СУД И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС ФЕОДАЛЬНОЙ ГЕРМАНИИ

Прусский уголовный устав. Баварское уложение

Дальнейшее развитие розыскного процесса в государствах Германии

В XVII в. окончательно закрепляется розыскной порядок уголовного процесса как основной. Карпцов в своей «Practica Nova Rerum Criminalium» (1635 г.) проводит теоретическое деление процесса на обвинительный и инквизиционный. Но именно этот последний определяется уже как обычный, ординарный, применяемый во всех сколько-нибудь серьезных делах.

В изложении системы этого процесса Карпцов следует итальянской Доктрине, делившей расследование на общее и специальное.

Для применения обвинительного процесса остается лишь самое узкое поле, — дела о Незначительных проступках.

В кодексах Иосифа I (1707 г.) и Марии-Терезии («Терезиана», 1763 г.)   излагается только розыскной процесс.

Германские кодексы второй половины 18 и первой половины 19 веков содержат «обновленную» систему розыскного процесса. После отмены пытки (в Пруссии в 1756 г., в Австрии в 1776 г., в Баварии в 1806 г.) система легальных доказательств должна была претерпеть значительные изменения. Являвшееся основным «совершенным» доказательством Каролины и других кодексов эпохи расцвета розыскного процесса сознание обвиняемого не могло сохранить своего значения, так как отпало безотказно действовавшее средство получения этого сознания — пытка.

Правда, ряд кодексов сохраняет меры принуждения, направленные на получение «правдивых показаний» обвиняемого. Это — «наказание за непослушание» (Ungehorsamsstrafen), так как обвиняемый по-прежнему «обязан давать показания по своему делу». Австрийский кодекс 1788 года знает применение телесного наказания в случаях, если обвиняемый симулирует душевную болезнь, отказывается давать показания или отвечать на вопросы, или пытается «путем, очевидно доказанной лжи затянуть следствие, или ввести его в заблуждение». Австрийский кодекс. 1803 года допускает содержание обвиняемого на хлебе и воде, а затем и применение телесного наказания, если он отказывается давать показания или «ведет себя буйным или оскорбительным образом» или пытается «ввести суд в заблуждение и, несмотря на представленные против него ясные доказательства, упорствует в своей лжи».

Прусский уголовный устав 1805 года   предоставляет суду право применять к обвиняемому телесные наказания, ограничения в пище для того, чтобы «упорные и хитрые преступники посредством дерзкой лжи и выдумок или путем закоснелого отрицания и полного молчания, не избегли заслуженной ими кары».

Баварское уложение 1813 года разрешает применять к обвиняемому заключение в карцере на хлебе и воде в течение трех суток, в тех же случаях, которые перечислены в Австрийском кодексе. При дальнейшем упорстве обвиняемого могли быть применены телесные наказания: от 5 до 20 ударов в течение трех дней. При безуспешности этих мер следователь должен был продолжать расследование без показаний обвиняемого, если в деле имеются другие доказательства; если же других доказательств нет, обвиняемый содержится в заключении, пока не согласится давать показания.

Как было отмечено в советской процессуальной литературе, «наказания за непослушание» были направлены на то, чтобы заставить обвиняемого содействовать своему осуждению, и поэтому юридически они мало чем отличались от пытки . Но практически такие ослабленные по сравнению со старой пыткой средства принуждения редко достигали своей цели. Поэтому законодатель и вынужден был прибегнуть к перестройке легаль^ ной теории доказательств, дабы не допустить «неосновательных оправдательных приговоров». Вырастает значение «неполноценных доказательств» и, в особенности, улик.

Классическим образцом перестройки системы легальных доказательств розыскного процесса является уже упомянутое Баварское уложение 1813 года, явившееся образцом для дальнейшего немецкого законодательства, вплоть до полной отмены розыскного процесса.

Баварское уложение различает доказательства, имеющие полную силу, и доказательства, имеющие половинную силу.

К первым относятся судейский осмотр, где данное обстоятельство установлено «с чувственной достоверностью»; заключение экспертов, удовлетворяющее определенным требованиям закона; сознание обвиняемого, добровольно принесенное суду, излагающее все обстоятельства дела, не содержащее внутренних противоречий и соответствующее другим данным дела.

Далее, полное доказательство может быть получено путем свидетельских показаний. Свидетели делятся на достоверных и сомнительных. Согласное между собой в существенных пунктах показание двух достоверных свидетелей составляет полное доказательство. Показание одного такого свидетеля считается половинным доказательством. Силу половинного доказательства имеют также согласные между собой показания двух сомнительных свидетелей. Поэтому такие показания в соединении с показанием одного достоверного свидетеля могут составить полное доказательство. Такую же силу имеют и четыре согласных между собой показания сомнительных свидетелей.

Улики определяются в кодексе как «факты, которые находятся в естественной связи с преступлением, так что от них можно заключать как к самому преступлению, так и к лицу, его совершившему».

