Побеги, жалобы и восстания церковных крестьян. Революционное движение церковных крепостных крестьян в 50-х гг. 18 века

 

ЦЕРКОВЬ И КРЕПОСТНОЕ ПРАВО

 

 

Восстания церковных крестьян. Революционное движение церковных крепостных в 50-х гг. 18 века

 

Не говоря об участии церковных крестьян в общем революционном крестьянском движении на протяжении XVI—XV1H вв., остановимся, главным образом, на борьбе их непосредственно против духовных эксплуататоров. По мере развития торгового капитализма узел крепостных отношений, как мы видели выше, затягивался все туже и туже на шее церковных крестьян.

 

Формы эксплуатации принимали все более и более жестокий характер. Духовные паразиты усиливали гнет крепостного режима и выжимали последние экономические соки из своих крепостных людей.

 

Вполне естественно, что последние начинают борьбу против своих угнетателей. Сначала эта борьба носит пассивный характер и выливается, главным образом, в бегство к другим владельцам и, особенно, на окраины.

 

Выше мы видели, какие размеры приняло это бегство в конце XVI и начале XVII вв. в связи с аграрным кризисом.

 

Это бегство не прекращается в течение всего XVII в., и даже XVIII в., хотя и в меньшем размере.

 

Другой пассивной формой борьбы против духовных эксплуататоров являлись жалобы на поборы церковной администрации, а также отказ от платежей оброков и выполнения различных повинностей, До нас дошли в огромном количестве отписки приказчиков церковных вотчин от XVII—XVIII вв: о том, что крестьяне не выполняют распоряжений, отказываются от работ и не платят различных сборов.

 

В своих жалобах церковные крестьяне рисуют необычайно яркую картину того, какими методами выжимали из них прибавочный труд духовные эксплоататоры.

 

Не теряя надежды добиться „правды", церковные крестьяне в огромном количестве устремлялись в столицу для подачи жалоб на своих мучителей.

 

В борьбе с этим потоком „челобитий" духовные власти обычно прибегали к одному и тому же средству: они отказывали в выдаче паспортов челобитчикам, а в случае ухода последних, заявляли о бегстве их. Судьба же беглых—известна: их ловили, наказывали плетьми и силой возвращали владельцам. В тех случаях, когда жалобы доходили до высших властей, то последние или затягивали следствие до бесконечности, или предпринимали против крестьян жестокие репрессии.

 

 

 Так, в ответ на жалобу крестьян муромского собора в синод последовал арест 40 челобитчиков, которые были „нещадно" наказаны плетьми

 

Без всякого результата жаловались также и крестьяне Новоспасского монастыря различным властям вплоть до сената и синода на злоупотребления и грабеж монастырских властей. Сенат ответил, что это не его дело, а синод затеял такую волокиту, что крестьяне потеряли всякую надежду ка мирное разрешение их просьбы.

 

По мере усиления гнета со стороны духовных эксплуататоров церковные крестьяне начинают переходить из пассивных форм борьбы к более активным, а по временам к решительным революционным действиям.

 

Первоначально церковные крестьяне не имели определенных программных требований и в том или другом виде выражали лишь свой протест против угнетения их. Но постепенно оформляется их основная задача: это—борьба против церковной барщины, с одной 1 стороны, и стремление перечислиться в разряд государственных кре-; стьян,—с другой.

 

Таким образом борьба церковных крестьян шла под лозунгом полного освобождения их от церковной крепостной зависимости.

 

Это оформление программных требований церковных крестьян уже заметно с конца XVII в. Так, в 1682 году старец Саввина - Сторожев- ского монастыря доносил, что крестьяне „бунтуют, и с тамошным подъячим с Пахомкой Патрикеевым всякие составы составляют и послали челобитчиков, чтобы за Савинным монастырем не быть, а монастырские, де, работы и изделья делать не хотят, а ему промышленнику (старцу) чинится во всем не послушны; и ныне, де, от того их крестьянского бунту и непослушания монастырский соляной и рыбный промысел остановился".

 

В первой четверти XVIII в.—в период церковных реформ—эта программа окончательно стабилизировалась. Крестьяне, конечно, не могли разобраться в том, что эти реформы вытекали из перестановки эксплоататорских классов и совершенно не имели в виду в той или иной степени улучшать положения крепостных людей. Но для них ясно было одно: это освобождение части церковных крестьян от власти духовных эксплуататоров.

