Языческие святилища древних славян. Русанова, Тимощук

Датировка збручских святилищ – с 10 века по 13 век нашей эры

Найденные на святилище Звенигород вещи характерны для древней Руси и в целом относятся к периоду с 10-12 до 13 веков включительно. Часть из них имеет более узкую датировку, но, как правило, в пределах не менее двух веков, и лишь некоторые вещи бытовали в строго ограниченный отрезок времени. Последнее относится, главным образом, к вещам, появившимся в XIII в., что особенно важно, так как определяет конечную дату существования святилища. Основная часть находок происходит с открытых капищ, площадки которых насыщены разновременным материалом, и период их функционирования может быть определен только суммарно. К закрытым комплексам на городище могут быть отнесены углубленные культовые сооружения, использовавшиеся неоднократно, в заполнении которых выделяются стерильные прослойки. Единообразие культуры по всей территории Киевской Руси позволяет привлекать в качестве аналогий материалы достаточно удаленных памятников, вплоть до Новгорода, но преимущественно всё же использованы данные из юго-западных областей Руси, тем более что некоторые вещи имеют узкое распространение и, вероятно, произведены на месте. Даты, полученные по вещам, подтверждаются массовым керамическим материалом, в котором также есть локальные особенности.

Находки в Звенигороде достаточно разнообразны и принадлежат к нескольким категориям вещей - это женские украшения, предметы вооружения и снаряжения всадника, орудия труда, различные бытовые вещи и предметы христианского культа. Для определения времени существования и области распространения все находки рассмотрены по категориям.

Среди украшений значительную серию составляют височные кольца, сделанные из бронзы, серебра и золота и относящиеся к разным типам. Перстнеобразные кольца из тонкой проволоки, концы которой сходятся вместе (капище 3, сооружение 10), были широко распространены во всех славянских землях, по крайней мере, с IX до XIII в. Полутораоборотные кольца с заходящими друг за друга концами (капища 1, 2, 3, сооружения 5,10) датируются тем же временем и хорошо известны в восточнославянских землях, тогда как у западных славян они встречаются редко ( 31,16; 47, 9; 54,16; 56,1).

Характерны для юго-западных областей Руси проволочные кольца, один конец которых отогнут наружу завитком (капища 1, 2, 3, длинный дом 8) ( 31,17; 56, 2). Такие кольца в западнославянских землях известны уже с VII-VIII вв. (Musianowicz К., 1949, S. 192) и были распространены у восточных славян в X-XIII вв. Но специфически западных колец с эсовидным окончанием в Звенигороде не найдено, хотя они довольно часто встречаются на окружающих Звенигород землях (Левашева В.П., 1967, с. 17).

Своеобразные проволочные височные кольца, один конец которых повернут в обратную сторону и иногда еще снабжен завитком (капища 2, 3, сооружения 8, 10, 11, длинный дом 8) ( 45, 9-14; 47, 10-12; 53, 10; 56, 3; 60, 1-4), были распространены только в западных землях Киевской Руси ( 70). Они встречаются в могильниках Поднестровья (Ратич О.О., 1957,  XI, 2, 3; Власова Г.М., 1962, с. 248; Томенчук Б. П., 1985, с. 88-95), на городищах, расположенных здесь же, то есть сконцентрированы в пределах Галицкого княжества (Свешшков I.K., 1987; Кучера М.А., 1962,  17, 6; Раппопорт П.А., 1971,  29, 4; Тимощук Б.О., 1969, с. 75; ГИскова Г.О., 1988,  1, Ю-20; Юра P.O., 1962,  32,4,5; Довщник... 1984, с. 85; Rauhut L., 1960, Tab. XVI, 1, 2; XXII, 1, 2). За пределами этого княжества единичные кольца такого типа найдены в Понеманье и Белостокском воеводстве Польши (Гуревич Ф.Д., 1962, с. 129; Павлова К.В., 1974, 19, 14-21; Musianowicz К., 1955, S. 267-268), куда проникало влияние и простирались притязания галицко-волынских князей. В небольшом числе эти кольца попадали на прилегающие соседние земли, где они найдены в курганах Сурожа, Олевска, на земле дреговичей, в городах Турове и Бресте (Антонович В.Б., 1901; Яроцкий Я.В., 1903, с. 186-190; Успенская А.В., 1953, с. 122; Лысенко П.Ф., 1985, с. 260; 1974,  9, 5). Самым восточным пунктом их проникновения является Райковецкое городище (Гончаров В.К., 1950,  XX, 18). Возможно, центр производства колец с обратным перегибом находился в Галицкой земле и оттуда кольца распространялись в сопредельные земли. Во всех случаях, когда для этого имеются данные, кольца с обратным перегибом датируются серединой XII - XIII вв.

Помимо проволочных колец, в Звенигороде найдены височные кольца с надетыми на дужку тремя бусинами. Кольца с гладкими бусинами, сложенными из двух половинок, и проволочной обмоткой между ними (сооружение 5 - четыре экземпляра, сделанных из золота, длинный дом 8 - два серебряных кольца,  37,3,4,7-10), а также с бусинами, украшенными зернью и филигранью (длинный дом 8 - два серебряных кольца, капище 3,  37,1,2; 47,17), широко употреблялись в ХП - первой половине XIII в. и известны по находкам в кладах, зарытых между 70 гг. ХП в. и 40 гт. XIII в. в Киеве, Княжьей Горе, Изяславле, Городище Хмельницкой обл., на Райковецком городище, в курганах Побужья, в Старой Рязани и т.д. (Корзухина Г.Ф., 1954; Пскова Г.О., 1988; Якубовський B.I., 1975,  11; Гончаров В.К., 1950,  XX, 6-9; Коробушкина Т.Н., 1988,  2; Даркевич В.П., 1974,  11, 2). Кольца с гладкими бусинами, возможно, появились несколько раньше, так как в кургане у Пекунова они найдены с денарием второй половины XI в. (Равдина Т.В., 1988, с. 96). Одно из колец Звенигорода, бусины которого украшены большими кругами с ажурной розеткой из четырех лепестков и шариком зерни в центре ( 47, 17), имеет аналогии в Изяславле и принадлежит к местному варианту трехбу- синных колец (Пскова Г.О., 1988, с. 29).

