Языческие святилища древних славян. Русанова, Тимощук

Языческие жрецы - волхвы, волшебники, ведуны, чародеи

По полученным данным, исследованные на Збруче городища Богит, Звенигород и Говда являлись святилищами. На них отсутствуют черты, присущие обычным жилым поселениям, - нет следов постоянного заселения и сопутствующего ему культурного слоя, отсутствуют типичные для этого времени жилые дома с печами и хозяйственными постройками, которые сотнями раскопаны на других городских и сельских поселениях. Площадки городищ-святилищ расположены на крутых склонах высоких холмов, покрыты камнями и выступающими материковыми скалами и из-за этого непригодны для повседневной жизни. В это отношении збручские городища подобны известным святилищам Шлонжа в Силезии, Лысая Гора и Добжешуво в Свентокжицких горах, также неприспособленных для постоянного обитания.

В то же время на Збручских городищах сконцентрированы все те особенности, которые многократно встречены на культовых памятниках и являются для них характерными. К этим особенностям относится расположение святилищ в глухой и гористой местности, покрытой лесом, наличие священных источников и колодцев, символическая защита площадок городищ, окруженных валами и рвами, не приспособленными для обороны, но охранительные функции которых усилены принесенными здесь жертвами и разжиганием огня, что должно было препятствовать проникновению на святилище злых сил. Открытые на городищах объекты также подтверждают их культовое назначение и имеют многочисленные аналогии на других святилищах, хотя пока больше нигде не известна такая концентрация разных по значению и конструкции культовых сооружений. Состав находок в этих объектах в виде костей человека и животных, многочисленных вещей типичен Для жертвенных остатков на святилищах разных народов.

Основной и неотъемлемой принадлежностью святилищ должно было быть наличие одного или нескольких изображений богов - идолов. По письменным и археологическим источникам, идолов ставили в специально отведенных для них местах, для них сооружали или хра- Мг>1, или открытые пьедесталы - капища, огражденные рвами, валами, Частоколом или рядом камней. Во всех, уже довольно многочисленных, случаях капища, известные в разных частях славянского мира, имели круглую или овальную форму. Круглое капище находилось на городище Богит и три таких капища исследованы на городище Звенигород, где, возможно, имелось и четвертое капище. В центре капищ сохранились места, где, вероятно, стояли идолы. Как известно, большинство святилищ различных народов построено по принципу круга с точкой - идолом в центре (Плетнева С. А., 1964, с. 133). Такая форма святилищ, являющаяся символом солнца, известна от Греции V-VII вв. до н.э. до американских индейцев новейшего времени, в Бретани, в Прибалтике, у финнов, пруссов и т.д. (Фрезер Д., 1986, с. 468; Чайльд Г., 1949, с. 173; Жулкус В.В., Климка ПЛ., 1988). В планировке славянских святилищ так же, как в христианских храмах, являющих собой образ мира (Вагнер Г.К., 1987, с. 73; 1990, с. 29-30), отразилось мировоззрение славян, представляющих себе мир в виде круга, магической фигуры, не имеющей ни начала, ни конца, символизирующей вечность и круговорот природы (Хокинс Д., 1977, с. 51). Этим, в частности, славянские воззрения на мир отличались от представлений многих азиатских народов, у которых в понятии мира присутствовала и форма квадрата (Иванов В.В., Топоров В.Н., 1974, с. 295; Войтов В.Е., 1986, с. И). Такое понимание мира прослеживается, например, у праболгар в Плиске, Преславе, на Маяцком городище, где святилища имели форму вписанных друг в друга квадратов (Ваклинов С., 1977, с. 111; Аладжов Ж., 1980, с. 73-74; Винников А.З., Афанасьев Г.Е., 1989).

Каждое из святилищ на Збруче имело свои особенности. На Богите круглая площадка капища окружена восемью симметрично расположенными углублениями, как это было на капище в Перыни, возможно, в Погапьско и на Ворголе. Число четыре у многих народов считалось магическим и священным (Даркевич В.П., 1960, с. 59). У славян были распространены представления о четырех сторонах света, четырех временах года, четырех ипостасях Перуна. В мифологической системе бинарных противопоставлений это число усложняется до восьми (Иванов В.В., Топоров В.Н., 1974, с. 24-26). Так же, как Збручский идол, вероятно, стоявший на капище Богит, смотрел в четыре стороны света, само капище было обращено во все стороны, а его углубления были связаны с различным положением солнца в отдельные времена года. Следуя реконструкции Б.А. Рыбакова, Дажьбог, изображенный на Збручском идоле, был обращен к югу, бог подземного царства Белее и богиня Макошь находились с северной стороны. На самом капище, перед богом, как и на других святилищах, жертвы не приносили. Жертвоприношения детей, кости животных, черепки сосудов были положены в углублениях кругом капища. Здесь же, как посланцы богу, были захоронены наиболее почитаемые жрецы. Главный бог Вселенной, объединяющий три вертикальных мира - небо, землю и преисподнюю, изображение которого было воплощено в Збручском идоле (Рыбаков Б. А., 1987, с. 249-250), по-видимому, не нуждался в рядовых жертвоприношениях и не был связан с повседневными делами, как и бог богов северо-западных славян, всемогущий и заботящийся о делах небесных (Гельмольд, 1963, с. 186).

В сакральной части Богита, кроме капища и каменного жертвенника, возможно, больше ничего не было, как и на Арконе, где на открытой площади возвышался только деревянный храм (Саксон Грамматик) (Фамицын А.С., 1884, с. 29), или в Радигоще, где около ворот «не стоит ничего, кроме искусно построенного из дерева храма» (Титмар Мерзебургский). В сакральную часть городища Богит молящихся, вероятно, не пускали, там священнодействовали только жрецы, как то происходило и на святилищах прибалтийских славян. В Старграде и Ретре к святыне подходить было «дозволено только тем, кто хочет приносить жертву или отгадывать волю богов» (Адам Бременский) (Срезневский И.И., 1848, с. 14). В жилище божества не разрешалось входить в Греции и в Риме (Тит Ливий, с. 511; Вагнер Г.К., 1990, с. 7-8). Вероятно, на Богите во время торжественных богослужений верующие могли стоять на общественной части городища вдоль низкого поперечного вала, над которым возвышался идол и были видны священнодействия жрецов.

