление феодальной эксплуатации крестьян, приписанных к Олонецким заводам, послужило причиной восстания 1769—1771 гг. Челобитчики, посланные приписными крестьянами в Петербург, жаловались на непосильные повинности, обсчеты и избиения. До удовлетворения их жалоб крестьяне в конце 1769 г. прекратили работы по постройке Лижем- ского завода и работы на Кончезерском заводе, а также на мраморных разработках. Волнения распространялись на новые районы. В начале 1770 г. к крестьянам Кижского погоста и Великогубской волости присоединились крестьяне Остречинского погоста, Тубозерской, Рындозерской, Шелтозерской и ряда других волостей Олонецкого края. Летом 1770 г. к восстанию русских крестьян примкнули карельские волости — Сям- озерская, Святозерская и некоторые другие, но центром восстания оставался Кижский погост. Челобитчики крестьян были арестованы в Петербурге, но не прекращавшиеся волнения и их расширение на новые райопы края заставили правительство отменить обязательные работы крестьян па мраморных разработках. Однако это не успокоило крестьян. Их основным требованием стала отмена всех обязательных работ на горных заводах. Среди крестьян выдвинулся энергичный вожак Климент Соболев, остававшийся с народом до конца восстания.

 

Соболев правильно понимал враждебную пароду роль зажиточных крестьян. Суемы в феврале — июне 1771 г. сняли с общественных дол- яшостей богачей-ростовщиков и заменили их верными людьми. Крестьяне начали вооружаться. Сенат дал распоряжение арестовать «зачинщиков» и прежде всего Соболева. 9 февраля небольшому отряду удалось схватить Соболева и заковать его в кандалы.

 

Собралась большая масса крестьян, которые освободили Соболева. Солдаты были обезоружены и бежали, а командир отряда Князев посажен под арест. Волнения принимали характер вооруженного восстания, и на их подавление были направлены четыре роты солдат с двумя пушками. В то же время правительство вынуждено было сделать еще одну уступку крестьянам — отменить обязательные работы на французской мануфактуре. Между тем местные богатеи не бездействовали — они усиленно склоняли крестьян прекратить сопротивление, что им частично удалось. Летом 1771 г. в восстании участвовало около 7 тыс. крестьян, остальные прекратили борьбу. В конце июня карательный отряд во главе с Урусовым двинулся к Кижскому погосту, где собралось около 2 тыс. крестьян. Здесь, в церковной ограде, они были окружены карательным отрядом и под угрозой применения пушек, заряженных картечью, сдались. Это было концом восстания. Соболев около трех недель скрывался в лесах и вскоре был арестован. Борьба мелких отрядов после июльских событий в Кижах не могла оживить движения. Вожаки движения Климент Соболев, Андрей Сальников и Семен Костин были приговорены к вырыванию ноздрей, наказанию кнутом и вечной ссылке на каторжные работы в Нер- чинские рудники; многие были жестоко избиты кнутом и плетьми, 51 чел. из них выслан на поселение в Сибирь. С крестьян взыскали 8 тыс. руб. на содержание следственной комиссии и несколько сот рублей на чиновников — «за бесчестье»

 

Волнения среди приписных крестьян на Урале в конце 50-х — начале 60-х годов и Кижское восстание 1769—1771 гг.— самые крупные восстания приписных крестьян этого времени. Более мелкие волнения происходили в других районах страны. Для волнений среди приписных крестьян характерно требование полного их освобождения от обязательных заводских работ. Крестьяне понимали, что эти работы представляли собою одну из форм их закабаления. В то же время крестьяне не отказывались от работы на заводах по найму, о чем говорят многочисленные данные о найме крестьян на заводы, в том числе и их односельчанами, которые не хотели или не могли отрываться от своего хозяйства и поэтому брали себе заместителей. В этих условиях требование приписных вернуть их в «крестьянство» составляло одно из проявлений общей антикрепостнической борьбы крестьянства.

