|
Степи, прерии, саванны
и пустыни были основными обиталищами огромного числа копытных, грызунов и
хищных еще с третичного периода. Даже в позднем средневековье в степях и в
лесостепье Европы и Азии обитали миллионы сайгаков, джейранов, косуль,
оленей, лошадей, куланов, тысячи туров, а в Монголии и Тибете — сотни тысяч
дзе- ренов, тысячи диких верблюдов и яков.
Это обилие крупного зверя просуществовало почти до
середины XIX столетия, несмотря на непрерывный рост людского населения и
периодические волны грандиозных переселений вооруженных номадов. Около
миллиона сайгаков, несколько десятков тысяч джейранов, дзеренов и сотен
куланов остались еще в степях и полупустынях Азии и в наши дни. Как и в
Америке, вместо диких копытных теперь здесь обитают десятки миллионов голов
домашнего скота.
По подсчетам американских биологов, в прериях Северной
Америки до бурного переселения туда европейцев в XVI—XVII вв. обитало около
75 миллионов бизонов, кроме того там водилось множество других крупных
животных — антилоп-вилорогов, оленей, луговых собачек, земляных белок,
заменяющих наших сурков и сусликов. Столь же обильно было еще в середине
прошлого столетия и животное население Южной Америки. Многотысячные стада
крупных антилоп, газелей, зебр и сотенные стада слонов паслись в саваннах и
лесах Африки. К нашим дням они сохранились там лишь в заповедниках. Но
бесполезно искать на равнинах черепа и скелеты многих сотен миллионов
погибших в плейстоцене и голоцене естественной и насильственной смертью
копытных и хоботных. Эти миллионы черепов давно уничтожены солнцем, морозом и
дождем, грибками и лишайниками, а также пожарами степей, прерий и саванн.
По этому поводу африканский охотник Д. Хаптер (1960, с.
100) писал:
«По пути в Джомву (Кения,— Я. В) мы увидели, как два
дикобраза поедали бивень мертвого слона ... они уже почти целиком уничтожили
90-фунтовый бивень; когда мы подошли, то увидели кусок не более пяти фунтов
весом. Несомненно, это одна из причин того, что в лесу находят так мало
слоновой кости. Охотники старых времен, удивляясь ничтожному количеству
„найдепной" слоповой кости, пытались объяснить это явление вымышленным
ими мифом о „слоновых кладбищах", таинственных укрытых местах, куда все
слоны уходят умирать. На самом деле таких кладбищ не существует. Я часто
находил скелеты мертвых слопов в джунглях, но кости их сохраняются недолго,
так как их в очень короткое время уничтожают жучки- костоеды, а также
случайные пожары кустарников, которые в короткое время превращают сухую кость
в пепел».
Действительно, захоронения трупов копытных и консервация
скелетов в ровных степях, прериях и саваннах случаются редко. На равнинах
мало условий для перекрывания костей наносами, и скелеты после объедапия и
растаскивания их хищниками постепенно разрушаются, выветриваются. Иное дело,
если трупы оказались в озерном понижении, в степной промоине, овраге, в русле
речки.
При катастрофических ливнях свежие трупы сносятся потоками
воды в овраги или ложбины. Там, замытые в песок, суглинок и пл, почти без
доступа воздуха, мягкие ткани подвергнутся частью разложению, частью
мумификации и жировому перерождению, а скелет сохранится полностью с
законсервированным на долгие тысячелетня костным белком — коллагеном.
Причины гибели грызунов, копытных и хищпых в степях и
саваннах многообразны. Это сезонные засухи, вызывающие регулярные или
спонтанные миграции и массовую смертность от истощения. Пожары степей и
саванн, массовые эпизоотии — чума, сибирская язва, сап, ящур — уносили и
уносят тысячи и миллионы жертв. Чарлз Дарвин, побывав в Южной Америке,
написал о гибели миллионов диких копытных от засух в пампе, особенпо по
долинам рек, академик В. А. Обручев описал гибель людей и животных от сильных
холодных бурь в Джунгарских воротах и у предгорий Восточного Тянь-Шаня. В
степях Казахстана и Монголии миллионы диких и домашних копытных периодически
погибали и погибают от истощения — джутов при снежных бурях и гололедицах.
В наши дни наблюдается массовая гибель от джутов сайгаков
в степях Казахстана. А. А. Слудский писал (1963, с. 73):
«После джута 1950—1951 гг. у гор Джамбыл, в восточной
части Бетпак-Далы. осматривая в копце апреля пустыню в бинокль с одной из
сопок, мы увидели, что вся она до горизонта пестреет многочисленными белыми
пятнами и точками, которые мы сначала чуть не приняли за нерастаявший снег.