На общественной части городища Богит стояли длимые наземные дома, на полу которых разбросаны кости съеденных животных и обломки разбитых сосудов. По-видимому, назначение этих домов было таким же, как у некоторых контин в Штетине, описание которых приведено в Жизнеописании Отгона Бамбергского: «Внутри них были только расставлены в круг скамьи и столы, потому что щецин- цы имели обыкновение устраивать здесь совещания и сходки. В определенные часы и дни они собирались сюда затем, чтобы пить или играть, или обсуждать серьезные дела» (Хрестоматия, 1961, с. 316). Длинные общественные дома являлись неотъемлемой частью общинных центров славян в VIII-X вв. и открыты на городищах административно-хозяйственных, на городищах-убежищах и святилищах, например, в Ржавинцах (Тимощук Б.А., 1990, с. 32-44). Подобный дом упомянут Ибн Фадданом: русы «строят на берегу большие дома из Дерева и собираются в одном таком доме десять или двенадцать» (Ибн Фадлан, 1939, с. 78). Такие дома известны у разных народов и относятся к отдаленным друг от друга хронологическим периодам (Bender W., 1980, S. 335-392; Jankuhn Н„ 1967, S. 130; Тиханова М.А., 1963, с. 190;

Рыбаков Б.А., 1987, с. 156-159; Панова Т.Д., 1989, с. 91; Szymanski W., 1967; Федоров-Давыдов Г.А., 1962, с. 49-92).

В Микульчицах довеликоморавского времени такой дом реконструирован (Kavanova В., 1985, S. 398-426). По-видимому, к этому же типу домов относилась бревенчатая постройка, открытая в Волине, которую обычно трактуют как остатки языческого храма, хотя никаких признаков идола в ней нет (Filipowiak W., 1979, S. 109-110). В общественных домах совершали и разные культовые действия. Например, на городище Добрыновцы в таком доме был погребен пожилой мужчина, вероятно, помещенный в яму сидя, обставленный кругом целыми сосудами и обсыпанный углем и битыми черепками (Тимощук Б.О., 1976, с. 122-125). В длинном доме Екимауц найдены фигурка коня с циркульным орнаментом и глиняные хлебцы, что тоже было связано с культом (Федоров Г.Б., 1953, с. 116-117).

Пышными пирами, которые устраивали в общественных домах, заканчивались все праздники и богослужения. В Арконе «собирались жители всего острова перед храмом, приносили жертвы и праздновали именем веры общественный пир» (Срезневский И.И., 1846, с. 97). На пиру «потреблялись жертвы. Здесь неумеренность была добродетелью, а воздержание - стыдом» (Саксон Грамматик) (Фамицын А.С., 1884, с. 50). При этом происходило кормление предков и богов, а кости съеденных животных, обладающие магической силой, сохраняли и закапывали в землю. Пиры и игрища долго обличали авторы церковных поучений (Аничков Е.В., 1914, с. 156-167).

На Богите в определенные дни, вероятно, собиралось много молящихся и для них, видимо, была предназначена ровная пустая площадь, расположенная перед входом в святилище и огражденная от окружающего мира рвом ( 17). В поучении XII-XIII вв. говорилось, что даже христиане, когда их позовут «на какое зборшце идольское, то вси томо текут радуяся» (Гальковский Н.М., 1913, с. 82). Большое стечение народа происходило на праздниках около святилищ северо-западных славян. В Арконе праздник проводили осенью после жатвы, в Волине «народ имел обычай праздновать в начале лета торжество какого-то божества; на этот праздник для игр и плясок сходилось множество народа» (Жизнеописание Отгона Бамбергского) (Фамицын А.С., 1884, с. 52), а в Старгороде «каждый второй день недели имел обыкновение собираться весь народ с князем и жрецом на суд» (Гельмольд, 1963, с. 185). В Польше к капищу богине Живы, устроенном на горе, «в первые дни мая благоговейно сходился многочисленный народ испрашивать от той, которую почитали источником жизни, долговременного и благополучного здоровья» (Бернштам Т.А., 1981, с. 200). Праздники происходили в дни, наиболее важные для сельскохозяйственного цикла, но сроки богослужений менялись, «когда жрец по указанию гаданий объявляет празднества в честь богов» (Гельмольд, 1963, с. 129).

Хорошо известно, что на каждом святилище балтийских славян имелся свой жрец, который совершал всенародные моления и жертвоприношения, проводил гадания, руководил празднествами, участвовал в судебных разбирательствах, собирал и хранил богатства святилища (Гильфердинг А., 1874, с. 200-203). Существовала целая иерархия жрецов разных рангов, особенно почитали жрецов, которые служили главным богам, прежде всего Святовиту, стоявшему на святилище в Арконе (Гельмольд, 1963, с. 129). Известны даже имя одного из жрецов, их внешний вид - белая одежда и длинные волосы (Срезневский И.И., 1846, с. 64), описано их поведение во время богослужений и гаданий: «Для тщательного охранения этой святыни жителями поставлены особые жрецы, которые только одни остаются сидеть, когда все прочие стоят в то время, как совершаются жертвоприношения и умилостивляются боги» (Титмар Мерзебургский) (Хрестоматия, 1961, с. 313). Только жрецы могли свободно входить в святилища и убирать храмы, ухаживать за священными конями. Роль жрецов в северо-западных славянских землях, где борьба с наступлением немцев, феодализацией и христианизацией приобрела религиозный характер, была особенно велика. По Гельмольду, «король же находился у них в меньшем по сравнению с жрецом почете. Ибо тот тщательно разведывает ответы (божества) и толкует узнаваемое в гаданиях. Он от указаний гадания, а король и народ от его указаний зависят» (1963, с. 237).