 

Поэтому, когда по ук. 16 октября 1720 года часть монастырских вотчин, взятых в ведение государства, снова была передана церковным владельцам,—это вызвало бурный взрыв возмущения среди тех церковных крестьян, которые- привыкли уже считать себя государственными. Так, крестьяне Спасо-ярославского монастыря отказались подчиниться этому указу, за что 60 ч. „выборных" были наказаны плетьми „за упрямство и противность"; кроме того, 188 ч. было арестовано.

 

Жалобы крестьян в сенат на действия монастырских властей, конечно, ни к чему не привели; крестьяне были признаны неправыми, а, „челобитчики" были жестоко наказаны кнутом и плетьми.

 

Однако эти репрессии не могли устрашить крестьян, которые по прежнему отказывались считать себя церковными. Напр., монастырские и архиерейские крестьяне Вятской епархии в 1748 году решительно отказались платить сборы в пользу церковных властей, называя себя государственными.

 

Крестьяне отказывались также выполнять церковную барщину. Во многих случаях они владельческий хлеб и сено забирали себе, вырубали церковные леса, вылавливали рыбу из монастырских прудов и т. п.

 

В 1758 г. крестьяне Белевского монастыря отказались платить оброк и „посельского монаха посадили в воду".

 

Большие волнения в 1758 г. происходили во неех вотчинах Курского Знаменского монастыря, где крестьяне ..единомысленно" отказались платить „изстаринные поборы" и сделали нападение с „дубьем" в руках на монастырь, вытащили из кельи за волосы попа, так, что ,.не на голове у него, но в руках их его волосы остались". Монахи— приказчики принуждены были бежать  ).

 

Иногда крестьяне силой отбирали то, что считали своим: хлеб, скот, рыбные ловли и сенные покосы. Недаром рязанский архиерей обвинял крестьян ,,во многих озорнических продерзостях и непослушаниях". Крестьяне Воскресенского Новоиерусалимского монастыря также дружно выступили против барщины и всевозможных ..издель- ных" работ. Они не только захватили монастырский хлеб и сено, но и разделили между собой монастырские земли.

 

Только присылка коллегией экономии карательного отряда помогла монастырским властям расправиться с „бунтовщиками". Засеянный хлеб на монастырских полях крестьяне, после уборки его, должны были возвратить монастырю. „Зачинщики" были жестоко наказаны плетьми -_).

 

Крестьяне Белогородского Николаевского монастыря также отказались платить „сверх рублевого оклада разные излишние сборы', и выполнять работы. При этом избили наместника монастыря и разорвали царский указ „утверждая, что у них есть свой указ'1.

 

Монастырский управитель не замедлил приказать „высечь добре двух человек и старосте об'явить, чтобы он своей старости берег, бо кожу отпорют старую за противность, то молодая не скоро у старого нарастет... Л, чтобы им, крестьянам, ничего неработать, токмо-б одни рублевые деньги платить, то сие не в их воле, ибо именным указом то в волю отдано монастырским властям, а ежели самовольное ослушание являть станут и гребли готить не захотят, за то, как старосте, так и прочим ослушникам чинить наказание и их угрозов и жалоб не опасаться, бо за вину везде наказуют, что не запрещено; ибо они попрежнему отданы во управление монастырю, а правление без наказания не бывает". При этом архимандрит собственноручно наказал плетьми одного из ..зачинщиков"

 

В своем донесении архимандрит Курского Знаменского монастыря в ярких красках рисует картину крестьянских волнений в монастырских вотчинах: „все крестьяне тех деревень... чинят непорядки и в тех непорядках сами собой, без ведома его (управителя) суды производят... рощу монастырскую/ которую рубить им запрещали, денно и нощно... самовольно рубят... Объявили с немалым досаждением и шумом..., что для караулу монастырского имения молочения хлеба, кры- тия скирдов с хлебом, житниц и сараев и для присмотру скота во двор монастырский не пойдут и подвод для отвозу в монастырь хлеба, овса, сена и прочего не дадут, и ни в чем не послушны, и от пчелы отказывают... Они не только забранный ими с монастырского двора... хлеб отдать не хотят, но и последнее оставшееся монастырское имение хотят утратить''  

 

По временам эта борьба принимала ожесточенные формы и выливалась в вооруженные нападения церковных крестьян на своих мучителей.

 

Вооруженные дубинками, кольями, топорами, косами и т. п. крестьяне угрожали нападением тому или другому монастырю, намереваясь ..избить" монахов.

 

Крестьяне Успенского Далматовского монастыря в июне 1769 г. в количестве 500 чел. расположились вооруженным лагерем вокруг монастыря, против которого повели настоящую осаду. Далматовцев поддержали крестьяне других монастырских сел.

