ПИРАМИДЫ СТЕПЕЙ - курганы как земляные пирамиды

 

«Эврика» 1990. КОСМИЧЕСКИЕ ТАЙНЫ КУРГАНОВ

 

 

ЧАСТЬ I ПИРАМИДЫ СТЕПЕЙ

 

 

 

Эту преграду я устанавливаю для живых.

Пусть же среди них никто другой не дойдет

до этой цели/

Да живит они сотню обильных осеней/ Да закроют смерть (этой) горой!

 

Ригведа

 

ВСТРЕЧА С КОСМИЧЕСКИМ СТРАННИКОМ

 

Лето 1972 года выдалось необычайно знойным.

Дождей не было с самого марта, мелиорацию планировалось ввести под Старосельем лет через десять, и посевы у подножия Высокой Могилы стояли под безжалостным небом не менее беззащитно, нежели тысячелетия назад.

 

Строители не торопили, и необходимости в археологических раскопках тогда еще не было. Просто руководство нашего института позарилось на самый большой курган Херсонщины в надежде поразить мир новыми сокровищами скифо-античного искусства. Начало рабог вполне обнадежило: на вершине рукотворного холма встретились и битые амфоры, и бронзовые наконечники стрел... Но все это оказалось следами не захоронения, а почитания. Скифы сочли памятник делом рук своих предков; заложен же он был пять тысячелетий назад — во времена столь же от них отдаленные, насколько сами скифы удалены от нас.

 

Утратив к Высокой Могиле живой интерес, начальство поручило докопать ее мне — вчерашнему студенту, специализировавшемуся как раз на доскифских, древнейших курганах Причерноморских степей...

 

Я приспособился выходить из лагеря еще до рассвета, задолго до появления сотрудников на раскопе. Приятно было шагать дремотным проселком, расплескивая босыми ногами прохладную пыль. Словно в детство идешь, и вот-вот откроется за поворотом знакомая цепь полураспаханных, а местами еще в ковылях «степных пирамид». На месте одной из них стоит родительский дом в оставленном мной селе. Я даже стихи сочинил:

 

Отцовский дом — саманный. Из земли,

что взята из кургана.

Вот так когда-то возвели

пол нашего села...

Я рос как все. Но, может быть,

земля мне нашептала

немного больше древних слов —

и тайной завлекла...

 

Однако не воспоминания детства и не жара гнали меня в поле ни свет ни заря. Утренние тени помогали увидеть на стенках траншей такое, чего под полуденным солнцем никак не рассмотришь. Да и работалось в одиночестве лучше, голова не болела.

 

Начало моей научной карьеры совпало с очередным переломом в отношении к «пирамидам степей». Раньше, еще с начала XIX века, археологи раскапывали их с целью пополнения музейных коллекций, причем примитивные изделия нередко выбрасывались. Затем, в самом начале XX века, внимание исследователей привлекли конструкции могил и закономерности сочетания древних изделий и погребального обряда. Тогда же сложился доныне господствующий подход к курганным насыпям как к большим кучам земли над могилами степняков- скотоводов...

 

Такое отношение стало меняться лишь в 60-х годах, когда возникла мысль об архитектуре курганов.

 

Повышенный интерес исследователей доскифских курганов вызывали в те годы находки древнейших по« возок, антропоморфных (человекоподобных) стел и расписанных красной охрой гробниц. Об их назначении особенно не задумывались: «средство передвижения», «возвеличивание патриархов», «имитация настенных циновок»...

 

В общем, я был совершенно не подготовлен к восприятию тайн Высокой Могилы. Да и другие археологи тоже.

 

Незадолго до открытия погребения «космического странника» едва не случилась беда: один из наших бульдозеров напоролся на склад боеприпасов...

 

В ожидании саперов сотрудники экспедиции сидели в лесопосадке и вели такой разговор:

— Вот дурной был народ! Оттакенную гору земли — над пустыми могилками. Одни трухлявые кости! Понятно бы — меч или сбрую... А может, селяне уже растянули? В Староселье столько слухов про клады! — начал старший из двух бульдозеристов.

—        А ты слушай, — лениво отозвался Женя-фотограф. — Сколько мы погребений расчистили, семь? И хоть в одно кто-нибудь лазал до нас? И не за чем было: эпоха доклассовых обществ! Всеобщее равенство и нищета.

—        Может, вождей хоронили? Что над ними — такую вот гору? — не слушая Женю, продолжает рассуждать вслух Петрович. — Так тоже вроде бы нет: и детей тут же они хоронили.

 

Фотограф равнодушно молчит, а я притворяюсь спящим. Что переливать из пустого в порожнее — ничего нового к тому, что раньше рассказывал, сейчас все равно не прибавлю.