 

Восстания приписных оказывали значительное влияние и на движение постоянных работных людей мануфактур. На Урале сравнительно широко применялся перевод приписных крестьян на постоянную работу на заводах. Попытки закрепостить переведенных в мастеровые крестьян служили основной причиной волнений среди них. В этом отношении движение мастеровых и работных людей пе отличалось от волнений среди приписных крестьян. Но переведенные на заводские работы крестьяне попадали в новые производственные условия. Далеко не все из них сохраняли свое крестьянское хозяйство. Переведенпые крестьяне «безотлучно» находились на заводских работах. Вчерашний крестьянин должен был кормиться на свою заработную плату, а она не обеспечивала существования рабочего и его семьи. Кроме того, юридически они продолжали считаться крестьянами, поэтому должны были платить те же подати, что и государственные крестьяне (подушную подать и оброчный оклад). Особенно бедственным было положение приписных крестьян во время болезни. На казенных заводах больным выдавалось жалование и скудная пища, па некоторых заводах (например, Мотовилихинском) имелись госпитали. Но когда эти заводы передавались частпым владельцам, то за время болезни приписным ничего не платили, а своего хозяйства многие из них уже лишились. Жаловались приписные крестьяне и на то, что владельцы заводов заставляют принудительно работать подростков с 15-летнего возраста. Бедственность своего материального положения приписпые люди правильно связывали со стремлением заводчиков уравнять их с крепостными, поэтому во всех волнениях мастеровые и приписные уральских частных заводов боролись против закрепощения, отстаивая свое право оставаться государственными крестьянами.

 

В 1762 г. волнения вспыхнули среди работных людей Невьянского завода П. Демидова. В эти волнения были вовлечены не только «вечиоотдан- ные» крестьяне, но и мастеровые и работные люди из бобылей, беглых и т. п. Работные люди создали свою организацию — мирскую избу, которая являлась как бы официальным органом, представлявшим и защищавшим их интересы перед заводской конторой и даже правительственными учреждениями. Приказчик Невьянского завода доносил, что рабочие говорили, «они де конторе неподсудны, а имеетца де у них мирская изба» Основные требования работных людей — работать на заводе в обязательном порядке только в пределах отработки подушного оклада, а работы сверх стоимости подушного оклада выполнять за сдельную плату, в том же размере, какую получали наемные. Помимо требования увеличить заработную плату, работные люди настаивали, чтобы их детей принудительно не привлекали к ломке угольных куч. Волнения продолжались и в 1763 г. В мае 1763 г. на заводе был получен указ Главного управления горных заводов с требованием немедленного возобновления работы. Однако работные люди не подчинились указу. Они вновь подтвердили, что «впредь положенные па них по заводским учреждениям работы исправлять будут только за один подушный оклад» и что плата за работы, выполняемые сверх того, их не удовлетворяет. То же заявили работные люди и других заводов. В июле 1763 г. на Невьянский завод прибыл кн. А. А. Вяземский. Опасаясь расширения волнений среди работных людей, оп частично удовлетворил их требования: приказал, чтобы государственными крестьянами считались те работные люди и мастеровые, кто был записан в перепись 1722 г. Остальные работные были признаны крепостными крестьянами. Однако рабочих, записанных в 1722 г., на заводе оказалось всего только 30 чел., и решение Вяземского не удовлетворило большинство работных людей. Была несколько повышена (с 2 до 3 коп.) плата за выковку железа, сравнявшись с выплатой на казенных заводах. Это были ничтожные уступки, но цель Вяземского была достигнута: работные люди «стали быть в послушании».

 

Такой же характер, как на Невьянском заводе, приняли волнения среди работных людей в ноябре 1762 г. на Нижне-Тагильском заводе, принадлежавшем Н. А. Демидову. Но здесь волнения тесно переплетались с движением приписных крестьян с. Покровского и приняли более острые формы.

 

Требования работных людей, в отличие от требований приписных крестьян, отражали новые производственные условия, в которые они были поставлены. Положение работных людей, не связанных с крестьянским хозяйством, живших лишь работой на крупных промышленных предприятиях, приближалось к положению наемных рабочих. Их требования, хотя и не завершенные, половинчатые (так как значительную часть своего времени они попрежнему соглашались работать в принудительном порядке), носили также антикрепостнический характер.

Такой же характер имела борьба работных людей на полотняной и бумажной «фабрике» А. А. Гончарова в Малоярославецком уезде в 1752 г. Здесь работали не только крепостные крестьяне. Как писали сами работные люди, среди них были приписные и наемные «разных чинов люди» — солдатские и матросские дети, посадские люди, «синодальные, протопопские, и поповские, и дьяконские, и дьячковские дети», а среди крестьян — принадлежавшие не только Гончарову, но и государственным, дворцовым и монастырским волостям . Работные люди выделили из своей среды энергичных вожаков — Ивана Моисеева, Тихона Куликова, Якова Ветош- никова и др., которые сумели довольно четко сформулировать требования восставших. Среди этих требований были такие, которые вытекали из положения работных людей как податного сословия. В прошении на имя Елизаветы Петровны работные люди обвиняли Гончарова в том, что on взыскивал с них подушные деньги вместо 70 коп. по 1 руб. и таким образом перебрал за два набора 421G руб. Таким же путем Гончаров взял с них за поставляемых рекрутов излишних 3029 руб. Но в то же время работные люди указывали, что приказчики Гончарова покупают плохую пеньку, из которой нельзя получить требуемого качества и количества вычески, а за невыполнение нормы берут с каждого тюка штраф по 10 коп. За пряжу, которую поставляли женщины, снизили плату с 9 коп. до б и даже до 3 коп. с тюка. Сбавили расценки и ткачам полотен с 70 до 50 коп. за кусок полотна.