Самым ранним является пятилучевое височное кольцо с ложной зернью и выпуклой дужкой на щитке, так называемого зарайского типа (капище 2,  57,1). Кольца этого типа имеют широкое распространение и датируются IX-X вв. (Рыбаков Б.А., 1948, с. 104-110; Ляпушкин И.И., 1958, с. 97; Кухаренко Ю.В., 1961,  8, 21; Москаленко А.Н., 1965,  42; Пушкина Т.А., 1987,  1,1). В отличие от большинства колец такого типа звенигородский экземпляр украшен шариками на концах лучей и внутренних зубчиков, что сближает его с найденным на городище Супруты (Недошивина Н.Г., 1960,  1, 9).

К головным украшениям принадлежат колты, входившие в состав убора зажиточных горожанок. На капище 3 в Звенигороде лежали две половинки медных литых колтов, полых внутри и снабженных колечками для прикрепления дужки ( 54,1, 2). На колтах изображены Древо жизни - крин и под ним треугольник, обращенный острием вверх, а по обе стороны древа прямостоящие птицы, хвосты которых разделены на три части в виде крина. В углублениях-лотках не сохранилось ни перегородок, ни следов эмали - возможно, изготовление колтов не было завершено. Найденные колты являлись примитивным и упрощенным вариантом золотых изделий с выемчатой эмалью, для которых была характерна сцена с двумя птицами по сторонам древа жизни. Медных подражаний золотым колтам известно всего четыре, из них два происходят из Киева и Райковецкого городища, а место находки двух других неизвестно. Медные подражания колтам сделаны гораздо примитивнее, чем их высокохудожественные образцы, и имеют, как и звенигородские, меньшую выемку у дужки (Макарова Т. И., 1975, с. 88).

С производством вещей с эмалью связаны медные матрицы, найденные на капище 3. Это четыре прямоугольных (22 х 26 мм) и массивных (толщиной 3-4 мм) пластинки с углубленным орнаментом одной стороны и гладкой оборотной поверхностью ( 54, 7-10). На одной из них изображено дерево, контуры которого обведены семью полукружиями и выделено массивное основание. На трех остальных матрицах помещены изображения птиц с прямостоящими лапками, длинным носиком и таким же, как на колтах, тройным хвостом. Матрицы предназначались для изготовления бляшек на головные венчики - широко распространенное украшение женщин, в том числе и жительниц Галицкого княжества (Ратич О.О., 1957, с. 45-68). По рисунку и по довольно грубому и примитивному изготовлению звенигородские бляшки подобны найденным здесь же колтам и, вероятно, входили в состав одного стилистически близкого убора. Отсутствие аналогий таким изделиям в других частях Руси позволяет сделать предположение о существовании местного галицкого центра производства вещей с эмалью. О наличии своего эмальерного дела свидетельствуют и другие находки в Галиче (Макарова Т.И., 1975, с. 22).

В такой же «местной» манере выполнены две медные литые подвески квадрифолийной формы, имеющие выемки для эмали (капище 3,  54,5,6). Одна из них снабжена ушком для подвешивания, в ее средний квадрат вггисан углубленный ромб для эмали, треугольными углублениями заполнены углы квадрата и окружающие его полукружия. У второй подвески в центре вписан круг и углублены лишь ободки в углах квадрата и в полукружиях. По своей форме и орнаменту привески напоминают квадрифолийные бляшки рясен, найденных в Киеве и в Сахновке (Макарова Т.И., 1975, с. 44), но, конечно, золотые рясны из кладов по мастерству исполнения и тонкости рисунка не сравнимы с нашими. Форма квадрифолия распространяется в прикладном искусстве Руси довольно поздно - в середине XIII в. и особенно часто применялась уже в XIV в., когда появляются квадрифолийные кресты, мощевики, накладки (Николаева Т.В., 1976, с. 138-158). В Новгороде квадрифолийный щиток перстня относится к 30-60 гг. XIII в. (Седова М.В., 1981, с. 137). В эволюционном ряду перстней, украшенных чернью, такая форма является самой поздней (Макарова Т.И., 1986, с. 48).

Широкоротая бронзовая лунница, украшенная ложной зернью и шариками на концах (капище 3,  47, 1), принадлежит к типу лунниц, распространенных в X-XI вв. (Корзухина Г.Ф., 1954, с. 65; Журжалина Н.П., 1961, с. 126; Седова М.В., 1981, с. 24). Небольшие круторогие лунницы, одна гладкая (капище 3), вторая с растительным орнаментом (сооружение 11,  54, 5), датируются XII-XIII вв. (Гольмстен В.В., 1914, с. 95-98; Седова М.В., 1981, с. 24).

Круглые ажурные подвески с вписанным в середину крестом, имеющим поперечные выступы на концах, так называемым «патриаршим» крестом (капище 3,  47, 8), часто встречаются при раскопках городов, поселений и курганов, в том числе найдены в Галиче, Плиснеске, Звенигороде Львовском и везде относятся к XII-XIII вв. Менее известны круглые небольшие привески с четырьмя прорезями, расположенными крест-накрест (сооружение 14,  57, 9), они датируются не ранее XIII в. и найдены в Галиче, Плиснеске, Зеленче (Власова Г.М., 1962, с. 257).

Бронзовая пятилучевая привеска с дужкой и полыми шариками на концах (капище 3,  57, 3) принадлежит к изделиям, отлитым в имитационных формах и распространенным в XIII в. Вторая привеска такой же формы, но с рельефным орнаментом в виде розетки с одной стороны и концентрическими кругами с другой (длинный дом 8,  37, 5), аналогична найденной на Княжьей Горе (Корзухина Г.Ф., 1950, с. 221,  1,1).

Своеобразна массивная, литая из бронзы круглая бляха с прорезями в середине, образующими крин с боковыми выступами около него (сооружение 11,  54,1). Аналогии ей найти не удалось.

Овальная привеска - медальон из горного хрусталя, окантованного плетенкой из тонкой серебряной проволоки ( 47, 2), и вставка от такого же медальона (капище 3) принадлежат к местным галиц- ко-волынским изделиям. Точные аналоги происходят из слоев второй половины XII - первой половины XIII в. Изяславля, Городища Хмельницкой области, Звенигорода Львовского (ГБскова Г.О., 1987,  1, 3,4; Якубовський B.I., 1975,  5,3; Свешников I.K., 1987).

