КРЕПОСТНОЕ ПРАВО В РОССИИ

Убийства и разграбление помещиков войсками Болотникова. Переход холопов на сторону Болотникова

В полосе наступления Болотникова истребление помещиков не только в сражениях, но и в поместьях, захват их имущества, уничтожение крепостнической документации приняли массовый- характер. Разоренные помещики из района Кром, где Болотников впервые принял участие в военных действиях, кормились позднее «со своими людьми» в Иосифо-Волоколамском монастыре. Там же нашли прибежище и помещики из Алексина . Наличие у них «людей» свидетельствует о том, что часть холопов переходила на сторону Болотникова, другие же продолжали служить своим господам и в изгнании.

О своем бегстве в обстановке восстания в Москву из мценского поместья сообщает помещик И. С. Кулешин: «И в том же, государь, году (лето 1606 г.— В. К.) стало в украинных городех воровство, а я, холоп твой, прибежал к Москве, и жил всю осаду на Москве, и твою царь- скую на Москве службу служил и всякую осадную нужу терпел» . Тех же, кто не успел бежать, восставшие убивали, а их имущество забирали себе. Мценские помещики Д. Д. и С. Д. Сухотины писали в своем челобитье: «В прошлом, государь, во 115-м (осень 1606 г.— В. К.) году, как зачалась в украинных городех смута, и в те, государь, поры отца нашего Денисья воры убили з башни, и животы, государь, все розграбили...»  

Один из челобитчиков, Д. Д. Сухотин, сидел у восставших в тюрьме четыре года, считая, очевидно, и заключение во время Лжедмитрия И, «а братишка Степанко с сестришками я девками волочился меж двор и помирал голодною смертью». Мценскому помещику С. Рагозину относительно посчастливилось. Он уцелел после того, как восставшие сбросили его с башни и в тюрьме просидел только один год: «...как, государь, заворовали украинские городы, и меня, холопа твоего, мценские воры метали з башни за то, что я, холоп твой, стоял за православную за крестьянскую веру и за ваше царьское имя; и после, государь, бою сидел я, холоп твой, во Мценске в тюрьме год»  . Помещик Никита Колупаев, как становится известно из родословной росписи Колупаевых, был «убит з башни в Одоеве городе, что вором, изменником украинским креста не целовал, а дом и животы воры все разорили и разграбили и растащили, наказы и жалованные грамоты и писма всякие побралп»  .

Согласно калужской писцовой книги 1630 г. «помещика (владельца запустевшего поместья Тбтаринского на Жере- ле.— В. К.) убили в Калуге при царе Василье»; позднее был убит «под Калугою, как сидел в Калуге Болотников», помещик Степан Молчанов сын Челищев, поместье его запустело. Некоторые калужские помещики, покинув свои поместья, погибли «на Москве в осаде при царе Василии», когда столицу осаждали Болотников, а затем Лжедмитрий 2 .

Запустели не только поместья, но и церкви. В той же калужской писцовой книге отмечены пустые погосты, которые «запустели от войны со 115 (1606/07)-го и со 116 (1607/08) году», т. е. со времени восстания Болотникова . С 1606/07 г. перестали взиматься откупные пошлины с перевоза на р. Протве в Оболенском уезде, бывшем на откупу за крестьянином, очевидно зажиточным, Марком Федоровым. Обыскные люди сказали: «...и с тех мест стали войны великие и ра-, зорение великое, и от той войны и разорения тот Марко збрел безвестно, и с тех мест тем перевозом не владел нихто по 120-й (1611/12.— В. К.) год»  .

Кромы, Мценск, Одоев, Алексин, Калуга — все эти города лежали в полосе наступления Болотникова. Массовость расправ получила отражение и в Карамзинском хронографе, где читаем: «...и в тех украйных, в польских и в северских городах тамошние люди по вражию наваждению бояр и воевод и всяких людей побивали разными смертми, бросали с башен, а иных за наги вешали и к городовым стенам распинали и многими разноличными смертьми казнили и прожиточных людей грабили, а ково побивали и грабили и тех называли изменники, а они будто стоят за царя Дмитрия»  .

Как же отпосился к этим расправам сам вождь? Мы располагаем челобитными болховских помещиков, из которых следует, что по пути в Москву Болотников лично руководил расправами над помещиками.

В 1625 г. болховский помещик И. М. Зиновьев бил челом о выдаче ему ввозной грамоты на отцовское поместье в Волховском уезде в Годыревском стане. Он указал, что «отца де ево в Смутное время убил вор Ивашка Болотников»  . Здесь речь идет о расправе над болхов- ским помещиком по личному распоряжению И. И. Болотникова при продвижении войск восставших через Волхов, куда они направились по занятию Орла. Однако о том, что послужило причиной для этой расправы и при каких обстоятельствах она свершилась, в челобитье И. М. Зиновьева не сказано.

