СУД И УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС БУРЖУАЗНОЙ АНГЛИИ В 18-19 веков

Английский Закон 1898 года о доказательствах и положение обвиняемого

Как отмечалось выше, одним из основных принципов английского процессуального права считалась та «святость и неприкосновенность» обвиняемого, которую иронически отмечал Энгельс.

Уголовному процессу была придана строго выдержанная форма тяжбы, в которой обвиняемый уподоблялся ответчику в гражданском деле. Если он признавал предъявленное ему обвинение, отпадал правовой спор и вместе с тем надобность в проверке доказательств, собранных обвинителем. Если же обвиняемый не признавал себя виновным, то делом обвинителя было доказать его вину перед присяжными (бремя доказывания). Обвиняемого же нельзя было заставлять ни приводить доказательства своей невиновности (презумпцию его невиновности должен был опровергнуть обвинитель), ни тем более содействовать своему изобличению. Поэтому не сознающийся в совершении преступления подсудимый не мог подвергаться допросу

Таким образом, во всех случаях, когда защиту подсудимого осуществлял барристер, сам обвиняемый оставался пассивным наблюдателем судебного разбирательства; он не мог приводить в свое оправдание каких-либо фактов или объяснять выдвинутые против него свидетелями обстоятельства.

Как указывал Энгельс, а затем повторяли многие теоретики и практики процесса, эти правила, которые должны были ограждать права обвиняемого, фактически обращались во вред подсудимым, невиновным или менее виновным, чем это утверждалось обвинителем. Объяснения подсудимого могли бы в таких случаях способствовать установлению истины.

В 1898 году в Англии был принят закон об уголовных доказательствах, образцом для которого послужил соответствующий американский закон 1874 года. Согласно ст. 1 этого закона «всякий обвиняемый может, а также его супруг или супруга могут в любой стадии процеоса быть, компетентными свидетелями в интересах защиты».

Такая формулировка закона как будто сохраняла в неприкосновенности старое правило о невозможности превращения обвиняемого в. источник сведений, могущих быть использованными для его же изобличения. Закон признает, что обвиняемый может быть только свидетелем з а щ и т ы. Это значит, что его объяснения допускаются лишь по заявлению его самого или его защитника о желании подсудимого дать показания.

Но закон превращает обвиняемого в свидетеля и последовательно применяет к нему на время допроса все правила, относящиеся к свидетелю. Это значит, прежде всего, что обвиняемый приносит свидетельскую присягу, обязывающую его «говорить правду, всю правду, ничего, кроме правды». Далее превращенный в свидетеля обвиняемый подвергается перекрестному допросу со стороны обвинителя. Этот допрос, естественно, направляется на опровержение показаний, данных обвиняемым, на его 'изобличение. При этом, если обвиняемый будет изобличен в ложности его показаний, он, как любой свидетель, подвергается ответственности и наказанию за лжесвидетельство.

Закон 1898 года содержит ряд подробных правил о допустимости одних вопросов и запрещении других в ходе перекрестного допроса подсудимого, изъявившего желание дать показания. Согласно правилу «е» ст. 1 закона подсудимому, дающему показания в свою защиту, могут быть заданы на перекрестном допросе вопросы, уличающие его в преступлении, в котором он обвиняется. Но согласно правилу «f» той же статьи ему не могут быть заданы вопросы, поставленные с тем, чтобы показать, что он был осужден или обвинен в совершении преступления иного, чем то, в котором он обвиняется, или что у него дурная репутация.

Однако из этого запрещения сделан ряд исключений. Вопросы о совершении иного преступления могут быть заданы, когда доказательство совершения им другого преступления и осуждения за него являются допустимыми для установления его виновности в том преступлении, которое является предметом- судебного рассмотрения.

Вопросы о дурной репутации обвиняемого могут быть ему поставлены, когда он лично или через своего адвоката задавал вопросы свидетелям обвинения с целью установить свою хорошую репутацию, или сам представлял доказательства своей хорошей репутации, или когда 'защита направлена на то, чтобы набросить тень на репутацию обвинителя или свидетелей обвинения, а также когда подсудимый представил доказательства против сообвиняемого в том же преступлении.

Таким образом подсудимый не имеет права отказаться отвечать на вопросы обвинителя, относящиеся к совершению им преступления, в котором он обвиняется

Судебная практика по применению закона 1898 года установила, что если два лица обвиняются и судятся совместно, то один не может быть вызван обвинением в качестве свидетеля против другого, кроме случаев, когда он первым признал себя виновным. Запрет этот выводится из правила, что подсудимый является лишь компетентным свидетелем защиты. Однако практика допускает отказ обвинителя от обвинения одного из подсудимых для того, чтобы использовать его в качестве свидетеля против другого подсудимого.

Каждый из сообвиняемых по одному делу может давать показания не только в своих собственных интересах, но и в интересах защиты вообще. Но если один из подсудимых дает показания в интересах другого подсудимого, то он может быть подвергнут перекрестному допросу для выявления своей собственной виновности.

Так как дача обвиняемым показаний является по закону его правом, то обвинителю запрещается комментировать каким бы то ни было образом нежелание обвиняемого дать показания и подвергнуться перекрестному допросу. Однако судья имеет право и ничто не мешает ему обратить внимание присяжных на то, что обвиняемый уклонился от дачи показаний в качестве свидетеля.

Таким образом, новый закон вряд ли можно считать значительным улучшением системы английского судопроизводства и, в частности, положения обвиняемого. Формальное превращение обвиняемого в свидетеля совершенно не считается с психологией. Если обвиняемый не признал себя виновным, нельзя рассчитывать на то, что он будет признавать факты, изобличающие его виновность. Требовать от подсудимого принесения свидетельской присяги — значит толкать его на лжесвидетельство.

Сложность правил о допустимости и запрещении тех или иных вопросов затрудняет для подсудимого, не имеющего опытного адвоката, решение вопроса о том, давать или не давать показания. Право судьи истолковывать молчание подсудимого в невыгодном для него смысле ставит под сомнение самую добровольность дачи подсудимым показания.