—        А чем насыпали? — бубнит себе дальше Петрович. — Бульдозерами вот — и то третий месяц пошел. А они, конечно, вручную... И для кого? — для голоты. Горшок из грязи — и то не при каждом.

—        Ну, если по нашим могилам судить... гвозди да пуговицы, — вмешался его напарник, Сашко. — Так делать вывод, что мы — дикари?!

Старик помолчал, а затем еще более рассудительно, желая позлить спорщика, выдал:

—        Мы — не дурные. Так-сяк закопали, лопатой сверху приляпали — вот тебе и... А они оттакенную гору земли! Дурная ж работа!..

—        Ха! — начал заводиться Сашко. — Вы, например, в Сталинграде бывали?

—        Ну!

—        Мемориал на Мамаевом кургане там видели?

—        Когда я там был, так не до памятников было! — с большим достоинством бросил Петрович.

—        Э-э! — насмешливо отозвался фотограф. — Ты, дед, не уходи от вопроса!.. Сашко подводит к тому, что и у нас много дурного труда. Нет, мемориалы — дело, в общем-то, нужное. А военные расходы?.. Знаешь, сколько стоит выпущенная в небо ракета?

—        Ну? — нехотя буркнул Петрович.

—        Сколько такая же болванка из чистого золота!.. А ты кажешь: дураками, мол, были. Так и счас не умней!

Петрович ругнулся в сердцах: и чего, дескать, пристали? Но сдаваться не стал.

—        Да будь мое право, я б тринькать гроши не дал! И спутники эти — пуляем один за другим... и раскопки эти проклятые — пустое же место шуруем! Мешает каналу? — вот и сровняли б, и все!

—        Специалистам виднее: пустое или, может, и полное...

—        А!.. Кончай перекур! — подхватился Петрович. Я сделал вид, что отхожу ото сна.

 

Было стыдно и за себя, и за предков, которые построить построили, а вот оставить завет позабыли.

 

Я оказался не прав. Вскоре открылось нам погребение и началось приобщение к тайне.

Погребение с колесами нашли при вскрытии последней траншеи. Случилось это в субботу, под конец рабочего дня. Бульдозерный нож срезал очередной ломоть грунта и обнажил полуистлевшие ступицы.

 

Такое в моей практике было. Я уже знал, что здесь ожидать. Поэтому махнул Петровичу: отъезжай, глуши мотор! — и присыпал землей находку. До понедельника.

Ночью проснулся в поту. Приснилось, что разрушают могилу. Едва дождавшись рассвета, взял лопату, рейку, рюкзак с инструментами, фотоаппарат, планшет и двинулся на раскоп.

До полудня выбирал заполнение. Духота стояла такая, что перестали бродить по траншее вороны — попрятались, раскрыв клювы, в пепельную тень растресканных бровок и косились в белесое небо.

 

Яма оказалась по плечи. На дне лежал скелет старика с непомерно длинными конечностями и горбатым хребтом... Да-а, такой человек вполне мог быть колдуном! Однако при погребенном не оказалось ни единой вещицы, указующей на род занятий и ранг, только следы костра и обычные для могил того времени охра и мел. Обнаруженная накануне повозка перекрывала могилу ().

 

То, что повозка была наделена неким магическим смыслом, стало понятно еще при расчистке. Кроме деталей кузова, оглоблей, парного ярма, обнаружился и символ тягла: две бычьи лопатки, упряжь, пучок истлевшего сена и плеть. Но главное: колес оказалось не два, не четыре и даже не шесть, а... семь! Ясно, что просто повозок таких не бывает. Известно и то, что число семь издревле наделяли чудодейственным смыслом:

 

Запряг Сурья семь Чистых дочерей колесницы.

На них, самозапрягающихся, ездит он .

 

Это о высшем солнечном божестве из индоарийской «Ригведы». Но я ее тогда не читал.

Открылось и еще одно, вроде бы не относящееся к делу обстоятельство: следы проливного дождя, вклинившегося в древний погребальный обряд. Стенки могилы после него обвалились, и устроителям захоронения пришлось подровнять их перед укладкой покойника. Поначалу эта деталь привлекла мое внимание только лишь тем, что некогда мокрая глина сохранила отпечатки плетки и упряжи, обычно истлевающих в земле.

 

Следы ливня я с магией тогда не связал. Не связываю их и теперь: совпадение!.. Однако не могу умолчать, что подобное совпадение неоднократно прослеживалось и другими исследователями — от Днестра до предгорий Кавказа... Не могу не упомянуть и о том, что конец раскопок погребения 8 из Высокой Могилы совпал со страшной — действительно страшной! — грозой.

