ПРОИСХОЖДЕНИЕ БРАКА И СЕМЬИ

Мужские и женские дома. Первые семейные дома

Выше отмечалось, что групповой брак регулирует половые отношения совершенно независимо от того, облечены они в оболочку индивидуального брака или не облечены. Для нас особенный интерес представляют добрачные (имеется в виду, разумеется, индивидуальный брак) отношения в доклассовом обществе, ибо в данном случае групповой брак не осложнен индивидуальным и выступает в более или менее чистом виде, представляя собой единственный регулятор отношений между полами. Иными словами, добрачные половые отношения между индивидами в доклассовом обществе есть отношения людей, связаь шх исключительно лишь групповым браком. И вряд ли могут быть сомнения в том, что их изучение сможет пролить свет на характер отношений между индивидами, принадлежащими к разным родам первоначальной дуальной организации.

Казалось бы, для этого лучше всего выбрать общество, в котором существует дуальный групповой брак. Однако, как явствует из этнографической литературы, сколько-нибудь существенных различий между добрачными отношениями в этих обществах и в таких, где от брачно-группового регулирования сохранилась одна лишь экзогамия, нет. Поэтому в качестве примера возьмем такое общество, о добрачных отношениях в котором имеется добротный и проверенный материал. Мы имеем в виду общество меланезийцев островов Тробриан, которому была посвящена упоминавшаяся в предыдущей главе монография Б. Малиновского.

У тробрианцев отношения полов до брака были ограничены лишь агамным запретом. Во всем остальном юноши и девушки были вольны располагать собой. Как вступление в связь, так и отказ от нее определялись лишь доброй волей молодых людей. Пока соблюдался агамный запрет, общество совершенно в эти отношения не вмешивалось Именно такое состояние имеют в виду этнографы, говоря о свободе добрачных отношений в доклассовом обществе.

В начале половой жизни связи между молодыми людьми носили кратковременный и эпизодический характер. В дальнейшем на почве взаимных влечений и симпатий образовывались довольно постоянные пары. Отношения между данным юношей и данной девушкой поддерживались в течение длительного времени и могли завершиться браком. Однако, пока брак не был заключен, отношения между партнерами, сколь бы прочными они ни представлялись, не влекли за собой никаких прав и не накладывали никаких обязанностей по отношению друг к другу. Иначе говоря, эти отношения не санкционировались обществом. Они проистекали из взаимного влечения и носили чисто личный характер. Поэтому они могли быть в любой момент прекращены но желанию любой из сторон. Кроме того, даже длительное и прочное парование никак не ограничивало свободу индивидов: члены пары, продолжая сохранять связь, одновременно могли вступать и вступали в половые отношения с другими лицами 15. Малиновский особо подчеркивал, что общность интересов пары по существу ограничивалась половыми отношениями. Партнеры никогда не ели вместе, у них не было никаких общих дел, они не имели обязанности помогать друг другу—короче, у них, по словам Малиновского, не было «ничего, что могло бы быть принято за ведение общего хозяйства» 16.

Таковы были ординарные формы добрачных отношений полов у тробрианцев. Кроме этих форм были еще и экстраординарные — любовные экспедиции юношей и девушек — улатиле и катайауси. Если последние встречаются не так уж часто, то ординарные формы добрачных отношений полов, описанные у тробрианцев, типичны для обществ с материнско-родовой организацией.

Как видно из приведенного выше, добрачные отношения между юношами и девушками в этих обществах в своих основных чертах совпадают с теми, которые должны были существовать между индивидами в эпоху группового дуально-родового брака. То, что этнографы именуют свободой добрачных отношений полов в доклассовом обществе, есть не что иное, как право-обязанность людей, связанных групповым браком, вступать друг с другом в половые отношения, превратившееся с сохранением одной лишь экзогамии в качестве остатка брачно- группового регулирования в право вступать в половые отношения с людьми, принадлежащими к иным экзогамным объединениям. И в последнем случае, формально подходя, мы имеем дело с ограничением. Человек обязан ограничиваться в выборе половых партнеров только нечленами своего рода. Но по существу о праве-обязанности говорить в данном случае уже нельзя.

