Деревня Киево – Кый, Кияс. Старинные географические названия от древнеславянских имён

 

Топонимия с -ов-/-ев-, -ин- суффиксацией от древнеславянских личных имен

 

 

Деревня Киево – Кый, Кияс

 

 

 

Деревня Киево на реке Редья Рамушевск. вблизи гор. Старая Русса, ранее относившаяся к Медниковской вол. Ст. у. [СНМНГ III, 80-81], отождествляется с одноименной дер. Рамышевского пог. Шел. пят. 1498 г. [НПК IV, 332; V, 218].

 

С данной топонимической формой связан еще целый ряд средневековых новгородских пунктов, локализуемых в Шел., Дер. и Беж. пят.: Киево дер. Сабельского пог. 1571 г. [НПК V, 512], на месте которой в конце XVIII в., согласно материалам Ген. меж. (№ 1108), числилась пуст. Киево на р. Луге к северо-востоку от дер. Торчиново [Андрияшев 1914, 174], + дер. Карачунского пог. 1576 г. [НПК V, 600], идентифицируемая с позднейшими геогр. Киевка Большая, Киевка Малая - смежными дер. к югу от Порхова [Андрияшев 1914, 416] (сегодня - дер. Красноармейск. Порх.), + дер. Дретонского пог. Шел. пят. 1498 г. + дер. Ситенского пог. Дер. пят. 1495 г. + дер. в вол. Добрыня в Никольском пог. на р. Топалке Беж. пят. 1545 г. [НПК V, 254; I, 583; VI, 503]. Параллельные геогр. Киева и рядом Киева Малая относятся к деревням, расположенным поблизости от р. Мды Заборовской вол. Тихв. у. [СНМНГ VII, 52-53].

 

Перечисленная ойконимия дополняется геогр. Киевичи дер. Ровенской вол. Холм. у. (сейчас - дер. Торопецкого р-на Твер. обл.; исторические сведения о пункте остались неизвестны) и средневековым геогр. КАиково сел., известным по рядной грамоте Федора Онкифовича 1460-х - 1470-х гг.: «...дали < ..> КАиково село» (см. [ГВНП, 180, 181, гр. 122], к датировке документа [Янин 1990, 228]), = Кийков дер. на восточном побережье Ильменя в Сытинском пог. Дер. пят. 1495 г. [НПК II, 492] . Сюда же по сходству антропонимической базы относится геогр. Киясова Гора дер. Рю- тинского пог. Дер. пят. [НПК I, 423].

 

Геогр. Киево, Кийково, Киясова Гора («ять» в написании КАйково - следствие графической неупорядоченности) обусловлены др.-рус. личн. Кыи и его дериватами Кыико, Кыясъ, смягченными позднее до Кии, Киико, Киясъ.

 

Исходным апеллятивом для этих имен является др.-рус. кыи (< прасл. *куь), лексема, знакомая всем славянским языкам во взаимосвязанных значениях 'палка, дубина; посох; молот; трость; батог' [ЭССЯ 13, 257-258]. Личн. Кии, Киико и их дериваты- патронимы Киев, Киевич, Кийков зарегистрированы преимущественно укр., блр. и рус. памятниками письменности XV-XVII вв. [Демчук 1988, 132; Б1рыла 1966, 219; Б1рыла 1969, 201; Вес. Он., 139; Туп. СДЛСИ, 181, 237; Wojtowicz 1986, 78; ПКНЗ 1, 433 (Имен. указ.); 5, 384 (Имен. указ.)], к ним нужно добавить др.-польск. личн. Kij [Taszycki 1925, 77]. Личн. Киясъ особенно тесно примыкает к др.-польск. личн. Kijaszka, Kijaszkdw, указанными в [Neckula 1971, 99].

 

Учитывая общеславянскую принадлежность апелятива *куь и принимая во внимание топонимические соответствия новг. геогр. Киево на западе и юге Славии (см. [Трубачев 2002, 147]), можно не сомневаться в том, что деа- пеллятивное личн. *Куь было в активном обиходе уже в позднепраславянский период.

 

 Семантико-мотивировочной параллелью к нему выступает др.-слав. личн. *Pestb (= апел. *pestb 'пест; дубина, колотушка'); ср. др.-рус. и ст.-рус. личн. Пест [Wojtowicz 1986, 87; Вес. Он., 243], совр. диал. пест 'упрямый человек' (вят.), 'тупой и глупый человек' (костр.) [Даль СЖВЯ 3, 262], др.-польск. личн. Piast, наряду с многочисленной на Русском Северо-Западе деантропонимной ойконимией типа Пестово, в обилии отраженной НПК и современными материалами, отметим и польск. геогр. Piastowo, Piastow, чеш. Pistov.

