Позы подчинения и ритуальные бои у животных. Почему звери дерутся

 

 

Проблемы этологии

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Позы подчинения

и ритуальные бои у животных

 

 

Чтобы там, где силы уже измерены и ранги установлены, не случались лишние недоразумения и драки, животные, выясняя отношения, улаживают конфликты мирными демонстрациями.

 

Стоит вожаку принять угрожающую позу, как подчиненные сейчас же успокаивают его, демонстрируя «позы подчинения». Они разные у разных видов. Колюшка, например, угрожая, встает в воде вниз головой, а подчиняясь — вверх! Карп, капитулируя, прижимает плавники. Волки, которые драться не хотят, приседают, поджав хвост, перед сильнейшим и подставляют ему свое горло. И если это сделано, он в него никогда не вцепится. Таков закон природы, нарушить который даже волк не смеет.

 

Мыши, мы уже знаем, сдаются, встав на задние лапки и открыв для укусов, которых обычно тоже не бывает, незищищенный живот: самое уязвимое место. Галки и вороны поворачивают к сородичу высокого ранга, признавая его силу без боя, затылок. Чайки приседают и трепещут крыльями, копируя молодых чаек. Иногда раскрывают клюв, словно просят их покормить, тоже как птенцы.

 

Первое предупреждение вожак павианов посылает взглядом: смотрит пристально на провинившихся. Взгляд его обладает какой-то телепатической силой: даже дерущиеся обезьяны, в свалке и гвалте, сразу чувствуют его и смиренно прекращают возню. Чтобы этот телеуправляющий взгляд был лучше заметен, природа подчеркнула его знаками, видными издалека. У самцов некоторых павианов веки, словно белилами подведенные, украшены яркими белыми пятнами. А гелады, когда гневаются, еще и выворачивают веки наизнанку: это и страшно, и сразу понятно. Уж так понятно, что провинившиеся подчиненные сейчас же спешат заявить о своей лояльности и поворачивают к разгневанному вожаку голый зад. (Есть у павианов и другие позы покорности.)

 

Поза, на наш взгляд, нахальная. Поэтому люди в зоопарках часто расценивают ее как непристойный жест, и в молодого павиана, который проявил к высшим существам свое лучшее расположение, нередко летят арбузные корки и камни. «Разозленные посетители, — возмущается директор Пражского зоопарка Зденек Веселовский, — обвиняют потом нас в злоумышленности, аморальности и других грехах, которым мы якобы учим обезьян. И все это только потому, что у нас „хорошо воспитанные“ павианы».

 

Такая же история и с собаками: человек думает, что пес хочет его лизнуть именно в лицо от великой любви. На самом же деле он по заведенному у собак обычаю просто «отдает честь старшему по званию» существу. Ведь когда встречаются две собаки, старшая приветствует младшую высоко поднятой головой, а та заявляет о своей покорности, приседая и подсовывая снизу свой нос к морде «командира».

 

Своего хозяина всякий пес считает «собакой» высшего ранга (так же ошибаются часто и люди, очеловечивая животных). А поскольку «особаченное» собакой существо и в самом деле высокое, то псу, отдавая честь, приходится прыгать, чтобы достать до человеческой головы.

 

Человеческие приветствия — рукопожатие и объятия, — по-видимому, древнее самых древних людей. Одновременно с Шаллером англичанка Джейн Ван Ловик-Гудолл «гостила» в Африке у шимпанзе, изучая их жизнь. Она рассказывает удивительные вещи!

 

«Шимпанзе, как и люди, обычно приветствуют друг друга после разлуки. Некоторые их приветствия до изумления сходны с нашими. Когда приближается великий Майк, все спешат ему навстречу, чтобы отдать дань уважения, кланяясь или протягивая к нему руки. Майк или небрежно прикасается к ним, или просто сидит и таращит глаза.

 

Приветственный „поцелуй“ мы впервые увидели, когда Фиган еще подростком возвратился к матери после дневной отлучки. Он подошел к Фло с обычной для него самоуверенностью и прикоснулся губами к ее лицу. Как это походило на тот небрежный поцелуй в щеку, которым часто одаривают матерей повзрослевшие сыновья!

 

 

Пожалуй, самое эффектное из приветствий — это объятия двух шимпанзе. Гуго и я наблюдали однажды классическую встречу, продемонстрированную Давидом и Голиафом.

 

Голиаф сидел, когда появился Давид. Он устало брел по тропе. Увидев друг друга, приятели побежали навстречу один другому. Они постояли лицом к лицу, слегка переминаясь с ноги на ногу, а затем обнялись, тихонько вскрикивая от удовольствия. Это было восхитительное зрелище!»

 

Разными, как мы видели, способами отдают друг другу «честь» животные. Смысл этих звериных повадок не совсем тот, что у людей, но их доисторические корни тесно переплетены в биологической почве природы. Это и приветствие, это и знак добрых намерений, и поза подчинения. Польза получается большая: конфликты, которые могли привести к войне, решаются мирно. Драк нет.