Круглые и грушевидные бубенчики с щелевидной или крестовидной прорезью (капище 3, сооружения 9, 12, длинный дом 9,  45, 2, 3; 47, 5; 53,1; 60, 6) бытовали повсеместно с XI по XIV в. (Мальм В.А., Фехнер М.В., 1967, с. 134; Журжалина Н.П., 1961, с. 138; Седова М.В.,1981,            с. 156).

Зерненые бусины минского типа (капище 3, сооружение 13, длинный дом 7,  37,6; 60,7) были характерны не только для дреговичей, но часто встречаются в южнорусских землях, в частности в городах, погибших при монгольском нашествии - в Райках, Изяславле, Городище Хмельницкой области (Успенская А.В., 1953, с. 121; Гончаров В.К., 1950,  XVIII, 6; Якубовський B.I., 1975).

Бронзовая матрица для тиснения полых овальных реберчатых бусин (сооружение 11,  54,12) имеет аналогии в погребении ювелира на могильнике Пересопница X-XI вв. Бусина, сделанная на такой матрице, найдена в кладе у Юрковец Киевской губернии, зарытом на рубеже X-XI вв. (Мельник Е.Н., 1901, с. 506-511; Корзухина Г.Ф., 1954, с. 73). Матрица для таких бус, но несколько меньших размеров, происходит из мастерской ювелира в Новогрудке, а бусины, сделанные при помощи таких матриц, найдены в кладах конца XII - начала XIII в. и в Изяславе (Гуревич Ф.Д., 1974, с. 24; Корзухина Г.Ф., 1954, с. 128; ГНскова Г.О., 1988,  2,19).

Стеклянные бусы из Звенигорода принадлежат к общерусским типам и точнее всего датируются по материалам Новгорода, что соответствует времени их бытования и в южнорусских землях. К наиболее ранним типам, распространенным в X-XI вв., относятся глазчатая бусина (сооружение 9), цилиндрическая фиолетовая (капище 1), рубленый бисер (капище 3) (Щапова Ю.Л., 1956, с. 171-178; Колчин Б. А.,1982,      с. 168). Большинство бус из Звенигорода имело широкое распространение в XII-XIII вв.: шаровидная черная, бочонковидная, зонные голубая и ярко-зеленая, эллипсовидная гладкая, бисер голубой (капище 3), винтовидные зеленая и желтая (капища 1 и 2). К этому же времени относится сердоликовая бипирамидальная бусина (капище 1,  31,11,13-15).

Обломками стеклянных браслетов усеяны площадки всех трех капищ в Звенигороде - на капище 3 их насчитывается до 260 и на капище 2 около 400. Найдены они почти во всех сооружениях на городище. По цветовой гамме среди браслетов преобладают оливковые и фиолетовые, в убывающем количестве встречаются зеленые, бирюзовые, желтоватые, синие, красные. По поперечному сечению среди них выделяются круглые гладкие, крученые, в меньшем количестве представлены треугольные и сегментовидные. Основная масса браслетов относится к киевскому производству и только девять обломков принадлежат к византийскому (определение и все подсчеты проведены Ю.Л. Щаповой). Стеклянные браслеты входили в моду на Руси в конце XI в. и получили наиболее широкое распространение в городах во второй половине XII и в XIII вв., в Новгороде они встречались еще в первой половине XIV в. (Колчин Б.А., 1982, с. 159). По цветовой гамме звенигородские браслеты приближаются к составу, характерному для Изяславля в момент монгольского нашествия, что отражает закономерность в увеличении числа окрашенных браслетов в первые десятилетия XIII в. (Щапова Ю.Л., 1974, с. 87).

Металлические браслеты из круглой проволоки со сходящимися концами (капища 2 и 3,  45, 23) бытовали повсеместно в X-XIV вв. Пластинчатые узкоконечные с завитками на концах (капище 3, сооружения 9 и 11,  45, 24; 53, 11; 57, 11) были широко распространены со второй половины XI до XIV в. (Арциховский А.В., 1930, с. 21; Левашева В.П., 1967, с. 236; Седова М.В., 1981, с. 113). Витой двойной браслет с петлей на конце (капище 3,  45, 16) принадлежит к типу, характерному для XI - начала XIII в. (Седова М.В., 1981, с. 97; Лысенко П.Ф., 1985, с. 263). Витой тройной браслет с петлевидными концами (капище 3, сооружение 4,  50, 5) относится к тому же времени (Колчин Б.А., 1982, с. 173). Массивный серебряный браслет, скрученный из толстой проволоки и имеющий склепанные концы (сооружение 5,  37, 11), аналогичен новгородским, датируемым XII - второй половиной XIII в. (Седова М.В., 1981, с. 98). Литой билоно- вый браслет с ажурным плетеным узором и ложной пряжкой на конце (длинный дом 7,  36, 2) подобен найденному в Новгороде в слое, датируемым 60-ми гг. XIII в. (Седова М.В., 1981, с. 118,  15,10).

Перстни, сделанные из обломков пластинчатых браслетов, украшенных ромбическим узором, проведенным зубчатым колесиком (капище 3, сооружения 9 и 11,  53, 2), имеют такую же широкую временную амплитуду, как и сами пластинчатые браслеты. Перстни с круглой вставкой (длинный дом 8,  36,19) были распространены во второй половине XII в. и бытовали до конца XIV в. (Седова М.В., 1981, с. 140; Гуревич Ф.Д., 1981,  66, 8). Ажурный перстень с ромбическим щитком и арочками по бокам (капище 3,  45,1; 47, 7) имеет близкие аналогии в Новгороде, где подобные перстни датируются периодом с 30-х гг. XIII в. до середины XIV в. (Седова М.В., 1981, с. 136,  51, 27).

