Откуда пришли люди на Кавказ

Истоки раннего человечества на Кавказе в настоящее время не совсем ясны. В 1939 г. в местности Удабно в Кахетии были найдены остатки антропоида конца третичного периода, могущего быть по своим морфологическим признакам предком человека (см. ч. II, гл. 1). В связи с этим было высказано предположение, что Кавказ может быть включен в пределы прародины человечества (Дебец Г. Ф., 1952). Теоретически это допустимо, но вопрос остается открытым по многим причинам.

Разноречивы, например, данные о геологическом возрасте (верхний миоцен? поздний плиоцен?) и систематическом положении удабнопитека. Большинство ученых, правда, полагают, что он был близок к Дриопитекам и рамапитекам (Бурчак- Абрамович Н. И.9 и Габашвили Е. Г., 1947; Габаш- вили Е. Г., 1975). Гипотеза об отнесении удабнопите- ка к числу прямых предков человека и включении Кавказа в зону превращения обезьяны в человека нуждается поэтому в подкреплении ее находками на Кавказе остатков более близких предшественников и предков людей (австралопитековых), а также архантропов ранних форм. Необходимость в таких обоснованиях и материалах сохранится и в том случае, если в науке утвердится мнение о бесспорности галечных орудий, найденных в эоплейстоценовых, как предполагается, VII—X слоях Азыхской пещеры.

Вопрос об истоках раннего человечества на Кавказе и времени заселения этой области людьми далек, таким образом, от своего разрешения. Неясны: аг,- тохтонность или аллохтонность этого явления, исконное обитание человека на Кавказе или приход его из более юясных областей; время первичного заселения; возможности повторных миграций; истоки ашельских индустрий Кавказа. Современное состояние наших связей свидетельствует, тем не менее, о несомненности глубинных связей древнейших культур Закавказья и Переднеазиатских нагорий.

В южной половине Кавказского перешейка, в отличие от северной, обнаружены обильные нижнепалеолитические материалы. Близкие ашельские и мустьерские находки встречены по обе стороны пограничного Аракса: типологически сходные ашельские орудия из лавовых пород найдены как близ Еревана и в Джавахетдп, так и близ Карса в Турции (Kokten К., 1943) и на территории Иранского Азербайджана (Sadek-Kooros) . Мустьерская индустрия Тагларской пещерной стоянки в Азербайджане имеет весьма близкие параллели в индустриях Иранского Курдистана и «Нуристана и Иракского Курдистана (в индустриях, в частности, выделяемых под названием хорремабад- ского мустье; Hole F., Flannery К. У., 1968).

Взаимосвязь древних индустрий Кавказа и сопредельных северных территорий менее ясна, поскольку ашель с бифасами не прослеживается севернее предгорий Большого Кавказа. Правда, единичные бифасы нозднеашельского облика встречены, как отмечалось, в Приазовье и в Южном Донбассе.

На исходе ашеля (?) и в мустье связи Кавказа с южнорусской равнинной более вероятны. Нахождение в ряде мустьерских комплексов Северного Кавказа двусторонних орудий (на Ильской стоянке, на Лысой Горе, в Баракаевской пещере и др.) допустимо объяснять связями с мустье Крыма и Русской равнины, в котором эти орудия многочисленны.

В Закавказье двусторонние и частично двусторонние мустьерские формы встречаются заметно реже. Немногочисленные образцы их известны, например, в Кударо I и III, в Цоне п в Ахштырской пещере. Столь же немногочисленные двусторонние мустьерские формы в мустье Передней Азии (см. например: Rust А., 1950, taf. 53, 68; Suzuki Я., Takai F., 1974; Коробков И. Я., 1978).

Среди двусторонних мустьерских орудий Кавказа особенно интересны единичные очень удлиненные формы40 (наконечники копий? ( 27, 36), напоминающие в известной мере африканские длинные копьеобразные остроконечники с двусторонней ретушью в культурах Санго-Нижнего лупембе Экваториальной Африки (Кларк Д. Д., 1977). Некоторые параллели этим кавказским орудиям можно найти и в мустье Русской равнины (Хотылево, Житомирская, Антоновка I и II, Сталинградская; Завер- няев Ф. М., 1978,  XXVIII—XXIX; Месяц Я. Л., 1962,  1, 5, 7; Гладилин Я. Я., 1976,  XXI, XLVI; Замятнин С. Я., 1961,  12—13). Рассматриваемые кавказские наконечники все же имеют настолько вытянутые пропорции и своеобразные очертания, что их можно, как это сейчас представляется, назвать местными, эндогеннымп кавказскими формами.

Одним из слабо разработанных вопросов нижнего палеолита Кавказа является вопрос о его хронологии. Датировка находок, встреченных во вторичном залегании, производится путем изучения их геолого-геоморфологических позиций и типологического анализа. Датировка эта, разумеется, весьма приблизительна. Более надежна датировка стратифицированных мустьерских культурных слоев пещерных стоянок, опирающаяся на немногочисленные радиоуглеродные даты и данные естественнонаучных дисциплин. В то же время хронология ашельских пещерных стоянок Кавказа пока не упорядочена: радиологический возраст их не установлен, критерии естественнонаучных дисциплин слабо разработаны для кавказского региона и недостаточны. Гюнц-миндельская дата VI слоя Азыхской пещеры, опирающаяся в значительной мере на обнаружение в этом слое остатков животных тирас- польского фаунистического комплекса, нуждается, как отмечалось, в серьезном подтверждении. Зоо-гео- графические особенности кавказского региона обуславливали, кстати сказать, низкие темпы эволюции здесь некоторых четвертичных млекопитающих (пещерные медведи, например, дожили на Кавказе до голоцена и сохранили черты архаичности, сближающие их с предковой формой Ursus deningeri Reich; Барышников Г. Ф., Дедкова И. И., 1978).

