Палеолитические находки на террасах

 Огромное разнообразие местообитаний в условиях горного и равнинного Кавказа явилось причиной большого разнообразия мест поселений древнейших людей. В климатически благоприятные периоды они селились в пределах всех высотных ландшафтных зон, располагаясь по берегам рек (пойменные террасы), озер и морей, близ родников, в удобных ложбинах, в естественных убежищах.

 Во времена похолоданий предпочтение отдавалось укрытым местообитаниям (пещеры, навесы, гроты) в полосе низких гор. Выбор участка для поселения или кратковременной остановки определялся также близостью сырья для изготовления орудий, пунктов, удобных для облавных охот (обрывы, теснины), скрадывания дичи (солонцы, переправы), мест, изобилующих растительной пищей.

Четвертичные оледенения, трансгрессии и регрессии морей, тектонические движения, вулканизм, эрозия и другие явления обусловили исключительное разнообразие сохранности и захоронения указанных поселений. Наилучшей степенью сохранности обладают стоянки, погребенные в отложениях скальных убежищ, встречающихся в толщах закарстованных известняков (Большой и Малый Кавказ), в основаниях лавовых потоков (Закавказское нагорье), в массивах юрских (?) песчаников (Медовые пещеры близ Туапсе).

Что касается поселений под открытым небом, то часть из них могла быть затоплена морем, перекрыта аллювием, склоновыми отложениями, лавовыми потоками , ледниковыми и водно-ледниковыми осадками и т. д., сохранившись (в первичном или вторичном залегании) в погребенном состоянии, в определенной стратиграфической позиции. Другая часть разрушенных стоянок оказалась на дневной поверхности и фиксируется только находками каменных орудий, геологическая привязка которых, как правило, невозможна.

Раннепалеолитические находки под открытым небом связаны чаще всего с морскими и речными террасами: они приурочены к базальным горизонтам этих террас (аллювий), к покрывающим их покровным (континентальным) суглинкам или к поверхности и склонам этих террас. Комплексное изучение геолого- геоморфологических позиций и возраста террасовых находок производится в настоящее время в Сочинско- Туапсинском Причерноморье. Расчленение всего комплекса четвертичных отложений опирается здесь па стратиграфию и геохронологию морских террас и соответствующих им террас речных долин Причерноморья.

А. Б. Островский выделяет на черноморском побережье следующие фаунистически датированные морские террасы: нижнеплейстоценовую (минделъ- скую), чаудинскую (140—150 м), среднеплейстоценовые — древнеэвксинскую (миндель-рисскую) (90— 120 м), узунларскую (пшадскую) (65—80 м) и древ- некарангатскую (ашейскую) (55—60 м), верхнеплейстоценовые — карангатскую (рисс-вюрмскую) (35— 37 м), позднекарангатскую, или сурожскую (вюрм- скую 18—20 м), и новочерноморскую (голоценовую). Ураново-иониевые датировки возраста раковин из ба- зальных горизонтов четвертой ашейской террасы колеблются в пределах 144—120 000 лет, третьей каран- гатской — 91—71000 лет, второй сурожской — 49— 30000 лет.

В последние годы на участке этих морских и соответствующих им террас обнаружено много ангельских, мустьерских и позднепалеолитических местонахождений. Часть находок собрана на поверхности террас, часть залегала в их базальном аллювии или в континентальном покрове (Щелинский В Е., Островский А. В., Янушкевич Ю. Д., 1970; Щелинский В< Е., Островский А. Б1970; Островский А. В., Измайлов Я. А. и др., 1977; Щелинский В. 1977). Публикации об этих находках носят, к сожалению, очень предварительный, иногда не вполне ясный характер. Сообщается, что мустьерские изделия встречены в базальном горизонте третьей карангатской (рисс- вюрмской) морской террасы и в отложениях коры выветривания того же времени более высокой четвертой ашельской террасы. Отдельные мустьерские местонахождения обнаружены также в отложениях более древних — конце среднего плейстоцена (аллювий IV террасы р. Шапсуго) и в отложениях более молодых (нижневюрмских).

Ашельские же находки тяготеют к среднечетвертичным субаэральным покровам IV, V, VI и VII морских и речных террас (ашейской, пшадской, древнеэвксинской и чаудин- ской). Отмечено сосуществование ашельской и мусть- ерской культур в конце среднечетвертичного времени, мустьерской и верхнепалеолитической в период нижневюрмского оледенения (Щелинский В. Е Островский А. Б1970). В более поздней публикации (Островский А. Б., Измайлов Я. А. ж др., 1977) говорится, что ашельские местонахождения связаны с отложениями V (узунларской) и более древних террас, а мустьерские — с морскими осадками IV и III террас и с соответствующими континентальными образованиями.

Каменные орудия из этих террасовых местонахождений пока не опубликованы. Не исключены неточности в определении археологического возраста отдельных находок, что привело, как кажется, к чрезмерному удревнению некоторых мустьерских и позднепалеолитических местонахождений.

С целью установления стратиграфии четвертичных отложений и возраста террас левых притоков р. Кубань, к которым приурочена большая часть палеолитических месторождений Прикубанья, В. М. Муратов производит широкое сопоставление этих террас с морскими и речными террасами Причерноморья. Аналогом морских террас, по его мнению, является, соответственно: чаудинской — V терраса кубанских притоков, древнеэвксинской — IV, карангатской (рисс-вюрмской) — III, позднекарангатской — II. III терраса хорошо развита в долинах всех этих рек и почти повсеместно перекрыта покровом лессовидных суглинков, аналогичных тем, которые покрывают карангатскую морскую террасу (Муратов В. М., 19696, в).

