Горный Крым

Чауш-кобасы и Иосафатова долина — караимское кладбище

На границе Старого города. Еще несколько шагов по тропе — и мы оказываемся у Средней оборонительной стены, которая пересекала плато от одного края обрыва до другого. Ее датируют VI—VII вв.

Стена пятиметровой толщины разделяет Старый и Новый город, возникший в XIV-XV вв. Она частично разрушена и не доходит до края обрыва. Это самый древний памятник городища с довольно сложной планировкой. Стена состояла из двух куртин по 60 м длиной. В месте их стыка расположены ворота. Первоначально стена состояла из двух панцырей, между которыми закладывали бут. Внешний панцырь был выложен из хорошо отесанных блоков известняка.

Высота стены — 7-8 м, толщина первоначально 4,5—5 м, позднее в связи с появлением огнестрельного оружия ее наращивают до 10 м. Параллельно северной куртине в 10 - 15 м от нее проходил 65-метровый крепостной ров, вырубленный в скале, шириной 4 м, глубиной 2 м (см.  9 вкл.); он наполнялся дождевой водой, стекавшей по желобкам, высеченным в скале. Большой ров не доходил до края северного обрыва — здесь, у северной оконечности стены, была сделана вылаз- ная калитка, скрытая от взоров неприятеля, штурмующего ворота. Перед ней вырубили два малых 12-метровых рва. У северного и южного края стену фланкировали две башни. После возведения Восточной оборонительной стены, Средняя стена утратила свое оборонительное значение, и пространство вдоль нее стало застраиваться. На этом месте возникает усадьба и связанный с ней комплекс пещерных сооружений — Чауш-кобасы.

Чауш-кобасы. У самого края северного обрыва — лестница, ведущая вниз в две большие пещеры; в центре первой пещеры оставлен подпорный столб для укрепления потолка. Оконные проемы, выходящие на обрыв, сохранили следы когда-то вставлявшихся железных решеток. Это огромное и мрачное пещерное сооружение, известное под именем Чауш-кобасы, долго время считалось тюрьмой. Однако на основе археологических исследований Е. В. Веймарн пришел к выводу, что Чауш-кобасы — подвальное помещение богатой караимской усадьбы, построенной не ранее XVII в.

Где же в таком случае находилась печально известная тюрьма, в которой ханы держали самых важных своих пленников?

Тюрьма. Она поразила даже видавшего виды Эвлию Челеби: «В этой крепости есть тюрьма для ханских пленников. Нет в мире тюрьмы, подобной этой адской темнице... Из тюрьмы этой в Чуфут-Кале освободиться никак невозможно, разве что если вынесут из нее в гробу». По предположению А. Г. Герцена, таким местом был скорее всего пещерный комплекс в Новом городе на краю обрыва, в 50 м от Средней оборонительной стены, недалеко от экскурсионного маршрута. Он состоит из четырех помещений, к которым ведет узкий проход. Слева от него — обширное помещение с двумя подпорными столбами и двумя окнами, выходящими в обрыв. У этой стены — отверстие люка, ведущего в нижнее помещение: сверху оно перекрывалось деревянным помостом, образуя своего рода каменный мешок.

После осмотра пещер в северном обрыве мы по переулку Чауша проходим вдоль Средней стены, к проему ворот Орта- капу. Когда-то здесь были установлены двустворчатые ворота, открывавшиеся внутрь и запиравшиеся тяжелым засовом.

К Средней стене примыкала обширная постройка — Монетный двор. Еще неколько десятилетий назад были видны закопченные камни на месте металлоплавильного горна, видны следы пристроек к стене, вырубки для балок, поддерживавших крышу. Высшей привилегией крымских ханов считались публичная молитва «хутба» и право чеканить монету. Чеканка монеты доверена была караимам и с первых дней ханства осуществлялась преимущественно в Кыркоре.

Усадьба Фирковича. За воротами Средней стены начинается Главная улица, в каменную поверхность которой глубоко врезались колеи; для пешеходов оставлены узкие тротуары из каменных плит, неплохо сохранившиеся. Справа за невысокой стеной — два жилых дома XVIII в. В одном из них до конца своих дней жил известный караимский ученый Авраам Самуилович Фиркович. Дом поставлен на самом краю обрыва и виден издалека. Он просторен, крыт черепицей; в одном из его помещений сохранился камин, а в другом — заново воссозданный реставраторами в 60-х гг. XX в. деревянный наборный потолок. Его рисунок напоминает узор потолка одной из комнат Ханского дворца в Бахчисарае. Во дворе — хозяйственные пристройки, у южного обрыва — колодец, закрытый деревянной решеткой. Он вырублен в скале в виде круглой шахты глубиной 10 м и диаметром 1,4 м . Колодец выходит в открытую пещеру: видимо, раньше она была закрытой и на дне из карстовой трещины собиралась вода. Татарское название колодца «Копка-кую», то есть «колодец с ведром». Таким образом, на случай осады Новый город был обеспечен водой. Однако в XVII в. колодец иссяк и воду приходилось привозить.