На приведенном примере, который можно дополнить сотней аналогичных, наглядно видно, как стадия «чистого » группового брака, исторически предшествовавшая появлению парного брака, долгое время продолжала еще бытовать в виде состояния свободы половых отношений, предшествовавшего в жизни людей их вступлению в индивидуальный брак.

Этнографические материалы не только подтверждают' нарисованную картину дуально-родового брака, но и позволяют еще больше ее конкретизировать.

У тех же тробрианцев добрачные отношения молодежи теснейшим образом были связаны с таким общественным институтом, как дома холостяков. В этих домах совместно жили юноши до того, как вступали в брак и обзаводились семейным жилищем и семейным хозяйством. Сюда они нередко приводили на ночь своих временных или постоянных подруг 17. Дома холостяков отнюдь не представляют собой явления, ограниченного островами Тробриан. Наоборот, они имели необычайно широкое распространение, причем у многих народов параллельно с ними существовали дома, в которых совместно жили девушки до замужества. По рассказам тробрианцев, дома девушек в прошлом были и у них. Параллельное существование домов холостяков и домов девушек было зафиксировано этнографами на островах Адмиралтейства, Новой Гвинее, некоторых островах Микронезии, у ифу- гао и игоротов Филиппин, батаков Суматры, некоторых племен Бирмы, андаманцев, некоторых подразделений нага, абор, микиров, ораонов, малер, бхуйев, кхондов, санталов и других народов Индии, банту бассейна Замбези, ваньямвези Танзании, вабони, вапакомо, васанье Кении, шаста Калифорнии 18.

У народов, ведущих бродячий образ жизни и не имеющих постоянных жилищ, тот же самый институт встречается в несколько иной форме. У аборигенов Австралии было отмечено существование обособленных групп шалашей в пределах общего лагеря или даже особых лагерей юношей и особых лагерей девушек19. У бушменов юноши спали у отдельного костра, так же как и девушки 20.

У многих народов Африки, у которых настоящих домов холостяков и домов девушек уже не существовало, юноши и девушки по достижении зрелости переходили из семейных хижин в свои собственные, стоящие особняком. Наконец, по всей Африке дома холостяков и дома девушек существовали в период инициаций21.

У большого числа народов мы находим либо дома девушек, либо, что гораздо чаще, дома холостяков. Одни только дома девушек были найдены у индейцев Канады и кое-где в Полинезии 22. Пережитки этого института были обнаружены не только у юкагиров 23, но и у восточнославянских народов еще в XIX в. В последнем случае речь идет о столь обычных для старой великорусской, белорусской и украинской деревни «посиделках», «досветках», «беседках» и т. п., которые устраивались девушками, причем, как правило, на дому у одинокой женщины (вдовы, разведенной) 24. В этой связи интересно упомянуть, что у игоротов Филиппин, у которых еще в прошлом веке девушки обитали в специальном доме, в настоящее время они живут небольшими группами в домах одиноких женщин25. Но самое, пожалуй, важное: с «посиделками», как и домами девушек, была связана значительная свобода отношений полов. Об этом единодушно пишут все этнографы.

Данных об одних лишь домах холостяков необычайно много. Помимо областей, в которых они существовали параллельно с домами девушек, их бытование отмечено в Микронезии, Полинезии, Южном Китае, на Тайване, в Индокитае, у веддов Цейлона, в Африке, у индейцев Северной и Южной Америки и, наконец, в Европе26. В последнем случае мы имеем в виду древнюю Спарту, в которой унаследованные от доклассового общества дома холостяков были приспособлены к потребностям военно-казарменного государства 21.