На основании такой параллелизации производится определение стратиграфического и возрастного положения важнейших прикубанских раннепалеолити- ческих памятников открытого типа. Культурные слои Ильской мустьерской стоянки, по мнению этого исследователя, приурочены к толще склоновых отложений, перекрывающих III террасу, что позволяет говорить о вгормском возрасте стоянки. Ашельские изделия на местонахождении Игнатенков куток в долине р. Псекупс вымываются из базальных галечников IV террасы, что допускает среднечетвертич- ный возраст этого памятника.

В рамках данной схемы делается также попытка раскрыть геологический возраст мустьерских террасовых местонахождений в долинах каспийских рек (местонахождения Гамурзиево и Насир-Корт в долине р. Сунжа). Лессовидные суглинки, к которым приурочены мустьерские орудия, перекрывают здесь III рисс-вюрмскую террасу, но нигде не распространяются на молодые террасы, что предполагает вюрм- ский возраст этих орудий. Произведенные исследования позволяют заключить, что мустьерские памятники Северного Кавказа «связаны с толщей вюрм- ских склоновых отложений, перекрывающих рисс- вюрмские аллювиальные отложения третьей речной террасы» (Муратов В. M.f 19696, с. 35).

Террасовые раннепалеолитические местонахождения имеют широкое распространение и в других районах Кавказа. К югу от Сочи они известны на поверхности и в аллювии 35—40-метровой террасы р. Псоу, которая в устье этой реки переходит в соответствующую ей морскую (древнекарангатскую), что допускает отнесение кремней из аллювия террасы к рис- скому времени (Любин Я. Я., Щелинский В. /?., 1972). Мустьерские кремни в этом районе собраны также на поверхности и в покровных суглинках морских карангатских и соответствующих им речных уровней на участке рек Мзьшта, Псоу, Сандриппш, Запета, Хашупсе. В ряде пунктов (Хейвани, Баро- новка, Сулево и др.) мустьерские и, вероятно, поздне- ашельские орудия залегали в покровных суглинках, развитых на более высоких террасах (Соловьев Л. Я., 1959; Гумилевский Я. Я. и Коробков И. Я., 1967; Любин В. Я. и Щелинский Я. Е1972).

В полосе Транскавказского меридионального поднятия, в северных и южных предгорьях Центрального Кавказа, где число уровней и относительные высоты речных террас возрастают, мустьерские местонахождения встречены на поверхности и в размывах покровных суглинков 80—100-метровых и более высоких террасовых уровней на р. Большой Лиахви в Юго-Осетии на р. Баксан близ Заюково Кабардино- Балкарии (Любин Я. Я., 1977а, б). В долине р. Терек близ Орджоникидзе мустьерские находки приурочены к поверхности и покровам 70—80-метровых террас (Любин Я. Я., 19696).

В предгорьях Малого Кавказа группа раннепалеолитических местонахождений связана с разновысокими четвертичными террасами р. Куры и ее притоков Инджа-су, Храми, Акстафа и др.; террасы эти датируются временем от нижнехазарского (мин- дель-рисс) до хвалынского (вюрм) (Мансуров М. М., 1978).

Вопрос о возрасте террасовых местонахождений Кавказа, несмотря на ряд отмеченных геологических привязок, чрезвычайно сложен. Одна из главных трудностей заключается в переотложенности, вторичном залегании всех (за исключением Ильской стоянки) ангельских и мустьерских находок, связанных с террасами. Правда, памятники с разрушенным культурным слоем, перемещенные компоненты которых (чаще всего лишь одни кремни) были затем захоронены в синхронных им или более поздних ба- зальных горизонтах террас, могут быть датированы более уверенно. Ураново-иониевые даты некоторых таких уровней в известной мере ориентируют в возрасте вмещаемых ими культурных остатков.

Гораздо более проблематичны стратиграфическое положение и возраст находок, встреченных в покровах террас: покровы эти не одновозрастны самим террасам (Иванова И. /Г., 1969, с. 31) и могут иметь стратиграфические лакуны. Лишь надежные литоло- го- и биостратиграфические показатели колонок покровных отложений могут помочь геологической стратификации и датировке встреченных в них археологических находок. Иногда, впрочем, даже наличие таких показателей и нахождение в покрове в первичном залегании не дают картины ясного стратиграфического положения стоянки. Так, ранневюрмский возраст Ильской стоянки определяется лишь как наиболее вероятный (Величко А. А., Иванова Я. Я., 1969). Что же касается раннепалеолитических находок на поверхности террас, на плоскогорьях, в руслах рек и т. п., то они по существу не имеют стратиграфического значения (Иванова Я. /Г., 1969, 1977).

Отметим, наконец, что в условиях Кавказской горной страны сопоставление морских и речных террас, параллелизация террас равнинных и горных районов, террас черноморских и каспийских рек имеет большие методические трудности, ибо число террас, их высота и возраст определяются здесь многими локальными факторами (различиями ритмов и амплитуд неотектонических движений в разных районах, асинхронностью трансгрессий Каспийского и Черного морей и др.; Думитраигко Я. В., 1977; Милановский Е. Е1977в).