Славянское язычество

Изменение погребального обряда трупосожжения на трупоположение вызванного христианским учением

Так же, как в Моравии, Чехии и на Руси, центрами христианизации и проповедничества в Польше стали церкви, основанные при всех городах при покровительстве государственной власти. Количество церквей, достигавшее, по предположению С. Закшевского, во времена Храброго по крайней мере ста, не основывается ни на какой заслуживающей доверия информации807 .

Мы скорее могли бы установить максимум церквей на территории, если бы знали, сколько в то время было кастелянов, что, впрочем, можно было бы установить только ориентировочно, принимая, что изначально городской округ охватывал одно малое племя, в среднем же территория племени составляла 5000 м2 (то есть больше, чем в гористой Чехии). Мы получили бы около 40 кастелянств в границах лехитской Польши, за исключением Поморья. В некоторых населенных пунктах, как в Гнезне или Кракове, возникали сразу несколько церквей, что, однако, не влияло на организацию проповеднической деятельности в масштабах страны. При таких размерах «приходов» население должно было оставаться христианским только по названию и по убеждению в верховенстве христианского Бога и признанию его опеки, если оно вообще было крещеным.

Поэтому кажется вполне вероятным, что так же, как на Руси и в Чехии, церкви уже в этот ранний период основывались также и за пределами кастелян- ских городов, в наиболее значительных населенных пунктах. Со временем росло и число кастелянств, а вместе с ними наверняка и церквей. Не позднее начала XII века в качестве основателей церквей выступают также и представители знати, не говоря уже о представителях самой церкви.

Только в течение XII века Польша покрылась сетью приходских церквей, в принципе дающих возможность вести миссионерскую и проповедническую деятельность в самых дальних уголках приходов. На достижение этой цели влиял, при еще небольшой плотности населения, вопрос сообщения, то есть возможность в течение одного дня добраться до церкви и вернуться домой. Приняв, что это расстояние не должно превышать 10 км, мы получаем площадь среднего прихода (при округлении) — около 300 км2.

Там, где приход не превышал этот максимум, можно говорить о выполнении организационного условия полной христианизации жителей, а достижение этой цели зависело от рвения и умения духовенства. Новейшие научные исследования позволяют сделать вывод, что на рубеже XII/XIII веков сеть приходов в различных частях Польши, в особенности в густонаселенных областях, достигла минимальной плотности, если даже принять во внимание, что при недостатке источников выводы авторов в большей или меньшей степени являются гипотетическими, не без некоторой тенденции к завышению числа приходов. Так, на территории вислицкой епархии, исследованной Э. Висневс- ким808 , охватывающей 3524 км2 (без лесного деканата)809 , около 1200 г. существовало 19 церквей, то есть на одну церковь приходилось 185 км2, хотя при значительных колебаниях величины приходов некоторые из них имели большую, чем стандартная (300 км2) территорию. Б. Кумор исследовал развитие сети приходов в районе рек Рабы, Дунайца, Белой, Вислоки, на площади, насколько об этом можно судить, свыше 8 тыс. км2810, установив там около 20 приходов до конца XII века811. Средняя величина прихода составляла здесь около 400 км2, более, чем требуемая стандартная величина, что объясняется лесистым и низинным характером соответствующей территории. К подобным результатам приводят исследования П. Шафрана, который предположил, что к концу XII века возникло 15 церквей на территории люблинского архидьяконства, охватывающего 6285 км2, что дает почти идентичную среднюю величину, как и в предыдущем примере, однако на сей раз мы можем утверждать, что пустоши составляли 2263 км2.