 

Гончаров поступал с работными людьми, как вотчипник. Квалифицированных мастеров он принудительно посылал на рытье прудов и платил за эту работу по 3 коп. в день, а случалось, что за черную работу, «кроме немилостивых побой, никакой платы не чинят» Работные люди подавали Гончарову письменную жалобу на приказчиков, но ответом на нее был арест 11 «зачинщиков». Это побудило работных людей обратиться с прошением к самой императрице: царистские настроения, характерные для крестьянских восстаний, были присущи и работным людям мануфактур. Никакие челобитные, конечно, не помогли. Работные люди вынуждены были прекратить работу и создать вооруженные отряды. Против них были мобилизованы местные силы, и специально для подавления волнения прислана рота Рижского драгунского полка. 2 мая работные люди были собраны для заслушания указа Мануфактур-коллегии о беспрекословном послушании Гончарову. Ввиду решительного отказа подчиниться, команда драгун и отряд в 200 чел., собранный Гончаровым из приказчиков и дворовых, открыли по толпе восставших огонь из руя^ей. Восставшие, однако, не сдались: они напали на вооруженные отряды и заставили их укрыться в усадьбе Гончарова, причем захватили 5 легких пушек, принадлежавших заводчику, и небольшое количество другого вооружения, брошенного при отступлении карателями. В этом столкновении повстанцев поддержали находившиеся тут же работные люди соседней мануфактуры Щепочкипа.

 

Весть о волнениях среди работных людей на фабриках Гончарова быстро разнеслась по соседним уездам. Волнения начались в Медынском, Мосальском, Серпейском, Мощовском и Брянском уездах , где стихийно возникли вооруженные отряды из крестьян, мастеровых и работных людей. Опасаясь дальнейшего роста восстания, правительство направило в Малоярославецкий уезд крупные вооруженные силы с приказанием немедленно потушить разгоравшийся пожар, не останавливаясь перед применением оружия. К фабрикам Гончарова были стянуты отряды численностью в 1637 чел. 22 июня фабрику Гончарова окружили войсками, которые открыли артиллерийский огонь. По данным командующего карательным отрядом бригадира Хомякова, было убито 5 и ранено 6 рабочих. Повстанцы разбежались, затем началась расправа над восставшими. Четыре человека, признанные следственной комиссией «первоначальными возмутителями»,— Иван Моисеев, Иван Соловьев, Захар Кувяткин и Иван Сухан — были жестоко избиты кнутом, закованы в кандалы и отправлены на Брянские железные заводы Гончарова с приказанием «их за караулом своим без выпуску содержать и в тяжкие заводские работы употреблять». Другие «первоначинатели» после наказания кнутом были сосланы на пожизненные каторжные работы в Рогервик.

 

Такая же форма борьбы характерна для работных людей Московского Суконного двора во второй половине XVIII в. Свыше 58% работавших на Суконном дворе имели стаж более 5 лет; из них часть работных людей до поступления на Суконный двор работала по найму (13%); из других мануфактур перешло 2,7% рабочих. Совершенно ничтожно (0,2%) было число работных людей, которые до поступления на Суконный двор занимались крестьянством; незначительная доля работных людей, вышедших из ремесленников (1,0%) и торговцев (0,8%); до 40% составляли работные люди, которые прежде занимались нищенством В основном это были дети солдат, крестьян и лиц, оторванных от других сословий. Они обеспечивали рабочей силой мануфактуру. Этим же объясняется высокий процент работных людей на Московском Суконном дворе, которые до поступления на мануфактуру в 1739 г. нищенствовали. Приведенные данные не оставляют сомнения в том, что рабочие Суконного двора в своей подавляющей массе уже не были связаны с крестьянским хозяйством.