Уникален массивный серебряный перстень, на круглом щитке которого гравировкой, заполненной чернью, нанесен знак собственности ( 45, 5; 47, 6). Знак представляет собой вертикальную черту с плавным отрогом влево, имеющим на конце завиток и снабженным еще тремя дополнительными отростками (капище 3). Перстень-пе- чать с подобным знаком найден в кладе у Городища Хмельницкой области (Болоховская земля), второй перстень с таким знаком хранится в Киевском историческом музее (Якубовський B.I., 1975, с. 102; Макарова Т.И., 1986, с. 131,  16, 85). Данный знак относится к группе, имеющей форму багра (Янин В.Л., 1970, с. 134-137), и его возникновение можно связывать с эволюцией знака Юрия Долгорукого у его внуков от Ростислава Юрьевича или Всеволода Юрьевича Большое Гнездо (Рыбаков Б.А., 1940, с. 235; Янин В.Л., 1956, с. 10-16,  5, 3-5). А.В. Куза обратил внимание на такой знак, изображенный на ктитор- ной фреске Спасо-Нередицкой церкви в Новгороде, и связал его с сыном Всеволода Большое Гнездо - Ярославом Всеволодовичем или с его внуком Александром Ярославичем Невским (Куза А.В., 1966, с. 97-100). Подобные знаки помещены на двух актовых печатях, найденных в Новгороде (Янин В.Л., 1970, № 308, 309). На перстнях из Городища и Киева имеются усложнения - «отпятныши», что делает возможной их принадлежность разным представителям семьи суздальских князей (Макарова Т.И., 1988, с. 246). Находки в Галицкой земле перстней со знаками суздальских князей неудивительны. В Галиче были обнаружены еще два перстня, знаки на которых В.Л. Янин сопоставил со знаком Всеволода Большое Гнездо (Ратич О.О., 1957,  XI, 12, 16; Володченко З.А., 1951, с. 62-67; Янин В.Л., 1956, с. 14). Политические, династические и культурные связи между Галицко-Волынским и Владимиро-Суздальским княжествами существовали долгое время и князья этих земель несколько раз заключали союзы в борьбе против Киева и Чернигова. Во всяком случае, можно считать, что найденный в Звенигороде перстень принадлежал представителю княжеского или крупного боярского рода.

Многочисленные пряжки, сделанные из бронзы и железа, принадлежат к типам, имевшим длительное использование. Самые обычные из них: круглая с язычком (длинный дом 2, площадка на валу 2), полукруглая с прямой спинкой (капище 3, сооружение 11, длинный дом 7), прямоугольная с язьгчком (капище 3, сооружение 13), прямоугольная с вогнутыми длинными сторонами (площадка на валу 2) ( 31,2; 34, 3; 36, 3; 45,17,19; 53, 9; 60, 8). Индивидуальную форму имеет пряжка с язычком, украшенным двумя полукруглыми выступами (капище 2,  57, 3). Бронзовые пряжки вытянутой овальной формы, с прямой спинкой, корпус которых украшен рифлением и насечкой (капище 3,  45, 20-22), имеют аналогии на Бородинском городище конца XII-XIII вв. (Седов В.В., 1960, с. 117), на Княжьей Горе (Rauhut L., 1960, Tab. VII, 3). Округлые пряжки с узким держателем (капище 3, сооружение 13,  45,18) принадлежат к поздним вариантам лировидных пряжек. Лировидная пряжка с прямоугольным приемником найдена в сооружении 14 ( 57, 8).

Среди предметов вооружения самыми многочисленными являются наконечники стрел, большая часть которых датируется очень широко - от IX до XIII-XIV вв. Многие из них найдены в южнорусских городах и крепостях - Райках, Колодяжине, Изяславле, особенно большое их количество происходит из Княжьей Горы (Шендрик H.I., 1958). По типологии А.Ф. Медведева (1966, с. 56-88) это различные черешковые ромбические и ромбовидные наконечники типа 43 (капище 1, длинный дом 8), типа 46 (капище 3, длинный дом 7), типа 48 (сооружение 3), ланцетовидные наконечники типа 62 (капище 3), лавролистные типа 63 (капище 3, сооружение 11), граненые шиловидные типа 93 (капище 3) и типа 95 (капище 2), а также втульчатые наконечники (более характерные для западнославянских земель), двушипные типа 2 (капище 3, длинные дома 7 и 8) ( 36,6, 20; 32,2, 3; 48,1-5; 50,1; 56,11).

К более раннему времени, к IX-XI вв., могут быть отнесены ромбовидные наконечники с прямыми сторонами и вогнутыми плечиками типа 45 (капища 1 и 3). Определенно к позднему периоду, к XII - первой половине XIII в., принадлежат двурогие срезни типа 60 (длинный дом 8,  32,1), килевидные вытянутые типа 33 (капище 2), граненые шиловидные с простым упором типа 94 (капище 3) и с боковыми выступами типа 32 (капища 1 и 2, сооружение 4,  56, 8, 9,10). Совсем поздним временем, XIII-XIV вв., датируются срезни в виде лопаточки с тупоугольным острием типа 68 (сооружение 14,  51,3), занесенные на Русь монголами. К этому же времени относятся наконечники в виде круглой лопаточки, ровно срезанные сверху (капище 3,  48, 8), подобные есть среди золотоордынских стрел типа BVIII по Г.А. Федорову- Давыдову (1966, с. 26, 27; Археология СССР. Степи Евразии в эпоху средневековья, 1981,  72, 55). В поздний период были распространены треугольные в сечении костяные уплощенные наконечники стрел (сооружение 14, длинный дом 8, 36,12).

Наконечник копья найден только один (площадка на валу 2,  34, 1). У него узкий четырехгранный стержень типа пики, воронко- видная втулка. Такие копья служили для пробивания металлического доспеха и являлись типичным оружием азиатских воинов-кочевников в период с X до XII—XIII вв., особенно в последние столетия, когда лезвие копья сужается (Кирпичников А.Н., 19666, с. 15,16).

Меч с обломанным концом и без навершия найден в длинном доме 7 ( 58, 8). Его изогнутое железное перекрестие, круглое в поперечном сечении и имеющее слегка расширяющиеся концы, характерно для мечей первой половины XIII в. (Кирпичников А.Н., 1966а, с. 55). Оковка ножен меча с геометрическим прорезным орнаментом (длинный дом 7,  58,9) и вторая оковка в виде металлической рамки с овальным концом и каплей внизу относятся также к первой половине XIII в. (Кирпичников А.Н., 1975, с. 33, 34).

Несколько колечек от кольчуги, плоских, диаметром 15 мм (капище 3), принадлежат к типу кольчуг, которые распространились в южнорусских землях с начала XIII в. (Кирпичников А.Н., 1971, с. 14). Прямоугольные пластины от панциря с дырочками для крепления (капище 3, сооружение 14,  51,4) известны с X в., но особенно были распространены в XIII-XIV вв. (Медведев А.Ф., 1959, с. 132).

