Славяне и их соседи в 1 тысячелетии до нашей эры

Хронология поянешти-лукашевской культуры

Периодизация поянешти-лукашевской культуры детальной разработки в советских исследованиях пока не получила, хотя первые наметки сделаны уже давно. Д. А. Мачинекий выделил в могильнике Поянешти две хронологические группы погребений, наметив в общих чертах последовательность захоронений. Он сопоставил с ними некоторые погребения Лука- шевского могильника и попытался расчленить материалы селища Лукашевка II [Мачинекий Д. А. 1966а. С. 83—88]. Суммарная периодизация, построенная на сочетании сосудов и фибул, предложенная С. П. Пачковой [1985. С. 19—22.  4], ошибочно исключившей из поянешти-лукашевской культуры могильник Долиняны. Известна общая схема периодизации культуры М. Бабеша, обоснованная выделенными хронологическими группами инвентаря [Babe? М., 1985. Р. 201-205. Fig. 13-15].

Представленная схема периодизации ( XXX) является результатом анализа вещей трех могильников: Поянешти [Vulpe R., 1953; Babes М., 1980], Лукашевского [Федоров Г. Б., 1957] и Долиняны [Смирнова Г. И., 1981] с учетом материалов из раскопок Смирновой Г. И. в 1985 и 1987 гг. Привлечены и находки на поселениях, особенно важные для определения ранней даты культуры. Эта разработка опирается главным образом на исследования М. Бабеша, касающиеся относительной хронологии культуры. Но его позиция в проблеме абсолютной датировки может быть несколько уточнена.

Основные исследованные могильники — Поянешти, Боросешти, Лукашевка и Долиняны, несмотря на некоторые различия в составе инвентаря и особенностях обряда, достаточно надежно связаны ведущими типами вещей и основными элементами ритуала, позволяющими проследить общую картину их эволюции. Корреляция ведущих форм инвентаря (фибулы, поясные крючки, типы керамики и некоторых других вещей) из погребений и их сопоставление позволили выделить три основные группы захоронений, соответствующие хронологическим фазам. В Поянешти наиболее полновесно представлена фаза I. Некрополь в Боросешти, согласно разработкам М. Бабеша, возник несколько позднее и существовал дольше: в нем основная часть погребений приходится на фазу II, переход к которой на обоих памятниках произошел одновременно и связан с притоком новых групп населения с германской территории [Babe? М., 1985. Р. 202]. Лукашевский могильник заложен, видимо, в конце фазы I существования предыдущих и развился в фазе II. В До- линянах не обнаружены погребения фазы I (но памятник раскрыт еще не полностью), а фаза II диагностирована рядом комплексов с вещами, аналогичными найденным в других могильниках. Некрополь в Долинянах функционировал и позднее остальных — пока только на нем выделена ранее лишь слабо намечавшаяся в поянешти-лукашевской куль- туре фаза III (находки на поселении Круглик, погребение в Рэкэтэу). Такова общая схема периодизации культуры, в которой почти каждый памятник отличается своеобразием, обусловленным ее сложным генезисом.

В могильнике Поянешти фазу I определяют многочисленные фибулы среднелатенской схемы с шариками и редкие экземпляры варианта А по Й. Кост- шевскому ( XXX, 52—54, 56), а также ранние фибулы позднелатенекой схемы с длинной спиралью, прямой спинкой и приемником прямоугольной формы ( XXX, 55). Аналогичные в могильнике Каммер в Средней Германии, и в других памятниках тоже сочетаются с фибулами, расчлененными шариками [Hachmann R., 1961. S. 90-93. Abb. 29, 2. Taf. 1; 2, 42, 45; Мfiller R., 1985. Taf. 17, 13-17. Abb. 13]. Характерным признаком фазы I служат также поясные крючки: длинные узкопластинчатые с ушком на противоположной стороне и небольшие «язычковые» ( XXX, 48, 49). Встречаются крючки треугольной формы с дополнительной накладкой на одном конце ( XXX, 50) и узкие с прямоугольным основанием (фрагмент крючка такого типа представлен в  XXX, 66). На поянешти-лукашевских памятниках Румынии встречены поясные крючки разнообразных типов, имеющие многочисленные аналогии в женских погребениях могильников ясторфского круга [Babe? М., 1985. Fig. 9, 14; Hachmann R., 1961. S. 90-99. Taf. 5; Keiling H., 1979. S. 21, 22. Abb. 12. Taf. I, 89; Domanski G., 1975. S. 23-27. Tab. XII, m; XIII, /; XIV, / и др.].

