Указ о заповедных летах. Закон о запрещении выхода крестьян и учреждении писцовых книг юридическим основанием их закрепощения

 

КРЕПОСТНОЕ ПРАВО В РОССИИ

 

 

ВВЕДЕНИЕ. Указ о заповедных летах. Закон о запрещении выхода крестьян и учреждении писцовых книг

 

На рубеже XVI—XVII вв. в судьбах русского крестьянства наступил переломный момент, который отрицательно сказался на ходе русской истории в целом; оформилось в основных чертах крепостное право.

 

Термин «крепостное право» употребляется в исторической литературе в двояком смысле: в широком — как система феодальной эксплуатации, утвердившейся еще в Киевской Руси, и в узком — как особый этап в процессе крестьянского закрепощения, когда рядом законов централизованного, а затем абсолютистского государства была провозглашена практически неограниченная власть господ над крепостными. О втором значении термина и пойдет речь в настоящей работе.

 

Применяя этот термин, надо иметь в виду, что В. И. Ленин, характеризуя крепостное право как учреждение юридическое, вместе с тем подчеркивал соответствие крепостного права «особой системе помещичьего (и крестьянского) хозяйства...»   Вслед за К. Марксом В. И. Ленин полагал глубокую связь между крепостным правом и барщинным хозяйством

 

В 1581 г. издается указ Ивана Грозного о заповедных летах,, в 1592/93 г.— закон Федора Ивановича о повсеместном запрещении выхода крестьян и учреждении писцовых книг юридическим основанием их закрепощения, а в 1597 г.— указ о пятилетнем сроке сыска беглых. Этими указами в сочетании с законами о холопах 1586, 1593 и 1597 гг. и был установлен крепостной порядок  .

 

Несмотря на наличие в складывавшейся системе крепостного права такой «отдушины», как урочные лета, в народе зрело недовольство. На оформление крепостного права в общегосударственном масштабе и крепостной гнет крестьянство в начале XVII в. ответило грандиозной Крестьянской войной в масштабе всей страны.

 

Цель настоящей работы воссоздать процесс закрепощения в первой четверти XVII в. и показать воздействие на него Крестьянской войны и внутриклассовой борьбы, ведшейся как между мелкими и крупными землевладельцами, так и феодалами различных районов России. В центре внимания будут вопросы внутренней политики, классовой ее направленности, обнаружения сокровенных ее «пружин». При этом мы не ограничимся лишь констатацией принятия тех или иных закрепостительных законов и анализом их содержания, но и попытаемся там, где это окажется возможным, выяснить, как они реализовались на практике.

 

 

Исследованию необходимо предпослать несколько общих замечаний. Автор, как и большинство советских историков, занимающихся историей русского феодализма, не склонен распространять понятие «второе издание крепостничества» на Россию, полагая, что в России не было временного ослабления крестьянской зависимости в XIII—XIV вв., как это было в других странах Восточной и Средней Европы, а процесс закрепощения шел по нарастающей линии . Однако при сравнении процессов закрепощения в России и к востоку от Эльбы бросается в глаза сходство в основном: важнейшим экономическим фактором окончательного оформления крепостного права явилось заведение барщинного хозяйства.

 

Мнение о существовании в России обратной зависимости между барщиной и крепостничеством, высказанное Л. В. Даниловой5 и поддержанное Г. В. Абрамовичем и В. М. Панеяхом, представляется спорным. Наблюдения Б. Д. Грекова, С. Б. Веселовского и А. А. Новосельского, подтвержденные исследованиями А. Г. Манькова, Р. Г. Скрынникова, А. X. Горфункеля, А. Н. Сахарова, Е. И. Колычевой и других, говорят об ином 6. О прямой связи между барщиной и крепостничеством свидетельствуют материалы, относящиеся к другим восточноевропейским странам 7. В то же время A. JI. Шапиро общую причину закрепощения во всех странах к востоку от Эльбы, включая и Россию, усматривает в повышении вXVI      в.нормы эксплуатации, не выделяя специально усиления эксплуатации посредством барщины8. Очевидно, нужно продолжить исследование этого дискуссионного вопроса с привлечением новых конкретных материалов, прежде всего писцовых и отказных книг. Ценный опыт изучения новгородских писцовых книг предпринят коллективом ленинградских историков9. Новые интересные данные в пользу того, что закрепощение следовало за барщиной, привел Ю. А. Тихонов в работе, специально посвященной изучению форм и размеров феодальной ренты в России второй половины XVI — первой половины

