ПОЛИТИЧЕСКАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ

Исторический аспект политической преступности в России

В России традиции политической преступности имеют глубокие корни. Жертвой борьбы за княжеский и царский престол становились дети, братья, родители. Причисленные к лику святых князья Борис и Глеб были убиты старшим братом Святополком, стремившимся захватить их княжества. Петр I заточил свою сестру Софью в монастырь в целях пресечения ее претензий на трон. Сын Петра I Алексей был казнен по обвинению в заговоре в целях захвата власти. Екатерина, чтобы стать императрицей, свергла с трона своего мужа, императора Петра III. А ее сын Павел стал жертвой заговора, в котором участвовал ее внук — впоследствии император Александр I. Религиозные противоречия превратили некоторые монастыри в тюрьмы, вели к массовым самосожжениям. Побег боярина Курбского в Польшу положил начало диссидентскому движению, а массовые казни Ивана Грозного могут рассматриваться как предтеча репрессивной политики XX века.

В XIX веке политическая преступность в России приобрела относительно массовый характер. Западные революционные идеи, жесткие меры подавления инакомыслия в сочетании с готовностью к самопожертвованию как элементом интеллигентской идеологии, дали импульс политической преступности. С одной стороны — строжайшая цензура и подавление малейшей попытки критики политического строя. С другой — самопожертвование декабристов, народовольцев, террористов и бомбистов.

Политическая преступность XX века в России многократно меняла свое лицо. В начале века — это террор эсеров, политическая пропаганда социал-демократов. Временное правительство после февральской революции 1917 года открыло ворота тюрем, и многие вчерашние политические преступники поменялись местами с государственными деятелями. Император Николай II с семьей был арестован, бывший военный министр Сухомлинов — расстрелян. Большевистский переворот продолжил трансформацию политических преступников в правящую элиту, а бывшей элиты — в преступников. Специфическая криминализация (в основе ее лежало не изменение законов, а революционное правосознание) многократно расширила сферу запретов. Практически любая форма противодействия большевизму расценивалась как политическое преступление. К разряду политических преступников были отнесены целые сословия (духовенство, казачество, дворянство) и политические партии (кадеты, эсеры).

Сталинизм можно рассматривать как ужесточение политической борьбы по схеме древнекитайских теоретиков: «Если управлять людьми как добродетельными, они будут любить своих близких; если же управлять людьми как порочными, они полюбят эти порядки. Сплоченность людей и взаимная поддержка проистекают от того, что ими управляют, как добродетельными;

разобщенность людей и взаимная слежка проистекают от того, что ими управляют, словно порочными. Там, где к людям относятся как к добродетельным, проступки скрываются; там, где к людям относятся как к порочным, преступления жестоко катребления генерального прокурора страны или министра юстиции могут служить основанием для гипотез о порочности всей политической системы общества, не говоря уже о преступлениях президента государства или его родственников. Даже сексуальные похождения президента США Клинтона с его секретаршей Моникой Левински, ставшие достоянием гласности, имели громадный международный политический резонанс в 1997—1999 годах. По достаточно безобидному обвинению в адрес Клинтона (дача ложных показаний в суде) его политическими противниками была инициирована процедура импичмента (отстранения от власти). По версии ряда политиков, для того, чтобы отвлечь внимание общественности от этого скандала, администрацией США была развязана череда военных конфликтов (вначале боевые действия против Ирака, а впоследствии и против Югославии). Объективность этих гипотез подтверждается тем, что по Америке в эти годы прокатилась волна демонстраций с лозунгами: «Нет войне ради Моники».

К политическим преступлениям данного типа относят и преступную халатность или самонадеянность в области управления государством. На этот аспект политической преступности обратил внимание В.В. Лунеев при исследовании криминальных деяний правящей элиты: «Мгновенный и неоправданный развал Союза со страшными последствиями для народов, попытки его насильственного сохранения, массовые межнациональные кровавые столкновения, разрушение экономического пространства, беспрецедентное расхищение народного достояния, катастрофическое обнищание народа, интенсивная криминализация всех общественных отношений, включая политические, — все это лежит на совести этой части элиты. Нет никаких оснований говорить о ее прямом или косвенном умысле (хотя такие утверждения в печати имеются), но нельзя не видеть в ее действиях должностной самонадеянности и небрежности, которые могут быть преступными»'.

К политическим преступлениям корректно отнести некоторые деяния, совершенные по корыстным мотивам, такие, как государственная измена, вооруженный мятеж, насильственный захват власти или насильственное удержание власти и т. п. Указанные преступления, независимо от характера мотивации, носят политический характер и влекут негативные политические последствия (от ослабления государства до полного его развала).

К какой группе деяний следует отнести такую организацию приватизации национальных богатств России, в результате которой собственниками уникальных оборонных предприятий, а также предприятий космической и авиационной промышленности стали граждане США, покажет будущее. Будущее даст оценку и таким деяниям, как назначение на пост руководителя Совета безопасности России гражданина Израиля, а на министерские посты — лиц, имеющих вид на жительство в США.

Особая опасность политической преступности заключается в следующем:

— во-первых, она сопряжена со значительными человеческими жертвами;

— во-вторых, политическая преступность наносит значительный ущерб государственной безопасности, причиняет существенный вред экономическому развитию общества, подрывает обороноспособность страны;

— в-третьих, отдельные политические преступления могут привести к разрушению государственности, к демографическим и гуманитарным катастрофам.