Перечисленные поясные крючки, фибулы, а также сочетающиеся с ними стеклянные бусы с внутренней позолотой, спиральные пронизки и другие вещи ( XXX, 51, 60) в инвентарных комплексах в различных сочетаниях комбинируются с горшками с высокой прямой горловиной, отделенной уступчиком от округлобиконического тулова. Эти сосуды — ведущий тип фазы I [Babe? М., 1985. Fig. 4, 14]. Иногда они декорированы зонами расчесов, нанесенных гребенчатым штампом; единичны сосуды, украшенные меандром и ритоновидными налепами ( XXX, 65). Кроме того, для фазы I характерны горшки с короткой шейкой, выпуклыми плечиками и слегка отогнутым прямым венчиком ( XXX, 69), кувшины с цилиндрическим горлом, иксовидной плоской ручкой ( XXX, 58) и, в отличие от горшков, подграненным краем венчика. Среди мисок, преобладающих в керамическом комплексе, характерны открытые низкие с фацетированным краем венчика, со слабовыраженными плечиками и петельчатой иксовидной ручкой ( XXX, 75). Встречаются миски других пропорций: более глубокие, с профилированными плечиками, а также без ручек ( XXX, 59, 64). В жилище 4 поселения Лукашевка II найдены миски близких форм без ручек ( XXX, 79, 80, 82, 83, 85, 86). В могильпике Лукашевка лишь несколько захоронений предположительно можно связать с концом фазы I, скорее даже с переходом к следующей. Таково погребение 15, где в высокой миске, прикрытой низкой миской, находился упомянутый выше фрагмент поясного крючка ( XXX, 66), характерного для ранней фазы могильника Боросешти [Babe? М., 1985. Р. 195, 202. Fig. 9; 11, la].

К переходному периоду относится, вероятно, погребение 6 в Лукашевке с золотыми спиральными про- низками. Аналогичные бронзовые пронизки характерны для румынских могильников фазы I. В Лукашевке пронизки такого же типа встречаются в комплексах фазы II, к которой принадлежит основная масса захоронений. На рубеже фаз I и II, вероятно, было совершено погребение 250 в Поянешти, в не типичной для могильника биконической урне ( XXX, 28), которая находит аналогии среди ясторфской керамики Голштинии и Мекленбурга [Keiling Н., 1979. Abb. 12. Taf. 46, 309; 55, 390; 67, 247]. Высокая миска, накрывавшая урну, относится к типу, известному в обеих фазах, а сопровождавший захоронение железный браслет с напускной бусиной аналогичен найденному в Долинянах ( XXX, 31), где ему сопутствовала фибула варианта В, характерная для фазы И. К этому же времени принадлежит одиночное погребение у с. Гринчук с урной близкой формы ( XXX, 84), а также, возможно, погребение у с. Круглик, где сочетались фибула предположительно варианта В (фрагментирована) и горшок с отогнутым краем и вытянутоокруглым туловом с четырьмя ушками на плечиках ( XXXI, 46). Сравнительно близкие аналогии таким сосудам в яс- торфских памятниках относятся к периоду, предшествовавшему распространению фибул варианта В в поянешти-лукашевской культуре [Keiling Н., 1979. S. 31-36. Abb. 9, 12. Taf. 28, 184; 30, 195; 44, 294].

Фаза II — период наибольшего расцвета культуры. В результате очередного притока населения из ясторфского ареала, в том числе из наиболее северных германских областей, появляются новые поселения и могильники, а на ранее существовавших наступает следующая фаза. В это время развивается Лукашевский могильник и возникает некрополь в Долинянах. В Поянешти погребения совершаются в высоких глубоких мисках с ручками, а крышками для них служат как прежние низкие миски, так и более глубокие, иногда без ручек ( XXX, 24, 26). Встречаются погребения в кружках, накрытых кружками ( XXX, 25). В Лукашевском могильнике в качестве урн также употребляются мисковид- ные сосуды, близкие поянештским, закрытые мисками разных пропорций, в том числе и низкими ( XXX, 44, 47, 68, 78). Для этой фазы в Боросешти [Babe? М., 1985. Fig. 4, Vb. P. 201, 202] и Лукашевке характерны кувшины с невыделенной горловиной и раздутым туловом ( XXX, 46), реже урнами служат высокие горшки с прямой короткой горловиной ( XXX, 27, 43). Широко распространена профилировка края венчиков всех сосудов двумя-тремя гранями — черта, свойственная керамике ясторфского круга и других синхронных латенизированных культур [Domanski G., 1975. S. 101]. В Долинянах немногочисленные урны представлены горшками с ручкой, мисками средних размеров и мисковидными сосудами, а также нело- щсными горшками с шишечками на ту лове. Некоторые миски имеют граненый или скошенный край венчика, другие — округлый или прямой.