 

Особенность России заключалась в том, что в силу ее относительной экономической отсталости, восходящей к монгольскому нашествию, и удаленности от морских путей такой важный фактор образования барщинного хозяйства, как внешний рынок, вступил в действие значительно позже, чем в Восточной Германии, Польше или Прибалтике, где сбыт хлеба за море прослеживается со второй половины XV—XVI в. 11 Возникновение барщинного хозяйства в России в конце XV—XVI в. вызывалось прежде всего изменениями в формах феодального землевладения, приведшими к складыванию поместной системы, возросшими частновладельческими и государственными потребностями  , а также неотложными нуждами, связанными с хозяйственным освоением новых территорий.

 

Интенсивное колонизационное движение, которое переживала Россия в XVI—XVII вв., двояко сказалось на развитии барщинного хозяйства и закрепощения. С одной стороны, в районы Допа и Сибири, а также на русский Север и Нижнее Поволжье хлеб должен был доставляться из центра. Их снабжение стимулировало развитие в центральных районах барщинного хозяйства, особенно в дворцовых селах, а позднее привело к заведению «государевой десятинной пашни» на юге России   и в Сибири  . С другой стороны, наблюдался массовый отлив населения из центра па вновь осваиваемые окраины, и это заставляло феодальное государство спешить с прикреплением крестьян, чтобы обеспечить растущее барщинное хозяйство рабочими руками. В процессе колонизации феодализм развивался вширь, но крепостнические противоречия через некоторое время воспроизводились (и даже в более острой форме, чем в центре) на окраинах. На беглецов, испытавших волю, вновь надвигался крепостнический гнетг противостоять которому они были уже готовы с оружием в руках  . Окраины становились основными очагами вызревания Крестьянской войны.

 

Вместе с тем нельзя недоучитывать и роль внутреннего рынка в создании барщинного хозяйства, особенно проявившуюся с XVII в., когда начался процесс складывания всероссийского рынка.

 

Говоря о решающем влиянии барщинного хозяйства на складывание в России крепостного права, надо учитывать и такие причины закрепощения, непосредственно предшествовавшие прикреплению крестьян к земле, как хозяйственное разорение 70-х — начала 80-х годов XVI в., вызванное резким усилением государственных налогов в годы Ливонской войны и бедствиями опричнины, массовые побеги крестьян и т. д.

 

В XVII в. формируется крепостное право, но появляются и антикрепостнические тенденции, приведшие в итоге к зарождению новых капиталистических отношений 16. Однако степень их развития и удельный вес в экономике страны до середины XVII в. еще незначительны, и они имеют место главным образом на черносошном Севере, где помещичье землевладение и барщинное хозяйство отсутствовали 17.

 

Попытка Д. П. Маковского отнести развитие буржуазных отношений к XVI в., а Крестьянскую войну начала XVIIв. рассматривать как неудавшуюся буржуазную революцию 18 встретила серьезные возражения 19. Обоснованные сомнения были высказаны и в адрес Н. Е. Носова, который в своем интересном исследовании о становлении сословно-представительных учреждений в России XVI в. поставил более широкий вопрос о двух путях исторического развития. JT. В. Черепнин и С. О. Шмидт в рецензиях на эту работу обратили внимание на то, что необходимых условий для буржуазного или предбуржуаз- ного развития (эти понятия в книге Н. Е. Носова не разграничены) в XVI в. в масштабе всей страны не имелось20.

 

Проблема формирования крепостного права в России породила огромную историческую литературу. Значительная работа по рассмотрению хода закрепощения в первой половине XVII в. проделана советскими историками Б. Д. Грековым, И. И. Смирновым, П. П. Смирновым, А. А. Новосельским, JI. В. Черепниным, Е. Н. Кушевой, А. А. Зиминым, А. Г. Маньковым, В. А. Александровым, А. А. Преображенским, И. С. Шепелевым и др.21 Серьезными достижениями советской исторической науки явились постановка проблемы закрепощения в связи с классовой борьбой, разработка И. И. Смирновым, М. Н. Тихомировым и другими истории восстания И. И. Болотникова22, И. С. Шепелевым, В. А. Фигаровским и Н. П. Долининым — классовой борьбы в 1608—1614 гг.23, Б. Ф. Поршневым — классовой борьбы в начале 30-х годов XVII в.