Важное значение в этом смысле имеет челобитье другого болховитина, В. В. Пальчикова, поданное в Поместный приказ 28 сентября 1634 г., в котором он останавливается на судьбе своего двоюродного дяди Афанасия Пальчикова: «А дядю, государь, моева двоюродна Афа- насья Пальчикова царь Борис насылал в Литву Растриги обличать; и как шол вор Ивашко Болотников, собрався с воры, и за то, государь, дядю моево Афанасия Пальчикова распял к городовой стене, и стоял прикован до вечерни, и потом, государь, велел з башни убити»  .

По-видимому, на решение И. И. Болотникова казнить Афанасия Пальчикова повлияли не столько его прошлые обличения самозванца в Литве, сколько его агитация, по возвращении на родину в начале царствования В. Шуйского, против восставших накануне пх вступления в Волхов  . Казни Афанасия Пальчикова, эмиссара царя В. Шуйского, призванного сеять сомнения в истинности «царя Дмитрия» и его спасении во время майских событий 1606 г., был придан показательный устрашающий характер. Он как предатель, недруг «царя Дмитрия» был выставлен на всенародное обозрение. Каждый из болхов- ских жителей мог воочию убедиться, какая судьба ожидает всякого, кто посмеет утверждать, что «царь Дмитрий» не спасся. Случай с Афапасием Пальчиковым свидетельствует о том, что вопрос о «царе Дмитрии» получил большую остроту уже в самом начале похода И. И. Болотпи- кова, а также и то, какими суровыми мерами пресекал И. И. Болотников все попытки взять под сомнение его спасение и пребывание в настоящее время в Литве. Со своей стороны царь Василий обрушивал репрессии на тех, кто предлагал проведывать про «царя Дмитрия». Незадолго до расправы Болотникова в Волхове с А. Пальчиковым через Ярославль в сибирскую ссылку провезли служилого человека И. Томолчана за то, что он, по словам В. Диа- ментовского, «советывал послать и разузнать, действительно ли Димитрий спасся и жив», предлагая «в таком случае, лучше отдать ему государство, не губя людей» .

Становятся понятными та непависть и те упреки, которые обрушились на Болотникова со стороны победителей после сдачи Тулы в царском лагере. Дворяне кричали ему, напоминая о судьбе своих погибших родственников: «Благодарим тебя, вор, благодарим, измепник!» Когда же Болотников спросил, за что они его оскорбляют, что им нужно, один из них отвечал: «За моего брата». Другой: «За моего зятя», третий: «За моего сына» и т. д. Болотников с достоинством возразил им: «Я в этом не виноват, они убиты за свои грехи» . Поражает глубокая и непоколебимая вера Болотникова в правоту своего дела. Расправы над помещиками он рассматривает как возмездие за их насилия и произвол по отношению к крепостным крестьянам и холопам. В то же время Болотникову чужда была бессмысленная жестокость. По свидетельству В. Диаментовского, он после снятия осады с Калуги объявил амнистию и выпустил из тюрьмы заключенных, виновных или подозревавшихся в каких-либо враждебных действиях против осажденных .

Однако не следует преувеличивать степень «сознательности» Болотникова и его возможностей изменить существующий строй. Одержав победу и установив власть восставших на той или иной территории, он (а позднее и другой руководитель восстания, «царевич Петр») оказывался в трагическом положении, подобном тому, о котором писал Ф. Энгельс  . То, что он должен был предпринять, исходя пз свопх антикрепостнических лозунгов и обещаний, оказывалось по условиям времени неосуществимым, а то, что он мог делать, шло на пользу не столько крестьянам и холопам, сколько демократическим слоям посада тех городов, через которые он проходил, и в какой-то мере даже мелким украинным дворянам, перешедшим на его сторону. Многие из горожан покидали тягло и становились в разряд «государевых служилых людей по прибору». Крестьяне и холопы вливались в его войско, становились вольными казаками, т. е. по существу теми же «государевыми служилыми людьми по прибору». Наряду с этим заботы о войске заставляли Болотникова часть земель, конфискованных у помещиков, продолжавших служить В. Шуйскому, раздавать своим сторонникам, в том числе и примкнувшим к нему мелким дворянам юго-западных уездов, реставрируя ненавистные феодальные порядки лишь в несколько смягченном виде. Правда, эта политика объяснялась сложным социальным составом участников восстания, среди которых были мелкие помещики.

Сохранились известия о «владении» захваченными поместьями и вотчинами восставшими. В 1607 г. с. Вейна Иосифо-Волоколамского монастыря «завладели казаки»  . В челобитье 1633 г. помещиков четырех братьев Татищевых говорится о-том, что один из них, Степан, потерял свое поместье в Серпейском уезде «с тех мест и по ся места, как царь Василей Иванович сел на царство, а владели русские воры и литовские люди»  . Слова челобитья, что помещик перестал владеть своим поместьем «с воцарения Василия Шуйского» ведут нас к восстанию Болотникова как времени, когда ,его поместьем завладели восставшие («русские воры»). Но в какой форме они владели его поместьем? Мценский помещик И. С. Кулешин, бежавший в начале восстания Болотникова в Москву, сообщил в своем челобитье, что брошенным им поместьем, ранее принадлежавшем Данилу Старухину, в его отсутствие «владел Иван Елизаров сын Старухин без дачи»  . Челобитчик, говоря о владении его мценским поместьем И. Е. Старухиным «без дачи», имел в виду отсутствие правительственного московского пожалования. Но из челобитья брянского помещика Ф. П. Роговцева можно заключить, что были и «воровские дачи». Он просил не брать пошлин с отказной грамоты на старое его поместье, которым владели Порфирей Глебов и Павел Тютчев «по воровской даче»  . Однако в последнем случае затруднительно определить, относится ли пожалование ко времени восстания Болотникова или принадлежит Лжедмитрию II.