Наиболее ранние шпоры с отогнутыми наружу крючками для крепления (сооружение 9) датируются не позднее IX-X вв. (Кирпичников А.Н., 1973, с. 57). Легкие шпоры (типа II по А.Н. Кирпичникову), предназначенные для стрелков-лучников (сооружение 4), шпоры типа III и IV, массивные, служившие тяжеловооруженным всадникам и известные по всей Европе (капища 2 и 3, длинные дома 2 и 8, сооружение 4, южная площадка городища,  31, 25, 26; 32, 4, 5; 34, 9; 36,14,15; 48,10,11; 50, 5, 6; 51, 7,10,11; 56,18) употреблялись в XII - первой половине XIII в. Самы ми поздними являются шпоры типа V, снабженные вместо шипа зубчатым колесиком, они появились в южной Руси в 1220-1230 гг. и господствовали в XIV-XV вв. (сооружение 11,  48, 9) (Кирпичников А.Н., 1973, с. 62-68). В Польше такие шпоры распространились лишь в XIV в. (Hilczerowna Z., 1956, S. 203-207).

Стремена арочной формы с прямой подножкой и прямоугольным выступом для ушка (капище 3,  32,3) могут бьггь датированы второй половиной XII - первой половиной XIII в. и особенно характерны для областей от Поросья до Волыни (Кирпичников А.Н., 1973, с. 51). Такие стремена были предназначены для тяжеловооруженных всадников.

Удила с кольцами (капище 3, сооружение 9, длинные дома 7 и 8,  34, 5; 48, 12; 53, 4; 58, 11) употреблялись длительное время, с IX до XIII в. (Кирпичников А.Н., 1973, с. 19). Аналогии удилам с фигурной ковкой и нарезным орнаментом (длинный дом 8,  36,16) есть в Новогрудке, Воищине, Изяславле, Поросье в памятниках конца- XIII вв. Удила с большими кольцами (диаметром до 7 см), предназначенные для слабоуздых, то есть очень чувствительных лошадей, снабженные железными скрепителями ремней в виде прямоугольных фигурных пластин (сооружение 13,  60, 4), относятся к XII-XIII вв. (Кирпичников А.Н., 1973, с. 17,31). По форме прямоугольные накладки на уздечку со слегка вогнутыми сторонами и четырьмя заклепками для крепления (сооружение 13,  60,13) близки ременным наконечникам территориально очень удаленных курганов аскизской культуры в Хакассии, датируемым серединой XIII - XIV вв. (Кызласов И.Л., 1980, с. 158,  19,17; 1983, с. 66-67).

С конским снаряжением связаны скребницы для чистки коней, относящиеся к двум типам: пластинчатая гребенка с отверстием для рукоятки и двумя колечками по краям (сооружение 13,  51, 6) и двухрядная полутрубчатая гребенка с длинной рукояткой (длинный дом 7,  58, 7). Такие скребницы были распространены в XI—XIII вв. (Кирпичников А.Н., 1973, с. 84). Часто встречаются в древнерусских памятниках и замки от конских пут (капище 1, сооружение 14,  51,1).

Орудия труда принадлежат к типам, имевшим повсеместное распространение с X до XIII-XIV вв. К ним относятся ножи (их особенно много на капище 3, встречены они и в других сооружениях), ножницы пружинные (капище 2, сооружение 9) и шарнирные (капище 2,  34,10; 46, 11; 53, 7; 56, 21; 58, 5), иглы (капище 3,  57,1), долота (капища 2 и 3, сооружение 14, площадка на валу 2), пинцет для ювелирных работ (капище 3,  46, 4), упорная пилка для бондарного производства (капище 2,  56,19), серпы (капище 3, сооружения 4, 5,14,  46,15; 50, 8,11-13; 60, 7,18), косы с широким лезвием южного типа (капищ а 2 и 3, длинный дом 7,  51,13). Топоры относятся к двум типам: первый с оттянутым вниз лезвием, имеющим выемку (капища 2 и 3, колодец,  32, 6; 34, 13, 14), известен в Новгороде в X-XII вв., но на юге и юго-западе Руси употреблялся в XII-XIII вв.; второй тип топоров с симметричным лезвием был распространен с XII до XIV в. (капище 2, сооружение 4, длинный дом 8,  32, 7; 34, 12; 51, 12) (Колчин Б.А., 1982, с. 164; Кирпичников А.Н., 19666, с. 37). Кресал в Звенигороде очень мало и найдены они только на капище 3. Одно из них принадлежит к раннему варианту калачевидных с язычком ( 32, 12), распространенных в X - середине XII в. Два экземпляра относятся к типу прямоугольных с овальной прорезью ( 46, 5), бытовавших во второй половине XIII-XV вв. (Колчин Б.А., 1959, с. 99-101; 1982, с. 163; Лысенко П.Ф., 1985, с. 246, 247).

Многочисленные висячие цилиндрические замки и ключи к ним в основном соответствуют типам Б и В, выделенным Б.А. Колчиным (1959, с. 78-93; 1982, с. 160) и распространенным в XII - первой половине XIV в. по всей территории Руси (капища 1,2,3, сооружения 4, 6,11,13, 14, площадка на валу 2). К XI в. относятся более редкие формы ключей (капище 3,  44,10,11), имеющие аналогии в Новгороде, Слободке, Серенске и т.д. (Колчин Б. А., 1959,  69, 5, 6; Никольская Т.Н., 1981, с. 267). Лишь несколько ключей могут быть соотнесены с типом Г (капище 3, сооружение 13, южная площадка городища,  31, 21; 44, 16), датируемым временем с середины XIII до середины XV в. (Колчин Б.А., 1959, с. 82; 1982, с. 160).

Коленчатые ключи от дверных навесных замков (капище 3, сооружение 13, площадка на валу 2, южная часть городища,  31,5,23; 32, 16; 44,15; 50,4; 53,15) были хорошо известны на Руси. В Новгороде они употреблялись в X-XI вв., в городах Поднепровья и Волыни (Райки, Вышгород, Плиснеск, Галич) были распространены в XI—XIII вв. и в русской деревне использовались до XX в. (Колчин Б.А., 1959, с. 86; Соловьева В.М., 1952, с. 183-188).