Вряд ли могут быть сомнения в том, что существование одних только домов (лагерей) холостяков или только домов (лагерей) девушек представляет собой явление более позднее по сравнению с тем состоянием, когда существовали одновременно и те и другие. Многочисленные данные показывают, что система домов холостяков и домов девушек неразрывно связана со свободой добрачных отношений полов, выступает как средство ее обеспечения28. Однако эта свобода, как уже указывалось, представляя собой проявление позднего брачно-группового регулирования, является в то же время прямым и непосредственным пережитком первоначального группового дуально-родового брака. Тес- лейшая связь домов холостяков и домов девушек со свободой добрачных отношений свидетельствует об их происхождении от каких-то институтов эпохи дуально- родового брака. Логика позволяет их реконструировать.

У народов, у которых мы застаем дома холостяков и дома девушек, женатые мужчины и замужние женщины обычно жили вместе с детьми в семейных хижинах. Но в эпоху дуально-родового брака не было ни парного брака, ни парной семьи. Соответственно не могло в ту эпоху существовать ни семейного хозяйства, ни семейного жилья. Отсюда следует, что то образование, которое в дальнейшем стало домом (лагерем) холостяков, первоначально было помещением или комплексом помещений, в котором жили все мужчины и юноши, а то, которое в дальнейшем стало домом (лагерем) девушек, было помещением или комплексом помещений, в котором жили взрослые женщины, девушки и дети обоего пола. Короче говоря, дому холостяков предшествовал мужской дом (лагерь), а дому девушек — женский.

Между обитателями дома холостяков и дома девушек все отношения по существу сводились к половым. Это дает основание для вывода, что при отсутствии парного брака точно такой же характер носили отношения между всеми обитателями мужского дома и всеми взрослыми обитателями женского дома. Перед нами картина дисэкономического и дислокального группового брака в чистом виде. Именно таким и был дуально- родовой брак.

Приведенные данные не только подкрепляют и конкретизируют представление о дуально-родовом браке, но и свидетельствуют о том, что в эпоху его существования жили раздельно не только мужчины и женщины, входившие в состав разных родов дуальной организации, но и мужчины и женщины, образовывавшие вместе один хозяйственный коллектив, один род. Определенное обособление мужской и женской групп наметилось уже в первобытном стаде. Завязывание каждой из этих двух групп прочных и постоянных связей по детопроизвод- ству с группой лиц противоположного пола, принадлежавших к иному хозяйственному коллективу, с одной стороны, и полный окончательный разрыв таких отношений между их членами — с другой, несомненно способствовали их дальнейшему бытовому обособлению. На определенном этапе такое обособление должно было повлечь за собой более или менее раздельное поселение этих групп, выразившееся в появлении мужских и женских половин жилищ, отдельных мужских и женских жилищ или групп жилищ, составлявших более или менее обособленные части общего поселения (лагеря) .

Могут сказать, что сколь логичной ни была нарисованная выше картина, все же положение о том, что дому холостяков предшествовал мужской дом, а дому девушек — женский, пока еще в достаточной степени не подкреплено. Но этот пробел восполнить нетрудно. Множество фактических данных говорит в пользу этого положения.

Прежде всего следует указать, что у многих народов помещения, где спали юноши, являлись собственно не домами холостяков, как мы их до сих пор для простоты именовали, а мужскими домами. В этих домах, доступ в которые женщинам (в отличие от настоящих домов холостяков) был строжайше воспрещен, собирались все мужчины. Там они проводили большую часть свободного времени, обсуждали и решали общественные дела, устраивали пиршества, а иногда и постоянно питались там же, принимали и устраивали на ночь гостей, разумеется мужчин. Такой характер носили дома, где спали юноши, на многих островах Меланезии, Микронезии, Полинезии, на Тайване, у многих племен Таиланда, Вьетнама, Бирмы, Индии, в Африке, у индейцев Северной Америки.

