Хрестоматия по истории

ВЗЯТИЕ МОСКВЫ  

Сим же тако бывающим, царь стоя у города три дни, а на четвертый день оболсти князя их Остея, внука Олгердова, лживыми словесы и лживым миром, и вызва его вон из града, и уби его пред враты града, а ратем всем своим повеле приступите к городу со все стороны. Такова же бысть облесть князю Остею и всем гражаном, сущим в осаде: понеже царю стоявшу три дни около града, а на четвертый день наутрии в полъобеда, по повелению цареву, приехашя под город татарове болше и князя ординьские и рядницы   его, с ними же и два князя Суздальские, шюрья великого князя Дмитрея Ивановичя, Василей да Семен, сынове великаго князя Дмитрея Костянтиновичя Суздальскаго.

 И пришедъше близ стен градских по опасу и начашя глаголати к народу, сущему на стенах града, сице: «царь вас, своих людей, и своего улуса хочет жаловати, понеже неповинни есте и ни есте достойни смерти; не на вас бо прииде царь, воюя, но на великаго князя Дмитрия Ивановичя пришел ополчился есть, вы же достойни есте милости; и ничтоже иного требует от вас царь, развее токмо изыдете противу его во стретение его с честию и з дары, купно  же и со князем своим, с легкими дары; хощет бо видети град сей и в онь внити и в нем побывати, а вам дарует мир и любовь свою, а вы ему врата градныа отворите».

Такоже и князи Нижнего Новагорода, князь, Василей да князь Семен, шюрья великаго князя, сынове же князя Дмитрея Констянтиновича Суздальскаго, с татары заодин глаголюще гражаном: «имите нам веру, мы бо ваши есмя князи крестианьстии, вам то же глаголем и правду даем на том, яко не блюстися ничего от царя и от татар его». Народи же крестианстии веру яша словесем их; сии помыслиша и прелстишася, ослепи бо их злоба татарская и омрачи, а прелесть безсерменская; ни познаша, ни помянуша глаголющаго: «не всякому духу имете веру». И отвориша врата градная и выидоша со кресты, и со князем своим, и з дары многими ко царю, и с лучь- шими людми, такоже и архимандриты и игумены и попове со кресты, а по них бояре и болшие люди, и потом народ и черныа люди. И в том часе татарове начаша сещи напрасно, — а князь Остей преже того убиен бысть под градом — ту же начаша сещи архимандритов и игуменов и попов, аще и в ризах со кресты, и бояр, честных людей.

И ту бяше видети святыя иконы безчестни и небрегоми, и ногами потопчеми, и ободраны, и обоиманы. Татарове же и во град поидоша, секуще, а инии по лествицам на град взыдоша, никому же бранящу им з города, ни забрал имуще, не сущу избавляющу, ни спасающаго. И бысть внутри фада сечя велика, и внеуду сеча: толико же секуще, яко и руки и плеща их измолкоша, и сила их изнеможе, саблям же их остриа притупишася. Людие же христианьстии, сущии во граде, бегающе по улицам семо и овамо, скоро рыщуще толпами, вопиюще велми, глаголюще и бьюще в перси своя; несть где избавление обрести, и несть где смерти убежати, и несть где от остриа мечю укрытися; оскуде князь и воеводы их, и все воиньство их потребися, и оружиа их до конца исчезоша. Овии во церквах каменных затворяхуся, но и тамо не избыша: безбожнии же силою двери разбиша церковныа и всех мечи изсекоша; везде же крик и вопль страшен бываше, яко не слышати друг друга, вопиющи множество народа, кричющи; они же крестьян лупяще и, изъобнаживше, сечаху.

 А церкви соборныа разграбиша и олтаря, святая места, оскверниша; и кресты честны и иконы чюдныа одраша, укращеныя. златом и сребром и жемчюгом и камением драгим; и пелены, златом шитыя и жемчюгом сажныя ободраща, и со святых икон кузнь одраша, и святы ркода попрдша,, и .сосуды святыа церковный служебныя разхитиша; и книг множество снесено со всего града и с сел, в соборных, церквах многое множество наметано, сохранениа ради спроважено, то все безвестно сотвориша. Что же изорцем о,казне.великаго князя яко и тоя.многа сокровища вскоре истощишася,- и велехвальное богатьство и богатотворное имение быстрообразно разнесошася. Приидем же о взыскании прочих и

многих бояр старейших, их же казны долговременьством собираеми и благоденьством исполнениа, хранилница их испблнь богатства, многоценнаго имениа неизсчетна, то все всзяша на расхыщение поганнии. И паки другиа суще во граде сурожане, суконницы и купцы, иже суть храми наполнени богатства всякаго товара, и та вся разхитиша. И многи монастыри разориша, и многи святыя церкви разрушиша, и много кровопролитна окаяннии содеяша, и святая места оскверниша...

Была бо тогда сеча велика зело, и безчисленое множество паде ту избиенных мужей и жен, мертвых лежаще и непокровены...

...А инии в воде истопоша, а друзии огнем згорешя, а инии в полон множайшии поведоша в работу поганьскую, и во страну татарьскую пленени быша суща. И бяше тогда видети во граде плачь и рыдание, и вопль мног, и слезы, и крик неутешаемый, и стонание многое, и печаль горкая, и скорбь неутешимая, беда нестерпимая, нужа неужасная, и горесть смертная, страсть и ужас, и трепет, и дряхлование, и срам, и посмех от поганых кре- стьяном. Сии вся приключися за умножение грех наших. Тако вскоре злии взяша град Москву месяца августа в 26 день, на память святаго мученика Андреяна и Наталии, в 7 час дни, в четверток, по обедех, и град огнем запалиша, и товар и бо- гатьство все розграбиша, а людей мечю предаша.

И бысть оттоле огнь, а отселе мечь; овии, от огня бежачи, мечем помроша, а друзии, от меча бежачи, огнем згореша; и бысть им четверо- образна пагуба: первое — от мечя, второе — от огня, третие — от воды, четвертое—в полон поведени быша. Бяше бо дотоле видети град Москва велик и чюден, и много людей в нем, кипяше богатством и славою, превзыде же вся грады в Русстей земли честию многою, в нем бо князи и святителие живяста; в се же время изменися доброта его, и отъиде слава его, и всея чести во едином часе изменися. Егда взят бысть и пожжен, не видети иного ничегоже, развее дым и земля, и трупиа мертвых многых лежаща; церкви святыя запалени быша и падошася, а каменыа стояше, выгоревша внутре и огоревша вне, и несть видети в них пения, ни звонениа в колоколы, никогоже людий ходяща ко церкви, и не бе слышати в церкви поющаго гласа, ни славословиа, но все бяше видети пусто, ни единого же бе видети ходяща по пожару людий.