Характерны для фазы II миниатюрные сосудики ( XXX, 42). К ведущим хронологическим индикаторам фазы II относятся фибулы варианта В ( XXX, 16, 17; XXXI, 3—5, 7), а также близкие варианту Н ( XXX, 3; XXXI, 10, 77), особенно многочисленные в Боросешти и Долинянах, но отсутствующие в Лукашевке и редкие в Поянешти, где лишь одна из фибул близкого типа, возможно, относится к варианту D ( XXX, 19). В этот же период появляются большие позднелате некие фибулы со слабо- прогнутой спинкой и рамчатым приемником и небольшие — с длинной пружиной ( XXX, 9а; XXXI, 9) [Godfowski К, 1977. S. 58, 59, 129, 138. Tab. VII, 6; IX, 4-8]. К фазе II, скорее к ее началу, принадлежит фибула зарубинецкого типа варианта III по А. К. Амброзу из поселения Лукашевка II ( XXXI, б). В фазе II появились новые формы поясных крючков — большие пластинчатые трепециевидной или треугольной формы; целиком железные ( XXX, 21—23, 35; XXXI, 7) или плакированные бронзовым листом ( XXX, 34). По классификации М. Бабеша [Babe? М., 1983. Р. 196—221], такие поясные крючки относятся к типам 1 и 2 бастарнской группы. Поясные крючки и упомянутые фибулы часто сочетались в погребениях с полыми бронзовыми браслетами ( XXX, 36; XXXI, 12у 14). Характерны для этой фазы и железные браслеты в один-два оборота с завязанными концами ( ^ХХ, 32; XXXI, 13), пастовые полихром ные бусы, в том числе с «глазками», а для могильника Долиняны в ямных погребениях — инвентарные наборы с миниатюрным сосудиком, пряслицем, фибулой варианта В. В Долинянах и Поянешти к этой фазе относятся железные ножи с горбатой спинкой и выделенным черенком со штифтами для скрепления накладки ( XXXI, 25, 26). На поселении Горошова фаза II фиксируется находками фрагментов очажных подставок ( XXXI, 55), аналогичные которым встречаются на поянешти- лукашевских памятниках Румынии, на севере Германии, в Ютландии [Babe? М., 1985. Fig. 6] и графи- тированной кельтской керамики [Пачкова С. П., 1983. С. 45].

В конце фазы II могильники Боросешти и Поянешти прекращают функционировать; в Лукашевском намечается лишь переход к следующей фазе: появляются ребристые миски, исчезает многогранный венчик, который чаще оформлен одной гранью. В Долинянах к переходному периоду, возможно, следует отнести погребение с необычной фибулой среднелатенской схемы, близкой варианту J по специфическому загибу ножки, но с верхней тетивой ( XXX, 4). Этот вариант фибулы характерен для ясторфских и оксывских памятников [Hachmann R., 1961. S. 130. Taf. 1, 2; 17, 18; Godtowski К., 1977. S. 120, 186].

Фаза III в могильнике Долиняны представлена несколькими ярко выраженными комплексами, свидетельствующими о притоке в северо-восточную зону поянешти-лукашевской культуры новых групп из ясторфских областей. Надежными индикаторами этой фазы служат прогнутые фибулы вариантов М и N ( XXX, 1у 2, 5—7). В этой фазе еще не вышли из употребления фибулы варианта G/H, судя по комбинации с вариантом N в погребении 22 ( XXX, 3). В этом же комплексе находился нож с узким прямым лезвием и штифтом на черенке, а в другом — прямой нож с упором для рукояти и наконечник футляра ножа ( XXX, 11—13). Для этого же периода характерен бронзовый браслет с тройными шишечками латенского типа ( XXX, 8). К наиболее поздним находкам в Долинянах относится наконечник римского гладиуса с округлой шишечкой на конце ( XXX, 10). В одном из погребений с фибулами варианта N урной служил крупный нелощеный мисковидный сосуд с тонкими вертикальными расчесами на тулове ( XXX, 14). Подобный орнамент широко распространен на ясторфской керамике. Сосуд подобной формы ( XXXI, 52) происходит из могильника Боросешти [Babes М., 1985. Fig. 5, 2], что позволяет предполагать появление этой формы еще в фазе II (или в Боросешти захоронения продолжались и в фазе III?). Фаза III представлена на поселении Круглик характерной ребристой миской и фибулой позднелатенской схемы с рамчатой ножкой и сла- бопрогнутой спинкой ( XXX, 9).