 

Неизвестно чем бы дело кончилось, если бы не подоспел на помощь монастырский военный отряд, который в течение 1763—1764 г.г. подавил восстание во всех селах. Крестьяне понесли жестокое наказание: 161 человек были „нещадно наказаны кнутом и плетьми".

 

Насколько жестоко расправлялось военное начальство с восставшими крестьянами видно из следующей жалобы крестьян Тамбовского архиерейского дома. Явившийся в октябре 1769 г. капитан Хрущев во главе карательного отряда в церковные вотчины, объявил крестьянам, что он прислан „по именному указу их разорить и огнем пожечь". После этого он приступил к экзекуции: „сек всех плетьми, положа в ряд человек по 15 и 20, без всякого резона, и от всех его побой многих на том же месте водой отливали, а другие померли, а прочие в постели лежат". Кроме того, этот зверь—капитан, арестовал 96 человек старост и крестьян, заклепал их в колодки, „морил гладом и мразом" и, таким образом, вынудил у них в свою пользу 300 руб., да кроме того на жалование команде взыскал 430 руб., после того крестьяне в количестве 100 чел. были отправлены на работы в архиерейский дом, а с зажиточных крестьян угрозами и истязаниями еще было взыскано взяток от 3 до 15 руб. с каждого 1).

 

Но крестьяне часто оказывали упорное сопротивление карательным отрядам, вступая с ними в вооруженную борьбу. Таких случаев было много.

 

Крестьяне Леоношского монастыря (1-я полов. XVIII в.) не только отказались повиноваться монастырскому начальству, но даже „прибили" капитана и солдат, прибывших для их усмирения.

 

Посланному отряду драгун на усмирение крестьян Успенского Трифонова монастыря было оказано также упорное сопротивление. Произошла стычка, в результате которой было убито два крестьянина. Отряду едва-ли бы удалось благополучно возвратиться из своей эксие^ диции, если бы не подоспела помощь.

 

Такое же столкновение крестьян с военной командой произошло в Олонецкой вотчине Хутынского монастыря в 1752 г.; тут также крестьяне „команду били и бранили и единогласно кричали, что указа не будут слушаться и подписываться не будут.

 

Иногда эти столкновения приобретали характер правильных военных действий.

 

Например, малоярославские крестьяне Донского монастыря вооружились ружьями и рогатинами, организовались в отряды человек но 300, засели в лесах и не пропускали войска к своим деревням. Только сильное подкрепление, полученное карательным отрядом, дало перевес „усмирителям" и волнение крестьян было подавлено в 1763 г.

 

Из этого выступления видно, что крестьянское движение в церковных вотчинах, по временам принимало организованный характер.

 

Появлялись свои вожди, которых крестьяне стойко поддерживали: в тех случаях, когда движение подавлялось. Например, в вотчинах Новоспасского монастыря в 1753 г. во главе крестьянского восстания стал некто Мирзин. По официальному донесению, он крестьян так „обольстил", что крестьяне единогласно, „с великим азартом" кричали „во все горло", что они готовы всем миром за него головы положить, а его не выдадут >).

 

По мере того, как разросталось движение, разгоралась и классовая вражда внутри самого крестьянства—между богачами „первостатейными" крестьянами и беднотой.

В той же вотчине Новоспасского монастыря большинство крестьян во главе с Мирзиным требовало активных революционных действий, а богачи стояли за прекращение сопротивления властям.

 

Вражда между этими двумя классовыми слоями крестьянства по временам доходила до рукопашных схваток. „Первостатейные" жаловались монастырскому начальству, что „Мирзин и его сообщники наложили на них двойное тягло, а на некоторых и впятеро, за то, что они не ходят к ним на советы и не подписываются под их приговорами. Кроме того, их сильно избили вместе с женами, отняли у них двух лошадей, не пускали их скот на пастьбу, вместе с мирским стадом". Мирские поборы страшно увеличились. В 1754 г. такого мирского неуказного сбора было 512 р. (около 4600 р.), а в следующем году уже 1.262 р. (до 11.300 р.)

 

Духовные власти добились того, что в монастырские вотчины был послан новый сильный отряд драгун, чтобы арестовать „заводчиков". „Мы знаем, что приехали братьМирзина", кричали крестьяне, „ваша команда накупная (подкупленная), вы взяли тысячу рублей, но вам не только Мирзина, но и последнего крестьянина не дадим-".