Когда же подъехали к этим пятпам ближе, оказалось, что это трупы сайгаков,
павших зимой. Они лежали тесными группами, до 100 особей в одном месте.
Очевидно, антилопы гибли одновременно целыми стадами... Мумии лежали
небольшими группами н в одиночку, у некоторых из них волки отгрызли голову,
другие же были целыми и лишь сильно изъеденными кожеедами. Кроме того,
встречалось уже много отдельных частей мумий — конечностей, лоскутов кожи и
т. д... Во время джута копытные, спасаясь от пронизывающего ветра, ищут
укрытия в промоипах, оврагах, лощинах, ущельях среди сопок и даже в бетонпых
трубах под ж. д. насыпями, где их затем много погибает. Весной часть
совершенно целых трупов сносится многоводными временными потоками снеговой
воды в нпзины и быстро замывается. Некоторые трупы запосит лессом и гравпем
прямо на местах гибели».
Гибель животных от истощения перемежается в степях с
гибелью на переправах через озера и реки. А. А. Слуд- ский продолжает (с. 75)
:
«Во время джута 1953—1954 гг. в феврале сайгаки, уходя на
юг от высокого снежного покрова, в громадном количестве перехолили через р.
Чу. На оя. Каракуль в одном месте лед под толстым слоем спега стал тонким и
рыхлым, как говорят охотники, „пропрел", и сайгаки на этом участке
провалились под лед. Несмотря на то что антилопы, шедшие впереди, попали в
воду и начали ТОПУТЬ, задние продолжали идти вслед за ними и сами попадали в
воду. На этой переправе сайгаки, не имея возможности выбраться на берег,
тонули сотнями и тысячами голов. Много антилоп утонуло и на других переправах...
В марте, когда начались оттепели, аптилттьт. зимовавшие южнее p. 4v в песка*
Мугопкум. устремились па север и опять в большом количестве ТОНУЛИ при
переправе через реку по сильно подтаявшему льду. Весной 1054 г., когда в пизовьях р. Чу вскрылись протоки и озера, на их поверхности плавало много трупов
сайгаков, которые, прибивало к тростникам, где они потом и затонули».
Особенно быстротечны биологические и геологические
процессы в областях с незащищенным растительностью грунтом — в пустынях.
Десятки и сотни миллионов скелетов рогатого скота, верблюдов и лошадей, диких
и домашних, поглотили только за историческую эпоху песчаные и глинистые
пустыни Азии и Африки. Особенно на древних каравапных путях. Но бесполезно
искать скопления скелетов в песках или в толще глинистых такыров и шоров
Турана, Сахары и Гоби. Процессы выветривания костей в пустынях идут еще
резче, чем в степях.
В хорошо аэрируемом песке, перевеваемом ветром,
мумифицированные трупы и кости выветриваются нацело в течение нескольких лет.
Лишь в межгорпых котловинах, в руслах и устьевых участках пересыхающих рек и
речек, близ источников и колодцев, где идет накопление песчаных и глинистых
наносов, оставляли надолго свои скелеты погибшие от жажды и зноя животные.
Исследователь среднеазиатских пустынь Б. А. Федорович
(1950) оценивал масштабы процессов выноса, перемещения и накопления грунтов в
пустынях деятельностью рек и ветров. Массивные перемещения и откладки грунта
реками пустынь — причина миграций их русел. В 12—16 км ниже Турткуля за
десять лет — с 1905 по 1915 г. — Аму передвинулась вправо на 4—6 км!
По сведениям Г. В. Лопатина (1952), среднегодовая мутность
воды Сырдарьи колеблется в пределах равнины от 1000 до 1790 г на 1 м3; а воды Амударьи — от 2610 г у Нукуса — до 3140 г на 1 м3 у Керки. На участке Нукус—Аральское море на 1 км русла Амударьи откладывается около 130 тысяч т наносов
(!), а на Сырдарье у Казалинска до моря — соответственно около 36 тысяч т на 1 км.
При такой быстроте перемещения и накопления аллювия
образование массовых захоронений остатков наземных позвоночных и рыб в
долинах туранских рек происходило нередко. Майны и непрочный лед па Сырдарье
и Аму- дарье всегда представляли для кочевавших копытных и хоботных страшную
опасность. Трупы утонувших животных оседали на илистых берегах
среднеазиатских рек, забивались в протоки, выносились в дельты и
перекрывались наносами. Только в наши дни захоронения плейстоценового
возраста почти не имеют перспектив для вскрытия и обнаружения. Костеносные пласты
пока лежат здесь ниже базиса эрозии и недоступны для наблюдателя.
Следующее место в процессах, происходящих в пустынях, Б.