Ашельскую культуру на Кавказе характеризуют в основном индустрии с бифасами. Индустрии с бифасами прослеживаются на Кавказе на всем протяжении ашеля и являются здесь господствующими. Ашельские индустрии с бифасами — безусловно старожилы кавказского региона и в некоторых случаях (своеобразные бифасы Сатани-дара) могут быть его эндемиками (узколокальными явлениями).

Широкая распространенность и многочисленность ашельских индустрий позволяет, как это кажется, сегодня наметить их некоторую территориальную дифференциацию. Рассмотрение этого вопроса- должно, конечно, производиться с большой осторожностью, ибо в одних случаях нет уверенности в чистоте индустрий (индустрии, встреченные на поверхности, во вторичном залегании, могут содержать примесь более поздних изделий), в других —в их полноте (индустрии, представленные фациями мастерских или охотничьих лагерей, имеют весьма однобокий специализированный состав инвентаря).

Различия ашельских индустрий проявляются следующим образом. В ашеле Кавказа представлены индустрии со значительным количеством бифасов, с малым их количеством и без бифасов. Индустрии с большим количеством бифасов базируются главным образом на лавовом сырье и сосредоточены, в южном и центральном Закавказье (Армения, Джавахетия, Юго-Осетия). Индустрии, бедные бифасами, расположены в основном на западе и северо-западе (Имеретин, Абхазия, Прикубанье). Индустрии, лишеннее бифасов (клектонские и др.), встречены в Кахетии, Западном Азербайджане и в Абхазии и в целом тяготеют к районам, бедным бифасами.

В индустриях, обильных бифасами, представлена главным образом леваллуазская техника расщепления камня; в индустриях, бедных бифасами, техника расщепления разнообразится: в некоторых комплексах Абхазии, Кахетии и других районов и в протоша- рантских комплексах Кударо I и Азыха она клектон- ская, в ряде ашельских комплексов Прикубанья, Абхазии, Имеретии — леваллуазская. Определенные различия, по всей видимости, будут прослежены и в составе и в особенностях других орудий в инвентаре ашельских индустрий.

Отмеченные различия можно объяснить разным происхождением ашельских индустрий, несходством используемого сырья, разными производственными традициями. Последние имеют, как кажется, решающее значение при сложении узколокальных образований типа группировок территооиально обособленных идентичных индустрий. Такова, возможно, кударская группировка сходных ашельских индустрий, состоящая из базовой стоянки (Кударо I) и охотничьего лагеря (Цона).

Ашельские индустрии Кавказа в целом рано утрачивают бифасиальные формы и эволюционируют не в направление мустье с ашельской традицией, а в направлении мустье типичного, мустье зубчатого и в отдельных случаях (Цопи) — мустье шарантского облика. Верхний ашель фации леваллуа, имевший наиболее широкое распространение на Кавказе, трансформируется здесь, судя по всему, в основном в мустье типичное. Последнее также базируется чаще всего на леваллуазской технике расщепления (нуклеусы типа levaQois а п points u levallois a lames, нередко двух-трехплощадочные).

Ранняя утрата бифаснальных форм и наличие развитого инвентаря на отщепах сообщают некоторым индустриям «премустьерский» характер, возможно, уже в рисс-вюрме (Ахабиюк и Хейванп в Абхазии и др.).

Мустье Кавказа, судя по современным данным, разнообразится как в технико-типологическом, так и территориальном отношениях. В нем, помимо названных трех линий развития, отмечены территориально обособленные группировки однокультурных памятников (археологические культуры?) — кударская, цхинвальская и др. Широко варьирует и леваллуаз- ская техника расщепления камня: в индустриях Гаялы, Джрабера, Цхинвалп, Кударо и в ряде других памятников она имеет свои местные особенности. Мустьерские индустрии, расположенные в климатически наиболее стабильной центральной Колхиде (Имеретия), относятся в общем к одной (типично мустьерской) линии развития, в то время как индустрии более восточной части Закавказской депрессии (Западный Азербайджан), отличавшейся преобладанием открытых пространств, облегчавших передвижения, характеризуются заметной вариабельностью: здесь отмечены индустрии типично мустьерской, зубчато-мустьерской и шарантской линий развития.

Наиболее широкое расселение раннепалеолитических людей на Кавказе было возможно в теплые климатические периоды. Условия межледниковий благоприятствовали пребыванию и передвижению людей в полосе переднеазиатских нагорий (ButzerK., 1975), распространению их в северном направлении, про- 1гикновению в глубину гор Большого Кавказа (ашельские пещерные стоянки Юго-Осетии).

В эпохи оледенений условия жизни на Кавказе сильно менялись: граница вечных снегов резко снижалась, происходили большие изменения в расселении растительных и животных видов, палеолитические люди покидали горные районы и укрывались в основном в естественных убежищах предгорий и межгорных котловин, в глубоких каньонах карстовых и лавовых районов, ведя в них, по всей видимости, более оседлый образ жизни. Горно-ледниковый барьер Кавказа в этот период становился непреодолимым и была возможна определенная изоляция Северного Кавказа от Закавказья. В верхнем палеолите — в наиболее суровый период вюрмского оледенения—зона человеческого обитания на Кавказе предельно сужается: человек оставляет горные районы и, как это представляется сегодня, районы к востоку от Сурама. Верхнепалеолитическое население концентрируется в основном в Колхиде, в Причерноморье и в Прикубанье.