 

Произошла снова кровавая схватка. Крестьяне, вооруженные цепами, шестами и дрекольем, с криком „бей дй смерти", бросились на отряд. Два крестьянина были убиты. Это послужило сигналом к более ожесточенному натиску крестьян на драгун. Последние стали отступать и вместе с начальником отряда капитаном Северцовым принуждены были скрыться в одной избе. С криком „не отсидишься, достанем", крестьяне окружили избу, начали ломать крышу и отбивать двери, совали в окна длинные шесты и били ими осажденных. Затем начали заваливать окна соломой, намереваясь поджечь избу. Капитан Северцов выстрелил и убил одного крестьянина. Солдаты выбежали из избы и принуждены были сдаться. Тогда месть крестьян обрушилась на капитана Северцова и двух прапорщиков; их схватили, били палками, дубинами, драли за волосы и приковали к трупу убитого крестьянина и в таком положении продержали их четверо суток без пищи и воды. „Если и полк придет, всех побьем до смерти" кричали крестьяне; „у нас в том положен заговор хотя всем помереть, только не даваться. У нас людей много и может собраться тысяч дс пяти... Всех бы бояр перевели, чтобы их на свете не было".

 

В ноябре 1756 г. против крестьян были двинуты три роты под командой майора Маркова. Однако крестьяне действовали настолько организованно и решительно, что отряд не впустили ни в село Спас- кое, ни в село Введенское. В этом столкновении крестьяне потеряли убитыми 16 человек.

 

В следующем году был отправлен на усмирение крестьян еще более сильный отряд солдат, вооруженных пушкой, „мортирцами" и ручными гранатами. На этот раз сопротивление крестьян было сломлено; отряд вошел в село Спасское, но нашел тут до 60 чел.; остальные разбежались. Во Введенском осталось только 10 чел. После размещения отряда на постой в этих селах началась охота за бежавшими. Всего было поймано и заковано в цепи несколько сот крестьян и брошено в тюрьмы, где до 26 чел. умерло. Вслед за этим вскоре был арестован Мирзин и с ним до 200 крестьян; большинство из них от голода погибло в тюрьмах.

 

Крестьянское население было отдано карательному отряду на „поток и разграбление": крестьянское имущество отнималось; избы разбивались, женщины и даже малолетние девочки подвергались насилию и т. п. ')

 

Во время волнений Новоспасские крестьяне осаждали высшие правительственные органы жалобами на „беззаконные поступки, разорение и мучительства от монастырских властей".

 

В 1758 г. сенат наконец назначил комиссию, но не для того, чтобы выяснить причины волнений, а с целью узнать „кто пущие заводчики".

 

В конечном счете эта комиссия никакого облегчения крестьянам не принесла.

В этой борьбе крестьянства с своими угнетателями правительство, как видно из приведенного случая, принимало сторону последних и целым рядом мер стремилось оградить интересы церковных эксплуататоров-

 

Иногда духовные отцы стремились изобразить крестьян бунтовщиками для того, чтобы иметь основание более жестоко расправляться с ними. Так, архимандрит Саввина-Сторожевского монастыря, в ответ на жалобу крестьян на взятки и „бесконечные" сборы, написал в сенат подробнейшее донесение, в котором обвинял крестьян в том, что будто они в количестве 2000 человек, вооруженные дубинами, топорами и камнями, окружили монастырь в целях нападения. На самом деле крестьяне собрались около монастыря по приказу архимандрита работать на лугу.

 

Результатом доноса архимандрита было появление в монастырских стенах военного отряда в 150 чел. во главе с капитаном Титовым. Когда начались аресты среди крестьян, то последние бросились отнимать арестованных.

 

Произошла схватка, в результате которой было ранено 15 солдат; крестьян было убито 2 и ранено до 30 чел.

 

После этого начались репрессии: военный отряд был расквартирован по крестьянским дворам; начались многочисленные взятки и поборы натурой и деньгами.

 

Все попытки крестьян добиться „правды" путем подачи жалоб высшим властям не имели успеха. Челобитчиков арестовывали в дороге и отправляли обратно к архимандриту, или бросали в тюрьмьг в Москве и в других городах. Всего было арестовано до 100 чел,, причем 12 чел. умерло в тюрьмах

 

Не видя выхода из своего тяжелого положения, церковные крестьяне бежали куда глаза глядят из духовных вотчин. Например, жестокая эксплуатация муромского протопопа заставила 37 крестьянских семей сбежать. Однако, эти побеги были лишь на руку духовным отцам- Дворы, пожитки, хлеб и все оставшееся имущество крестьян попы преспокойно делили между собой.

 

К содержанию книги: Писарев: "ЦЕРКОВЬ И КРЕПОСТНОЕ ПРАВО В РОССИИ"

 

Смотрите также:

 

Крепостное право  Открепление крестьянина  Крепостное право от бога  монастырское крепостное право   Закон о беглых