Позднеледниковье. Финальный палеолит Русской равнины

 

ПАЛЕОЛИТ

 

 

Позднеледниковье. Финальный палеолит Русской равнины

 

 

 

В настоящее время на северо-западе Русской равнины известен ряд памятников, относимых исследователями к концу позднеледниковья, к заключительной лоре позднего палеолита. Однако их стратиграфия не является достаточно определенной, не исключен поэтому и более молодой (голоценовый) возраст некоторых из этих стоянок. Их культурные слои обычно залегают на террасах и песчаных дюнах, что препятствовало хорошей сохранности этих слоев, зачастую способствовало смешению материала.

 

Во многих случаях культурные слои отсутствуют, материалы собирались на поверхности. Отсутствие следов долговременных жилищ или хозяйственных сооружений 'дам, где культурный слой более или менее сохранился), отсутствие мощных скоплений культурных остатков, часто небольшие площади стоянок позволяют интерпретировать их как остатки кратковременных стойбищ бродячих охотников.           >

 

О характерных особенностях палеолита данной территории, о его происхождении на основе имеющихся, пока еще довольно скудных материалов, можно сказать следующее. На территории Прибалтики исследователи выделяют две культурные традиции: аренсбургскую и свидерскую (Римантене Р. К., 1971; Кольцов Л. В., 1977). Эти культуры сосуществовали на одной территории приблизительно в одно и то же вромя и взаимно влияли друг на друга. Для индустрии памятников аренсбургской культуры к ним относятся такие литовские стоянки, как Вильнюс 1. Эжяринас 8, 15, 16, Дярежничя 31, ТТТиля- лпс II и ряд других местонахождений с более скудным инвентарем) характерно в первую очередь наличие наконечников аренсбургского типа (довольно широкие, черешковые, полученные на пластинах или пластинчатых отщепах; черешок обработан по обоим краям крутой дорсальной ретушью, иногда такая же ретушь присутствует и на пере). Вентральная ретушь полностью отсутствует —  100, 7, 8), а так- ^е острий типа Цонхофен (подтреугольные, асимметричные, с ретушью в основании или без —  100, -). Техника первичного раскалывания отличается разнообразием форм нуклеусов: наряду с типично призматическими имеются конические, а также ладьевидные и дисковидные. Пластины отличаются меньшей стандартизацией, чем в свидерских памятниках. Большое число орудий изготовлено на отщепах. Среди скребков много коротких и укороченных, з том числе округлых и полу округлых ( 100, 2-6, 9-11).

 

Эти культуроразличающие черты индустрии дополняются признаками более или менее характерными z для свидерских стоянок. Так, во всех финальнопа- пеолитических памятниках северо-запада обращает za себя внимание микролитизация инвентаря, микро- гребки, микрорезцы (1—1,5 см длиной здесь не редкость; орудия длиной 3—4 см выглядят на общем ~оне уже крупными). С укороченными и округлыми :кребками сосуществуют концевые скребки на плас- гпнах с параллельными, обычно нер етуширов анными краями ( 100, 3, 6). Обычны резцы — как средин- zbie и угловые, так и боковые — прямо- и косорету- пшрованные ( 100,12). Значительно реже встречаются пластины с усеченными ретушью концами.

 

Существуют попытки расчленить памятники аренсбургской культуры территории СССР на ряд хронологических этапов, в основном по изменениям наконечника аренсбургского типа СКольцов Л. В., 1977). Однако, по нашему мнению, учитывая чрезвычайную скудость материалов, отсутствие стратиграфических данных и радиоуглеродных дат, эти попытки пока недостаточно обоснованы.

 

По количеству стоянок, размеру собранных коллекций, в том числе по количеству орудий и нуклеусов, прибалтийские памятники свидерской культуры несколько представительнее. Здесь есть стоянки, дающие свыше 100—150 экз. орудий (Римантене Р. К., 1971, с. 39, 54), что позволяет полнее представить характерные особенности их индустрий. К числу наиболее представительных свидерских стоянок данного района относятся Эйгуляй 1А, В, С, Д; Пуво- чай 1А, В, С; Нятесай 1, Раудондварис 1, материалы Эжяринас 1, 4, 14 и др. (Римантене Р. К1971, с. 39, 54, 83—90; Кольцов Л. В., 1977, с. 57-91). На стоянках Эйгуляй 1А, В, Д, Нятесай 1 были вскрыты участки культурного слоя с очагами и скоплениями неходок кремня (Римантене Р. К., 1971, с. 40—45, 85-86).