Между тем челобитье мценян Д. Д. и С. Д. Сухотиных, частично приводившееся выше, содержит исключительно ценные данные, проливающие свет на поставленный вопрос. После рассказа о гибели своего отца и грабеже движимого имущества они остановились и на судьбе отцовского поместья: «А поместейцо, твое царьское жалованье, у вора у Петрушки было в раздачи... А те, государь, воровские помещики твое царское жалованье, поместейцо, отца нашего выслугу, разграбили без остатка; а досталь, государь, разорил вор Ивашко Заруцкой, как стоял на Черни, а наше поместейцо от Черни версты з две»  .

Итак, из челобитья Сухотиных совершенно определенно следует, что «царевич Петр» вновь раздавал поместья казненных помещиков своим сторонникам. Перешедшим же на его сторону помещикам «царевич Петр» оставлял их старые поместья. Тульский помещик Ст. Ушаков, поместье которого было разорено С. Кохановским «без остатку», получил от В. Шуйского возмещение «в Ко- широком уезде под Михайловым городом» из земель JI. Фустова, бывшего от «царевича Петра» воеводой на Михайлове. Однако Ушакову, как видно из его челобитья, поданного в апреле 1607 г., не удалось вступить во владение этим поместьем, «а владел им вор, старый помещик Левонтей Фустов» 56. Так появлялись «воровские помещики», которых в дальнейшем с трудом приходилось выкорчевывать правительству Михаила Федоровича. Однако приведенные выше материалы о «владении»-восставшими поместьями казненных или бежавших помещиков в начале восстания показывают, что такая практика не была нововведением «царевича», а применялась уже Болотниковым во время похода на Москву. В столбцах Поместного приказа удалось обнаружить любопытное дело об одном из таких «воровских поместий», принадлежавшем орловскому помещику П. Любученпнову, который сражался на стороне восставших и был убит в битве на реке Вороньей в июне 1607 г. После его гибели поместье перешло к другим орловским помещикам Некрасовым и было отобрано у них судебным решением только в 1628 г.57

Во всех приведенных случаях поместья из рук служилых людей, сторонников Шуйского, переходят в руки служилых людей, примкнувших к восстанию. Но есть основания думать, что поместная перетасовка во время восстания Болотникова не ограничивалась кругом служилых людей, а захватывала и крестьян, и холопов. В грамоте патриарха Гермогена (ранее 29 ноября 1606 г.) сообщается о том, что восставшие, стоя под столицей, «пишут к Москве проклятые свои листы, и велят боярским холопем по- бивати своих бояр, и жены их и вотчины и поместья им сулят (курсив мой.— В. /Г.)...» . В этих призывах Болотникова, надо думать, отразилась практика, применявшаяся уже во время похода на Москву. На такую же мысль наводят и поместные раздачи Лжедмитрия II, который в начале своего вторжения в Россию в обстановке вновь вспыхнувшего на Северщине крестьянского восстания в какой-то мере придерживался традиций восстания Болотникова, суля крестьянам волю п раздавая им поместья бежавших в Москву помещиков, о чем подробно говорится в главе девятой.

Сохранилось челобитье помещика (фамилия его в документе оказалась утраченной), царю Михаилу Федоровичу, в котором он обращал внимание власти на свое плачевное положение: «И кромским, государь, и перемышским владеют черкасы и воровские московские люди, а клннское от литовских людей разорено»  . Указание на то, что его кромским и перемышльским поместьями владеют «черкасы и воровские московские люди», из которых назван по имени беглый помещичий холоп Куземка, ведет нас скорее.всего к испомещениям Лжедмитрия II. Но не исключено, что в данном случае мы имеем дело с испо- мещениями еще Болотникова, ибо район Кром и Перемыш- ля входил в полосу его наступления на Москву, тогда как второй самозванец двигался западнее, обеспечивая себе коммуникации с Польшей. По-видимому, такая передача предполагала раздробление относительно крупных дворянских поместий и вела к тому, что эти новые владельцы оказывались на положении «государевых служилых людей», земли которых обрабатывались в основном своим, а не крепостным трудом. В суждениях по этому вопросу приходится в значительной мере довольствоваться предположениями. Конкретные случаи поместных раздач крестьянам и холопам во время восстания Болотнит кова еще предстоит разыскать.