КРИМИНАЛИСТИКА. ПРОБЛЕМЫ ПОЛИГРАФА

Психофизиологическое состояние лица, подозреваемого в совершении преступления

Психофизиологическое состояние лица, подозреваемого в совершении преступления, значение изменений этого состояния для решения вопроса о причастности данного лица к расследуемому преступлению, эмоциональные реакции человека, обладающего существенной для него информацией, на попытки следователя получить от него эту информацию - издавна привлекали внимание ученых-процессуалистов и юристов-практиков.

Уже в глубокой древности была подмечена зависимость психофизиологического состояния подозреваемого от складывающейся не в его пользу ситуации, реально угрожающей ему разоблачением. На этой зависимости основывались различные испытания подозреваемого, преследовавшие цель выявить такие изменения в его состоянии, которые позволяли бы сделать вывод об его виновности или лжесвидетельстве, например, усиленное потоотделение или возникновение сухости во рту как реакция на вопрос о причастности к преступлению и т. п. Некоторые такие испытания приобрели значение средств доказывания в отдельных системах уголовного судопроизводства рабовладельческого и феодального общества.

С течением времени развитие психологии и физиологии, с одной стороны, и криминалистики и уголовно-процессуальной науки - с другой, повлияли на пересмотр представлений об однозначной связи психофизиологических реакций подозреваемого с его виновностью или невиновностью. "Страх, дрожь, блуждающий взгляд, вынужденный смех, притворный обморок и спазмы - все это свидетельствует о сознании своей вины. Но все-таки слишком полагаться на это нельзя", - писал в 1912 г. А. Вейнгарт.

Вторил ему и И. Н. Якимов: "В протоколе совершенно недопустимы отметки о том, как держал себя во время допроса допрашиваемый, волновался ли или менялся в лице, колебался при даче ответов, проявлял нерешительность и т. п., так как они не могут быть объективны и всегда носят, в качестве наблюдения, субъективный характер, в то же время не дают ничего важного по существу дела. Опытные следователи указывают, что внешними признаками лживости допрашиваемого, когда он дает свое показание, являются перемена окраски лица, неестественный румянец или внезапная бледность, дрожь в теле, подергивание рук, беспорядочные быстрые движения тела, облизывание языком пересыхающих губ, глотание воздуха, как будто его недостаточно (Рейсс называет это аэрофагией), но этим правилам доверяться особенно нельзя, так как они могут происходить вообще от душевного волнения, связанного с процедурой допроса, и тем менее допустимо отмечать о них в протоколе".

Сформировавшееся уже в первых советских криминалистических работах негативное отношение к доказательственной ценности психофизиологических реакций подозреваемого или обвиняемого и скептическое отношение к ним как к средствам диагностики искренности допрашиваемого не мешало в то же время признанию их важной ориентирующей роли в процессе проведения отдельных следственных действий, в особенности обыска и допроса.

О значении учета поведения и реакций обыскиваемого говорится во всех работах, посвященных тактике этого следственного действия. "Можно утверждать, - писал В. И. Попов, - что наблюдение за поведением обыскиваемых с целью обнаружения тайников является неотъемлемой частью работы по производству обыска. Это правило основано на том, что обыскиваемые своим поведением часто дают указания на местонахождение того, что ищет следователь. Преступники часто не в состоянии скрыть волнение в момент, когда обыскивающий приближается к тому месту, где спрятаны вещи или ценности...

Каждый жест, каждое внешнее проявление внутренних переживаний обыскиваемого должно замечаться и соответственно оцениваться лицами, которые производят обыск". А. Р. Ратинов подразделил реакции обыскиваемого на две группы: непроизвольные реакции организма, вызванные высокой степенью нервного возбуждения, и реактивные действия и состояния, которые поддаются волевому контролю и могут подавляться. "И те и другие признаки, - пишет он, - служат определенным сигналом для производящего обыск, но необходимо иметь в виду, что явления второго порядка, зависящие от сознания человека, могут быть подавлены и потому требуют особой наблюдательности". На необходимость обращать внимание во время обыска на эмоциональное состояние обыскиваемого указывают и другие авторы.