Имеются факты, говорящие, что раньше в этих домах спали не только юноши, но и взрослые мужчины. Например, у племени ангами-нага (Индия) мужчина в течение года после свадьбы должен был спать вместе с юношами в мужском доме. Только по истечении этого срока он мог перейти в семейную хижину29. На островах Новые Гебриды (Меланезия) мужчина получал право перейти из мужского дома в свой семейный только спустя несколько лет после вступления в брак30. У индейцев карок, шаста, хупа (Калифорния) мужчина жил в одном шалаше с женой лишь летом. В остальное время года он вместе со всеми остальными мужчинами спал в мужском доме, где проводил и досуг31. Имеются основания полагать, что раньше у австралийцев обособленно от женщин жили не только юноши, но и все взрослые мужчины. О существовании особых мужских лагб- рей говорится в мифах32. Такого рода лагеря реально возникали в период совершения определенного рода обрядов, особенно мужских инициаций33.

Но пожалуй, самым важным доказательством истинности выдвинутых положений является существование у некоторых этнических групп самых настоящих мужских домов — таких, где мужчины не только проводили свободное время, решали общественные дела, питались, но и спали. У этих народов в семейных хижинах обитали лишь женщины и дети. Парный брак носил в этих условиях во многом дислокальный характер, хотя, разумеется, не был дисэкономическим.

Мужские дома такого типа были характерны для папуасов Новой Гвинеи (киваи, нгаравапум, энга, чим- бу, сиане, камано, форе, узуруфа, джате, гахуку-гама и др.). Существовали они на многих островах Меланезии (Банкс, Санта-Крус, Соломоновых, Фиджи), а также в Микронезии (острова Палау, Яп). В Азии они описаны у некоторых племен нага (Индия). В Америке мужские дома существовали у эскимосов Аляски и Гуд- зонова залива, у племен плато и Большого бассейна США, наконец, у мундуруку Бразилии34.

Приведенный выше материал позволяет наметить линии эволюции мужских домов. Вначале все мужчины, а также мальчики, начиная с определенного возраста, проводили свободное время, питались и спали в мужском доме. В дальнейшем, с возникновением парного брака, семьи и семейного жилища, женатые мужчины постепенно перешли спать к жене, и в мужском доме на ночь остались только юноши. В дальнейшем мужской дом мог превратиться только в дом холостяков, утратив функции своеобразного мужского клуба (меланезийцы Тробриан, ведды Цейлона, тесо Африки и др.). Но возможно превращение мужского дома исключительно лишь в мужской клуб, а также в место ночлега гостей. В таком виде он обнаружен у многих народов, среди которых можно назвать живущих на Памире горных таджиков и в Закавказье — хевсуров (этнографическая группа грузин) 35. Интересно отметить, что у горных таджиков мужской дом, носивший название «алау-хона», являлся и местом, где спали подростки и холостяки, хотя обязательным это уже не было 36.

Но возникновение парного брака и семьи может сказаться на судьбе мужского дома и несколько по-иному. Общий мужской дом может распасться на несколько мужских же жилищ, но таких, в каждом из которых живет взрослый мужчина со своими сыновьями, достигшими определенного возраста. В таком случае каждая семья имеет два жилища: одно женское, другое мужское. Самое начало этого процесса можно наблюдать у папуасов горных районов Новой Гвинеи. Многочисленные примеры дают нам Африка, Северная Америка, Полинезия 37. У некоторых народов Африки муж и жена не только жили в разных хижинах, но и сами жилища были расположены довольно далеко друг от друга: мужские — в одной части деревни, женские—в другой. Иногда это расстояние было таким, что путешественники говорят даже о мужских и женских деревнях38.

