КОНСТИТУЦИЯ РОССИИ - СУЩНОСТЬ, ПРЯМОЕ ДЕЙСТВИЕ, ФОРМЫ РЕАЛИЗАЦИИ

Исполнение. Использование как форма реализации права, реализации конституционных норм, осуществления прав и свобод

Исполнение конституционных норм в отличие от соблюдения предполагает активное поведение субъектов, требуемое конституционной нормой и направленное на достижение выдвинутых ею задач и целей. Субъектами исполнения являются все субъекты конституционного права. В действующей Конституции Российской Федерации термин "исполнение" в различных интерпретациях встречается семь раз. В составе субъектов исполнения – представительные и исполнительные органы государственной власти, республики, края, области и другие субъекты Российской Федерации, а также государство в целом как особое учреждение и суверенный участник международного общения, государственные органы, органы местного самоуправления, предприятия, учреждения и организации, общественные объединения, должностные лица и граждане.

В Конституции Российской Федерации установлены три формы исполнения:

все субъекты права обязаны точно и единообразно исполнять Конституцию и законы Российской Федерации;

государство обязано исполнять международные договоры Российской Федерации;

граждане обязаны исполнять свои обязанности.

Использование как форма реализации права связано с процессом осуществления прав и свобод и служит обозначению этого процесса. Его субъектами являются не только физические лица, но и все иные субъекты конституционных правоотношений, которые наделены правами, в том числе республики, края, области, автономные образования в составе Российской Федерации, а также Россия в целом как участник государственно- и международно-правовых отношений. В частности, используя свои суверенные права, Российская Федерация и ее субъекты вступают в отношения с иностранными государствами, заключают с ними договоры и могут обмениваться дипломатическими и консульскими представителями, участвуют в деятельности международных организаций.

Следует, однако, отметить, что термин "использование" употребляется в Конституции четырнадцать раз, из них десять раз – в едином контексте с правами и свободами граждан. В некоторых случаях законодатель отождествляет понятие использования прав и свобод с понятием осуществления прав и свобод. Так, в статье 17 (часть 3) Конституции зафиксировано: "Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других". В связи с этим считаем необходимым обратить внимание на то, что это предписание адресовано к гражданам (и иным лицам, находящимся на территории Российской Федерации), пользующимся установленными Конституцией правами и свободами. Речь идет именно об использовании прав и свобод, ибо в противном случае имело бы место злоупотребление правом. И наконец, в данной формуле содержится критерий правомерного поведения лица в процессе осуществления своих прав и свобод – до тех пор, пока такое осуществление не нарушает права и свободы других лиц.

Проблема сводится к определению юридической природы цитируемого конституционного постановления: связано ли оно лишь с реализацией права в различных ее формах или это принцип правотворчества? Это тем более важно, что в государственно-правовой литературе удовлетворительного ответа на поставленный вопрос не дается, а точка зрения цивилистов едва ли в полной мере может удовлетворять потребности конституционной теории и практики осуществления конституционных норм1.

Нам представляется, что норма, зафиксированная в статье 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, обладает двойственной юридической природой. Прежде всего в ней установлен общий принцип правотворчества, определяющий одно из направлений развития законодательства и обеспечивающий адекватное развитие общества и составляющих его структур, государства и граждан. При законодательном установлении прав и свобод граждан должен быть обеспечен учет интересов общества и государства, прав других граждан. Эта характеристика юридической природы данного установления Основного Закона особенно рельефно проявляется при создании текущего законодательства, которое принимается на основе и в соответствии с Конституцией Российской Федерации.

Вместе с тем это конкретная норма. Она определяет пути и рамки осуществления самих конституционных прав и свобод, а в единстве с нормой статьи 15 Конституции Российской Федерации об обязанности граждан и их объединений соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы – также соотношение прав и свобод с обязанностями граждан в процессе их практического осуществления.

Сама Конституция устанавливает определенные критерии использования гражданами провозглашенных ею прав и свобод: 1) использование прав и свобод должно осуществляться в полном соответствии с их социальным и юридическим содержанием; 2) Конституция требует соблюдения целевого назначения прав и свобод граждан; 3) использование прав и свобод не должно влечь неисполнения обязанностей; 4) если использование прав и свобод в качестве предварительного условия предполагает выполнение обязанностей, сама эта форма правореализационно-го процесса Может возникнуть лишь при наличии данного условия. Здесь уместно вспомнить Гегеля: "права и обязанности соединены в одном и том же отношении... коррелятивны прежде всего в том смысле, что некоторому праву с моей стороны соответствует в другом некоторая обязанность. Если бы у одной стороны были бы все права, а у другой обязанности, то целое рассыпалось бы"1.

Таким образом, использование как форма реализации конституционных норм предполагает активную позицию субъектов конституционно-правовых отношений. Субъект своими действиями осуществляет предоставленные ему права. Следует, однако, оговориться, что субъектами использования являются не только граждане или иные физические лица, но и государство, равно как и все иные участники урегулированных Конституцией отношений, в том числе органы государственной власти и местного самоуправления, должностные лица, субъекты Российской Федерации, общественные объединения и пр.