А следовательно, на заселенной территории на каждый приход приходилось бы только 268 км2. В эти выводы не вносит серьезных изменений деление на приходы луковской земли, исследованное С. Литаком: на восточных окраинах в условиях внешней угрозы (литовские походы) приходы становились как бы заселенными островками посреди обширных пустошей; однако же не слишком заселенные анклавы не так сильно расходились с принятой нами нормой, поскольку Коцк, по мнению Т. Ладогурского, составлял 318 км2, а Луков — 449 км2 812а. Напрашивается одна оговорка. На пустых землях скорее всего находились разбросанные то здесь, то там поселки, удаленные от приходских центров и не следовавшие в сфере христианизации за центрами, организованными в приходскую сеть. Тем не менее, население этих пустынных земель в сумме было небольшим, а потому оно не могло сильно повлиять на общую картину премен, связанных с христианизацией в рассматриваемый период. В то же время на противоположном конце Польши, в куявской и добжинской землях, в соответствии с исследованиями 3. Гульдона и Я. Поверско- го, в начале XIII века существовало 40 приходов на территории 9600 км2 812, что дает 240 км2 на единицу — что сопоставимо с данными по вислицкой епархии. Данные из Вислицы и Куяв могут быть показательными для территорий к западу от Вислы, данные из южной и восточной Малопольши в то же время могут характеризовать скорее плотность сети приходов на правом, менее заселенном берегу Вислы.

В сумме, как представляется, они доказывают, что Польша, несмотря на слабое участие славянской миссии, ускоряющей прохождение христианизации, в конце концов не отставала от других славянских стран, а примерно равные средние размеры приходов (если данные, которыми мы располагаем, приблизительно соответствуют действительности) позволяют даже предположить некоторый планомерный характер акции христианизации. Правда, приходская сеть на рубеже XII/XIII веков была очень редкой по сравнению с последующими веками, однако же ее уплотнение объясняется не только потребностями проповеднической деятельности, но также и взглядами на распределение феодальной ренты, а также религиозным рвением знати и стремлением с ее стороны оказывать идеологическое давление на население. Здесь стоит вспомнить еще об одном методе христианизации, на который в литературе не обращается внимание. Галл оставил интересное сообщение о проповеднической деятельности польских епископов во время похода Кривоустого 1110 года, и без сомнения, участие епископов и вообще духовенства в военном походе не было здесь исключением, скорее, составляло правило, что впоследствии было подтверждено Кадлубеком в отношении Казимира Справедливого813. Отсюда видно, что духовенство использовало настроения перед битвой для углубления религиозных чувств и формирования эсхатологических представлений среди рыцарства, которое раньше, чем сельское население, основательно познало христианскую доктрину. Мы обнаруживаем здесь некоторую аналогию с двухуровневым методом миссионерской деятельности Климента Охридского.

Укоренение христианства среди славян мы установили на основе письменных источников. Во многом это подтверждает и археология, в частности, в связи с изменением погребального обряда, вызванного христианским учением. Славянам было свойственно трупосожжение, погребение останков вместе с могильными дарами, насыпание высоких могил, курганов; христианство отвергало весь этот обычай и категорически не допускало кремации. Проблема изменения погребального обряда стала темой обширной литературы, существуют также и общие исследования на материале всего славянского мира: J1. Нидерле, а в новейшей литературе Й. Эйснера.

Л. Нидерле придавал большое значение изменению обряда как свидетельству идеологических перемен, поскольку считал трупосожжение принципиальным и всеобщим явлением у славян, а скелетные захоронения — исключениями, вызванными иноземным влиянием815, однако более поздние исследования не подтвердили этой точки зрения, поскольку скелетный обряд был хорошо знаком славянам еще до принятия христианства, не только западным, но и восточным, например, он преобладал у древлян.

Тем не менее старая традиция сожжения останков умерших преобладала на большей части славянских земель и только христианство нанесло удар по обычаю трупосожжения, которое в Чехии не встречается уже в X веке, в Польше и на Руси исчезает в XI веке, а частично сохраняется до XII века (у вятичей еще дольше), а там, где исчезает, в могилах остаются его обрядовые реликты в виде углей и пепла. Другими языческими реликтами являются дары, которые клали мертвому в могилу, а также могильные насыпи (курганы). Это следы борьбы старого и нового мировоззрения, хронология которой в принципе соответствует данным письменных источников. Объяснение языческих погребальных реликтов в смысле сохранения языческого мировоззрения требует, однако, соблюдения большой осторожности при интерпретации археологических данных. Подобные реликты могли сохраниться даже в обществе решительно христианского характера. Законник царя сербского Стефана Душана середины XIV века, наполненный духом средневекового православия, содержит статью «о чародеях, которые жгут тела умерших», то есть вынув их из могил. Село, которое это делает, платит штраф, а поп, который принимает в этом обряде участие, утрачивает свое «поповство»817.