В письменных источниках нет таких ярких свидетельств о выделении сословия жрецов у восточных славян и многие исследователи отрицают их существование (Голубинский Е., 1901, с. 211; Нидерле Л., 1956, с. 281; towmianski G., 1986, S. 240). Наиболее основательно и обоснованно рассмотрел вопрос о жречестве у восточных славян Б.А. Рыбаков.

 Он считает, что жречество должно было существовать в любом языческом обществе накануне создания государственности, разветвленность и влиятельность жреческого сословия в русских землях IX-X вв. едва ли подлежат сомнению (1987, с. 302).

Общее название языческих жрецов - волхвы, но, по сведениям XI-XIV вв., выделяются разные разряды людей, причастных к языческому культу: помимо волхвов, известны волшебники, облакопрогонители, жрецы, ведуны, чародеи, чаровники и т.д. (1987, с. 298,359).

Жрецы на Руси руководили религиозной жизнью народа, следили за соблюдением старых обычаев, вели календарные расчеты и определяли оптимальные сроки молений и магических действий, влиявших на все силы природы, занимались гаданием. Жрецы содействовали сохранению и созданию религиозного фольклора, с их помощью был объединен пантеон.

Волхвы проводили языческие богослужения и жертвоприношения, торжественные похороны, участвовали в изготовлении оберегов и идолов. Збручский идол мог быть создан лишь по указанию волхвов высшего разряда (1987, с. 295-305, 344-354). После принятия христианства роль волхвов изменилась, но их влияние среди народа сохранялось еще в XI-XIII вв., о чем свидетельствуют обычаи в Суздале и Ростовской земле в XI в. В Новгороде при противостоянии князя и епископа в 1071 г. «людье вси идоща за волъхва» (ПСРЛ, т. 2, стб. 170-171). Еще в 1227 г. в Новгороде было сожжено четыре волхва. Их силу признавали даже монахи: «Много бо и волъсви чюдес сътво- рища бесовьскым мечтанием», - сказано в «Похвале Владимиру», написанной Иаковом Мнихом (Голубинский Е„ 1901, с. 243). О большом значении служителей культа - «знахарей» говорится в сочинении Ибн Русте: «Есть у них знахари, из которых иные повелевают царем как будто бы они их (русов) начальники. Случается, что они приказывают принести жертву творцу их тем, чем они пожелают: женщинами, мужчинами, лошадьми. И если знахари приказывают, то не исполнить их приказание никак невозможно» (Новосельцев А.П., 1965, с. 398).

Важная роль жрецов-волхвов подтверждается самим существованием крупного языческого центра на Збруче. Без служителей культа его невозможно было создать, спланировать большие святилища со сложной планировкой и разнообразными культовыми постройками, выполняющими разные функции. Жрецы должны были проводить общие богослужения и жертвоприношения, следить за соблюдением обрядов, руководить празднествами и организовывать пиры. На святилищах есть еще одна особенность, указывающая на присутствие здесь служителей культа. Они могли жить в неблагоустроенных домах, стоявших на общественной части святилища, где нет следов хозяйственной деятельности. Подобный примитивный по своему устройству дом находился на святилище в Шумске недалеко от капища, в отдалении от заселенного района. Этот изолированный дом можно рассматривать тоже как жилище жреца, отделившегося от общины. Сведений в письменных источниках о жизни волхвов нет. По Прусской хронике известно, что жрецы жили на общественный счет, вели жизнь уединенную и целомудренную, за нарушение обычаев их сжигали (Фамицын А.С., 1884, с. 111). Подобную жизнь вели жрецы в древней Греции: монахов, живших вблизи святилища Зевса, отличали аскетизм, пост, молитва, чистая жизнь, но они же, служа богу, приносили кровавые жертвоприношения (Лосев А.Ф., 1957, с. 106). Так же строго относились славяне к жрецу, поддерживающему неугасимый огонь перед Перуном: «Аще ли бы случилося за нерадьнием служащего иерея, когда ему огню угаснути, такого иерея без всякого извета и милости убиваху» (ПСРЛ, т. 40, с. 44).

Святилище Богит, занимавшее вершину самой большой горы в Медоборах, господствующую над окружающей местностью, на котором стоял уникальный идол, совершались человеческие жертвоприношения, имелся свой штат жрецов, собиралась в определенные дни масса молящихся, было, вероятно, главным в культовом центре на Збруче. У его подножия к северу от священной горы был расположен могильник, в той стороне, где и должно было находиться царство мертвых. Святилище, вероятно, было посвящено одному из высших богов славян, богу Вселенной, оно отражало представления о мироздании и связывало мир богов, людей и преисподней.

Характер святилища Звенигород был несколько иным. Оно имело много общих черт с Богитом - большую площадь, разделенную на сакральную и общественную части, как это было и на Арконе, капища, находящиеся на сакральной части, и длинные дома, расположенные на общественной, отсутствие признаков постоянного заселения и культурного слоя, символическое ограждение, разделяющее мир богов и людей и усиленное горевшими на валах огнями и охранительными жертвенными площадками, но обряды и жертвоприношения на этом святилище отличались своеобразием ( 72).