Дальнейшее развитие шло по пути все большего пространственного сближения жилищ мужа и жены и, наконец, превращения их из самостоятельных строений в мужскую и женскую половину одного дома. Все стадии перехода можно видеть на примере Кавказа. Эти данные интересны еще и тем, что убедительно показывают происхождение семейного мужского жилища из общего мужского дома. У многих народов Северного Кавказа и Дагестана глава семьи жил в особом помещении, которое носило название кунацкой. Последняя служила помещением для всех мужчин дома. В ней же принимали гостей, причем, конечно, мужчин. Кунацкая существовала либо в виде отдельного строения, либо в виде части общего жилища — его мужского отделения. В свою очередь кунацкая как особое строение могла находиться либо вне ограды, за воротами усадьбы, либо внутри ограды. В первом случае она выступала как своеобразное общественное учреждение, по целому ряду признаков сходное с общим мужским домом. Расположение кунацкой внутри ограды, рядом с основным жилищем, является шагом по пути ее превращения в часть последнего. Но даже и соединившись с общим жильем, кунацкая на первых порах остается изолированной от него. Их отделяет глухая стена. Фактически здесь пока не единое жилище, а два строения под од- кой крышей. И лишь в дальнейшем кунацкая сливается с основным жилищем, окончательно трансформируясь в его мужскую половину зэ.

На базе мужских домов в определенных конкретно- исторических условиях возникали различного рода мужские союзы, которые нередко строились по возрастному принципу. Молодые люди образовывали один союз, взрослые мужчины — другой, пожилые — третий и т. п. у этнических групп ряда регионов (Меланезия, Микронезия, Полинезия, Индонезия и др.) мужские союзы существовали вместе с мужскими домами. У других народов мужские союзы надолго пережили мужские дома. Не желая повторяться, упомянем лишь те народы, о которых не говорилось выше. Мужские союзы или их совершенно отчетливые пережитки были отмечены в Ахейской Греции, древнем Крите, Спарте, Милете, Коринфе, Мегарах, Беотии, Фурии, Карфагене, древней Италии, у кельтов Ирландии, древних германцев, китайцев, по всей Средней Азии, у народов Дагестана, в Западной Африке, у юки, помо, хидатса, манданов, омаха, арапа- хо, черноногих, кроу, квакиютлей, нутка и других племен Северной Америки. Совершенно явственные пережитки мужских союзов молодежи были обнаружены этнографами у русских и украинцев40.

Число разнообразных более или менее отдаленных реминисценций мужских домов и мужских союзов совершенно необозримо. Они отмечены у всех народов мира. Кто, например, не помнит пушкинскую «Сказку о мертвой царевне и семи богатырях»? На первый взгляд кажется, что она не имеет никакого отношения к нашей теме. Но это лишь на первый взгляд. Как убедительно показал советский фольклорист В. Я. Пропп, фигурирующий в волшебных сказках всех европейских народов, в том числе и русского, большой дом в лесу, в котором совместно живут мужчины, представляет собой не что иное, как хорошо известный по описаниям этнографов мужской дом первобытного общества 41.

Приведенные выше материалы убедительно свиде- - тельствуют об универсальной распространенности в прошлом человечества института мужских домов. Тем самым они косвенно свидетельствуют и об универсальной распространенности в прошлом человечества и женских домов, прямых данных о существовании которых

значительно меньше. Несомненно, что все данные, свидетельствующие об обособлении мужчин от женщин, в такой же степени говорят и об обособлении женщин от мужчин. Совершенно естественно, что везде, где существовал мужской дом, особенно В СВ06И На иболее архаичной форме, женщины составляли столь же обособленную группу, что и мужчины. Но эта группа, как правило, не обитала в общественном доме, аналогичном мужскому. Имеются сообщения о существовании у некоторых народов домов, в которых совместно жили девушки и замужние женщины с детьми, но их мало, и они носят недостаточно определенный характер42.