 

Для второй половины XVIII в. отсутствуют более подробные сведения о социальном составе работных людей Московского Суконного двора. Кадры их попрежнему пополнялись главным образом из пауперизирован- ных слоев населения, а число работных людей, непосредственно связанных с крестьянством, сокращалось; одновременно увеличивалось число работных людей из среды «нищенствующих». Воспроизводство рабочей силы, таким образом, несколько изменилось в сторону, характерную для промышленного производства. На мануфактурах стали складываться кадры предпролетариата. Это были работные люди, положение которых на производстве не определялось связью их с крестьянским хозяйством и требования которых носили иной характер, чем требования приписных крестьян Урала или Олонецкого края. Уже в 30-х и 40-х годах в борьбе работных людей Суконной мануфактуры преобладали чисто профессиональные требования: увеличение заработной платы, протесты против жестоких наказаний и штрафов.

 

В 50—60-х годах XVIII в. борьба рабочих Московского Суконного двора носила острый характер. В июне 1749 г. работные люди остановили работу и в числе 800 чел. «самовольно» покинули мануфактуру. На предприятии осталось только 120 чел. Содержатель Суконного двора обратился в Мануфактур-коллегию с просьбой отыскать ушедших работников и при посредстве Главной полицмейстерской канцелярии вернуть их на работу. В июне удалось сыскать 381 чел. Работные люди заявили, что они послали императрице прошение «о чинимых им от тех фабри канов обидах и непрестанных жестоких наказаниях» и пока не получат ответа, на работу не пойдут. Тогда Мануфактур-коллегия решила наказать пятерых «зачинщиков» кнутом, однако поостереглась произвести экзекуцию в присутствии работных людей, «дабы при этом наказании не учинено было от них возмущения». Было решено рабочих предварительно развести «по палатам». Угроза истязания не сломила сопротивления работных: они опять «в работу не пошли и учинились противны». Разводить их по палатам пришлось силой, но когда было приступлено к исполнению приговора Коллегии над ткачом Терентием Афанасьевым, рабочие, выломав двери в палатах, отбили своего товарища. В конце июля продолжало бастовать 127 работных людей. Коллегия решила, отобрав по указанию владельца мануфактуры Болотина наиболее активных, наказать их кнутом и сослать на каторжные работы в Рогервик

 

В чем заключались «великие обиды», вызвавшие остановку работы т Московском Суконном дворе, из дела остается неясным. Но свет на это проливает движение, вновь вспыхнувшее на мануфактуре в 1762 г. Началось оно среди учеников гарнизонной школы, отданных в работу в Московский Суконный двор. Поводом к волнению послужила попытка наказать ученика Ф. Андреева. Но причина волнения, как выяснило следствие Мануфактур-коллегии, была другой. Недовольство рабочих было вызвано тем, что владельцы мануфактуры примешивали к основе сукна «негодные хлопья в половинку фунтов по 5 и 10», что, естественно, понижало заработок работных, так как они теперь нормы не выполняли. Кроме того, трепальщикам и прядильщикам владельцы мануфактуры не выдавали платы за каждые три фунта с половинки сукна. Фабриканты, жаловались далее рабочие, вычитали из заработных денег с каждого поставу на покупку рекрутов с ткача по 12 коп., с кордовщика и шкро- болыцика по 8, с прядильщика и шпульника по 6 коп. . В жалобах работных людей имеются также указания на произвол фабрикантов и приказчиков. Рабочие снова были подвергнуты наказанию.

 

Волнения работных людей в 1762 г. в какой-то мере вызывались и теми формами внеэкономического принуждения, которые распространялись не только на приписных к мануфактуре учеников гарнизонной школы, но и на наемных работных людей. На многих, особенно на старинных «привилегированных» или «указных» мануфактурах, владельцы, основываясь на указе 1736 г., закрепощавшем за фабриками и заводами работных людей, обучавшихся ремеслу, рассматривали их как крепостных. Так же смотрели на них и правительственные учреждения.

 

Близкими по характеру борьбы работных людей на мануфактурах Гончарова и Московского Суконного двора были волнения на Липецком, Козьмин- ском и Боренском железоделательных заводах в югдашней Воронежской губернии. Эти заводы были открыты в первой четверти XVIII в. и находились в ведении Адмиралтейской конторы. Работали на них работные люди, происходившие из мещан, однодворцев (часть их была переведена с Тульского и Олонецкого заводов), и крестьяне. В 1755 г. заводы вместе с мастеровыми и работными людьми, кроме однодворцев и переведенных с других заводов, были переданы Сенатом Репнину. Всего во владение Репнина перешло 928 рабочих.