 

Характерные особенности каменных индустрий свидерских памятников, как и аренсбургских, мы опишем суммарно. Прежде всего, техника первичного раскалывания здесь более стандартизована, призматические и по способу скалывания и по форме одно- и двуплощадочные нуклеусы дополняются коническими. Заготовками для орудий в подавляющем большинстве служили пластины, также более стандартные, чем в аренсбургских индустриях. Скребки ( 100, 32, 33), как правило (но не всегда), количественно преобладают над резцами (Римантене Р. К., 1971, с. 39, 54), среди них укороченных скребков значительно меньше, чем удлиненных, округлые и полуокруглые отсутствуют, среди удлиненных концевых скребков характерны орудия на узких пластинках; нередки скребки с краевой ретушью.

 

Основной отличительной чертой свидерских стоянок считаются наконечники свидерского типа, изготовленные на узких пластинках, со слабо выраженным черешком, полученным дорсальной крутой ретушью и вентральной плоской ретушью на обоих концах ( 100,14—18, 23—25), подразделяющиеся, подобно аренсбургским, на ряд подтипов (Кольцов Л. В., 1977, с. 88). Имеющиеся попытки разработать детальную периодизацию этой культуры в Литве (хронологические этапы, выделенные Р. К. Римантене на основе геоморфологических и отчасти типологических критериев — см.: Римантене Р. К., 1971, с. 38, 52; три этапа, выделенные JL В. Кольцовым на основе типологии наконечников — см.: Кольцов Л. В., 1977, с. 88—89) в настоящее время не выходят за рамки предварительных, рабочих гипотез.

 

Восточнее Прибалтики, на территории северо-западной Белоруссии, в настоящее время также известны памятники, отнесенные к финальной поре позднего палеолита (Гурина Н. Н., 1965, с. 146— 155). Часть их имеет свидерский характер (оз. Сви- тязь, Неман XVIII)— с однотипными удлиненными призматическими одно- и двуплощадочными нуклеусами с сильно скошенными ударными площадками, преобладанием в числе заготовок правильных пластин, наличием наконечников свидерского тина, преобладанием концевых скребков на пластинах, иногда с ретушированными краями. Часть же носит аренс- бургские черты (Черешля VII), с менее выработанными формами нуклеусов, частым использованием отщепов для изготовления скребков и резцов; остриями, близкими к аренсбургским (Гурина Н. #., 1965, с. 152), хотя у одного из них конец обработан вентральной ретушью.

 

Финальнопалеолитические памятники северо-запада Русской равнины и по характеру слоя, и по составу инвентаря обнарунсивают тесную связь с голоценовыми, мезолитическими стоянками этой и соседних территорий . Так, по Л. В. Кольцову, в эпоху мезолита свидерское население частью продолжало автохтонное развитие своих традиций на территории Прибалтики, несколько смещаясь к востоку, а частью сместилось к северо-востоку, дав начало мезолитической волго-окской культуре (Кольцов Л. В., 1977, стр. 92). Аренсбургское население, видимо, ассимилировалось, хотя отдельные его традиционные элементы (аренсбургские наконечники) продолжали бытовать в постсвидерских памятниках (Кольцов Л. В., 1977, с. 56).

 

Вопрос о происхождении финального палеолита северо-запада Русской равнины стоит таким образом. Аренсбургские памятники Прибалтики находятся на северной окраине аренсбургской культуры, сложившейся на современной территории ГДР и ФРГ, вероятно, на основе культуры бромме-лингби (Кольцов Л. В1977, с. 54). Источники свидерской культуры неизвестны.

 

Н. Н. Гурина считает, что истоки северо-западного свидера (по индустрии стоянки оз. Свитязь) следует искать к юго-востоку, в позднепалеолитических ин- дустриях Костенковско-Боршевского района. В качестве возможных конкретных прототипов назывались Костенки 4 (Гурина Н. 1960, с. 136) и Бор- шево 2 (Гурина Н. 1965, с. 200). По нашему мнению (в этом мы согласны с JL В. Кольцовым — 1977, с. 87), сходство между этими индустриями носит слишком общий, слишком расплывчатый характер, чтобы говорить о генетических связях. Типы острий, в которых можно усмотреть известное сходство со свидерскими наконечниками (не меньшее, чем в боршевских), возникают чрезвычайно рано — в раннеосташковское и даже в молого-шекснинское время, причем в разнокультурных индустриях (например, наконечники с черешком или боковой выемкой из нижнего слоя Костенок 21; микроострия с вентральной плоской ретушью на концах из слоев X—VII стоянки Молодова 5). Еще шире временные, пространственные и культурные границы распространения иных орудий, упоминаемых Н. Н. Гурпной без указания на конкретные типы: «скребки на правильных ножевпдных пластинках, острия с резцовыми сколами, пластинки со срезанным краем, пластинки с притуплённой спинкой, долотовидные орудия (Гурина Н. #., 1960, с. 136). Наконец, хронологический разрыв между раннеосташковской стоянкой Костенкд 4 и позднеледниковой стоянкой у оз. Свитязь слишком велик для убедительных генетических построений. Мы полагаем, что возраст стоянки Боршево 2 также значительно древнее, чем эт: обычно считается. Таким образом, решение вопроса о происхождении свидерской культуры на северо-зг- паде Русской равнины —дело будущего.