 

В то же время определйлся целый ряд спорных вопросов и лакун.

Оживленная дискуссия, начатая статьей А. А. Зимина30, развернулась по вопросам хронологии первой Крестьянской войны, ее движущих сил, характера, воздействия на ход закрепощения, о времени введения урочных лет. В ходе дискуссии выявилась и неизученность таких важных для понимания проблемы в целом тем, как особенности процесса закрепощения на юге России до и после Крестьянской войны, ее начального этапа, связанного с восстанием Хлопка, социально-политической программы восстания И. И. Болотникова, реализации зак- репостительного законодательства на. практике и др.

 

Малочисленность источников, неравномерность их территориального распределения и лапидарность затрудняли исследование. Еще во время хозяйничания в Москве польских захватчиков в 1610—1612 гг. центральные архивы сильно пострадали. Непоправимый урон нанес им московский пожар 1626 г. Во время бурных событий Крестьянской войны и иностранной интервенции были опустошены и многие местные архивы. Поэтому перед автором встала задача специальных архивных разысканий. Поиски в основном велись в фонде Поместного приказа Центрального государственного архива древних актов (ЦГАДА), где в неописанных столбцах удалось обнаружить ряд дел по различным спорным случаям владения крестьянами, о крестьянах беглых и вывезенных. Причем в столбцах, относящихся к 20—40-м годам XVII в., находились документы начала XVII в. и даже более ранние. Кроме того, были просмотрены фонды Приказных дел старых лет, Оружейной палаты, Разрядного и Сибирского приказов,. Грамот Коллегии экономии, местных приказных изб, отдельных монастырей — Соловецкого, Иосифо-Волоколамского и др.

 

Обследованию на предмет выявления новых источников по истории формирования крепостного права и классовой борьбы • подверглись также фонды Рукописных отделов Государственной библиотеки им. В. И. Ленина (ГБЛ) и Государственного Исторического музея (ГИМ), Архива Ленинградского отделения Института истории (ЛОИИ), Рукописного отдела Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (ГПБ), Калининского и Владимирского государственных областных архивов, Воронежского, Калининского и Вологодского краеведческих музеев.

 

Источники, использованные в монографии, можно разбить на следующие группы: 1) актовый материал; 2) приказное делопроизводство; 3) законодательные памятники; 4) монастырская документация; 5) летописи и другие русские нарративные источники; 6) сочинения современников-иностранцев.

 

Актовый материал включает в себя послушные, ввозные, отдельные и жалованные грамоты; царские наказы и указные грамоты; отписки воевод и других представителей местной администрации; памяти; обыски; челобитья.

 

Послушные, ввозные и отдельные грамоты — памятники поместного и вотчинного землевладения XVI— XVII вв., служившие как для удостоверения владельческих прав феодалов на землю и крестьян, так и для определения повинностей крестьян в их пользу. Можно выделить три основных формуляра послушных: по «старине», т. е. по традиции, обычаю; произвольного изменения повинностей; нейтральный. Послушные, ввозные и отдельные грамоты в своей массе позволяют проследить усиление или ослабление феодальной эксплуатации в XVI — начале XVII в.  Жалованные грамоты характеризуют главным образом юридическое положение крестьян  . В них содержатся важные сведения о сыске беглых и вывезенных крестьян, о складывании на этот счет в конце XVI — начале XVII в. определенных формуляров  . Некоторые из жалованных грамот этого времени сохранили перечисление феодальных повинностей  .

 

Большое значение имеют царские наказы ги указные грамоты, рассылавшиеся из центра. Приведение крестьян в повиновение в годы Крестьянской войны и после нее едва ли не основной их мотив. Обнаруженный в Калининском областном государственном архиве наказ Бориса Годунова в г. Белую посвящен борьбе с «разбоями», под которыми зачастую понимались стихийные выступления крестьян и холопов, особенно усилившиеся накануне и во время восстания Хлопка (ГАКО, ф. 103, on. 1, д. 2204, лл. 1—6). В нем приведена целая система мероприятий, призванная искоренить «разбои» и сплотить различные социальные слои вокруг правительства Бориса Годунова. До сих пор исследователи располагали лишь предельно краткими изложениями подобных наказов в разрядных книгах. Вместе с тем пристальное внимание в царских наказах и указных грамотах уделяется и регулированию внутриклассовых отношений, сильно запутанных в Смутное время (решению поземельных споров, пресечению насильственных вывозов крестьян, возвращению беглых и т. п.).