Ключи с бородкой, предназначенные для внутренних замков на сундуках и ларцах (длинный дом 7, сооружение 4,  36, 10, 11; 51, 9), относятся к типу 1 (Х-середина XIII в.) и типу 2 (конец XI - середина XIV в.) по новгородской типологии (Колчин Б.А., 1959, с. 90). Накладки с петлями, пластины-оковки и личина замка с орнаментом (длинный дом 7, капище 3,  58,1, 6,10,12-14) похожи на найденные в Полоцке и Ярополче (Штыхов Г.В., 1975,  49, 5; Седова М.В., 1978,  1, 16). Металлические застежки от небольших шкатулок (капище 3, длинный дом 7) принадлежат к изделиям, хорошо известным жителям городов, их иногда помещали в клады (Корзухина Г.Ф., 1954, с. 13,14).

Обломки котлов, клепаных из медных листов и снабженных железными ручками в виде петель (капища 2 и 3, площадка на валу 2,  34, 6, 7), часто встречаются на городищах XII-XIII вв. (Бородино, Серенск, Слободка, Новогрудок, Брест, Райки и т.д.), в Новгороде они употреблялись в XIII-XIV вв. (Колчин Б.А., 1959, с. 104). В Звенигороде найдены также обломки бронзовых ковшей и ложек (капище 3, площадка на валу 2,  31,1; 34, 2; 46, 7,8).

Обломок стеклянного кубковидного сосуда на поддоне, сделанного из желтоватого прозрачного стекла (капище 3), принадлежит к типу сосудов, особенно характерных для южнорусских городов, начиная с 30-х гг. XII в.; встречены они в 'Гурове и Новогрудке (Щапова Ю.Л., 1972, с. 58).

Редкой находкой можно считать серебряную денежную гривну киевского типа, имеющую вес 152 г, длину 6,7 см, ширину 2-4 см, высоту 1/2 см (сооружение 13,  57, 4). Гривна относится к первой группе Шестиугольных слитков, датирующихся XII - первой половиной XIII в.

На Волыни известно всего четыре таких слитка, в том числе в Изяславе (Сотникова М.П., 1974, с. 65). Столь же редкой находкой является византийская монета с двумя отверстиями для подвешивания (капище 3,  47,4), чеканенная в 1224-1230 гг. (определение А.В. Фомина).

К предметам христианского культа относится распределитель цепей от кадильницы или лампадки (капище 3,  46, 6). Подобные детали часто встречаются на древнерусских городищах XII-XIII вв., в том числе и в южных - Киеве, Родене, Воине, Плеснеске, Райках (Боровский Я.Е., Сагайдак М.А., 1985,  4, 4; Мезенцева Г.Г., 1968,  IV, 1-3; Довженок В.И., Гончаров В.К., Юра P.O., 1966,  XV, 3, 4; Кучера М.П., 1962,  17,13; Гончаров В.К., 1950,  XVI, 7; XXI, 4). В Ярополче Залесском найдена целая лампадка с цепями и таким распределителем (Седова М.В., 1978, с. 122,  35).

Бронзовый крест-энколпион, состоящий из двух створок, скрепленных осями, с биконической ворворкой для подвешивания найден на капище 3 ( 33, 7, 8). На одной створке изображено распятие, на другой - фигура Богородицы. На концах креста, оформленных в виде круглых медальонов, помещены погрудные изображения святых. Энколпион принадлежит к группе отлитых в одной форме крестов-складней с зеркальной надписью «Святая Богородица, помогай». Б.А. Рыбаков определил время изготовления этих крестов в Киеве 1230-1240 гг. (Рыбаков Б.А., 1948, с. 456). По мнению исследователя, обратным надписям нередко приписывалось магическое значение и, возможно, кресты с необычным заклятием изготовляли уже тогда, когда в Киеве знали о разгромах северо-восточной Руси татарами и ждали грозившую им и неотвратимую опасность (Рыбаков Б.А., 1964, с. 39). Энколпионы разошлись по южным русским городам еще до нашествия Батыя и встречаются в слоях пожарищ, вызванных разгромом.

Крест-складень из двух створок, соединенных ворворкой, имеющий прямые, слегка расширяющиеся концы, с изображениями, сделанными высоким рельефом с тщательно моделированными деталями, найден на капище 1 ( 33, 1). На одной створке помещена фигура Богоматери, стоящей во весь рост и держащей в левой руке младенца. По обе ее стороны находятся погрудные изображения святых с нечитаемыми надписями. На второй створке изображена фигура св. Николая, стоящего в рост и держащего евангелие. По сторонам его расположены образы Козьмы и Демьяна. На центральных фигурах прекрасно выполнена одежда, ниспадающая волнистыми складками.

Третий энколпион, состоящий из двух створок, найденных рядом на капище 3, имеет прямые концы, заканчивающиеся утолщенными перекладинами ( 33, 4). Крест отлит грубо, фигура распятого

Христа изображена примитивно, она не вполне пропорциональна, руки широко распростерты, подчеркнуто преувеличены кисти рук и ступни ног. Вторая створка креста совсем гладкая. Форма креста редкая для складней. Н.П. Кондаков считал кресты с прямоугольными окончаниям лопастей сравнительно ранними (1896, с. 113-117). Такое окончание в виде поперечной перекладины имели кресты с эмалью, найденные в районе Киева и датированные Б.А. Рыбаковым XII в. (1948, с. 386, 387). Примитивное изображение распятия, напоминающее найденное в Звенигороде, помещено на змеевиках, датированных первой половиной XII в. (Седова М.В., 1966, с. 243).

Равноконечный крест, отлитый из оловянно-свинцового сплава, с расширенными концами, украшенными тремя шариками, подражающими зерни (капище 3,  33,9), по новгородским аналогам может датироваться XII - серединой XIII в. (Седова М.В., 1981, с. 52,  17, 4). Литой оловянный крест с рифленой поверхностью и шариками на концах (капище 3,  33, 3) в Новгороде относится к 20-30-м годам XIII в. (Седова М.В., 1981, с. 54,  16,18). Маленькие равноконечные кресты с прямыми концами, сделанные из шифера и горной смолы (капище 3,  33, 2, 6), часто встречают в слоях предмонгольского времени (Лысенко П.Ф., 1985, с. 325). Маленький перламутровый крестик с квадратным среднекрестием и расширяющимися треугольниками на лопастях (капище 3,  33, 5) имеет аналогии на Райковецком городище и в кладе, найденном около Сахновки (Гончаров В.К., 1951,  XXII, 10; Корзухина Г.Ф., 1954, с. 131).