На капищах в Звенигороде лежало большое количество принесенных в жертву предметов - женских украшений, бытовых вещей, относительно мало оружия и орудий труда (почти отсутствуют ремесленные инструменты, пахотные орудия, рыболовные принадлежности). Такой же набор вещей найден на святилище Аркона и встречается на культовых местах других народов. В каждом случае понять значение этих жертвоприношений можно только гадательно, так как очень трудно определить «не только каково прошлое само по себе, но и то, каким видели свое собственное время люди прошлого» (Гуревич А.Я., 1984, с. 30). В общих чертах смысл большинства оставленных на капищах Звенигорода даров может быть расценен как обращение к богам с просьбой о благополучии, защите и сохранности (женские украшения-обереги, острые предметы, замки, ключи). По убеждениям язычников, вещи и их владелец обладали магической сопричастностью, в вещах заключена частица их хозяина (Гуревич А.Я., 1970, с. 64). Оставляя на святилище свою вещь, «часть себя», человек, по-видимому, устанавливал связь с божеством, отдавая себя под покровительство богов, просил защиты и помощи в различных повседневных делах. Также на Арконе, по словам Саксона Грамматика, «можно было видеть здесь множество общественных и частных даров, жертвованных благочестивыми обетами требующих помощи» (Фамицын А. С., 1884, с. 24). По Гельмольду, мелкие дары оставляли при частных жертвах, Помимо частных жертв, на капище 3 Звенигорода проводили общественные жертвоприношения. При них важную роль играли человеческие кости и черепа, положенные в специальные ямы и окруженные жертвенными дарами. Эти жертвоприношения, вероятно, должны были умилостивить богов, способствовать сохранению жизни и вечному возрождению общины. Человеческие жертвы приносили только в честь главных богов (Гельмольд, 1963, с. 129).

Существенного различия в наборе жертвенных подношений, обнаруженных на трех капищах Звенигорода, заметить не удается, но планировка самих капищ была неодинаковой, вероятно, и их значение было разным. Капище 1, раскопать которое не удалось из-за растущих на нем больших дубов, по-видимому, представляло собой круглую площадку, окруженную углублениями, как и капище на Богите, но здесь в углублениях находилось много вещей. Капище 3 имело довольно сложную планировку и было разделено на несколько частей. Его центром являлась круглая площадка с идолом, доступ на которую был, видимо, закрыт для всех, кроме жрецов. К центру капища шел подход с востока по средней площадке, отгороженной с юга деревянной стеной, обмазанной глиной! Только вдоль этой стены и в подножии капища сосредоточена основная масса даров, вероятно, сюда был открыт доступ жертвователей. Капище 2 (его круглая площадка ограничена невысоким валиком и в центре ее выступает округлая скала с выглаженной поверхностью) было открыто к югу, к солнцу. Здесь находилось и много круглых предметов - символов солнца (проволочных височных колец, стеклянных браслетов). Возможно, капище было посвящено солнечному богу. В распределения вещей на капище есть не совсем четкая закономерность - женские вещи преимущественно были сосредоточены в западной части площадки, а принадлежавшие мужчинам - в восточной. Это позволяет вспомнить древнее представление, что левая сторона является женской, а правая мужской (Иванов В.В., Топоров В.Н., 1974, с. 259; Вагнер Г.К., 1990, с. 29) ( 55).

Помимо капищ, в сакральной части Звенигорода находились многочисленные культовые постройки, в которых периодически совершались жертвоприношения. Вероятно, подобные постройки были расположены на площадке святилища Аркона, в них лежали человеческие черепа и многочисленные вещи. В Звенигороде культовые постройки имели прямоугольную форму, были углублены в землю и этим напоминали жертвенное помещение еще первых веков нашей эры, открытое у с. Загаи на Волыни, в котором были найдены мужские и женские челюсти, глиняная статуэтка и антропоморфное каменное изваяние (Козак Д.К., 1990, с. 435). Культовые сооружения в Звенигороде были перекрыты навесами, как то имело место и в других местах (Тиваненко А.В., 1989, с. 6). В отличие от широко известных жертвенных ям, в стенах углубленных построек Звенигорода были устроены хлебные печи, время от времени возобновляемые, перед которыми были в виде жертвы положены человеческие кости и различные вещи, в том числе серпы, и рассыпаны хлебные зерна. Магическая направленность этих жертвоприношений и самих хлебных печей, в которых выпекали священные караваи, несомненно, была связана с земледельческим культом. Одно из сооружений такого типа (сооружение 14) можно рассматривать как примитивный храм, так как в нем, помимо хлебных печей, рассыпанного зерна и двух серпов, стоял каменный идол, перед которым разжигался огонь, были положены части человеческих черепов. Сооружение имело навес, опирающийся на столбы, и по конструкции было таким же, как храм в Коренице, который не имел стен, они были завешены тканью, а кровля опиралась на колонны (Фамицын А.С., 1884, с. 25).

На сакральной части святилища около капищ были расположены наземные длинные дома, в которых находились довольно дорогие вещи - серебряные височные кольца, бусы, меч, серебряная гривна, конская сбруя, сложенные в специальном сундуке или шкатулке. В этих домах, вероятно, хранилось богатство святилища, как это описано в Житии Оттона Бамбергского: в одной из контин Щецина находилось оружие врагов, всякая добыча, захваченная в сражениях, золотые и серебряные сосуды, огромные рога, обрамленные золотом и драгоценные камнями (Котляревский А.А., 1893, с. 447). Конечно, в Звенигороде не могло быть таких богатств, как в святилищах балтийских славян, куда поступала десятина с большой округи и присылались жертвы «со всех славянских земель» (Гельмольд, 1963, с. 129). Кроме того, часть вещей была, вероятно, унесена из Звенигорода, когда святилище было оставлено.

На сакральной части святилища Звенигород не было жилых или производственных помещений, но она была более оживленной и доступной, чем на Богите. Вторая, общественная часть Звенигорода в определенные дни была также довольно многолюдной. На ней около внутреннего дугообразного вала и на террасах по склону находились наземные общественные дома, предназначенные для собраний и пиров, как и на Богите. Рядом с ними были расположены жертвенные ямы с пищей для богов (сооружения 1 и 3), обряды в которых были совершены только один раз. Здесь же находились помещения с хлебными печами (сооружение 8), но без остатков жертвоприношений, предназначенные для изготовления ритуальной пищи, потреблявшейся, по-видимому, во время пиров. В одной углубленной постройке с хлебной печью и разбросанными по полу в несколько слоев разрозненными костями детей и взрослых мужчин (сооружение 2), может быть, проводили гадания. На этой же общественной части святилища видны пять западин углубленных построек, в одной из которых при раскопках была выявлена полуземлянка, выбитая в материковой скале и такая же примитивная по своему устройству, как «жилища жрецов» на Богите.