 

Судя по данным [Vasm. RGN IV 1, 144; Трубачев 2002, 147], топонимический ареал Киево, Киев, Киевка, Киевичи и т. п. охватывает, помимо новгородской территории, всю лесную среднерусскую полосу, доходя до Костромы на востоке, до Тулы на юге, исключая области Русского Севера и Северо-Востока; к юго-западу от Новгорода соответствующие названия встречаются на Псковщине, Смоленщине, в Белоруссии и в областях расселения западных и южных славян (см.  9).

 

Разумеется, некоторая часть таких названий возникла безотносительно к антропонимам: на собственно апеллятивной (топографической) базе либо как отражение социально значимого названия украинского Киева. Скажем, структура таких старописьменных новгородских ойконимов, как Кии дер. в Коростынском пог. Шел. пят. [НПК IV, 19], Киевец дер. Боро- тенского пог. + дер. в Паозерье Шел. пят. [НПК V, 78, 305] не позволяет считать их однозначно деантропонимными образованиями.

 

В связи с трактовкой новг. геогр. Киево хотелось бы вкратце коснуться сложной и запутанной проблемы происхождения названия древнерусской и украинской столицы Киев. Напомним две основные существующие версии. Традиционная точка зрения развивает летописное предание и внешне, как будто, очевидна: геогр. Киев - посессивное производное от др.-рус. личн. Кыи, что находит многочисленные межславянские топонимические параллели: Киево, Киевичи, Киевец и т. п., всего более 50 названий [Трубачев 1997, 65; Трубачев 2002, 145-149; ЭССЯ 13, 256-257]. Традиционному мнению противостоит прежде всего точка зрения С. Рос- понда (появившаяся недавно экзотическая «хазарская» версия происхождения геогр. Киев [Голб, Прицак 1997, 75-76] не в счет), согласно которой ойконим Киев связан происхождением с топографическим термином, близким к польск. диал. kujawa 'голое место среди лесов', укр. диал. куява 'крутой холм; пустое место' и др.

 

Древнеписьменные упоминания Киева неславянскими источниками (греч. Kioafia, перс. Kujaba, Kujave, араб. Kuyaba, Kuyava, Khyiav и др.) тоже подводят к реконструкции топографического названия *Куява: *Kyjb, позднее преобразованного под влиянием посессивной антропонимической модели и давшего др.-рус. Кыевъ, совр. Киев, Кшв [Роспонд 1968, 103, 104, 109; Роспонд 1972, 13, 41].

 

На наш взгляд, для поддержки топографической версии применительно к днепровскому Киеву существует весомый аргумент, по- видимому, до сих пор недостаточно оцененный. Это наименование жителей древнего Киева — кыяне, исконный летописный катойконим (позднее киевляне не в счет), который отражают и древнескандинавские источники (др.-сканд. Kanugardr 'Киев', или 'Кыян(ов)ъ-городъ', Kanir 'кыяне, жители Киева' [Джаксон 2001, 64-68]).

 

О.Н.Трубачев использует данный аргумент, но квалифицирует его в смысле индивидуально - личной принадлежности, собственно, для отрицания деапеллятивной версии. По его мысли, форма др.-рус. кыяне исторически анализируется как 'люди Кия' и «как бы на уровне описания документирует производство от личного имени Кий, обнаруживая <...> «позицию нейтрализации» противопоставления форм Киев и Кий» [ЭССЯ 13, 257; Трубачев 2002, 146].

 

Такая семантизация формы кыяне не кажется нам убедительной. Скорее наоборот, вся совокупность многочисленной древнерусской катойконимии и этнонимии на - 'ане убеждает в обратном: это образования от топонимов с апеллятивными основами (см. подр. об этом в гл. 5); если же считать имя легендарного воеводы Кия мотивирующим началом названия днепровского Киева, то мы вправе ожидать появления патронимически оформленного киевичи, которое означало бы 'люди рода Кия' или несколько шире - 'люди Кия' и параллельно было бы воспринято в качестве катойконима - наименования жителей вообще, закономерно соотнесенного с географическим названием Киев посессивного типа. По отношению к днепровскому Киеву такого рода образований как раз и нет, зато присутствует форма кыяне, убедительно подразумевающая первичный апеллятив, а не личное имя.

 

 

К содержанию книги: Архаическая топонимия Новгородской земли

 

 Смотрите также:

 

Гидронимы и топонимы. Древние названия рек и озер.

Древнебалтийская топонимия в регионе новгородской земли. названия от славянских, от ранних, архаических, непродуктивных.

 

Новгород и Новгородская Земля. История и археология.  ТОПОНИМИЯ. развития топонимии...