УЧЕНИЕ О КРИМИНАЛИСТИЧЕСКОЙ ВЕРСИИ И ПЛАНИРОВАНИИ СУДЕБНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Понятие криминалистической версии

Понятийный и классификационный аппарат учения: криминалистическая версия

К числу центральных понятий учения о криминалистической версии и планировании судебного исследования относятся понятия криминалистической версии и ее разновидностей, природы криминалистической версии, ее базы (оснований для построения), планирования элементов судебного исследования, его принципов и условий, плана расследования.

Понятие криминалистической версии

Как уже указывалось, первое определение версии было предложено Б. М. Шавером в 1940 г. Все последующие определения, в зависимости от того, на чем делался акцент их авторами, можно подразделить на логические, содержательные и функциональные. В первых раскрывается природа версий, во вторых делается упор на характеристику объектов, объясняемых версией, в третьих - на ее функциональную роль в доказывании.

Логические определения криминалистической версии, в целом, сводятся к указанию на то, что версия является разновидностью гипотезы либо сходна с ней. "Версия в судебном исследовании, - пишет А. А. Старченко, - есть не что иное, как одна из гипотез, одно из возможных предположений, объясняющих происхождение или свойства отдельных обстоятельств преступления или событие преступления в целом". Эту же мысль высказал и М. С. Строгович: "По своей логической структуре версия является видом, формой гипотезы, и проверка каждой версии происходит тем же путем, каким проверяются гипотезы в любой области научной и практической деятельности". Аналогичные позиции заняли А. Н. Васильев, А. Р. Шляхов, И. М. Лузгин, А. М. Ларин, А. А. Эйсман и некоторые другие авторы.

Вторая точка зрения на логическую природу версии, на первый взгляд, близка к изложенной, а иному читателю может показаться и тождественной ей. Она заключается в том, что версия объявляется категорией, сходной с гипотезой. "Всякая версия по своей логической природе сходна с тем, что в науке называют гипотезой", - писал С. А. Голунский. Но, указывая в общей форме на сходство с гипотезой, сторонники этой точки зрения основное внимание обращают на выявление отличий от гипотезы вообще, а не от какой- либо из ее разновидностей. Так, в той же работе С. А. Голунский писал, что отличие версии от гипотезы заключается в характере объясняемых ими фактов и в степени их научной обоснованности. Г. В. Арцишевский считает, что следственную версию от гипотезы (вообще, а не какой-либо ее разновидности) отличают процессуальный порядок проверки; динамичный, поисковый характер; возможность активного противодействия ее проверке со стороны заинтересованных лиц; содержание (юридически важные обстоятельства дела). Затем он говорит об отличии версии от научной гипотезы, заключающемся в том, что последняя не всегда может быть подтверждена достигнутым уровнем практики.

Мы полагаем, что внутренние противоречия приведенной позиции названных авторов по вопросу о логической природе версии коренятся в том, что под гипотезой они понимали лишь одну ее разновидность - научную гипотезу, - отличия от которой и стремились показать при характеристике версии. Между тем, помимо научной гипотезы, в логике различают еще и частную и рабочую гипотезы.

Научная гипотеза - это предположение о закономерностях развития общества, природы или мышления, то есть о явлениях, имеющих общий характер. В отличие от научной частная гипотеза относится к какому-либо одному или нескольким фактам, явлениям, объясняет только их. Рабочая, или временная, гипотеза, касаясь, как и частная, одного факта или группы фактов, является, в отличие от частной гипотезы, их условным объяснением, носящим временный характер и используемым лишь для дальнейшего исследования.

Представляется наиболее правильным рассматривать версию как разновидность частной гипотезы. Объясняя сущность, происхождение и связи отдельных фактов, версия, как иная частная гипотеза, не претендуя на установление законов природы, общества, мышления, имеет значение только для данного случая.

Следственную версию иногда рассматривают как разновидность рабочей гипотезы. Очевидно, здесь определенную роль играет привлекательность самого термина. Однако такой взгляд на природу версии представляется ошибочным. Рабочая гипотеза представляет собой временное, переходное объяснение факта или явления, объяснение, требуемое лишь для данного этапа исследования. Криминалистическая версия не носит временного характера. Будучи выдвинутой, она претендует на истинность, то есть постоянство объяснения. Версии заменяются другими не потому, что они носят временный характер, а потому, что они опровергнуты как ложные.