Маленькая бронзовая иконка прямоугольной формы (14 х 18 мм) с изображением Богоматери Оранты, стоящей в полный рост (капище 2,  57, 2), аналогична находке на городище Карабчев, расположенном поблизости от Збруча на р. Смотрич (Rauhut L., 1960, Tabl. IV), а также найденной далеко на северо-востоке, около Белоозера в кургане с. Митино. В этом кургане иконка с Богоматерью Орантой входила в состав ожерелья вместе с лунницами, 15 крестиками и девятью образками другого типа (Голубева Л.А., 1962, с. 68-70). Курган датируется XII в. (Седова М.В., 1974, с. 192). Образ Богоматери Оранты с молитвенно воздетыми руками характерен для южнорусской иконографии и связан с Киевом (Николаева Т.В., 1983, с. 23).

Серебряная заготовка иконки (сооружение 11,  54, 4) имеет киоточную форму, распространенную в мелкой пластике XIII в. (Николаева Т.В., 1983, с. 50, 52).

Поверхность капищ, пол длинных домов были усеяны обломками глиняной посуды, много их находилось и в культовых сооружениях. Типология и хронология древнерусской керамики IX-XIV вв. разрабо- ганы по материалам Буковины, при этом датировка посуды построена на основе закрытых комплексов и стратиграфических наблюдений (Тимощук Б.О., 1982, с. 14-34). Это дает возможность рассматривать керамику городища Звенигород по хронологическим группам. На городище почти полностью отсутствуют миски и сковороды, все обломки принадлежат горшкам, имеющим конусовидное тулово, расширяющееся в верхней части, более вытянутое в ранние периоды и приземистое в позднейшее время. Хронологическим индикатором являются состав теста, расположение орнамента и, что самое существенное, изменения в профилировке верхней части сосуда - плечиков, шейки и венчиков ( 38).

К периоду Х-XI вв. относятся толстостенные горшки, имеющие в тесте примеси крупного песка, дресвы, иногда шамота. Часто вся их поверхность покрыта линейным и волнистым орнаментом. Горшки имеют выпуклые плечики и отогнутый венчик, ровно срезанный или закругленный в ранних вариантах, снабженный манжетовидным утолщением в X в. и получивший более сложную профилировку с плавным изгибом с внутренней стороны к XI в. (Тимощук Б.О., 1982,  4). Характеристика этой группы посуды подтверждается материалами городища Монастырек на Днепре и многими другими данными (Максимов Е.В., Петрашенко В.А., 1988). Посуды этого времени в Звенигороде немного, отдельные фрагменты найдены на капищах 2 и 3, где есть и лепной сосуд, что закономерно для комплексов X в., в нижнем слое заполнения сооружения 9 и на южной площадке городища ( 38,13,14, 29, 30,41).

Для периода XII - первой половины XIII в. характерны тонкостенные горшки, с примесью песка в тесте. Орнамент в большинстве случаев линейный, покрывает только верхнюю часть сосуда. Плечи сосудов хорошо выражены, венчик отогнут и снабжен с внутренней стороны бороздкой для крыши. Самый край венчика бывает закругленным, что свойственно посуде этого времени для всей территории Руси, или ровно срезан наискось и горизонтально, что более свойственно, как установила М.В. Малевская, Галицкой Руси (1969, с. 3-14). При этом эволюция керамики идет по линии всё большей профилированнос- ти верхней части сосудов - больше выдается плечико, сильнее отгибается венчик и его форма усложняется. К этому периоду относится подавляющее большинство посуды из Звенигорода, она встречена во всех раскопанных объектах.

В следующий период, во второй половине XIII - XIV в., характер посуды резко меняется. В комплексах иногда попадается лепная керамика, гончарные сосуды делаются более приземистыми и менее профилированными. Тесто сосудов очень плотное, с примесью песка и известняка, линейный и волнистый орнамент расположен в верхней части горшка. Венчики отогнуты слабо, шейка прямая, иногда с перегибом в виде воронки ( 38, 23). Часть венчиков имеет небольшой валик-утолщение с наружной стороны, что напоминает сглаженный манжет, характерный для X в. Распространены венчики с плавным изгибом с внутренней стороны ( 38, 9, 20, 24), что тоже делает их похожими на более ранние (Тимощук Б.О., 1982,  19). В это время наблюдается регресс в изготовлении гончарной посуды, вызванный татарским разгромом и общим упадком ремесленного производства; кроме того, намечаются локальные пути в развитии посуды. Выделяются области со своеобразным набором сосудов, отличающимся от буковинского. Например, в Чернигово-северской земле (Виноградская Л.И, 1990), на территории среднего Поднепровья (Беляева С.А., 1982, с. 67-76). В Звенигороде поздняя керамика в небольшом количестве представлена на капищах 1, 2, 3, в длинных домах 7 и 8, в сооружениях 5,11,13,14 ( 38,1,4, 7, 9,10, 23, 24, 38, 40). Сооружение 13 в Звенигороде стратиграфически является самым поздним, так как перекрывает углубленное сооружение 12, содержавшее материалы XII - первой половины XIII в. Поздняя посуда есть также в яме, вырытой на месте длинного дома 8, относящегося к предмон- гольскому времени. Состав поздней посуды в Звенигороде несколько своеобразен, в нем соединены элементы буковинской и поднепровс- кой керамики. Помимо общих для этих земель форм, в Звенигороде встречаются сосуды с короткой цилиндрической шейкой и утолщенным крючковатым венчиком, а также с короткой шейкой и венчиком, отогнутым наружу под прямым углом ( 38,11, 42, 43), что характерно для Приднепровья (Беляева С.А., 1982,  22; 24,10-12).