В работах по тактике допроса внешнее проявление психических состояний допрашиваемого оценивается не только в плане диагностики ложных показаний. Так В. С. Комарков указывал, что "важным и необходимым является анализ внешних факторов поведения допрашиваемого (в том числе жестов, мимики, микродвижений конечностей), но не в целях так называемой "диагностики причастности", не для определения достоверности показаний, а для использования результатов анализа в тактических целях". К сходным выводам приходят Н. И. Порубов, Г. Г. Доспулов, Л. М. Карнеева и другие авторы работ по тактике допроса.

Позиция советских процессуалистов по рассматриваемому вопросу была четко выражена М. С. Строговичем: "То или иное поведение обвиняемого на допросах, тон даваемых им ответов на вопросы, манера держаться и другие подобные обстоятельства, конечно, не могут рассматриваться как самостоятельные доказательства виновности ввиду того, что они могут проистекать из причин, не связанных с исследуемым по делу событием".

Оценивая значение наблюдаемых следователем психофизиологических состояний свидетеля, подозреваемого, обвиняемого, мы отмечали, что неправильно игнорировать их, не реализовывать результаты их наблюдения в интересах расследования. Следует лишь верно определить пути их использования, не переоценивая их и не вкладывая в их содержание того, чего в них нет.

Наблюдаемые проявления физического или морального состояния могут служить для следователя:

•          а) указателем правильности его действий или, наоборот, сигналом о необходимости изменить направление действий или их тактику;

•          б) ориентиром для выбора путей установления психологического контакта с данным лицом как предпосылки успешности данного следственного действия;

•          в) материалом для изучения психологических и иных особенностей участников процесса.

Все эти обстоятельства в известной степени влияют на внутреннее убеждение следователя. В современных условиях, когда следователь воспринимает их лишь визуально и оценивает их значение чисто субъективно, их нельзя положить в основу процессуальных решений, так как они не являются доказательствами. Однако, давая материал для предположений, они могут быть основой тактических решений, определения линии поведения следователя, выбора тех или иных тактических приемов, построения плана конкретного следственного действия. Поэтому неверно утверждать, что на базе наблюдения различных проявлений физического и морального состояния свидетеля, потерпевшего, подозреваемого или обвиняемого следователь вообще не может делать никаких выводов. Такой точки зрения придерживался, например, Г. Н. Мудьюгин, рекомендуя категорически воздерживаться "от каких бы то ни было выводов на основе подобного рода реакций обвиняемого".

Зависимость полноты восприятия психофизиологических состояний наблюдаемого лица от субъективных качеств наблюдателя, ограничение наблюдаемых состояний лишь теми, которые проявляются вовне и доступны для визуального восприятия, возможность только вероятного объяснения конкретных причин этих состояний в силу множественности таких причин и неоднозначной связи причин со следствиями применительно к состоянию конкретного индивидуума, - все это значительно снижает даже тактическое значение рассматриваемых обстоятельств. Достоверно установленный наукой факт связей психофизиологического состояния человека с действием на него внешнего раздражителя в силу несовершенства средств установления и объяснения этого факта в конкретных условиях производства по уголовным делам используется в целях установления истины в чрезвычайно ограниченных пределах.

Естественно, что с развитием инструментальных методов исследования психофизиологических состояний человека и их изменений под воздействием различных раздражителей возник вопрос о возможностях, пределах и целях применения таких методов в уголовном судопроизводстве. "Результатом этих поисков и явился современный полиграф - комплекс точных медицинских приборов, непрерывно и синхронно фиксирующих динамику таких реакций допрашиваемого, как давление крови, частота пульса, глубина и частота дыхания, кожно-гальваническая реакция, степень мускульного напряжения, биотоки мозга и т. п., всего около 20 показателей. Число различных показателей, записываемых полиграфом, именуется числом его каналов. Например, пятиканальный полиграф - это устройство, одновременно фиксирующее изменение пяти таких показателей. Запись реакций осуществляется таким образом, что оператор отчетливо видит, какой именно вопрос вызвал соответствующую эмоциональную реакцию допрашиваемого. Прибор связан с испытуемым с помощью системы контактных датчиков".