Но если применительно к человеку и гражданину "использование" имеет позитивный смысл, то применительно к государству и его агентам в этот термин нередко вкладывается негативный смысл. Например, согласно статье 24 (часть 1) Конституции сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускается, а в статье 50 (часть 2) Основного Закона оговаривается запрет при осуществлении правосудия на использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона.

Наконец, использование как форма осуществления конституционных норм включает не только реализацию правомочий, заложенных в установленных Конституцией правах, но и реальное пользование заложенными в этих правах социальными благами. Так, согласно статье 26 (часть 2) каждый имеет право на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, воспитания, обучения и творчества. В статье 26 (часть 2) закреплено право каждого человека на участие в культурной жизни и пользование учреждениями культуры, на доступ к культурным ценностям. Тем самым на государство возлагается обязанность не просто нормировать доступ граждан к культурным ценностям, но и заботиться о сохранении культурных ценностей, принимать меры к охране памятников истории и культуры и обеспечивать гражданам возможность реального пользования учреждениями культуры.

Использование как особая форма осуществления прав и свобод оставляет простор для субъектов в выборе варианта своего поведения либо возможность для граждан (но не государства) вовсе отказаться от такого осуществления прав и свобод, хотя последнее далеко не всегда имеет социально нейтральный характер и не соответствует ни интересам самой личности, ни общества в целом.

Применение права в соответствии с выработанной в общей теории права моделью представляет собой "властную индивидуально-правовую деятельность, которая направлена на решение юридических дел, в результате которой в ткань системы включаются индивидуальные предписания"1. По существу это индивидуализация правовых норм в связи с конкретной жизненной ситуацией, требующей разрешения, и применительно к конкретному субъекту. Применение правовых норм осуществляется уполномоченными на то субъектами и с соблюдением установленных для этого процедур.

Эта дефиниция имеет общее значение, но в каждой из отраслей права, в том числе в конституционном, интерпретируется с учетом их особенностей. Четыре десятилетия назад было высказано мнение, получившее широкое признание и распространение в юриспруденции, что применение права – исключительное свойство, прерогатива государственных органов1. Акцент, таким образом, был сделан на государственнное начало в применении правовых норм.

Думается, однако, что теперь, с учетом развития юриспруденции подобное понимание применения норм Основного Закона не может в полной мере удовлетворить теорию конституционного права и юридическую практику. Субъектами применения конституционных норм являются государство как особая государственно-правовая и международная личность, республики и другие субъекты Российской Федерации, органы государственной власти и местного самоуправления, органы судебной власти, прокуратура, должностные лица в пределах своих полномочий. Субъектами применения конституционных норм могут быть также общественные объединения в лице своих органов. Конституционные нормы применяются трудовыми коллективами, а также избирателями, то есть гражданами, выступающими в особом государственно-правовом качестве. Другое дело, что правоприменительная деятельность ряда этих субъектов осуществляется по делегированию государства и его органов, но это не лишает их деятельность правоприменительного значения.

Применение конституционных норм предполагает властное вмешательство государства, его органов и иных субъектов этой деятельности в реализацию предписаний Основного Закона. Причем, строго говоря, применение не является формой осуществления норм Конституции. Оно лишь способствует реализации этих норм, которые нуждаются в организующей деятельности уполномоченных субъектов2. Эти субъекты организуют осуществление конституционных норм в том случае, если необходима персонификация соответствующей нормы или норм применительно к конкретному лицу, и именно с этой целью издаются акты компетентных органов.

Так, Конституция Российской Федерации гарантирует социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца и в иных случаях, установленных законом, одним из правомочий которого является выплата пенсий по возрасту, инвалидности и по случаю потери кормильца (статья 39). Гражданин, однако, не может назначить себе пенсию: это прерогатива органов социального обеспечения. Такого рода индивидуально-правовые акты принято в теории права именовать правоконстатирующими. Они не обладают универсальным значением, не являются непременным моментом процесса реализации всех конституционных норм о правах, свободах и обязанностях. Для осуществления права на свободу совести, неприкосновенность личности, других личных, большинства политических и некоторых социально-экономических прав и свобод граждане не нуждаются в активном вмешательстве правоприменительных органов. Такое вмешательство становится необходимым лишь при нарушении этих прав и свобод.

Таким образом, юридическое назначение правоконстатиру-ющих актов применительно к конституционным нормам о правах и свободах заключается в индивидуализации этих прав, свобод и обязанностей, их "привязке" к отдельному лицу или лицам и обеспечении организационно-правовых условий наиболее эффективного осуществления гражданами принадлежащих им прав и обязанностей.

Нарушение конституционных норм о правах и свободах или невыполнение конституционных обязанностей вызывает к жизни так называемые правоохранительные акты применения конституционных норм, имеющие целью наказание виновных и выполняющие в связи с этим задачи общей и частной превенции и восстановления нарушенного конституционного порядка.