Для периодизации поселений нет надежных стратиграфических данных. М. Бабеш предлагает разделить их на две фазы по наличию или отсутствию родосских амфор с клеймами. Некоторым подтверждением этому служат сопутствующие находки: на поселениях с фрагментами амфор найдены подставки очага типа I (Боросешти, Лунка-Чурей), на других — подставки типа II, поздняя «поморская фибула», более развитые формы керамики [Babes М., 1985. Р. 203, 205]. Поселения Бовшев, Глэвэнешти, Зворы- штя, относимые прежде [Babes М., 1978. Р. 12] к еще более ранней фазе, теперь выделены в категорию памятников, принадлежность которых к поянешти-лукашевской культуре дискуссионна [Babes М., 1985. Р. 185, not. 4].

Хронология поянешти-лукашевской культуры рассматривалась многими исследователями, в мнениях которых не было единства. Существовало до недавнего времени и расхождение в датировках поселений и могильников, ибо даты амфорных клейм, известных на поселениях, не соответствовали общепринятой хронологии фибул латенских типов из погребений. Могильники Поянешти и Лукашевский были по фибулам датированы II—I вв. до н. э. [Vul- ре R., 1953. Р. 491-506; Федоров Г. Б., 19606. С. 44]. К концу II — началу I в. до н. э. относил оба могильника Р. Хахманн [Hachmann R., 1961. S. 118— 123]. Д. А. Мачинский определял хронологические рамки могильника Поянешти концом II — серединой ири третьей четвертью I в. до н. э., а Лукашевского — I в. до н. э. [Мачинский Д. А., 1966а. С. 80-86], в то время как К. Такенберг отводил последнему только вторую половину того же столетия [Tacken- berg К., 1962-1963, S. 423]. М. Л. Романовская [1968. С. 1—21], датировала культур^ ,юм II—I       вв. до н. э. Затем было предложено ограничить рамки поянешти-лукашевской культуры (с учетом поселений) рубежом III—II вв. до н. э. или началомII — второй половиной I в. до н. э. [Пачкова С. П., Романовская М. А., 1983. С. 66; Пачкова С. П., 1985. С. 23].

Хронологическое членение поянешти-лукашевской культуры базируется на синхронизации с другими культурами позднего предримского времени, в первую очередь с родственными ясторфскими (ранней фазой по Р. Хахманну, с отрезками «Ь» и «с» средней фазы и с поздней фазой «d»). Фазы развития поянешти-лукашевской культуры сопоставимы и с периодизацией конкретных ясторфских регионов, хотя и не полностью с ними совпадают [Babes М., 1985. Р. 23. Fig. 15]. Кроме того, поя^шти-лукашевская культура синхронна фазам II и III родственной ясторфской группы на среднем Одере (губинской) [Domanski G., 1975. S. 92]. Для определения абсолютных дат культуры наиболее важно ее сопоставление с латенской хронологией. М. Бабеш считает, что ранняя фаза приблизительно соответствует латену Сг, а последующие — фазам Di и D2. Основываясь на сочетаемости на поселении амфорных клейм, наиболее ранняя дата которых 210—175 гг. до н. э., и керамики, характерной для могильников, исследователь полагает, что последние должны быть синхронны поселениям и начало формирования культуры следует относить к первой половине II в. до н. э., не позднее 150 г. до н.э. [Babes М., 1978. Р. 15; 1985. Р. 203, 205, Fig. 15].