 

Если животные дерутся, можете быть уверены, что они близки по рангам и либо не установили еще точно, кто кого сильнее, либо заново пересматривают свои отношения. Но и тогда дерутся они «гуманно», так, чтобы лишних увечий не наносить.

 

У многих людей сложилось неверное мнение, будто животные дерутся как «звери» и сильные слабых калечат безбожно. Да и наука лишь недавно, внимательнее исследовав «войны» в природе, отказалась от прежнего ложного представления.

 

Жирафа, например, обороняется от льва и леопарда пинком, сила которого такова, что может разбить череп зверя, как глиняный горшок. И потому жирафа жирафу никогда не лягает. Выясняя отношения, они только бодаются или с размаху бьют… длинными шеями. Шея упруга, амортизирует, как резиновая дубинка, и громоздка: пока ее раскачаешь, импульс силы теряется. В общем, боксирование шеями выглядит эффектно, особенно в кино, но это неопасно.

 

Опасно другое: если жирафа примет вас за врага и пнет ногой. Зденек Веселовский говорит: когда жирафа считает не угодившего ей сторожа в зоопарке своим соплеменником, она бодает его рогами. Если видит в нем неприятеля, бьет ногой. Что оба способа не весьма приятны, не нужно подчеркивать. Но второй много хуже первого.

 

Антилопы нильгау — «благородные» дуэлянты: они бодаются на коленях. Тут смертельных увечий совсем не бывает. Бараны, когда дерутся, разбегаются и… стукаются рогами. Такое развлечение они без ущерба могут себе позволить, потому что шеи и лобные кости у баранов прочны и хорошо для этого приспособлены.

 

Но вот лбы козлов для таранов не годятся, и они лоб в лоб сильно друг друга не бьют. Горные козлы дерутся, ударяя рогами по рогам сверху. Поэтому перед ударом встают на задние ноги. Нельзя держать козла с бараном в одной вольере. Козел заносчив, силы свои плохо рассчитывает, а у барана бронированный череп. И когда поспорят они о первенстве, и баран, разбежавшись, ударит козла прямо в лоб, то может его убить: сломать ему шею или лобные кости, из которых растут рога.

 

Ссоры, особенно за обладание территорией, ведут, как известно, к серьезным конфликтам: дуэлям, дракам, войнам. Для ядовитых змей два последних варианта исключены. Но и дуэли должны вестись с соблюдением исключающих укусы правил, неопасными, так сказать, приемами.

 

Ритуальные бои гремучих змей называют «танцами». В паре всегда два самца. У некоторых танцы довольно кратки: постоят с поднятыми на полметра и больше головами, словно выясняют, кто выше, и самец, оказавшийся «недоростком», вскоре уступает, уползает.

 

Но у некоторых, например у техасских гремучих змей, ритуал борьбы сложный и длительный. Противники сближаются и ползут вместе, согласованно повторяя одни и те же движения, словно каждая змея представляет зеркальное отображение другой. Первый акт танца длится минут пять. В это время ни один из танцоров не делает попытки броситься на противника. Борьба еще впереди.

 

После перерыва противники опять сходятся, вытянувшись вверх на треть и больше своей длины. Переплетают и расплетают гибкие шеи, ползут рядом, плавно раскачиваясь, расходятся и снова настороженно сближаются. Утомившись, змеи отдыхают, лежа друг на друге.

 

Мексиканцы любят смотреть на боевые танцы змей. Часами просиживают у небольших вольер, в которых содержат проявивших себя танцоров, подсаживая к ним все новых и новых соперников.

 

Финал «хореографического» соперничества всегда одинаков: змеи внезапно сплетают шеи. Миг силового напряжения — и одна из них летит на песок, сверкнув белым брюхом. Сильнейший из борцов некоторое время прижимает к земле противника, затем с гордо поднятой головой удаляется. Ползет вдоль дощатой стены вольера, словно совершая круг почета. А проигравший борец смиренно удаляется в угол. На свободе он уполз бы подальше.

 

Когда на какой-нибудь доске забора встретятся два паука-скакунчика, они разыгрывают небольшой спектакль: вздымают в ярости кверху «руки» — передние свои ножки, разевают пошире челюсти и, грозя друг другу страшной расправой, переходят в наступление. Шаг за шагом сближаются, голова к голове. Гневно блестят шестнадцать выпученных глаз (по восемь у каждого). Все ближе и ближе их «лбы». Вот уперлись ими, словно бараны. Все плотнее и плотнее прижимаются раскрытыми до предела ядовитыми крючками. Потом… мирно расходятся.

 

Драки и не ждите, ее не будет. Эта пантомима — бескровная «битва» самцов. Она символизирует схватку, которая не может состояться, потому что иначе все самцы в первые же весенние дни истребили бы друг друга и паучий род прекратился бы.

 

 

К содержанию книги: Акимушкин: Проблемы этологии

 

 Смотрите также:

 

Этология как наука. принципы этологии.  поведение у животных, индивидуальное и групповое...