А. Федорович отводил пескам и ветрам. Пески пустынь Туркестана различны по
происхождению — здесь и пески, перенесенные ветрами с северного Прнаралья на
500—800 км к югу, и перевеянные светло-желтые пески древних морей, и
желтовато-сероватые пески из древних наносов Сырдарьи... Наконец, темно-серые
и синевато- серые пески юга, принесенные Зеравшаном п Амударьей. Основное
воздействие на пески оказывает ветер. Он формирует грандиозные цепи барханов
и гряды закрепленных песков — создает узоры «песчаного кружева».
Продольные гряды полузакрепленных песков, писал Б. А.
Федорович, созданы постоянными ветрами близких направлений — пассатами, а
муссоны вызывают мощное развитие поперечных ветру барханов и барханных цепей
самой различной величины. О масштабах ветровой деятельности в песчаных
пустынях свидетельствует разница в высоте гряд, бугров и западин, которая
колеблется от 10—15 до 60—75 м! Такие перепады образуются иногда за несколько
дней и даже часов в результате песчаной бури или урагана. Следовательно,
погибшие от джута или t»T самого урагана животные могут быть погребены в
толще песка задолго до того, как они станут разлагаться.
Наиболее привлекательны для животных бугристые
закрепленные пески. В них кормятся и спасаются от холодных бурь сайгаки и
джейраны, тугайные олени и кабаны. Но при длительных снегопадах, гололедицах
ни диких, ни домашних копытных уже не могут спасти ограниченные кормовые
запасы травы, зарослей тамарикса, саксаула — на склонах бугров и куртин
тростника — на днищах котловин. Эти места при двух-трехнедельной голодовке —
джуте превращаются в «кладбища».
Какова же, однако, судьба трупов зверей и их скелетов в грядовых
и барханных песках пустынь? При сухости воздуха трупы зверей на поверхности
песка вначале мумифицируются, но затем, оказавшись в активном — передуваемом
— слое, выветриваются за несколько лет.
«Очень быстро разрушаются кости животных, погибших в песках...,
— писал А. А. Слудский (1963, с. 74). — После джута в южном Прибалхашье в
1944—1945 гг. в песках Сары-Ишик- Отрау пало много джейранов, кости их, и то
уже сильно разрушившиеся, встречались еще в 1948 и совершенно исчезли к 1950 г.».
Кости имеют шанс сохраниться лишь в сыром песке на днищах
котловин выдувания и в межгрядовых понижениях, если будут быстро перекрыты
свежими порциями песка.
В глинистых пустынях на такырах и шорах — солончаках
привыкли держаться и спасаться от волчьей погони быстроногие куланы и
джейраны. Пока такыр сухой, им здесь приволье, но после осенних дождей такыры
и особенно солончаки размокают, на них образуются мелководные лужи и озера.
Все звери обходят в это время шоры (соры) по сухим окраинам. Даже верблюды, с
их широко расплющивающимися при ходьбе мягкими ступнями, редко отваживаются
пересекать скользкие глинистые мелководья. Узкие копытца джейранов и сайгаков
глубоко вязнут в сырой глине, и горе стадечку газелей или диких баранов, если
волки сумеют загнать их на такой размокший участок!
В юго-восточных Каракумах севернее Саята автор спас
однажды ишака, который, пересекая солончак, пробил передними копытами
подсохшую корку глины и завяз до запястий. Осел простоял так дня два, как в
колодке, — над ним уже кружились стервятники.
На вязких участках шоров под склонами холмов, где идет
накопление делювия, происходит иногда захоронение целых скелетов крупных
животных. Замывание костных остатков суглинком происходит также в оврагах —
промоинах, дренирующих окраины шоров. В ровной глинистой пустыне — на такырах
скелеты животных растаскиваются хищниками — гиенами, волками, шакалами,
воронами и грифами — и разрушаются полностью на поверхности грунта от солнца,
дождя и мороза. Отсутствие захоронений обусловлено здесь преобладанием
процессов развевания и выноса грунта воздушными массами. За 1 миллион лет
ветры помаленьку вынесли из котловины Карын-Ярык, между плато Устюрт и
Мангышлаком, массу грунта длиной в 145 км, шириной от 25 до 80 км и глубиной от 100 до 412 м, объемом примерно в 1000 км3! Для такого выноса пыли вовсе не
требовалось ураганов, а было достаточно слабых и средней силы ветров, которые
могли бы снимать слой пыли всего 0.4 мм в год (Федорович, 1950).
Хорошо заметны процессы выноса грунта ветрами и в
восточном Закавказье. Ясамальская долина близ Баку, каньоны и шоры Кабристана
образовались главным образом за счет выноса грунта — глинистых отложений Ап-
шеронского моря — северными ветрами из участков, не защищенных
сцементированным плиоценовым ракушечником или натеками асфальта.
|