Справа за домом Фирковича, над самым обрывом, видны руины здания XIX в. с хорошо сохранившимся цоколем из плит. Дом был выстроен караимской общиной специально для приема гостей.

Еще в конце XIX в. на Чуфут-Кале было много домов. По словам путешественника Евгения Маркова, «иные дома стоят совсем целые, со ставнями, дверями, балкончиками, лавки с запертым входом». Руины оград и домов, ныне затянувшиеся землей, поросшие дерном и кустарником, все же позволяют разглядеть планировку улиц, переулков, дворов. Усадьбы пока не изучались систематически, основное внимание исследователи уделяли оборонительным сооружениям. Тем интереснее описание города, запечатлевшее систему застройки, сложившуюся не позднее XVII в. По словам Эвлии Челеби, в промежутке между двумя стенами имелось «200 домов иудейских». Правда, ниже он называет другую цифру — «всего в городе 1530 крытых черепицей каменной кладки прекрасных благоустроенных иудейских домов... Есть еще одни малые железные ворота, к которым спускаются от домов в крепости по вырубленной в скале каменной лестнице. С двух сторон от этой дороги вырублены пещеры, в них живут бедняки- иудеи»20. Последующие путешественники называют число домов в пределах 200. Французский путешественник Жильбер Ромм, посетивший город в 1786 г., насчитал свыше двухсот городских строений, отметив их «отличный вид». То же количество назвал академик П. С. Паллас, добавив численность населения — 1200 душ обоего пола. Павел Сумароков, побывавший здесь в 1799 г. уточняет количество домов — 227. Во второй половине XIX в. усиливается отток жителей из города. По мере усиления этого процесса нарастают и ностальгические нотки, стремление закрепить в памяти потомков неповторимый живописный вид города-крепости, ранее казавшийся жителям обыденным. Вот описание, которое сделал в конце прошлого века караимский гахам С. М. Шап- шал: «Дома, за весьма малым исключением, указывают нам,что город имел весьма оригинальный вид; дома всегда с балкончиками (софа), окнами во двор, большей частью двухэтажные, причем в верхнем этаже всегда жил сам хозяин, а нижний обыкновенно отводился под конюшню для лошадей и ослов, и тут же имелось помещение, куда жители загоняли на ночь свои стада. Дома отапливались первобытными печами — тандурами, устроенными в земле посреди комнат. По обеим сторонам улицы или переулка тянулись высокие сплошные заборы, как бы предназначенные для того, чтобы скрывать от нескромного взгляда то, что делается за ними. Изредка попадалось в стене крохотное окошечко с решеткою, крылечко в несколько ступенек, и опять тянулась голая белая стена».

Можно думать, что архитектура жилых домов Чуфут-Кале сохраняла образцы крымскотатарского зодчества, которые еще встречаются в старых кварталах крымских городов и сел. Этот тип жилой усадьбы издревле распространен среди населения Балкан и Малой Азии, а также среди коренного населения горной Таврики, где носителями этой архитектурной традиции было христианское население, потомки византиизирован- ных аланов и готов. От них навыки каменного зодчества унаследовало и тюркское население, селившиеся в предгорьях кочевники, независимо от его этнического состава.

Восточные ворота. Чем ближе к Восточным воротам, тем глубже колеи каменной дороги, красноречиво свидетельствуя о многовековой и многотрудной жизни города. Через Восточные ворота на арбах с деревянными колесами привозили сюда продукты из соседних деревень, дрова, всевозможные товары. На площади за воротами был рынок, куда вели два пути — с севера и с юга.

Восточная оборонительная стена с высокой надвратной башней замыкает весь город. Общая ее протяженность — 128 м, у южного и северного обрывов она имеет угловые башни, а в середине — надвратную башню. Стена построена караимами между 1396 и 1433 гг., но впоследствии неоднократно перестраивалась. Так, южная куртина была разобрана и перенесена на 5 м вперед, а у южного фланга была возведена полукруглая башня явно декоративного характера. В верхней части надвратной башни проделана круглая амбразура для пушки. Северная куртина — от башни до обрыва — завершена бруствером, в котором проделаны бойницы. Сохранились двустворчатые деревянные ворота, снаружи обитые полосами кованого железа. С внешней стороны над воротами вделана мраморная плита с изображениями рогатины и щита. Это тамги, знаки рода, своеобразный герб: по обычаю тюркских народов, тамгой клеймили скот, помечали вещи. По мнению известного караимского ученого С. М. Шапшала, жители города делились на два рода, каждый со своей тамгой. Высказано и другое мнение — тамги эти были высечены над воротами крепости как напоминание ее жителям об их подчинении определенным татарским родам, юрисдикция которых сохранялась и после возведения новой крепостной стены.