Приведенные данные неоспоримо свидетельствуют, что святилище в Звенигороде возникло на рубеже 10-11 веков и прекратило свое существование во второй половине 13 века

При этом большая часть керамики и вещей (не менее 24 наименований, не считая разновидностей) относится к довольно широкому промежутку времени: XII - первой половине XIII в. Среди находок есть твердо датирующиеся первой половиной XIII в., и даже более точно - 30-40-ми гг. XIII в. Это, прежде всего, византийская монета 1224-1230 гг., крест-складень с обратной надписью (1240 г.), а также кресты - перламутровый и с рифленой поверхностью, перстень-печать с княжеским знаком, меч, наконечник ножен, пятилучевая привеска-колт. Находок, выходящих за пределы этого периода, немного. К X-XI вв. относятся пятилучевое кольцо зарайского типа, широкоротая лунница, калачевидное кресало, наконечник стрелы типа 45, шпора с крючками на концах, некоторые типы бус, глиняная посуда. Завершающая фаза существования святилища датируется второй половиной XIII в. по находкам квадрифолийных привесок, ажурного перстня, прямоугольных кресал, ключей типа Г, литого ажурного браслета, стрел типа 68 и В VIII, шпоры с колесиком, накладок на уздечку, обломков посуды ( 3).

Поддаются датировке и отдельные объекты, открытые на святилище. Капище 3 использовалось с начала и до конца существования святилища - с рубежа X-XI вв. до второй половины XIII в. Интересно расположение вещей разного времени на этом капище. Все вещи X-XI вв. (широкорогая лунница, калачевидное кресало, наконечник стрелы типа 45 и керамика) находились в северной его части, за пределами выложенной камнями площадки капища ( 71). На самой каменной вымостке найдена только бусина этого времени - рубленый бисер. Возможно, это связано с тем, что площадку капища время от времени очищали, как, согласно описанию Саксона Грамматика, это делали в Арконе: жрец «за день до праздника святилище храма, куда вход только ему был позволен, выметал веником, как можно лучше» (Фамицын А.С., 1884, с. 48). При этом только маленькая бусина случайно осталась среди камней. Вещи XII - первой половины XIII в. в большом количестве покрывают всю площадь капища ( 39); самые поздние находки второй половины XIII в. не встречаются в центре капища, за исключением одного прямоугольного кресала, а расположены кругом каменной кладки у ее подножия ( 71). Здесь же встречены обломки позднейшей посуды. Может быть, на завершающем этапе почитания местного бога сама площадка капища стала неприкосновенной и все обряды совершались вокруг нее. В это время кругом капища были устроены и культовые сооружения.

Капища 1 и 2 по вещевым находкам и керамике могут датироваться X-XI - серединой XIII в. Явно поздних вещей на них нет. К раннему периоду относятся пятилучевое кольцо зарайского типа и керамика, лежавшие, как и на первом капище, не в центре капища 2, а на его склоне. На капище 1 ранним временем датируются бусины и наконечник стрелы типа 45.

К раннему времени, к X-XI вв., относится нижний слой сооружения 9, в котором находились бусина того времени и шпора с крючком. Это сооружение использовали многократно, его заполнение разделено стерильными прослойками. Верхние его слои датируются XII - первой половиной XIII в. К этому же времени относится большинство раскопанных в Звенигороде объектов - сооружения 3, 4, 5, 6, 8,10,12, длинные дома 2,3, 8. В некоторых объектах найдены и более поздние вехдй и керамика - второй половины XIII в.: в сооружении 11 шпора с колесиком, в сооружении 13 ключ типа Г, в сооружении 14 наконечник стрелы типа 68 и костяной, в длинном доме 7 литой ажурный браслет, в яме на месте длинного дома 8 костяной наконечник стрелы. Поздняя дата этих объектов подтверждается и стратиграфическими данными (сооружение 13 перекрывает сооружение 12, яма врезается в длинный дом 8). Вместе с поздними вещами встречены и более ранние находки и керамика первой половины XIII в., что указывает на длительное существование этих объектов и отсутствие перерыва в их использовании в середине XIII в.

Датировка городища-святилища Богит может быть основана только на находках керамики. Из вещей во всех объектах найден только обломок стеклянного браслета в каменном жертвеннике на сакральной части городища. В отличие от Звенигорода, на Богите в гораздо большем количестве представлена посуда раннего периода - X-XI вв. В это время на святилище были сооружены главное капище и жертвенник, а на общественной части городища построены длинные дома и углубленные жилища. Одновременно совершались погребения на могильнике, кругом него был насыпан земляной вал. К этому периоду относится яма с «хлебной» печью, жилище-сторожка за пределами главного вала.

Все углубленные объекты раннего периода были оставлены и засыпаны землей, забросаны камнями. Более поздние материалы XII - первой половины XIII в. происходят с капища и из жертвенника, где находился и обломок стеклянного браслета. Поздние обломки посуды есть и в длинном доме 2. Все эти объекты существовали длительное время, святилище посещали, перед идолом совершали обряды, приносили жертвы, собирались сходки в общественном доме, что продолжалось до середины XIII в.

Третье городище, Говда, входившее в состав культового центра на Збруче, также использовалось с рубежа X-XI вв. вплоть до середины XIII в. Заполнение его широкого внутреннего рва, в котором слои жертвоприношений, состоящие из угля, пепла, битой посуды, костей животных, перемежались со стерильными прослойками из глины и каменными вымостками, делится на три хронологических периода. В самом нижнем слое содержится керамика X-XI вв. и найдено калачевидное кресало с язычком X-XI вв. (Колчин Б.А., 1959, с- 99). Средний горизонт по керамике датируется XII в., тогда как самый верхний горизонт относится к XII - первой половине XIII в. Эта дата определяется по керамике и по наконечникам стрел. Три Из них относятся к типам 42, 46, 52, датирующимся очень широко, с VII до XIII в., но стрелы типа 95 имели хождение лишь в XII-XIII вв. (Медведев А.Ф., 1966, с. 66-70, 84). Наиболее узкую и конкретную дату дает литой оловянисто-свинцовый перстень с изображением птицы на щитке, имеющий аналогии в Новгороде в слое 20-30-х гг. XIII в. (Седова М.В., 1981, с. 137).

Все три городища-святилища Богит, Звенигород и Говда, составлявшие культовый комплекс на Збруче, возникли приблизительно одновременно на рубеже X-XI вв., существовали до середины XIII в., а Звенигород функционировал еще во второй половине того же века.