 

Я описывал в полевом дневнике последствия древнего ливня, как вдруг налетел ураган! Пихнув фотоаппарат и бумаги в рюкзак, я бросился к лесопосадке.

 

Переждав полосу градового ливня, решил прорываться в село. Хотел было забрать брошенные у могилы лопату и рейку — куда там! Траншея превратилась в глубокое русло, и над только что обследованным погребением бесновался поток.

 

Скользя по раскисшей земле, горбясь под обжигающей дробью ледяного дождя, я клял небеса... но был также страх, был стыд за свое поистине детское бессилие пред величием вечной природы, перед изуродованной окопами и раскопом Могилой.

 

Она в упор глядела мне в спину: «Ломаешь? А что способен построить взамен? Знаешь хоть, что именно здесь поломал?»

 

Знание далось нелегко, забрало годы и годы...

 

Теперь, по прошествии времени, с высот приоткрывшейся Истины, разгадка погребения 8 представляется мне несложной и очень удачной. Его не задели окопы и не взорвались под бульдозером боеприпасы, вовремя проснулся я накануне грозы, повезло на знакомство с геологами, а затем и с астрономами. Но в действительности звенья удачи были разорваны днями и годами иных интересов и дел.

 

Обстоятельные раскопки, подробная фиксация их результатов и смутная догадка о назначении колес вокруг ямы — первый шажок, без которого не состоялись бы и все остальные. Следующий шаг, уже посущественней, подсказали геологи, поставившие рядом с отвалами бывшей Высокой свою буровую.

 

—        Что, подземную кладовую предполагаете здесь?

—        Это как повезет!.. Но аномалия есть. И Могила ваша — как раз в самом центре.

Я не особенно удивился: место приметное — высотка, излучина речки. Так что геология под таким примечательным ландшафтом может быть и особой, чему удивляться?

—        А я вот читал, что большинство культовых сооружений стоит именно в подобных местах повышенной геомагнитной активности. Умели определять... веткой орешника и тому подобное. А для чего? Может, для того, чтобы подпитывать свое биополе?

Об этом я тогда еще не читал. Не приходилось.

—        Ты, Костя, не задуривай голову! — осадил начальник партии своего молодого коллегу. — Может, определяли, а может — пальцем в небо... Но вот тебе (это уже ко мне) еще один факт. В дополнение к аномалии.

 

На аэрофотоснимке, на фоне осенней пахоты отчетливо выделялось светлое пятно еще не потревоженного нами кургана... А от него разбегались лучи, пронзая современные поля и проселки. Такое я уже знал: публиковалось и в наших, и в зарубежных журналах.

—        Мы сначала думали, что это следы глубинных разломов, — с усмешкой стал комментировать фото старший геолог, — да слишком уж они прямые и из одной точки...

—        Это следы древних дорог, — рад был проинформировать я.

—        Ну да? — осадил меня Костя. — Ты присмотрись: они ж никуда не ведут! Вот тебе выкопировка на плане, смотри: как дошла до высотки — так сразу и кончилась!.. На местности это будут точки горизонта, понятно?

 

Нет, не понятно!.. Разве лишь то, что на концах «дорог» в безводной, малопригодной даже для пастбищ степи не могло быть (да и не было, судя по аэрофотоснимку) ни поселений, ни стойбищ; курганов там тоже не было.

—        Вас что, основам геодезии и астрономии не обучали?! — продолжал наседать Константин; начальник, уступив ему инициативу, глядел на нас да посмеивался. — А ну, сосчитай-ка «дороги»!

—        Двенадцать?

—        Именно!.. По числу месяцев года. И какой будет вывод?

Ну, вывод сделали уже до меня, тут я вспомнил и кромлех Стоунхенджа и гигантские изображения Наски, которые ориентированы на определенные положения небесных светил и также имеют «дороги».

—        Обсерватория календарного назначения? — сказал неуверенно я.

—        Может быть, может быть... Ты над этим хорошенько подумай, — подытожил наш разговор Константин.

 

...Но думать пришлось не только над этим, не только над обсерваторным окружением погребения из Высокой Могилы. Оно было важнейшим, но не единственно важным атрибутом «космического странника», отправленного в небеса на волшебной повозке...

 

 

К содержанию книги: Археология и языкознание об ариях и Ригведе

 

 Смотрите также:

  

Скифы: строители степных пирамид

«Скифы: строители степных пирамид». Серия: «Загадки древних цивилизаций».
В изогнутой полумесяцем степи, от границ Китая до берегов Дуная, в VII веке нашей эры прочно...