Способы абсолютного датирования «плавающих» дендрохронологических шкал

 

Дендрохронология и археология

 

 

Способы абсолютного датирования «плавающих» дендрохронологических шкал

 

 

 

Абсолютное датирование дендрошкал

 

Придание дендрошкалам календарного характера требует, как правило, целого арсенала достаточно своеобразных и зачастую непохожих друг на друга приемов исследования. Еще в конце 50-х годов Д. Шоув предложил семь способов абсолютного датирования «плавающих» дендрохронологических шкал (Schove D. 1957). Их суть заключается в поисках более или менее независимых свидетельств или же реперов для абсолютных привязок синхронизированных кривых роста годичных колец.

 

В качестве реперов могли служить, согласно мнению английского исследователя: 1) нумизматические находки, достаточно строго датированная керамика, документальные сообщения о строительстве; 2) метеоданные, когда отмечаются заметные колебания климата; 3) свидетельства обильных урожаев желудей; 4) сопоставление минимумов и максимумов последовательности годичных колец с аналогичными показателями для древесины из другой части Европы («teleconneclion»); 5) частичное совпадение неизвестных по дате кривых прироста с современными деревьями, для которых известен год рубки; 6) качественные и весьма своеобразные характеристики колец в отдельные отрезки времени; 7) соотнесение кривых роста с графиками ленточных глин («varve-chronology»).

 

Пытаясь реализовать на практике упомянутые методы, Д. Шоув приводит пример успешной, по его мнению, датировки дерева из сооружений эпохи римских завоеваний, сделанной на базе некоторых археологических находок. Используя метеорологические данные, он датировал шкалы дерева из поселения Хамвич около Саутхемптона, составляя спектр погодных аномалий (засух) по сведениям европейских хроник для периода 700—900 гг. (Schove D. 1955). Однако предложенная им первоначально датировка дерева из этого поселения, основанная на метеоданных и главным образом на упоминании о сильнейшей засухе 764 года, а также на находках монет, не подтвердилась данными археологии и была им в дальнейшем пересмотрена, равно как и основанная на этих материалах датировка другого саксонского поселения в Старом Виндзоре (Schove D. 1957). Поэтому при обработке материалов из Вестминстерского аббатства Д. Шоув предложил уже комплексную проверку абсолютных датировок не только на базе метеорологических и нумизматических данных, но привлекая всю сумму археологических находок (Schove D. 1959).

 

Источник ошибок английского исследователя, пожалуй, вполне очевиден. Ведь уже одно перечисление намечаемых им способов демонстрирует их явную неравноценность. Совершенно невозможно располагать в едином но своей значимости ряду такие «реперы» как, скажем, даже очень выразительную но форме археологическую керамику, с одной стороны, а с другой — привязку кривых роста ископаемых деревьев к современной абсолютной дендрошкале, где даты рубки деревьев известны с точностью до года. Порой по своей надежности не уступает последнему методу и датировка относительной дендрошкалы по образцам дерева из различных архитектурных построек с известной датой. При разрешении проблем новгородской абсолютной хронологии весьма существенную роль сыграла древесина из церквей. Проводящееся в последние годы массовое изучение дерева из различных архи тектурных комплексов Восточной Европы также подтверждает большую надежность этого способа установления календарных дат для имеющихся локальных шкал (Урьева А. Ф. 1994; Черных Н. Б., Сергеева П. Ф. 1997 — в печати). Однако Д. Шоув фактически не выделяет этот метод в особую рубрику, рассматривая его среди прочих.

 

Как бы расширяя вероятностный список реперов для календарного датирования дендрошкал, Б. А. Колчин предлагал для абсолютных привязок и их корректировок использовать даты летописных пожаров. Удалось установить, например, что на Ильинском раскопе, расположенном на Торговой стороне древнего Новгорода, даты рубки дерева восьми мостовых совпадают с упоминаниями в летописях о пожарах, имевших место с 70-х годов XIII по середину XIV вв. Даты четырех пожаров этого периода находят отражение в заготовке дерева для замощения улиц (Кол- чин Б. А., Черных Н. Б. 1978). Корректировка дат с помощью летописных сведений о пожаре 1335 года была сделана нами при работе с деревом построек так называемого «горелого» яруса Витебска (см. главу 7).

 

Несомненный интерес представляют наблюдения А. Н. Курбатова, сопоставившего данные о летописных пожарах XIV века в Твери с периодичностью застройки на небольшом участке Тверского Кремля, восстановленной по данным дендроанализа (Курбатов А. Н. 1994). Е. Л. Хво- ростова при изучении построек, открытых раскопками на Старицком городище, исходя их полученных дендродат, смогла подтвердить свое предположение о кратковременности их существования и связала их гибель с летописным пожаром 1395 года (Хворостова Е. Л. 1994).