 

В отписках сообщается о мерах, принятых на местах в соответствии с правительственными распоряжениями или запросами. Если царские наказы и указные грамоты не всегда учитывали местную обстановку, то основными недостатками отписок являлась их относительная необъективность, желание либо приуменьшить, либо преувеличить опасность или достигнутые успехи в зависимости от задач, которые ставили перед собой местные органы власти.

 

Памяти — документы, посредством которых ссылались между собой различные приказы и воеводы. В некоторых из них сохранялись важные государственные указы, в том числе и о крестьянах и холопах конца XVI - начала XVII в.

 

Определенный интерес представляют обыски — отчеты специальных государственных должностных лиц о произведенных ими расследованиях с широким привлечением местного крестьянского и городского населения. В силу этого они обладают довольно большой степенью достоверности. Опрос в 1627 г. жителей Переяславля-Рязан- ского, Пронского и Ряжского уездов о запустевшем' поместье К. Троковского — всего 343 человека различных социальных категорий — позволил решить спорный вопрос о маршруте движения И. Пашкова во время восстания Болотникова35. Однако нельзя упускать из вида, что в ряде случаев обыски могли проводиться под нажимом со стороны властей и давать искаженную картину.

 

Челобитные дворян и других представителей господствующего класса содержат просьбы о приведении крестьян в послушание, о возврате беглых и вывезенных крестьян и холопов. В них имеются также сведения о захвате господских земель, разгроме поместий, убийствах помещиков их крепостными,, о завладении восставшими во время восстания Болотникова поместьями дворян — сторонников В. Шуйского. Особую ценность представляют челобитья, в которых приводятся материалы о процедуре крестьянского отказа во время действия законов 1601 и 1602 гг., частично разрешивших крестьянский выход, и об ожесточенной борьбе за крестьян, развернувшейся тогда в помещичьей среде.

 

Крестьяне з своих челобитных сообщают о злоупотреблениях помещиков и их насилиях, выдвигают требования о смягчении государственных и господских повинностей.

Приказное делопроизводство (дела о крестьянах и поземельные дела) является существенной частью источников, на основании которых написана настоящая работа. В данном случае имеется в виду приказное делопроизводство в XVI—XVII вв., осуществлявшееся в центральных приказах и в местных приказных съезжих и судных избах, которое велось в форме свитков (столбцов, столпов, столпиков) 36 и в форме книг. Процесс начала XVII в. о различных случаях владения крестьянами, о разделах и переделах их, о спорах между господами по поводу беглых и вывезенных крестьян. В большинстве своем они дошли до нас не полностью, но в некоторых из них запечатлен весь процесс судопроизводства от подачи исковой челобитной до вынесения окончательного решения. Эти дела дают возможность представить себе принципы, которые были положены в основу судопроизводства, выявить документацию, служившую для доказательства владельческих прав на крестьян и т. п. В делах, опубликоваппых нами  , приведены ссылки на неизвестное законодательство царя Федора Ивановича по крестьянскому вопросу. Эти дела в сочетании с неопубликованными позволили приступить к научной реконструкции законодательства о крестьянах конца XVr в.  В настоящей работе дела о крестьянах привлекаются для того, чтобы проследить реализацию на практике указов царя Бориса Годунова 1601 и 1602 гг. и Соборного уложения 9 марта 1607 г. царя Василия Шуйского. Изучение местных фондов представляет особый интерес, ибо, как показал А. А. Новосельский, крестьянские дела до Соборного уложения 1649 г. вершились, за отдельными исключениями, на местах по грамотам из центра  .

