Право в Древней Руси 10-12 веков

Муромское и Рязанское княжества

Иначе, чем в Черниговщине, сложилось княжое владение в отделившейся от нее земле Муромо-Рязанской Тут по смерти первого ее князя Ярослава (1129) видим все волости в руках его сыновей — Ростислава, Святослава и Юрия, и в 30-х годах рязанские, муромские и пронские князья выступают совместно в борьбе с половцами 2\ В Муроме сидел Юрий, а по его смерти (1148) видим в Муроме Святослава, умершего через два года. Тогда Ростислав соединяет все волости в своих руках: садится в Муроме, а в Рязань посылает сына Глеба

Эта попытка свести владение Ярославичей к единству в руках старейшего вызвала борьбу против дяди Владимира Святославича, вероятно оставленного без надела. Видим его на стороне Юрия Долгорукого и Ольговичей против Ростислава, союзника Изяслава и Давыдовичей. Не совсем ясные по отрывочности известия о перипетиях этой борьбы двух линий муромо-рязанских Ярославичей 2йь позволяют отметить две черты: стремление Ростислава осуществить старейшинство в виде сперва единства владения, затем, по-видимому, гегемонии во всей земле   и исход в торжестве начала отчинного раздела.

Это последнее произошло по смерти Владимира Святославича, отчича муромского, но умершего князем на Рязани в 1162 v.166 Никоновская летопись, вероятно, правильно освещает его положение, назвав его по-позднейшему «великим князем рязанским» \ Но после него Муром и Рязань обособляются друг от друга: Муром — в линии Святославичей, Рязань — Ростиславичей 2!И). Не буду подробнее следить за дальнейшей судьбой этих княжеских волостей.

О внутренних делах Муромского княжества дошло слишком мало известий. А бурное и многоголовое гнездо князей рязанских наполняет два последних десятилетия XII в. почти неустанной борьбой за волости, осложняемой вмешательством Всеволода суздальского. Сыновья Глеба Ростиславича призывают к этому вмешательству, потому что брат их старейший Роман «уимаеть волости» у них, и Всеволод берет на себя роль справедливого старейшины, «порядъ створивъ всей братьи, роздавъ имъ волость ихъ комуждо по старейшинству»291, но умирил их ненадолго. Они сидят гнездом, делясь и переделяясь, и стремление пронского князя к выделу вызывает резкую вражду к нему братьев: «есмы воевали на своего брата, оже насъ не слушаеть», — оправдывались они перед Всеволодом суздальским

Но ни одиначества княжого, ни раздела отчинами так и не установилось в бурных смутах, едва ли не разжигаемых Всеволодом, который наконец лишает рязанских князей их владений, отдав Пронск муромскому князю, а в Рязани посадив сына Ярослава . По возвращении рязанским князьям их отчины Юрием Всеволодичем борьба возобновляется с сугубым напряжением. В 1217 г. Глеб Владимирович изменнически избивает братью, а через два года отнявший у него с суздальской помощью Рязань Ингварь Игоревич покончил смуту, заняв рязанские волости для своей семьи; Владимировичам на долю осталось изгнание 295. Татарское нашествие застает семью Игоревичей, сидящей на рязанских волостях под старейшинством Ингварева брата Юрия, рязанского «великого князя». И хоть дальнейшее развитие княжеских отношений происходит в следующий период на тех же основах, общих всей древней Руси, но его касаться не буду: оно протекает в иных условиях, изучение которых выходит за границы моего изложения.

Что же находим в этой окраине земли русской? Мы не знаем положения младших князей при жизни первого поколения Ярославичей. Братья следуют друг за другом в старейшинстве, и переживший других Ростислав объединяет все волости. Тут в миниатюре повторилась история киевских Ярославичей. Повторяется она и в борьбе Владимира Святославича за отчину, и в победе отчинного раздела владений на Муромскую и Рязанскую волости. Раздел этот упразднил, по-видимому, и вопрос о старейшинстве: Муром уходит под влияние суздальского князя, как и Рязань сильно его чувствует. В Рязанской земле наблюдаем упорную борьбу, которая, хоть Всеволод и рассадил князей на волости по старшинству, не утолилась выработкой какого-нибудь устойчивого порядка; ни раздела на отчины, ни очередного владения мы не видим. Нет в Рязанской земле ни распада, ни внутреннего равновесия. Княжеские отношения, бурлившие под тяжелым давлением суздальской силы, не успели до катастрофы 1217—1219 гг. уложиться в какую-либо мирную систему.