Как и у всех земледельческих народов, основные моления и просьбы к богам были направлены на улучшение плодородия полей, получение большого урожая, увеличение плодовитости скота и достижение общего благополучия. Для этого приносились жертвы, относящиеся, по Д. Фрезеру, к симпатической магии (1986, с. 20), - хлебное зерно и печеный хлеб, орудия сельского хозяйства, животные - и совершались действия, способствующие возрождению и размножению, кругообороту «жизнь - смерть - жизнь» (расчленяли трупы жертв, разбивали и разбрасывали сосуды и стеклянные браслеты). К богам обращались и с другими повседневными нуждами или с благодарностью за помощь, о чем свидетельствуют находки многих бытовых предметов. Важнейшей жизненной необходимостью была защита от злых сил и окружающих врагов, с просьбой о чем язычники и обращались к богам. Защита и сохранность своего мира приобрела особенно насущное значение после распространения христианства и начала борьбы с ним. Просьбы о защите и спасении усилились к середине XIII в., когда активизировались жертвоприношения в Звенигороде. По-видимому, страх за свою судьбу и надежда на помощь старых богов были вызваны известиями о страшном разгроме татаро-монголами восточных княжеств Руси, о взятии Чернигова и Киева. В это время во Владимиро- Галицкой Руси появились беженцы с востока, в частности, есть сведения о спасавшихся здесь черниговских боярах.

По месту расположения Збручских святилищ и по находкам, на них сделанным, можно представить, кому эти святилища принадлежали и кто их посещал. Река Збруч входит в ареал славянской культуры V-VII вв. пражского типа и восточнославянской культуры VIII-X вв. типа Луки Райковецкой. Именно здесь, в Верхнем Поднестровье, и несколько южнее, в Попрутье расположены самые ранние достоверно славянские памятники, хорошо датированные V в. (Баран В.Д., 1988, с. 61-72). Основная масса славянских памятников Западной Подолии концентрируется по берегам Днестра и довольно много их известно по его левому притоку р. Смотрич. На Збруче открыто лишь одно поселение в его устье у с. Исаковцы (Приходнюк О.М., 1975, с. 12, карта). Позднее эта местность начала осваиваться и около городища Звенигород открыто два поселения, относящихся к поздней фазе культуры типа Луки Райковецкой.

Бассейн Верхнего Днестра, вероятно, входил в состав большого хорватского союза, упомянутого Константином Багрянородным (1989, с. 131-137). В русских летописях хорваты включены в перечень восточнославянских группировок и вслед за ними упоминаются дулебы, уличи и тиверцы (ПСРЛ, т. 2, стб. 9), участвовали они и в походе князя Олега в 907 г. на Византию (ПСРЛ, т. 2, стб. 21). Письменных данных для локализации хорватов недостаточно, археологические материалы для этого малопригодны в связи с удивительным единообразием культуры всей юго-западной группы восточных славян. Всё же многие исследователи помешают хорватов в Восточном Прикарпатье, включая и Галицию (Нидерле Л., 1956, с. 77-79; towmianski G., 1964, S. 114-200; Тимофеев Е.И., 1961, с. 56-73; Тимощук Б.О., 1976, с. 138-139; Седов В.В., 1982, с. 123-129). Вероятно, р. Збруч находилась в пограничной полосе между хорватами, заселявшими бассейн верхнего Днестра, и волынянами, занимавшими в основном земли Волынского княжества и бассейн Буга.

Поселения XI-XIII вв. на среднем Збруче группировались около городищ-святилищ, окружая их со всех сторон. Поселения занимали труднодоступные и плохо приспособленные для жизни участки. Пять поселений, открытых около Богита, были удалены от реки и около них нет хороших источники воды; одно из них находилось на высоком холме между скал. Около Звенигорода поселения также занимали трудные для освоения высокие холмы (селища Замчище, Хаща), селище Бабина долина тянулось по склону глубокого и сырого оврага ( 66). На такие неудобные для жизни места, где мало пригодных для сельского хозяйства земель, людей могли привлечь только находившиеся здесь святилища. Поселения и городища-святилища на Збруче, удаленные от более освоенных и пригодных для земледелия участков по р. Гнилой и по Днестру, образовывали свой обособленный мир, в котором должны были господствовать языческие верования и обычаи.

Вероятно, святилища и объекты на них были построены и обслуживались местными жителями - приверженцами языческой религии. Окрестное население, несомненно, занималось сельским хозяйством, около поселения Замчище было расчищено от камней большое пахотное поле, в жилищах Бабиной долины найдены чересло от плуга и мотыга. На селище Бабина долина наряду с обычными жилыми домами полуземляночного типа, отапливаемыми печами-каменками, находились в сравнительно большом числе постройки-мастерские универсального назначения. На поселении Стадна в одной постройке из камней был сложен железоплавильный горн. Мастерские такого типа известны на многих городищах Буковины, где была развита производственная деятельность (Тимощук Б.А., 1991, с. 42-44). По-видимому, ремесленники, жившие около святилища Звенигород, обеспечивали языческую общину основными изделиями, необходимыми в повседневной жизни. Около святилища создался свой ремесленный посад, что способствовало изоляции языческой общины от окружающего мира.