 

В фонде Приказных дел старых лет сохранилось ценное дело о верстании в елецкие стрельцы и казаки 1592 г.  Оно велось в Посольском приказе, в ведении которого находился недавно построенный Елец, по упрощенной схеме: челобитье и указная грамота по нему из

Москвы местным властям. Наибольшую ценность представляют помещенные в деле челобитные елецких казаков и стрельцов, вчерашних крестьян, по поводу захватов помещиками их имущества. Эти челобитные позволяют охарактеризовать крестьянское хозяйство на юге России накануне Крестьянской войны, хотя, конечно, возможно и некоторое завышение ограбленными своих потерь. В указанных грамотах отразилась двойственность политики правительства на юге. С одной стороны, оно стремилось удовлетворить требования дворян о возврате беглых крестьян и холопов, с другой стороны, необходимость организации обороны южных границ заставляла его удерживать часть беглецов, записавшихся в казаки и стрельцы.

 

Из материалов Разрядного приказа привлекает внимание следственное елецкое дело конца 20-х годов XVII в., частично опубликованное Е. Д. Хташевским . Несмотря на явпо тенденциозный характер (власти хотели придать ему политическую окраску, обвинив ель- чан в сговоре ц бунте), оно содержит важные известия о борьбе рядовых служилых людей с крупными землевладельцами типа боярина И. Н. Романова за рабочие руки, о пережитках крестьянских переходов на юге России еще в 20-х годах XVII в. и о самой процедуре крестьянских «отказов». Коллективные дворянские челобитные 30—40-х годов XVII в., хранящиеся в столбцах Разрядного приказа, подавались дворянами с целью информировать правительство о своем положении, о противоречиях с «сильными людьми» и содержали требования об отмене урочных лет и проведения судебной и других реформ. Как исторический источник они обстоятельно исследованы П. П. Смирновым . На них обосновывали свои выводы о введении урочных лет лишь при Михаиле Федоровиче А. А. Новосельский  и Г. Н. Анпилогов .

 

Однако проведенная автором проверка показала несостоятельность утверждений дворян о действии до Михаила Федоровича бессрочного сыска  .

 

В составе приказного делопроизводства (в одном из неописанных столбцов Поместного приказа по Арзамасу) обнаружены остатки переписки руководителей движения в Поволжье во время восстания И. И. Болотникова . Они позволили заглянуть в глубь повстанческого лагеря, проследить .сложные процессы, которые в нем происходили. Перед пами остатки делопроизводства, ведшегося восставшими в арзамасской приказной избе, а затем подвергшегося уничтожению со стороны правительственных органов. Отдельные листки переписки сохранились случайно. Представители арзамасской воеводской администрации в 10-х годах XVII в. использовали их чистые оборотные листы при составлении черновиков текущего делопроизводства. В Поместный приказ эти документы (в указанном виде) попали позднее, после московского пожара 1626 г., когда в столицу для восполнения утрат были затребованы материалы местных учреждений (так называемые столбцы грамот).

 

Другой основпой формой приказного делопроизводства XVI—XVII вв. были книги. Важнейшими из книг, ведшихся в Поместном приказе, являлись писцовые, переписные и отказные. Принципы составления писцовых книг подробно прослежены С. Б. Веселовским . В настоящей работе писцовые й переписные книги не подвергались статистической обработке. Это специальная задача, требующая, как показывает опыт ленинградских историков, коллективных усилий . При характеристике положения на юге России накануне первой Крестьянской войны автор воспользовался результатами специальных исследований П. П. Смирпова, Г. М. Белоцерковского, А. В. Эммаусского, П. Г. Любомирова и других, ссылки на которых даны в соответствующей главе. Писцовые и переписные книги рассматривались в работе как важные документы, служившие для установления крестьянской крепости. Крестьяне, записанные в писцовые книги 80-х — начала 90-х годов за определенным владельцем, были объявлены указом 1592/93 г. его крепостными и лишены права выхода . Этот основной закрепоститель- ный принцип был подтвержден Соборным уложением 9 марта 1607 г., а для писцовых книг 1626 г. и переписных 1646 г.— Соборным уложением 1649 г. Писцы, производя описания, одновременно учитывали насильственные вывозы и незаконные переходы крестьян, производили обыски, сверяли наличное крестьянское население с ввозными грамотами, санкционировали захваты помещиками крестьянских земель.

 

Отказные книги представляют собой большие сборники документов по отделу, разделу, межеванию и отписке «на государя» поместий. Нами были привлечены неопубликованные отказные книги по Новгороду и опубликованные С. Б. Веселовским по Арзамасу . В них имеются материалы о законных крестьянских выходах в

1601    — 1602 гг. и незаконных в предшествующее и последующее время, о сыске и возвращении беглых и вывезенных крестьян на старые места.