Однако данные, позволяющие сделать вывод о существовании женских домов в прошлом человечества, достаточно доказательны. О том, что женским семейным хижинам предшествовал общий женский дом (лагерь), прежде всего говорит бытование у многих народов домов (лагерей) девушек. Последние, как уже указывалось, существовали в Океании, Австралии, Азии, Африке, Америке, а отчетливые их пережитки были отмечены у народов Европы. Имеются данные, свидетельствующие, что у аборигенов Австралии становищам девушек предшествовали лагеря, где жили все женщины и дети обоего пола. О существовании параллельно с мужскими женских лагерей говорится в мифах43. Женские становища и реально возникали параллельно с мужскими в периоды определенных церемоний44. Особые «дома женщин» и «дома девушек», куда собирались для времяпрепровождения соответствующие группы женского населения, были описаны у народов Кавказа45. Существование специальных домов, где собирались женщины и куда мужчинам вход был запрещен, зафиксировано в Западной Африке, на островах Гильберта и Каролинских (Микронезия) 46. И наконец, почти у всех народов доклассового общества существовали особые строения (дома, шалаши и т. п.), в которых женщины должны были находиться в строгой изоляции от мужчин во время перехода во взрослое состояние, менструаций, родов47.

Пережитками женских домов являются женские союзы, которые были замечены этнографами в Западной Африке, Меланезии, Микронезии и Северной Америке 48 Они также нередко строились по возрастному принципу. Так, например, у индейцев иутка параллельно трем мужским возрастным союзам существовали три женских союза. Интересно в этой связи отметить, что исследователи, которые описали бытовавшие кое-где еще в XIX в. у русских и украинцев и являвшиеся пережитками мужских союзов объединения мужской молодежи, одновременно указали на существование параллельно с ними точно таких же молодежных женских объединений. Заслуживает быть отмеченным и тот факт, что члены эгих объединений спали отдельно от родителей 49.

К женским домам и связанному с ними групповому браку, к домам девушек и связанной с ними свободе добрачных отношений полов уходит своими корнями широко распространенный в древнем мире обычай храмового временного пли постоянного гетеризма, на который особое внимание обратили И. Бахофеп50 и Ф. Энгельс51.

Наследием эпохи, характеризовавшейся обособленным проживанием мужчин и женщин, были особые женские праздники, на которые не допускались мужчины, и особые мужские, на которые не допускались женщины. Мужские праздники были распространены примерно в тех же регионах, где существовали мужские дома и мужские союзы. Особые женские праздники, во время которых женщины выступали как организованная группа, в своей исходной форме тоже были связаны с женскими союзами или женскими домами. Но они были настолько живучими, что сохранились и после того, как и дома и даже союзы исчезли. Мы уже говорили о женских праздниках, когда касались обрядов и обычаев, являвшихся пережитками оргиастических нападений женщин. Отметим здесь лишь, что все женские праздники, вместе взятые, включая и те, что были лишены оргиастических моментов, бытовали у народов всех частей света52.

Но пожалуй, самое широкое отражение получили женские дома (лагеря) в фольклоре. Мы имеем в виду уже рассмотренные нами в предыдущей главе легенды об амазонках. Если в более ранних вариантах легенд наряду с мотивом обособленного существования группы женщин явственно выступает момент опасности, грозящей мужчинам от контакта с ними, то в более поздних сохраняется лишь первый мотив. Многие из этих поздних легенд собственно и не заслуживают названия амазонских. Ведь в них рассказывается не только об обособленно живущих группах женщин, но и о столь же обособленно живущих группах мужчин, а также о существовании между мужской и женской группами постоянных связей по детопроизводству.

Перед нами, таким образом, картина чистого дисло- кального и дисэкономического группового брака, каким был дуально-родовой брак. Но картина эта далеко не полная, в ней мужская и женская группы выступают как вполне самостоятельные хозяйственные коллективы, в то время как в действительности и та и другая были всего лишь частями хозяйственных коллективов, состоявших каждый из мужской и женской групп, между членами которых половые отношения были строжайше воспрещены. Этому можно найти лишь одно объяснение: мужчины и женщины, принадлежавшие к одному роду, в определенный период также жили раздельно, причем

на известном расстоянии друг от друга.