В жилищах на селищах находился обычный бытовой материал. Среди находок преобладали глиняные сосуды, ножи, оселки, костяные проколки и пряслица. Здесь нет такого разнообразия вещей и дорогих предметов, как на святилище Звенигород, кроме нескольких проволочных височных колечек и четырех обломков стеклянных браслетов. Вещи на святилище принадлежат к общим древнерусским типам, распространенным по всей восточнославянской территории (проволочные височные кольца с заходящими концами или С завитком на конце, трехбусинные кольца, браслеты, замки и ключи, орудия труда и оружие, кресты). Но среди них есть и характерные в основном для южнорусских земель (трехбусинные кольца с зернеными розетками, бусины минского типа, свои типы стремян и кос) и даже более узко для Галицко-Волынского княжества (прежде всего, проволочные височные кольца с концом, загнутым в обратную сторону ( 70)); колты - вероятно, местного производства; квадратные бляшки-очелья, часто встречающиеся в погребениях Галицкой Руси; привеска из горного хрусталя; специфические галицкие горшки со срезанным краем). Большинство вещей изготовлено городскими ремесленниками, а в некоторых случаях вещи происходили непосредственно из Киева. Так, большинство стеклянных браслетов - киевского производства (определение ЮЛ. Щаповой), из Киева распространялись пятилуче- вые привески-колты, отлитые в имитационных формах, кресты-складни. Все эти вещи не могли быть сделаны местными ремесленниками и, скорее всего, были принесены сюда паломниками, приходившими на святилище из городов, возможно, даже из Киева. В Галицкой земле было «множество бежавших от безбожных татар», «...мастере всяции бежаху ис татар, седелницы и лоучници, и тоулнищи, и коузнице же- лезоу и меди и серебру» (ПСРЛ, т. 2, стб. 843).

Среди горожан, приходивших на святилище, были представители богатых и привилегированных слоев. Именно они могли принести сюда серебряную гривну, золотые и серебряные трехбусинные височные кольца. Им же принадлежали шпоры и меч, атрибуты конных воинов, знаки рыцарского ранга и достоинства, надевавшиеся при посвящении в рыцарство (Кирпичников А.Н., 1973, с. 57) Перстень-пе- чать ( 45,5; 47,6) мог быть оставлен на святилище представителем княжеского или крупного боярского рода. Предметы христианского культа, найденные на капищах в Звенигороде, могли быть отняты у христиан и отданы язычниками в дар своим богам или были принесены сюда самими христианами, ищущими помощи у старых богов.

После официального принятия христианство на Руси распространялось медленно и постепенно. Его внедряли силой, «огнем и мечом», или, по словам митрополита Иллариона, «страхом власти» (Голубинский Е., 1901, с. 169). Летопись передала слова князя Владимира: кто не крестится «противен мне да будеть» (ПСРЛ, т. 1, с. 117). Еще княгиня Ольга, а затем князь Владимир «храмы идольскыя и требшца всюду раскопа и посе- че, и идолы съкруши» (Голубинский Е., 1901, с. 242). При этом «бысть нечестивым печаль велика» и «плакахуся его невернии людье» (ПСРЛ, т. 1, стб. 117). В XI в. выступления волхвов в Суздале, Ростове, Новгороде пользовались поддержкой народа, в XII в. вятичи убили проповедника Кукшу. Не желавшие креститься бежали из Киева или были казнены (Голубинский Е., 1901, с. 175). Язычники уходили в дебри, пустыни и леса (Аничков Е.В., 1914, с. 264, 270). В Слове св. Григория о том, «како первое погани суцие языци кланялися идолом и требы им клали, то и ныне творят» (XIV в.), сказано, что «и ныне по украинам их молятся проклятому богу их Перуну, Хорсу и Мокоши и вилам нъ то творять акы отай» (Гальковский Н.М., 1913, с. 25). О том, что язычество сохранялось после принятия христианства в одних местах более, в других местах менее, признавали историки русской церкви (Митрополит Макарий, 1901, с. 25). Христианизация русской деревни, по Е.В. Аничкову, продолжалась до XV-XVI вв. (1914, с. 306). Укрепление христианской идеологии произошло лишь после татарского нашествия (Рыбаков Б. А., 1987, с. 773; Новосельцев А.П., 1989, с. 29).

Славяне, принявшие крещение, долгое время сохраняли старые языческие верования и обряды. В Слове некоего Христолюбца (XII в.) говорится о христианах «двоеверно живущих», то есть присоединявших христианство к прежним языческим верованиям (Голубинский Е„ 1901, с. 835-836). Вновь крещенные в массе своей усваивали лишь внешнее благочестие, не знали учения веры, ее догматов. Книг и священников было мало, сами священники были плохо образованны, едва грамотны, умели совершать только церковные службы и учить таинствам (Голубинский Е., 1901, с. 369,479,831). В Слове Иоанна Златоуста говорится: «Не все, именующиеся христианами, христиане на самом деле... По названию христиан много, а на деле очень немного... В крестьянстве суще, а не ведають, что есть крестьянство» (Гальковский Н.М., 1913, с. 56-59). Христиане «жруть бесом и болотам и кладезям», смешивают «чистые молитвы с проклятым моленьим идольским» (Голубинский Е., 1901, с. 848; Гальковский Н.М., 1913, с. 43). И всё это «творят не токмо худии людие, но и богатых мужии жены» (Аничков Е.В., 1914, с. 300) и «не только невежи, но и вежи попове и книжници» (Гальковский Н.М., 1913, с. 14). Сохранение языческих верований среди социальных верхов русского государства XII—XIII вв. показал Б.А. Рыбаков при исследовании золотых и серебряных предметов женского убора и змеевиков, насыщенных аграрной и заклинательной символикой (1987, с. 557-657,775-782).

Во второй половине XII в. наблюдается даже возрождение язычества в городах и в княжеско-боярских кругах, что в какой-то степени было связано с раздроблением Русского государства на множество княжеств и с усилившейся ролью местного боярства (Рыбаков Б.А., 1987, с. 774). Интерес к язычеству обостряется в пору невзгод болезней, народных бедствий и митрополит Иларион обращался к богу с просьбой: «Не по- пущай на ны скорби, и глада, и напрасных смертей, огня, потопления, да не отпадут от веры нетвердии верою» (Аничков Е.В., 1914, с. 266,306). Не только пережитки язычества, но и скрытое двоеверие продолжались на Руси очень долго и обличались церковными проповедниками вплоть до XVII в. В послании 1505 г. игумена одного из монастырей под Псковом говорится: «Не престала зде еще лесть идольская, кумирское празднование», и каждое лето собирается народ и приносит жертвы (Фамицын А.С., 1884, с. 61). О том же писал архиепископ Новгородский и Псковский Макарий в 1534 г.: «Во всей Рускои земли скверные молбища идольские разорены тогда, а в Чюди, и в Жере, и в Кореле, и во многих руских местех в преждереченных онех скверные мольбища их лес, и камение, и реки, и блата, источники, и гори, и холми, солнце, и месяцъ, и звезды, и езера, и проста рещи всей твари поклоняхуся яко богу, и чтяху, и жертву приношаху кровную бесом, волы и овцы, и всяк скот и птицы» (ПСРЛ, М., 2003, т. 5, вып. 1, с. 141).