Ряд известий о крестьянских переходах в 1601 —1602 гг. содержится в новгородских записных книгах служилых кабал и отрывках из них  .

 

В писцовых, отказных и кабальных книгах были почерпнуты сведения о том, как крепостническое законодательство претворялось в жизнь, какие препятствия вставали перед теми, кто проводил его, какие противоречия существовали в среде самого господствующего класса по крестьянскому вопросу.

 

Главными книгами, составлявшимися в Разрядном приказе, были разрядные книги, в которых регистрировались службы воевод и давались росписи походов. «Государев разряд» за 1598—1605 гг. подготовлен к печати В. И. Бугановым. Однако за время с 1605 по 1613 г. официальных разрядных книг не сохранилось и приходится пользоваться их частными редакциями  . Из разрядных книг краткой редакции нспользована так называемая Валуевская разрядная книга , из пространной редакции — Щукинская (лучший список)  .

 

Разрядные книги — основной источник о дворянских карательных экспедициях против «разбойников» накануне восстания Хлопка, о военных действиях во время восстания И. И. Болотникова, о социальном составе восставших, руководителях отдельных повстанческих отрядов и т. п. Ценным дополнением к показаниям разрядных книг служит расходная книга денежного стола Разрядного приказа, обнаруженная Р. Г. Королевой и опубликованная ею совместно с А. А. Зиминым Законодательные памятники. Важное место в данной работе занимают правительственные законы о крестьянах и холопах, юридически оформлявшие крепостное право. В ней изучаются их содержание, классовая направленность, претворение в жизнь. Особое внимание уделяется воссозданию динамики процесса закрепощения. Однако одни из этих законов дошли до нас полностью, другие из-за гибели архивов в Смутное время и в огне московского пожара 1626 г. известны лишь в виде кратких упоминаний в уцелевших законодательных памятниках или в приказном делопроизводстве. Поэтому в настоящей работе автору приходится опираться на выводы его предыдущей монографии, посвященной научной реконструкции закрепостительного законодательства конца XVI в. В связи с этим нужно сказать, что вывод о существовании закона царя Федора 1592/93 г. и предложенный опыт его реконструкции встретили возражения со стороны Г. Н. Анпилогова. В. М. Панеях допускает возможность такого закона, но склонен отводить ему вспомогательное значение по сравнению с указом о заповедных летах 1581 г. Ивана Грозного . Р. Г. Скрынпиков же вообще отрицает указ 1581 г. и выдвигает гипотезу об «обратных заповедных летах», объявленных с 1581 г. «задним числом»  . На противоречивость точки зрения Р. Г. Скрынникова по этому вопросу указал Б. Н. Флоря  .

 

Первый указ о крестьянах, текст которого уцелел полностью, это указ 24 ноября 1597 г. о пятилетнем сроке сыска беглых крестьян. Относительно его значепия и того места, которое он занимал в общем ходе закрепощения, в исторической литературе до сих пор ведутся споры . Указ 24 ноября 1597 г., так же как и подтверждающий его указ 1 февраля 1606 г. Лжедмитрия I, и указ 28 ноября 1601 г. о частичном разрешении крестьянского выхода Борисом Годуновым сохранились в составе дополнительных статей редакции 1606 г. Судебника 1550 г., образовавших начальные части «указных книг» ряда приказов и в Сводном судебнике . Отличительная особенность указов, помещенных в дополнительных статьях, по сравнению с находящимися в Сводном судебнике состоит в том, что они в дополнительных статьях включены в памяти, посылавшиеся из одних приказов в другие или воеводам на места.

 

Указ 24 ноября 1597 г. посвящен важному, но все- таки частному вопросу процедурного характера — организации государственного сыска беглых крестьян. Попытки толковать его шире, как закон, отменивший крестьянский выход, находятся в противоречии со вступительной частью Соборного уложения 9 марта 1607 г., где говорится о том, что «царь Федор... выход крестьянам заказал и у кого сколько крестьян где было книги учинил», тогда как в указе 1597 г.* ничего не сказано о запрещении выхода и самый термин писцовые кпиги отсутствует.