Перед центральной куртиной проходит вырубленный в скале двойной ров, а перед северной — одинарный. Глубина последнего достигает 9 м; по нему проходила дорога в долину Ашлама-дере. Рядом со рвами вырублен бассейн, куда собиралась талая и дождевая вода, служившая для водопоя.

От Восточных ворот можно спуститься в Иосафатову долину — караимское кладбище, расположенное в полукилометре от города.

Иосафатова долина. Это название дано ей по аналогии с одноименной долиной в окрестностях Иерусалима, где имеется древнее кладбище и где, согласно пророчествам, состоится последний Страшный суд. Сходство обеих долин отмечено давно и башня над южным обрывом еще более усиливает это сходство. Возможно зодчие-караимы воспроизвели эту башню именно с целью придать долине истинно библейский облик.

Среди густых зарослей живописной балки видна арка кладбищенских ворот и развалины сторожки. За аркой — настоящий город мертвых: разбросанное среди зарослей необозримое море надгробий, покрытых надписями на древнееврейском (см.  8 вкл.). Дорожка пересекает кладбище с запада на восток. Сотни могил заросли теперь густым лесом, надгробия переплетенные лианами, глубоко ушли в землю, но в прошлом здесь росли только старые дубы (четыре-пять из них еще недавно можно было увидеть в конце кладбища): они считались священными, рубить их было запрещено, и само кладбище имело местное название «Балта-тиймез» — «топор не касается». Ханские чиновники, вымогая у караимов деньги, нередко угрожали вырубить эти дубы.

Формы надгробий разнообразны: преобладают старинные однорогие и двурогие надгробия, но встречаются и плиты, лежащие горизонтально или стоящие вертикально, обелиски, столо- и гробообразные памятники и др. Некоторые ставили людям,умершим и похороненным вдали от Чуфут-Кале — это кенотафы, или «йол-таш», «придорожный камень». Надписи, зачастую с цитатами из Библии, выполнены на древнееврейском языке, изредка — на караимском, но древнееврейскими буквами; надписи конца XIX — начала XX вв. обычно не двуязычные. Среди них, в самом начале кладбища — надгробие А. С. Фирковича.

Значительная часть надгробных надписей собрана и издана Фирковичем. Правда, последовавшая за этими публикациями полемика вызвала немало разногласий относительно датировки захоронений. Ряд ученых считают, что самое древнее погребение в Иосафатовой долине относится к 1249-1250 гг. Впрочем, недавние исследования археолога Бабаликашвили существенно удрев- нили эти даты — найдены 9 надгробий, датируемых 956—1048 гг. В целом, караимские надгробия, пока еще ждущие более детальных исследований, образуют своего рода летопись караимов — обитателей и хранителей города-крепости.

После того, как жители покинули Чуфут-Кале, кладбище не было заброшено, а напротив, приобрело значение общенациональной усыпальницы. Захоронение здесь считалось почетным, сюда везли покойников из других городов. В это время в основном и появляются памятники из дорогих пород камня, украшенные орнаментом в восточном вкусе, нередко с повторением символов смерти и воскресения — кипарис, розетка и т. д.

Скалы, камни, пустынность и общий библейский вид Чуфут-Кале и Иосафатовой долины издавна привлекают художников. В шестидесятых годах сюда приезжал И. Н. Крамской, написавший ряд этюдов для картины «Христос в пустыне». Эти места напоминали ему Палестину. Виды Чуфут-Кале и Иосафатовой долины и навеянные ими впечатления присутствуют и на картинах современных художников.

Пройдя кладбище до конца, выйдем на плато, с которого открывается величественная панорама Крымских гор. Бесконечными планами уходят они к горизонту, где возвышаются Чатыр-даг, Роман-кош, плоскогорье Бабуган-яйлы, видны массивы Бойки и Ай-петринской яйлы. А внизу, в глубоко лежащей тем- нозеленой долине, поднимается усеченный конус Тепе-Кермена.

Чтобы пройти туда, держите путь от Восточных ворот по краю плато. Дорога пролегает среди зарослей горного дубняка, грабинника, можжевельника и кизила. Отсюда открывается отличный вид на долину, над которой господствует г. Ор- та-кая (Средняя скала) и следующая за ней гряда скал, сплошным гребнем тянущаяся к северу. За темно-зелеными силуэтами гор поблескивают башни обсерватории. Плато слегка повышается, тропинка сворачивает к юго-востоку, и внезапно из синеватой дымки в глубине долины возникает зеленая, со скалистой вершиной, похожая на усеченную пирамиду гора-кре- пость — Тепе-Кермен.