 

В заключение отметим, что многие из принятых здесь построений с накоплением материала должны будут существенно уточняться, а, может быть, и изменяться. Обратим внимание лишь на некоторые моменты, требующие таких уточнений.

 

Характеризуя в целом палеолитическую культуру Русской равнины на последнем этане позднего палеолита (в позднеледниковье), отметим следующее. На юго-западе продолжало существовать автохтонное население, сохранившее в основных чертах прежние оседлый образ жизни (характеристика культурных слоев, остатков жилшц, где их удалось обнаружить, основной состав кремневого и костяного инвентаря не меняются), а также ряд общерегиональных, межкультурных традиций в каменных индустриях, позволяющих говорить о наличии здесь в течение всес эпохи позднего палеолита особой историко-культурной области. В районе Верхнего Среднего Поднепро- вья и Среднего Дона мы не можем сказать что-либо определенное об изменении материальной культуры на заключительном этапе позднего палеолита, так как там, по нашему мнению, трудно выделить стоянки, достоверно относящиеся к этому периоду. Если мнение большинства исследователей (мнение, с которым мы не согласны) о позднеледниковом возрасте таких стоянок, как Тимоновка, Боршево 2, Костенки 3 (т. е. верхний культурный слой Костенок 21) и соответственно Костенки 2, будет окончательно доказано, можно будет говорить о том, что в данных районах население, ведущее оседлый образ жизни, жившее в поселках со сложными долговременными костно-земляными жилищами и хозяйственными сооружениями, сохранило свой уклад, по крайнее мере, до начала повднеледниковья. По нашим же представлениям — отметим еще раз — это население существовало здесь лишь в раннеосташковское время, до наступления климатического минимума осташковского похолодания.

 

В других районах Русской равнины, где выделяются группы позднеледниковых стоянок (северо-за- пад Русской равнины, район Днепровских порогов), по характеру культурных слоев можно предполагать иной хозяйственный уклад. Вместо оседлого населения, оставившего долговременные поселки, здесь в это время распространяются группы бродячих охотников, оставившие кратковременные стойбища. Исчезают замечательные произведения искусства, кремневый и костяной инвентарь становится беднее по количеству технико-морфологических групп и в то же время стандартнее по формам. Довольно отчетливо прослеживается уменьшение размеров кремневых орудий.

 

Как мы видим, для финального палеолита Русской равнины кочевой обраэ жизни — отнюдь не глобальное явление; если же учесть, что на северо-запад такой образ жизни привнесен из Центральной Европы. носителями аренсбургской и свидерской культур, его в данный период можно рассматривать в известном смысле даже как нечто чужеродное традициям восточноевропейского палеолита. И все же ссылкой на миграции невозможно объяснить саму сущность, глубинные причины этих явлений. Дело в том, что некоторое время спустя, в начале голоцена (мезолитическая эпоха), переход от оседлости к подвижному, бродячему существованию становится повсеместным на территории всей Восточной Европы, в то время как по технико-морфологическим характеристикам каменного инвентаря связь финально-палеолитических и раннемезолитических индустрий настолько тесна, что их зачастую невозможно отделить друг от друга (это прослеживается не только на северо-западе, но и на юго-западе Русской равнины и в Крыму).

 

Видимо, распад позднепадеолитического оседлого образа жизни связан с глубокими причинами обще- социального порядка, раскрыть которые невозможно вне связей социального развития с изменениями природной среды. Вероятно, правы исследователи, отводящие при этом значительную роль исчезновению в голоцене мамонтов, служивших для многих палеолитических коллективов основным объектом охоты.

 

 

 

К содержанию книги: Древнекаменный век - палеолит. Археология СССР

 

 Смотрите также:

 

Поздний верхний палеолит Приднепровья и русской равнины

Рассматриваемый период в истории позднего палеолита Русской равнины характеризуется определенной неоднородностью в
стоянок - с брянского времени и до позднеледниковья, первобытный человек практически не покидал территорию Приднепровья даже в максимум...

 

учебник по курсу Историческое землеведение палеогеография...

Палеогеография эоплейстоцена. Неоплейстоцен. Развитие природы в позднеледниковье. Флора и фауна ледниковых периодов.
Археология и палеогеография позднего палеолита Русской равнины: Путеводитель.

 

Археология. Палеолит. Проблемы раннего палеолита в восточной...  Алювий великиx антропогеновых прорек русской равнины.

...верхний палеолит Приднепровья и русской равнины.
Палеолитическое искусство. Радиоуглеродные датировки... Археология и палеогеография позднего палеолита Русской равнины: Путеводитель.