Процесс принятия христианства аналогично протекал и в ряде других стран. Так, в жизнеописании Отгона Бамбергского говорится, что в Штетине народ «двоеверно поклонялся и немецкому богу и прежним богам своих отцов» (Котляревский А.А., 1893, с. 62). Пережитки языческих обрядов сохранялись в Польше очень долго. В Хронике Длугоша сказано: «Хоть вот уже пятьсот лет прошло с тех пор, как поляки исповедуют христианство, но и доселе некоторые из игор остались в обычае» (Срезневский И.И., 1848, с. 91). Двоеверие было свойственно и другим народам, например, «датчане с древнейших времен были христианами, тем не менее, следуя обычаям отечества, поклонялись идолам и считали, что есть боги более могучие, чем Христос» (Видукинд Корвейский, 1975, с. 191). Также и викинги, как писал архиепископ Реймса, «были крещены дважды, однако, несмотря на это, по-прежнему предпочитают вести языческий образ жизни, убивают христиан и священнослужителей, приносят жертвы идолам» (Иванов В.В., 1974, с. 196).

Упорное сохранение языческих верований, длительное существование двоеверия, отказ от христианства во времена народных бедствий, уход язычников в глухие места из-за гонений на них делают вполне естественным возникновение языческих святилищ в малообжитых горных и лесных районах, как это происходило в Силезии, Свентокжицких горах и на Плоцкой возвышенности. Святилища в Медоборах появились на рубеже X и XI вв. во время усиленной христианизации земель, когда язычники, не желавшие расставаться с верованиями своих отцов и предков, уходили на окраины, удаленные от более развитых центров и городов. Языческие святилища на Збруче, сооруженные, вероятно, под руководством жрецов, привлекли сюда приверженцев старой религии, кругом святилищ появились поселения, образовался ремесленный посад и здесь возник крупный религиозный центр. По-видимому, он был известен окрестному населению и активно посещался паломниками, особенно в критические и бедственные периоды жизни.

Существованию языческого центра на Збруче способствовала историческая обстановка, сложившаяся в юго-западных землях Руси. Западная Подолия вошла в состав древнерусского государства еще в конце X в., в XI в. землями по левым притокам Днестра, в том числе и по Збручу, владело Теребовльское княжество. Местные князья Ростиславичи, хотя и признавали власть великого князя киевского, но стремились добиться независимости и им приходилось бороться с киевскими и волынскими князьями и их союзниками Польшей и Венгрией. В1141 г. Теребовль вошел в состав Галицкого княжества, которое в конце XII в. ненадолго объединилось с Волынским. Но с 1205 г. в юго-западной Руси опять началась политическая раздробленность и борьба за галицкие земли при участии князей киевских, черниговских и смоленских, при непрестанных вторжениях венгерских и польских войск. Обстановка в западных землях осложнялась тем, что еще до присоединения к Киеву здесь возникли свои города и свой господствующий класс (Насонов А.Н., 1951, с. 130-133), процесс феодализации шел интенсивнее, чем в других частях Руси (Пашуто В.Т., 1950, с. 152). Галицкие бояре боролись за земельные владения и власть между собой и с князьями, приглашая угодных им князей и свергая тех, кто пренебрегал интересами боярства. Положение в Галицко-Волынских землях было даже более беспокойным и напряженным, чем в других местах Руси. Здесь всё время существовала опасность внешних вторжений из Венгрии и Польши, не было сильной княжеской власти, нигде ее престиж не падал так низко и нигде боярское своеволие не достигало таких границ (Тихомиров М.Н., 1955, с. 201). В Ипатьевской летописи положение в Галицко-Волынском княжестве характеризуется как «бещисленныя рати и великия троуды, и частью воины, и мно- гия крамолы, и частая восстания» (ПСРЛ, т. 2, стб. 750). Лишь после многих лет борьбы князю Даниилу Романовичу удалось объединить Галицкие и Волынские земли в 1238 г., накануне татаро-монгольского нашествия.

Беспрерывные войны, вражеские вторжения, усиленная феодализация приводили к бегству недовольных на юг. В Подунавье галицкие выгонцы создали свое Берладское княжество, формально зависимое от Галича, но ведущее самостоятельную политику. Население бежало и в галицкое Понизье. Понизье - территория на левобережье Днестра, куда входит и Збруч, расположенная вдоль южной границы Галицко-Волынского княжества (Молчановский Н„ 1886, с. 69). Она была укреплена по Днестру и Пруту оборонительной линией, состоящей из княжеских крепостей и поселений (Тимощук Б.О., 1982, с. 85, 86). Южнее этой границы начиналась степь. К северу и северо-западу от Понизья находились центры Галицко-Волынского княжества, были расположены богатые города и множестве укрепленных пунктов, были развиты ремесла и торговля, проходили международные торговые пути, связывающие Киев с Балтийским морем, Польшей, Венгрией, Чехией, Германией, а по Днестру и Пруту - с Византией. В отличие от этих земель, в Понизье не известно ни одного древнерусского города или упомянутого в летописи населенного пункта, кроме входивших в оборонительную линию по Днестру ( 73). Обходили Понизье стороной все известные по летописям многочисленные походы князей и торговые пути. Ближайшим к Збручу городом был Теребовль, до которого от святилищ насчитывается около 60 км.

В Понизье находился «Чертов лес», трижды упомянутый в летописи (1150,1231 гг.). На его границе останавливались княжеские войска, «за- ложивься лесом» и «не дерзну поити сквозе лес» (ПСРЛ, т. 2, стб. 786). В источниках говорится только о восточной границе «Чертова леса» по р. Ушице и верховьям Случи. Вполне возможно, что лесистая и холмистая местность по Збручу также входила в этот лес.