По содержанию улики делятся на предшествующие совершению преступления, одновременные с ним и последующие, а также на общие и специальные. Предшествующими уликами являются: заинтересованность обвиняемого в совершении преступления; угрозы обвиняемого по адресу потерпевшего; высказанное обвиняемым третьему лицу намерение совершить данное преступление; различного рода подготовительные действия к совершению преступления и др.

Одновременные с совершением преступления улики имеются в следующих случаях: если обвиняемого видели в том месте и в то время, когда и где было совершено преступление; если в этом месте обнаружены следы обвиняемого или принадлежащие ему вещи; если у обвиняемого имеются орудия, посредством которых, как можно полагать, совершено данное преступление, или найдены вещи, составляющие предмет преступления.

Последующими уликами являются: сокрытие обвиняемым следов преступления; предпринятые им попытки путем подкупа, обмана и других подобных средств ввести следствие в заблуждение или склонить потерпевшего к молчанию; оставление обвиняемым без уважительных на то причин своего постоянного места жительства вскоре после совершения преступления и т. д.

Такие улики считались общими, так как могли иметь место при совершении любого преступления. Но кодекс знал еще так называемые неопределенные общие улики, не связанные непосредственно с преступлением: характер обвиняемого, образ его жизни, предшествующее осуждение за аналогичное преступление, общение с преступниками, изменение цвета лица, дрожь и заикание во время допроса и т. п.

Неопределенные улики не могли сами по себе обосновать подозрения против обвиняемого и служили лишь для усилений подозрения, обоснованного другими имеющимися в деле доказав тельствами.

Специальными уликами являются такие факты, кото- рые относятся к отдельным видам преступлений. Например, к уликам при убийстве и нанесении телесных повреждений относятся пятна крови на одежде и других вещах обвиняемого, уничтожение обвиняемым таких пятен, обнаружение у обвиняемого такого же орудия, каким совершено данное преступление

Баварское уложение перечисляет наряду с уликами обвинения и «улики невиновности», к которым относит: положительный образ жизни обвиняемого, отсутствие у него мотивов к совершению преступления, поведение, которого нельзя было ожидать от лица, совершившего преступление, и т. д.

Если имеющиеся в деле улики приводят лишь к подозрению в отношении обвиняемого, они могут служить основанием для производства специального следствия, или при окончательном рассмотрении дела — к вынесению приговора об оставлении подсудимого в подозрении.

В основу же обвинительного приговора улики могли быть положены лишь при наличии ряда условий, указанных в кодексе: 1) когда в деле установлено несколько улик, одновременных с преступлением, в сочетании с уликами, предшествующими и последующими; 2) когда все эти улики находятся в такой связи между собой, что согласованность их «может быть разумно объяснена согласно нормальному ходу вещей только совершением данного преступления»; 3) когда улики эти не противоречат другим обстоятельствам дела; 4) когда обвиняемый не представил обоснованных улик своей невиновности; 5) когда в деле отсутствуют такие обстоятельства, которые заставили бы предполагать, что преступление совершено не обвиняемым, а иным лицом.

Кодекс предусматривал также возможность сочетания улик с другими доказательствами, при котором образуется сложное доказательство, имеющее полную силу. Такое сложное полное доказательство образует, например, сочетание внесудебного сознания обвиняемого с показаниями одного достоверного свидетеля или с показаниями двух свидетелей, не вполне достоверных. Другой, имеющей силу полного доказательства, комбинацией являлась совокупность нескольких улик с внесудебным сознанием обвиняемого или с показаниями двух не вполне достоверных свидетелей.

В случаях осуждения на основе сочетания неполных доказательств могли применяться все виды наказаний, установленные законом, кроме смертной казни.

Некоторые немецкие кодексы более позднего времени характерны дальнейшим шагом по пути разрушения легальной системы доказательств старого розыскного процесса. Они вводят так называемую отрицательную систему легальных доказательств. Сюда относятся кодексы Вюртембергский 1843 года, Ба- денский 1845 года и Австрийский 1853 года

Сущность отрицательной системы легальных доказательств состоит в том, что для вынесения обвинительного приговора она требует (как и положительная система) наличия определенных доказательств — полного или сочетания неполных; но при наличии этих доказательств судья не обязан выносить обвинительный приговор, если приходит к выводу, что в данном случае собранные законные доказательства не являются достаточными для осуждения подсудимого.

На практике эта поправка не имела существенного значения, так как при наличии требуемых законом доказательств у суда почти никогда не возникала мысль об отказе от вынесения обвинительного приговора. Возможность оправдания при наличии требуемых законом доказательств вела, по мнению судей, к умалению силы закона и ослаблению борьбы с преступностью.

Введение этого варианта системы легальных доказательств показывало неизбежность отмены всего розыскного процесса с легальными доказательствами, как не соответствующих требованиям нового, идущего к власти класса — буржуазии.