С передачей заводов Репнину положение работных людей резко ухудшилось. Приказчики обращались с ними, как с крепостными, подвергали телесным наказаниям, заставляли выполнять работы, не связанные с железоделательным производством, например нести караулы, работать на барках, добывать руду, выжигать уголь. Заработная плата была значительно понижена.

 

Пока заводы находились на казенном содержании, мастеровые получали 4—5 коп. в день, теперь им стали платить по 2—3 коп. Вместо 50 коп. с пуда обработанного железа приказчики Репнина снизили оплату до 20,5 коп. и т. д. Но этим дело не ограничилось: с работными людьми стали рассчитываться железными изделиями, которые они должны были продавать на рынке значительно ниже заводских расценок, нередко за полцены.

 

Работа мастеровых в свободное время в своих собственных кузницах была запрещена, что, естественно, также значительно понизило жизненный уровень работных людей. Ко всему этому прибавлялись прямые хищения приказчиков. Так было, например, в 1759 г., когда приказчики присвоили внесенные мастеровыми подушные деньги; на заводы была введена воинская часть, и рабочим пришлось внести подати вторично. Для расправы с неугодными им работными людьми приказчики использовали право сдачи в рекруты. Все это, естественно, вызывало глубокое возмущение среди работных людей. Жалобы их в Воронежскую губернскую канцелярию и в Берг-коллегию оставались без удовлетворения.

 

Воронежская губернская канцелярия, основываясь на показаниях администрации, направила в 1761 г. на заводы воинскую часть с приказа- гшем жестоко наказать плетьми 19 указанных приказчиками работных людей. Однако рабочие не дали в обиду своих товарищей. Они освободили задержанных и отказались повиноваться. Более того, работные отстранили от управления заводами приказчиков, устроили свою «станичную избу», во главе которой был поставлен работный человек Куприянов. Изба выдавала работным людям отпускные свидетельства, собирала деньги для продолжения борьбы. Заводы стояли. Работные люди действовали с исключительным единодушием, лишь отдельные из них отказывались повиноваться станичной избе, но такие подвергались решительному осуждению со стороны своих товарищей. Один рабочий за неподчинение распоряжению избы был подвергнут телесному наказанию.

 

Подавление волнений среди работных людей Сенат поручил воронежскому губернатору Н. Маслову. Губернатор решил подвергнуть наказанию кнутом 10 чел., в том числе и Куприянова, а затем, на основании указа Сената, сослать их в Сибирь на Нерчинские рудники. Работные люди демонстративно ушли с завода, отказались платить деньги на оплату проезда ссылаемых товарищей и их семей, а когда Маслов призвал работных для выслушивания их жалоб, никто не явился. В то же время они вновь отправили ходоков в Петербург с челобитной, где решительно заявляли, что не будут больше работать на Репнина, и просили взять их снова на казенное содержание. До 1769 г. рабочие не приступали к работе. Лишь после распоряжения Екатерины II о передаче заводов обратно в казну волнения на заводах прекратились и работа возобновилась

 

На борьбу работных людей оказывали влияние различные социальные явления. В требованиях приписных крестьян выступали чисто крестьянские мотивы. Приписные крестьяне стремились вернуться в разряд государственных крестьян. В волнениях среди навечно отданных определяю щим моментом являлась борьба против закрепощения их труда, но здесь начинали выступать и требования профессионального характера — как работников, оторванных от своего хозяйства, связанных с работой на крупных промышленных предприятиях. На мануфактурах, где применялся наемный труд, и работные люди были крайне слабо связаны с земледелием и, по существу, уже оторвались от крестьянского хозяйства, профессиональные требования становились основными, определяющими характер волнений. Эти требования сопровождались протестом против крепостнических форм эксплуатации на мануфактуре, где новые отношения трудового найма получали все большее применение, что характерно для периода разложения феодализма. В среде работных людей стихийно зарождалась новая форма борьбы против капиталистической эксплуатации — стачка.

 

Нарастание движения крестьянства и работных людей в России в 50—60-х годах подготавливало условия для широкой крестьянской войны против феодально-крепостнических отношений.

 

 

К содержанию учебника: "Очерки истории СССР. 18 век, период феодализма"

 

Смотрите также:

 

КРЕПОСТНОЕ ПРАВО В РОССИИ  18 век истории России  Борьба крестьян с феодалами и монастырями

 

 Борьба крестьян  Классовая борьба крестьян и холопов