В этом глухом и малообжитом галицком Понизье возник культовый центр язычников, «ушедших в дебри». Святилища на Збруче и образовавшаяся около них колония язычников существовали, по-ви- димому, спокойно, население занималось хозяйственной деятельностью, на святилищах происходили богослужения. Оживление здесь началось во второй половине XII - первой половине XIII в., когда резко возросло количество и значимость жертвенных даров, человеческих жертвоприношений, возникли новые культовые объекты ( 3). Многие жертвы - хорошо датированные вещи - были принесены на святилище в середине XIII в., уже во время начавшегося татаро-монгольского нашествия. В это время здесь усилился приток молящихся, просящих у старых богов помощи и защиты, чего не смог им дать христианский бог.

Войска Батыя, захватив земли северо-восточной Руси, разгромив Чернигов и Киев, в начале 1241 г. двинулись на юго-западные земли. Их путь прослежен по письменным и археологическим источникам. Татары взяли и сожгли крепости около с. Райки, Колодяжина, Изяславля. Далее к западу татары подошли к Кременцу и Данилову, но не смогли их взять и двинулись к Владимиру, жителей которого «изби не щадя не оставя в живых» (ПСРЛ, т. 2, стб. 786), и «церкви наполнены быша троубия и телес мертвых» (ПСРЛ, т. 2, стб. 788). Затем татары захватили Галич, Берестье и «иныи града многы, имже несть числа» (ПСРЛ, т. 2, стб. 786) и ушли в Польшу и Венгрию, «сошли суть из земли руское». Путь татар на запад от Киева к Владимиру отмечен рядом кладов, зарытых во время опасности (Корзухина Г.Ф., 1954, с. 46).

Татары шли на запад по хорошо известным торговым путям, проходившим через города Волыни. Данных об их движении на юг, в лесное и глухое Понизье, в частности на Збруч, где не было ни дорог, ни городов, нет ни в письменных, ни в археологических источниках. Как уже говорилось, на збручских святилищах нет никаких признаков разгрома или пожара, все оставленные культовые объекты были тщательно засыпаны и забросаны для сохранности камнями, на месте оставлены дорогие и серебряные вещи. Человеческие кости в объектах помещались в разное время, около них совершали сложные обряды и кругом укладывали жертвенные дары. Можно думать, что существование святилищ затухало постепенно. Еще в XII в. прекратилась жизнь на части поселения Бабина долина, были покинуты некоторые «жилища жрецов». Но функционирование святилищ продолжалось в середине и во второй половине XIII в., о чем неоспоримо свидетельствуют вещи этого времени ( 3). До XIV в. шла жизнь на поселении Стадна около Звенигорода.

Причины оставления святилищ можно искать в сложившейся во второй половине XIII в. обстановке на землях Галицко-Волынского княжества. Таких причин могло быть несколько. Несмотря на разгром ряда городов, Волынская земля меньше пострадала от татарского погрома, чем восточные и северо-восточные русские области. Князь Даниил Романович пытался вести независимую политику, укреплял города, собирал воинов, приглашал к себе ремесленников из разных земель. Он посылал войска в Понизье и на Днестр, чтобы «исписати грабительства нечестивых бояр и оутиши землю» (ПСРЛ, т. 2, стб. 791), «хотя оуставити землю» (ПСРЛ, т. 2, стб. 793). Эта деятельность князя могла привести к ликвидации святилищ на Збруче или, во всяком случае, нарушить их спокойное существование.

Другой причиной, вызвавшей прекращение деятельности святилищ, могли быть действия татар. В 1259 г. в галицкое Понизье был прислан с большими силами баскак Бурундай. Он остановился на южной границе княжества в Бакоте на Днестре. По его требованию были сожжены укрепления многих городов Галицко-Волынской земли. Татары начали проводить перепись населения, как это уже было сделано в других русских землях: «Сочтоша я в число и начата на них дань имати». В Киеве население бежало от переписи (Греков Б.Д., Якубовский А.Ю., 1950, с. 218). Бурундай стоял совсем недалеко от Збруча и, может быть, надвигающаяся опасность и нежелание подпасть под татарскую перепись заставили язычников уйти со своих привычных мест.

В конце XIII и начале XIV в. Галицко-Волынское княжество значительно усилилось, здесь была учреждена своя митрополия, что укрепило независимость княжества (Исаевич Я.Д., 1989, с. 76; Щапов Я.Н., 1972, с. 61). В это время началось активное освоение галицкого Понизья, на Збруче и в его окрестностях появились первые населенные пункты, упомянутые в письменных источниках (1стория мкт i cm, 1973, с. 178-250, 461). Ближайший к культовому центру на Збруче город Сатанов упомянут в 1404 г., но монастырь рядом с ним возник еще в XIV в. В пещере на скалистой гор Звенигород была устроена часовня и келья отшельника. Появление в этой местности первых городищ и монастыря делало невозможным существование здесь языческих святилищ. Память о них сохранялась долго и местные жители до 1947 г. на Троицу устраивали процессии на священную гору Звенигород и к пещере отшельника.

Новые материалы, полученные при исследовании огромного языческого центра на Збруче, существовавшего с конца X до конца XIII в. документально подтвердили длительное сохранение языческих верований, доказали славянскую принадлежность знаменитого Збручского идола, показали богатство и разнообразие языческих представлений как целостной и развивающейся со временем религиозной системы, более или менее общей для всех славянских народов. Вопреки довольно распространенному мнению о неразвитости религиозных представлений у восточных славян, уровень развития язычества у них отнюдь не был примитивным и отсталым. У восточных славян были известны боги, обладающие разными функциями, распространены идолы, строились деревянные храмы, создавались крупные религиозные центры, существовали разработанные ритуалы богослужения и жертвоприношения. Религиозной жизнью руководили специальные жрецы, роль которых была, вероятно, не менее значительной, чем у западных славян.