Аю-Даг - Медведь Гора в Крыму

Археологические поиски Криуметопона и храма Девы

П.С. Паллас первым из работавших в Крыму ученых уделил внимание этой теме.

В 1793 г. он, занявшись описанием древнего Херсонеса, выполнил то, что в наши дни называется археологической разведкой. Позднее по его следам прошел И.М. Муравьев-Апостол, а затем известный в Западной Европе исследователь — Ф. Дюбуа де Монпере, посетивший Кавказ и Крым по поручению Французской Академии. Он рассказывает, что к Палласу присоединился английский путешественник Кларк.

На побережье между Балаклавой и Херсонесом искали они следы разрушенного скифами Ктенунта — гавани херсонеситов — и упомянутого выше Партениона. Паллас весьма скептически отнесся к локализации «некоторыми» Партениона на обрывистом берегу близ Георгиевского монастыря — на месте, где найдена была в его время древняя каменная колонна.

Дюбуа, как и Муравьев-Апостол, обратил внимание на один из многочисленных мысов сильно изрезанного бухтами побережья между Феолентом и Херсонесским маяком: там он обнаружил заброшенные руины большого прямоугольного здания. Вокруг одиноких развалин не оказалось никаких культурных отложений, обычно окружающих жилые или хозяйственные постройки. Исходя из этого, Дюбуа пришел к выводу о культовом характере строения, и предположил, что этот мыс и есть страбоновский Партенион с остатками храма Девы (Артемиды греков, Дианы древних римлян). Его археологические соображения по этому поводу весьма интересны и серьезны.

Е.Н. Монтандон, автор первого путеводителя по Крыму, как и другие путешественники конца 30-х — начала 40-х годов (например, А.Н. Демидов, И.С. Всеволжский), продолжали разрабатывать ту же тему. Она сделалась традиционной, стоило лишь взяться за нее ученым-историкам.

В 1831 г. И.П. Бларамберг опубликовал статью о святилище Девы — «Дианином храме» — в районе Партенита и Ламбат. Его труд был тоже основан на сопоставлении с местностью и ее топонимией сведений из письменных источников. Казалось, за немногим стало дело — найти в окрестностях Партенита реальные остатки храма Девы, так до сих пор и не разысканные.

В те же годы был издан «Крымский сборник» П.И. Кеппена — одного из эрудированнейших первоисследователей Крыма. Труд этот сохранил свое значение до нашего времени: он беспримерен по точности, сжатости и в то же время полноте его описательной части. Домыслы же и рассуждения, всегда веские и логичные, богато оснащенные разнообразным историческим материалом, у Кеппена четко отделены от твердо зафиксированных фактов, предполагаемое — от виденного собственными глазами, гипотезы — от того, что доказано неопровержимыми и тут же приведенными аргументами.

Кеппен постоянно живет в своем имении Карабах. С 1819 г. он изучает Аю-Даг, подробно говорит о нем в «Крымском сборнике», упоминает о Партените и Ламбате, о Георгиевском монастыре и ни слова — в связи с ними — о том, что было на устах у всех, — о Криуметопоне и храме Девы.

В 1820 г. Тавриду посетил А.С. Пушкин. Юный поэт, пылко увлеченный классической древностью, здесь, в Партените и Гурзуфе, как бы наново открыл для себя древний мир. Позднее, в Михайловском, он часто вспоминает «волшебный край», где так легко и счастливо жилось ему, бездомному изгнаннику, в семье Раевских. Оживают в его поэзии романтизированные, уже творчески обобщенные образы древней Тавриды, связанные с ней мифы: грозный храм Девы, трагедия юной Ифигении, дружба Ореста и Пилада, не омраченная разразившейся бедой.Однако на пушкинское «Я варю, здесь…», вырвавшееся из глубины его лирического «я» и вряд ли точно адресованное в какой-либо пункт полуострова, имеет право поэт, но не ученый-исследователь, чей профессиональный удел — «холодные сомненья». Через них пролегают неизведанные тропы науки, и никто заранее не скажет, на каком ее этапе отыщется историческое зерно, затерянное в шелухе разноречий, иносказаний, домыслов.

Вот в чем одна из опасностей нелегкого исследовательского пути — в домыслах: поэтических или банальных, откровенно наивных или наукообразных, чистосердечных или своекорыстных — всегда, повторяем, социально обусловленных, а то и внушенных определенным политическим расчетом.

Археологические поиски Криуметопона и храма Девы еще далеко не завершены. Дело это сделано лишь в теоретическом, подготовительном плане: стократно рассмотрены, сопоставлены, взвешены античные мифы и свидетельства древних писателей, произведена их археологическая «примерка» на подходящие места побережья. Но нет до сих пор, несмотря на все попытки, полновесного археологического подтверждения южнобережного, а тем более аюдагского местоположения загадочного памятника. Поскольку же относительно развалин на Аю-Даге существуют разные суждения, есть и довольно остроумные догадки (не лишенные каждая своих, кажущихся вескими оснований), вопрос о Бараньем Лбе и месте «Дианина храма» приходится поставить и нам. Поставить, что называется, ребром.