 

Произведенное в настоящей работе комплексное изучение указов 1601 — 1602 гг. в сочетании с делопроизводственными и летописными материалами, а также сравнение текстов этих указов между собой позволили глубже попять их содержание, внести ясность в трактовку спорных терминов «выход» и «вывоз», точнее определить их социальную ориентацию. В результате пришлось отказаться от таких их оценок: «возвращая Юрьев день, указ (1601 г.— В. К.), несомненно, имел в виду интересы прежде всего служилой массы»; этот указ был призван предоставить «мелким землевладельцам право увеличивать крестьянское население своих поместий»  .

 

Осповной законодательный памятник времени первой Крестьянской войны — Соборное уложение 9 марта 1607 г.— дошло до нас в составе третьей и четвертой редакций Свода древнерусских законов В. Н. Татищева. Современный список погиб в XVIII в. во время пожара в Чердынском архиве. Тот список, который И. И. Смирнов считал первоначальным , согласно уточнению С. Н. Валка, является не чем иным, как четвертой редакцией татищевского труда по собирапию и комментированию древнерусского законодательства . Обращение к рукописи этой редакции (ЦГАДА, ф. 135, 5 отд., рубр. 1, № 5, лл. 9 — 18) показало, что серьезных изменений, которые могли бы существенно повлиять на трактовку текста Уложения, не обнаруживается. Свои замечания пояснительного характера В. Н. Татищев дает, как правило, в квадратных скобках. В настоящей работе автор придерживался взгляда на Соборное уложёние 9 марта 1607 г. как на памятник, синтезировавший и развивший в специфических условиях Крестьянской войны предшествующее закрепостительное законодательство конца XVI в. Если основной текст этого Уложения, в главных частях вошедший в Соборное уложение 1649 г., до сих пор пс вызывал сомнения, то его вступительная часть, где дана историческая справка о ходе закрепощения в конце XVI — начале XVII в., уже давно стала предметом оживленной полемики. В работе предпринята попытка привести новые доказательства того, что В. Н. Татищев не вносил во вступительную часть каких-либо изменений в угоду своим взглядам.

 

Законодательство о холопах конца XVI — начала XVII в. сохранилось довольно полно в составе указной книги Приказа холопьего суда . О содержании же исчезнувших указов 1586 и 1593 гг. мы можем судить по ссылкам на них в Уложении 1 февраля 1597 г. и делах о холопах этого времени. Кроме того, у В. Н. Татищева имеется известие о челобитье холопов, «чтоб не быть рабами», и ответном указе царя Василия Шуйского. Трудность заключается в приведении этого известия В. Н. Татищева в соответствие с наличным законодательством .

Монастырская док ум е н т а ц и я. Говоря о монастырской документации, весьма разветвленной, включающей копийные, вкладные, кормовые книги, синодики и другие материалы, мы имеем в виду прежде всего монастырские приходно-расходные книги, являющиеся наряду с ужинно-умолотными книгами документами монастырской хозяйственной отчетности. Монастырские приходо-расходные книги широко использовались советскими историками как богатейший источник по социально-экономической истории XVI — XVII вв.  Внимание Б. Д. Грекова, И. И. Смирнова и других исследователей привлекли содержащиеся в приходо-расходных книгах известия о волнениях в Иосифо-Волоколамском монастыре в 1593—1594 гг. В монографии рассмотрены разнообразные сведения приходо-расходных книг Иосифо-Во- локоламского, Ново-Девичьего, Болдино-Дорогобужского, Соловецкого и Кирилло-Белозерского монастырей, характеризующие положение в деревне в начале XVII в. В них содержатся данные о повипностях монастырских крестьян, о выдаче монастырскими властями кабал «оху- давшим» крестьянам, о наличии хлеба в монастырских житницах и способах его распределения. В то же время монастырские приходо-расходные книги сохранили важные указания на различные формы сопротивления крестьянства усилению феодальной эксплуатации — отказы крестьян от уплаты оброков и несения барщины, убийства монастырских слуг, захваты крестьянами монастырских земель, побеги и др. Интересны не привлекавшиеся до сих пор данные приходной книги Ново-Девичьего монастыря о переводе крестьян с оброка на барщину в условиях голода 1601—1603 гг. и начавшихся там крестьянских волнениях.

