РУССКАЯ ИСТОРИЯ

Беарде-Делабэ о необходимости освобождения крестьян от крепостного права

В 60-х годах помещики еще не решили, что лучше: вести ли хозяйство самим или предоставить его крестьянам, превратившись в простых получателей ренты. С этим связаны известные эмансипаторские проекты 60-х годов, которым сочувствовала крупнейшая русская знать, заседавшая на первых местах в только что основанном Вольном экономическом обществе.

Под их влиянием, не без участия и разделявшей их взгляды императрицы Екатерины, общество поставило "задачу": "Что полезнее для общества: чтобы крестьянин имел в собственности землю, или токмо движимое имение, и сколь далеко его права на то и другое именно простираться должны?" Премию - 100 червонных и золотую медаль - получил Беарде-Делабэ, "доктор прав церковных и гражданских в Ахене".

Две цитаты покажут, в каком направлении был дан ответ. § 9: "Человек, осужденный питатися в поте лица своего, без сомнения, должен трудиться: но Бог, подвергая его сему труду, в то же время дал ему и право на ту самую землю, которую принужден он был обрабатывать"; § 11: "Но узнав все прибытки, происходящие от собственности, крестьянам дозволенной, каким образом должно их до того доводить? Как могут они владеть землею, будучи сами во власти у других? Раб, сам в себе не властный, никогда не может иметь владения, как только мнимого: ибо собственность не может быть без вольности. Богатство, принадлежащее рабу, подобно брякушкам серебряным, у собаки на ошейнике висящим: все принадлежит господину. Излишне входить о сем в дальнейшие подробности: ясно, что прежде, нежели дать рабу какое имение, надлежит необходимо сделать его свободным".

Понятно, что попытка напечатать это произведение на русском языке произвела среди тогдашних помещиков впечатление настоящего скандала; даже в обществе предложение не собрало сначала большинства. Но количество должно было уступить качеству: за напечатание высказались такие члены общества, как гр. Орловы, гр. Чернышевы, Сивере и другие, а за ними, как всем было известно, стояла императрица. Трактат "доктора церковных и гражданских прав" был напечатан в русском переводе*. Дочитав его до конца, успокоились вероятно, и наиболее ожесточенные его противники: Беарде практически не предлагал ничего такого, что шло бы вразрез с интересами владельцев оброчных деревень.

Сущность его проекта сводилась к тому, чтобы, дав крестьянину юридическую свободу, притом не сразу, а очень постепенно, следуя столь оригинально понятому Екатериною правилу Монтескье, и небольшой участок земли, и то и другое не даром, а за выкуп, увеличить этим производительность крестьянского труда, а, стало быть, и размер оброка.

"Дайте собственность крестьянину; пускай бы он имел какое-нибудь имение: тогда можете вы без всякого страха препоручить ему управление своих доходов; вы не будете ничего опасаться в рассуждении цены, за какую вы оное ему уступите: небольшое его поместье, или, лучше сказать, охота, с которою он прилепится к новому своему имению, будет вам порукою во всем. Таким-то образом богатые, способствуя благополучию крестьян, умножат собственное свое богатство, и доходы их тем надежнее будут. Владельцы, познав истинные свои пользы, препоручивши им свои земли и попечение о полученном с них доходе, умножат тот самый доход..."

Юридически свободный крестьянин, фактически поставленный в необходимость арендовать барскую землю, - вот тип, весьма хорошо знакомый нам, тип, который, в качестве идеала, рекомендовал Беарде-Делабэ своим знатным читателям. И, предвидя возражение, что крестьянин не удовлетворится этой свободой, воспользовавшись ею просто для того, чтобы сбежать из имения, ученый доктор ссылается на пример Европы.

"Нет, господа, - говорит он своим воображаемым возражателям, - никогда не вздумают они бежать. Воззрите на примеры всех благоустроенных в Европе народов; подражайте оным. Богатые, не утруждая себя всегдашним надзиранием, получают исправно и порядочно свои доходы.

Удовольствие видеть следующую везде за вами собачку, которая вас любит и вас ласкает, может ли сравняемо быть с тягостным трудом водить медведя?" Все это звучало очень приятно для ушей сверстников жившего исключительно на денежные доходы "графа N.N.", пока оброки, т.е. отхожие промыслы, сулили, по крайней мере, не меньше, чем земледелие. Но когда хлеб, вместо рубля за четверть, стал давать четыре, находилось все больше и больше помещиков, легко соглашавшихся "водить медведя" (столь прибыльного!) и "утруждать себя всегдашним надзиранием".

Сорок лет после Беарде то же Вольное экономическое общество премирует Швиткова, который о свободе рассуждал, как мы видели, совершенно иначе, нежели "доктор церковного и гражданского права", и категорически рекомендовал барщинное хозяйство перед оброчным. В добросовестность "ласковой собачки" Швитков решительно отказывается верить, и, даже допуская, что оброчный крестьянин от своего хозяйства будет иметь хороший доход, он сомневается, чтобы тот пожелал делиться этим доходом со своим барином.

"Часто случается, - пишет он, - что при всем изобилии сельских произведений, которыми крестьяне могут наживать себе и деньги, в приобретении потребного оных количества для оброка могут они господ своих обманывать, а количество их же трудами приобретаемых сельских произведений всегда может быть виднее: то по сим причинам судя, я полагаю, что лучше обложить крестьян рабочею, нежели денежною повинностью... Мне кажется всегда лучше, чтобы помещики ссужали крестьян своих нужным количеством денег за их работу**, нежели чтобы крестьяне промышляли деньги для помещиков. И сколь оно удобно, особливо в нынешние благословенные времена, когда и из благородного дворянства помещики имеют привилегию не только держать подряды и откупы, но и производить торговлю наравне с купечеством! Товар они имеют всегда готовый, т.е. сельские произведения, трудами поселян приобретаемые, которые во всяком, а особливо в известных местах, платятся весьма дорого".