Первоначально мужская и женская группы, составлявшие один хозяйственный коллектив, жили рядом, занимая две обособленные половины одного большого жилища или образуя две более или менее обособленные части одного поселения. Что же касается разных хозяйственных коллективов, то они, вероятно, вначале были расположены сравнительно далеко друг от друга. О том, как осуществлялись отношения между членами мужских и женских групп, принадлежавших к разным родам одной дуальной организации, говорят тробриан- ские улатиле и катайауси и сходные с ними обычаи папуасов и бушменов. О коллективных экспедициях мужчин в поселение (страну, остров) женщин рассказывают поздние варианты легенд об амазонках. В приведенном в предшествующей главе рассказе Страбона повествуется о регулярных встречах амазонок с гаргариями в определенное время года в заранее условленном месте. И наконец, как свидетельствуют данные этнографии, коллективы, составлявшие дуальную организацию, могли устраивать совместные праздники, носившие оргиа- стический характер.

В дальнейшем параллельно с некоторым отделением мужской и женской групп, принадлежащих к одно- му хозяйственному коллективу, шло пространственное сближение мужской и женской групп, входивших в состав разных хозяйственных коллективов, но связанных узами по детопроизводству. Возможно, что в некоторых случаях в конце концов все четыре группы стали по существу образовывать одно поселение, состоящее из четырех более или менее обособленных кварталов (становищ, домов), но сгруппированных в две половины. Близкое поселение двух разных социальных организмов было нарушением старой традиции их совершенно обособленного, самостоятельного существования. Стремление примирить старую традицию с новым положением привело к тому, что коллективы селились друг возле друга, но так, чтобы между ними прослеживалась четкая разграничительная линия. Следует сказать, что традиция совместного поселения двух половин дуальной организации и вместе с тем их обособления друг от друга оказалась настолько живучей, что долгое время проявлялась в планировке не только селений доклассового общества, но и городов раннеклассового 53.

С поселением на близком расстоянии мужских и женских групп, принадлежащих к разным родам, отпала необходимость в коллективных экспедициях типа улатиле и катайауси. Хотя брак продолжал оставаться групповым, и только групповым, но на смену встречам группы мужчин с группой женщин пришли встречи индивидов противоположного пола, принадлежавших к разным родам, встречи отдельных мужчин с отдельными женщинами. О том, как протекали эти встречи, помогают составить представление данные этнографии. У довольно большого числа народов был зафиксирован обычай, состоявший в том, что люди могли вступать в половые отношения только вне селения и уж ни в коем случае не в помещении. Так, например, у некоторых групп батаков Суматры (Индонезия) общение юношей и девушек на рисовых полях являлось совершенно свободным. Но если они позволяли это себе в селении, то подвергались общественному порицанию и должны были уплатить штраф. На Соломоновых островах (Меланезия) молодые люди могли вступать в половые отношения только в лесу, но никогда в селении. У некоторых племен Фиджи, Новой Каледонии, Новой Гвинеи, год. дов Индии, уитото Южной Америки вступать в половые отношения в помещении воспрещалось даже мужу и жене. Они должны былн встречаться в чаще леса 54. По. добного рода ограничения господствовали на опреде„ ленной стадии эволюции дуально-родового брака и по- теряли свою силу скорее всего лишь после возникновения парного брака, да и то не у всех народов.

Можно было бы привести огромное количество самых разнообразных пережитков дуально-родового бра. ка, былой обособленности мужчин и женщин вообще, половых партнеров в особенности. Они зафиксированы у всех народов земного шара. Но вряд ли в этом есть необходимость. Сущность группового дуально-родового брака более или менее ясна. Теперь перед нами другая проблема — возникновение индивидуального брака.