Для наиболее обоснованной датировки культуры необходимо учитывать разработки последних лет в области латенской хронологии, приведшие к пересмотру хронологической системы эпохи латена; соответственно изменилась и синхронизация ступеней развития европейских латенизированных культур позднего предримского времени. К. Годлевский, первым обобщивший результаты многих исследователей [Godtowski К., 1977. S. 39, 45, 116], сопоставил раннюю фазу латенизированных культур (к которым от носится и поянешти-лукашевская) не с начала Латена D, как считал Р. Хахманн, а с частью Латена Ci и фазой Сг. Последующие разработки усилили аргументы в пользу «удревнения» датировок, но по-прежнему окончательно не определены границы между фазами в абсолютной хронологии: между Вг и Ci они варьируют в пределах 250—180 гг. до н. э., несмотря на попытки уточнений; по-прежнему не имеет опорных точек рубеж фаз Ci и Сг, который определяется приблизительно серединой II в. до н. э. Важное значение имеют данные дендрохронологии, полученные по материалам из некоторых кельтских могильников. Они уточняют границы фазы Ci — это вторая половина III в. до н. э.— начало II в. до н. э., а одно из погребений с «расчлененными» фибулами датировано 208 г. до н. э. [Haffner А., 1979. S. 405—409]. Эти фибулы близки типам, характерным для фазы С ^выделенным Й. Буйной для латенских культур Карпатской котловины [Bujna J., 1982. S. 321, 325, 339-344. Таf. 4, 30, 37], а также фибулам, диагностирующим ранние фазы латенизированных культур. В результате этих изменений «удревни- лась» и ранняя дата могильников поянешти-лукашев- ской культуры, приблизившись к датировкам эллинистических амфор из поселений.

Их ранняя дата фиксируется по фрагментам амфорных ручек с клеймами из Лунка-Чурей, Боросешти, Борниш, Лукашев- ки II, которые датируются в пределах 210—146 гг. до н. э. по хронологической схеме В. Грейс [Babe$ М., 1985. Р. 193]. В некоторых комплексах, в ямах и жилищах, они найдены совместно с керамикой, аналогичной погребальной. Так, на поселении Боросешти ручка с клеймом ( XXX, 57), которая относится к периоду III производетва родосских амфор, т. е. да тируется 220—180 гг. до н. э. (или 210—175 гг. до н. э. по В. Грейс), сочеталась в яме А с лощено-«хропова- той» керамикой, характерной для могильников, и с гру - быми горшками с шишечками на тулове [Babes М., 1985. Р. 193]. Аналогично сочетание в жилище 4 на селище Лукашевка II: фрагменты ручек с клеймами периодов III и IV (210—146 гг. до н. э. по той же схеме;  XXX, 87,89), лощеные миски, фрагменты горшков, в том числе и типичных для ранних погребений, а также нелощеных горшков с налепами-шишечками. Нелощеную кухонную керамику с рельефным орнаментом в виде разнообразных налепов-упоров, шишечек, валиков, иногда расчлененных ямками, обычно относят к гето-дунайскому субстрату в поянешти-лукашев- ской культуре. М. Бабеш, убежденный в отсутствии автохтонного компонента, считает, что многие формы грубой керамики, квалифицированные как гетские (в том числе банковидные сосуды), находят аналогии в германских (ясторфских) культурах, куда и уходят ее корни наравне с чернолощеной поянешти-лука- шевской керамикой [Babe$ М., 1985. Р. 186. not. 5]. Не вдаваясь в подробности этой дискуссии, отметим только, что грубая керамика, орнаментированная шишечками, валиками, ямками и другими рельефными элементами декора (не говоря уж о всеми признанной посуде с «хроповатой» поверхностью), действительно присуща не только гето-дакийскому миру. Эти приемы орнаментации на сосудах различных форм характерны для лужицкой и поморско-подклешевой культур, а также встречаются на керамике поселений, реже — в могильниках культур ясторфского круга в широком ареале, вплоть до Ютландии [Keiling Н., 1969. Taf. 61, а, d; Seyer Н., 1982. Taf. 5, 5; 6,2; 22;20; Domanski G., 1975. Tab. XIV, а, к,; XXII, к, m; XXIII, p; XXVI e, m, n; XXXVII, р]. Однако трудно исключить и полное отсутствие связей пришлого населения с автохтонной средой. Находки керамики с характерными гетскими элементами декора в могильниках (Боросешти, Долиняны) особенно важны для дальнейшего изучения этих спорных вопросов, в том числе и хронологических.

Сопоставление комплекса вещей ранней фазы поянешти-лукашевской культуры с современной схемой латенской хронологии позволяет синхронизировать ее не только с Латеном Сг, как осторожно предлагает М. Бабеш, но и с С1ь, т. е. нижнюю границу в абсолютных датах можно отнести примерно к началу II в!. до н. э., что совпадает с ранними датами амфорных клейм из поселений. Трудноуловимая граница между Латеном Ci и Сг в поянешти-лукашевской культуре тоже четко не выделяется. Синхронность фаз II и III с Латеном Di и D2 не вызывает сомнений. Таким образом, хронологические рамки рассматриваемой культуры скорее всего охватывают период с начала II до конца I в. до н. э.