 

В конечном итоге, кажется совершенно очевидным, что наиболее надежным во всем этом перечне является способ увязки «плавающей» шкалы ископаемого дерева со шкалой современной, чьи абсолютные даты не вызывают сомнений. Весьма существенную роль, как уже говорилось выше, может играть дерево из точно датированных архитектурных комплексов. Все прочие возможности следует рассматривать лишь как вспомогательные, в той или иной мере способствующие установлению абсолютных датировок относительной схемы.

 

Однако возможность привязки каждой из локальных «плавающих» дендрошкал к современным представляется весьма проблематичной. Далеко не все шкалы содержат образцы дерева, имеющие строго определенную дату рубки. В таком случае применяется метод т. н. перекрестного датирования дендрошкал, когда «плавающие» относительные последовательности кривых роста привязываются к иным, носящим уже календарный характер. Эта процедура обычно ведет к созданию уже не локальных, но более общих шкал, и — в конечном итоге — к формированию т. н. универсальной дендрошкалы. Впрочем, данный .метод вызывает наиболее горячие дискуссии и возражения.

 

До самого последнего времени среди дендрохронологов и особенно дендроклиматологов существуют разногласия по поводу возможности создания универсальных дендрохронологических шкал, пригодных для самых широких территорий. Наиболее категоричны в отрицании этого скандинавские исследователи (Hoeg О. 1956; Sladstad Т. 1957), тогда как другие более оптимистично оценивают подобную перспективу. Е. Джонс (Jones Е. 1947) отмечал единые тенденции в приросте у дуба и серебристой ели в Англии и Финляндии на отрезке 1890—1930 годов. И. Хустич указывал на возможность сходных реакций в одни и те же годы у деревьев, чьи места произрастания отделены друг от друга огромными расстояниями, как например, Лабрадор, Аляска и Северная Европа (Hustich J. 1956). Д. Шоув писал о сходстве тенденций прироста у хвойных пород из Восточной Европы и Северной Скандинавии (Schove D. 1964).

 

К аналогичным заключениям приходит и ряд отечественных ученых. В. Н. Адаменко указывает на поразительное сходство изменчивости прироста у деревьев на Полярном Урале п в Северной Скандинавии (Адаменко В. Н. 1963); те же явления для еловых дрсвостоев отмечают и другие исследователи (Тарасов А. И., Гортинский Г. Б. 1969).

 

Дискуссии последних лет привели к тому, что и в Северной Европе все чаще раздаются голоса в защиту правомочности применения перекрестного датирования для материалов из мест, территориально удаленных друг от друга. Т. Бартолин, например, установил для Швеции семь дендрохронологических гомогенных зон, самая обширная из которых тянется на несколько сотен километров. П. Зеттерберг по шкале Восточной Финляндии датировал дерево из районов, расположенных на расстоянии 400 км друг от друга (Zetlerberg Р. 1988).

Следует, правда, при этом отметить, что оптимизм в отношении дендрошкал, имеющих более широкое значение, строится на использовании образцов «чувствительных» деревьев или же тех, что произрастают в районах действия лимитирующих прирост факторов (Колчин Б. А., Черных Н. Б. 1977, с. 18). Впрочем, данная тема имеет более тесное отношение, прежде всего, к климатологии, где обязательно требуется учитывать показатели коэффициента чувствительности (Huber В. 1942; Furst О. 1963) или же — по иному выражению — «чуткости» (Битвин- екас Т. Т. 1974, с. 75). Поэтому для районов, где действия климатически лимитирующих факторов ограничено, вроде зон морского климата подобно побережью Северного моря от Нидерландов до Северной Германии, перекрестное датирование считается затруднительным (Becker В. 1978). Однако в то же время группа молодых ученых из Ливерпульского Университета на примере дендрохронологической шкалы для современных дубов из Северного Уэльса — района, считающегося непригодным для дендрохронологических исследований — убедительно доказала возможность ее сопоставления со шкалами Северной Ирландии (LeggetP., Hugos М., Hibbert F. 1978).

 

Наши опыты на археологическом дереве из восточноевропейских средневековых памятников вполне созвучны последним заключениям о правомочности перекрестного датирования дендрошкал на весьма обширной территории лесной зоны для периода IX—XVI вв. (Черных Н. Б. 1972; Колчин Б. А., Черных Н. Б. 1977, с. 102). За последние годы число регионов Восточной Европы, для которых в Московской лаборатории созданы локальные и абсолютно датированные дендрошкалы, заметно возросло ( 3). Более того, оказалось целесообразным для крупнейшей восточноевропейской коллекции древнего дерева из Новгорода предложить целую систему абсолютных дендрошкал, составленных по материалам отдельных районов этого средневекового центра (табл. 1). В целом же мы имеем определенные возможности для датирования деревянных образцов, начиная с VII в. и кончая современностью.

 

 

К содержанию книги: Дендрохронология и дендрошкалы

 

 Смотрите также:

 

Дендрохронологический анализ. Дендрошкала, определение...

Многолетние образцы служат основой при построении дендро-шкал, поэтому важно, модели какой породы преобладают в III—V возрастных группах.