 

Летописи и другие русские нарративные источники. В процессе архивных разысканий была обнаружена летопись с уникальными известиями о закрепостительном законодательстве конца XVI — начала XVII в.  Ценные сведения, восходящие к летописи монаха Иосифа, келейника патриарха Иова, о законах Относительно крестьян и холопов дошли до нас в составе примечаний В. Н. Татищева к его Своду древнерусских законов, в «Истории Российской» и в подготовительных материалах к ней. Летописные источники в сочетании с другими материалами дают возможность не только значительно конкретизировать представления о формировании крепостного права в конце XVI — начале XVII в., но и проследить ту борьбу, которая велась в среде господствующего класса по крестьянскому вопросу, выявить различные точки зрения на процесс закрепощения, высказывавшиеся уже современниками событий.

Для характеристики расстановки социальных сил и действий восставших в период восстаний Хлопка и Болотникова ценные сведения содержатся в Новом летописце, Карамзинском хронографе и Пискаревском летописце. Некоторые дополнительные подробности о восстании Болотникова приведены в одном из кратких летописцев, лишь недавно найденном в архивах .

 

В работе был использован комплекс древнерусских повестей и сказаний начала XVII в. Находка нового списка «Повести о чудесном видении некоему мужу духовному» протопопа Терентия, датированного сентябрем 1606 г. , не позволяет принять точку зрения И. И. Смирнова, отводившего этому источнику решающую роль в датировке начала осады Москвы восставшими. По-новому удалось комментировать и сведения «Иного сказания», относящиеся ко времени осады столицы. Важное значение в определении программных требований восставших, складывавшихся стихийно в ходе самого движения, имеет обнаруженное М. Н. Тихомировым продолжение «Казанского сказания», повествующее о восстании Болотникова  .

Однако обращаясь к этим памятникам, нельзя забывать, что все они вышли из лагеря врагов восставших, представлявших их действия и требования зачастую крайне тенденциозно, в искаженном виде. Осторожное отношение к ним и проверка их документальными материалами совершенно необходимы.

Сочинения современников-иностранцев. Современники-иностранцы, далекие от правительственных сфер и борьбы вокруг вопроса о крестьянском закрепощении, не оставили известий о закрепостительном законодательстве. Зато много места в их сочинениях уделено восстаниям Хлопка и Болотникова, общей обстановке в стране, положению народных масс, особенно ухудшившемуся в голодпые годы . Среди этих сочинений выделяется «Московская хроника» К. Буссова. К. Буссов, владея поместьем в районе Калуги и находясь в городе во время осады его Болотниковым, дал точную картину движения на Москву восставших двумя самостоятельными маршрутами, получившую подтверждение в документах Поместного приказа, верно осветил последовательность и время их подхода к столице. Его сочинение позволяет поставить вопрос о наличии своеобразных программных требований у дворянских участников восстапия, группировавшихся вокруг И. Пашкова.

 

Интересные сведения о восстании Хлопка, о социальной сущности восстания Болотиикова, о наличии центра движения в Путнвле содержат записки И. Массы. Но наряду с ценными известиями у К. Буссова и И. Массы имеется много недостоверного и даже легендарного, присутствуют цифровые преувеличения относительно войск восставших, ошибки в датах, именах и т. п.

 

В основном по слухам составлялся' дневник находившегося в Ярославле пленного поляка В. Диаментовского, известиям которого И. И. Смирнов, на наш взгляд, придал неоправданно большую веру. Исключительно важно для понимания формирования программных требований восставших и их действий под столицей анонимное английское донесение в Лондон, принадлежавшее, по-види- мому, Джону Мерику. При общей точности сообщаемых в нем сведепий необходимо отметить присущую ему хронологическую непоследовательность.

Из сказанного следует, что сочинения иностранцев- современников хотя и несут большую и разнообразную информацию, но требуют сугубо критического подхода и постоянной проверки другими видами источников.

Такова краткая характеристика основных групп источников, использованных в работе. Более подробный их источниковедческий анализ дается в ходе самого изложения.

 

К содержанию книги: В.И. Корецкий: "Формирование крепостного права и первая крестьянская война в России"

 

Смотрите также:

 

Крепостное право в России  разорение крестьянства. Открепление крестьянина  Крепостное право - от бога

 

монастырское крепостное право   О прикреплении крестьян. Закон о беглых...

 

 Последние добавления:

 

Берингия    Геохронология    Кактусы    Теория доказательств     Палеоботаника   Биологические активных вещества