Признавая версию частной гипотезой, мы в то же время должны придти к выводу, что версия составляет самостоятельную разновидность частной гипотезы, отличающуюся от других ее разновидностей. Все то, что говорится в литературе об отличии версии от гипотезы вообще или от научной гипотезы в частности, следует рассматривать под углом зрения частногипотетической природы версии. Суммируя эти отличия, названные в работах С. А. Голунского, И. М. Лузгина, А. М. Ларина, Г. В. Арцишевского, можно сказать, что версия отличается от иных частных гипотез тем, что она:

•          конструируется и используется в специфической сфере общественной практики - уголовном судопроизводстве;

•          объясняет факты и обстоятельства, имеющие значение для установления истины по делу;

•          должна быть проверена в ограниченный законом срок;

•          проверяется специфическими методами, обусловленными законом;

•          проверяется в условиях, когда возможно активное противодействие такой проверке со стороны заинтересованных в сокрытии истины лиц.

Как легко убедиться, отличия версии от иных частных гипотез отражают общие отличия судебного исследования от исследования научного.

С несколько иных позиций подошел к определению логической природы версии А. Ф. Зелинский. Он считает, что версия может быть как гипотезой, так и прогнозом: "Когда выдвигается предположительное объяснение известному обстоятельству, имеет место гипотеза. Когда на основании этих гипотез и установленных фактов выдвигается вероятностное суждение о неизвестном в данное время факте, происходит прогнозирование". Правда, в последующих своих рассуждениях он сузил свое представление о версии как разновидности прогноза, обращенного в прошлое, лишь предположениями в отношении виновности конкретного лица. По его мнению, это есть не что иное, как прогнозирование индивидуального поведения в момент расследуемого события. Такой подход, как считал А. Ф. Зелинский, теоретически обосновывает использование методологии индивидуального прогнозирования для построения версий.

Думается, что с доводами А. Ф. Зелинского едва ли можно согласиться. Во-первых, представляется более верным точка зрения тех авторов, которые считают, что прогноз всегда обращен в будущее, а не в прошлое, как версия. Версия объясняет уже случившееся, существовавшее или существующее, но такое существующее, причина которого лежит в прошлом, связана с преступлением, то есть с тем, что для следователя или другого субъекта судебного исследования лежит в прошлом. Во-вторых, как уже отмечалось, не всякое предположение следует считать версией. Умозаключения, которые мы строим на основе версии, тоже носят предположительный характер: они базируются на допущении, что версия верна. О прогнозе можно говорить как раз применительно к этим умозаключениям - следствиям из версии. Их выведение, действительно, носит прогностический характер: прогнозируется возможность их установления, их обнаружения в будущем - при осуществлении планируемых для этой цели следственных действий. Правда, с некоторой натяжкой можно говорить о прогностическом характере розыскных версий следователя, содержащих, скажем, предположения о путях будущего (по отношению к моменту выдвижения версии) перемещения разыскиваемого лица.

Сказанное отнюдь не означает, что мы отрицаем возможность использования методики криминологического прогноза в криминалистике и следственной практике, в частности, методики прогнозирования, предвидения индивидуального поведения. С нашей точки зрения, эту методику можно использовать с двоякой целью:

1.         На основе данных о личности, относящихся ко времени, предшествующему моменту совершения преступления, можно прогнозировать возможное поведение этой личности во время расследуемого события и таким образом решать вопрос: "Мог ли этот человек с его личными особенностями, мировоззрением и установками при данных обстоятельствах совершить инкриминируемое ему преступление?" Здесь не нарушается наше представление о прогнозе как о предположении, обращенном в будущее, так как прогноз направлен от более далекого прошлого к менее далекому, то есть по отношению к исходным для прогноза данным - в будущее.

2.         Для криминалистического прогноза о возможном поведении данного человека в будущем, в ходе расследования, при существующей или измененной следственной ситуации. В этом случае использование методики криминологического прогнозирования ничем принципиально не отличается от иных вариантов использования криминалистикой данных и других наук для разработки своих рекомендаций практике.

Являясь по своей природе гипотезой, предположительным объяснением факта, явления, версия в то же время не может быть отождествлена с любым предположением, возникшим в процессе доказывания. Отличия версий от иных предположений определяются прежде всего ее содержанием.