СЕЛЬСКОЕ ХОЗЯЙСТВО НА РУСИ В ПЕРИОД ОБРАЗОВАНИЯ РУССКОГО ЦЕНТРАЛИЗОВАННОГО ГОСУДАРСТВА Конец XIII—начало XVI веков

Иностранные известия о быте Руси. Археологические находки средневековья

Еще одна категория письменных источников — известия иностранцев. Это источник, требующий большой осторожности при его использовании. Сведения, сообщаемые иностранцами, зачастую ошибочны уже в силу того, что редко иностранцы имели возможность длительно и серьезно изучать хозяйство и быт древней Руси. Мы редко и с большим выбором пользовались этим источником, всякий раз мотивируя свой выбор. В изучаемый нами период немногие из иностранцев побывали в России и оставили записки о ней. Мы сочли возможным воспользоваться более поздними известиями, ио зато тех, кто долго жил в России: записками С. Гер- берштейна, Г. Штадена. Сделали еще одно исключение — воспользовались высказываниями Ал. Гваньини о земледелии в пределах Белоруссии, в областях, соседних с изучаемыми здесь.

Очень важны археологические (вещевые) материалы. Изучающему сельское хозяйство — земледелие, сельские промыслы (охоту, рыболовство, бортничество) и ремесла — необходимо знать, чем пашет земледелец, каковы орудия охоты, лова, каков инвентарь бортника, инструменты ремесленников. История развития земледелия, как и всякого другого производства, — это прежде всего история орудий обработки земли, орудий труда. Важнейшими необходимыми источниками при изучении всех этих вопросов являются вещественные памятники — сами орудия труда или сохранившиеся от них части, остатки этих орудий труда: рала, плуги, сохи, орудия лова зверей, рыболовные снасти и т. п.

Небогаты были археологические материалы, собранные в дореволюционное время. На разыскание, изучение и хранепие вещественных остатков орудий производства обращалось мало внимания. Для советских археологов поиски и изучение орудий труда стали задачей первостепенной важности. Особенно богатыми по результатам явились археологические разыскания послевоенного времени.

В первую очередь следует отметить разнообразный сельскохозяйственный инвентарь, найденный при раскопках городищ Киевской Руси на местах городов, разрушенных монголо-татарами в 1239—1241 гг.  Здесь найдены железные части от нескольких десятков рал, плугов, серпов, топоров и т. п., причем найденные вещи ясно и надежно датируются 1230—1240 гг. Археологические экспедиции ставят специальной задачей изучение древних сельских поселений. При работе их в разных районах Северо-Восточной Руси удалось найти много материалов и по технике обработки земли. Ценны материалы, открытые экспедициями, которые были организованы местными (республиканскими) научно-исследовательскими организациями, музеями. Среди богатых материалов Новгородской археологической экспедиции для изучающих земледелие особенно важны находки сошников.  Хорошая сводка этих материалов, с глубоким пониманием достигнутых в этой области успехов, дана В. П. Левашевой в ее очерке о сельском хозяйстве древней Руси X—XIII вв. и в очерках о промыслах деревни того времени. М. А. Мальм рассказала о сельских промыслах, М. Н. Левинсон-Нечаева — о ткачестве, А. В. Успенская — о металлургическом производстве. Все эти статьи с показом использованных авторами богатых археологических материалов напечатаны в двух изданных Государственным историческим музеем выпусках «Очерков по истории русской деревни X- XIII вв.».

Сложным и отвественным является оценка этих вещевых материалов. Найденную железную часть (в целом виде или обломок ее) плуга, сохи или рала необходимо верно оценить, т. е. правильно установить, как она выглядела в целом в земледельческом орудии, каково было это орудие, какую работу оно производило. Письменные источники X—XV вв. приводят лишь наименования этих орудий: рало или плуг для X в., а в конце XIII в. упоминается в лесной полосе Северо-Восточной и Северо-Западной Руси еще соха. На помощь могут быть привлечены этнографические материалы (желательно более близкие по времени к материалам древности) и данные агротехнической науки об орудиях обработки земли, применявшихся на ранних этапах развития полевого пашенного земледелия.

Очень ценен находимый археологами зерновой материал. Анализ его дает представление о том, какие зерновые культуры выращивались в древней Руси; можно исследовать и качество зерна того времени.

Однако не следует преувеличивать значение археологического материала как исторического источника и пытаться все вопросы истории далекого прошлого решать на основе находок археологии.

Важным преимуществом письменных источников является ясная, точная их датировка, легкость раскрытия содержания при богатстве и конкретности его. В грандиозной но объему и полученным результатам работе Новгородской экспедиции вопрос о датировке удалось успешно решить лишь в силу хорошо учитываемых напластовании культурного слоя, чему способствовала сохранность деревянных уличных настилов древнего Новгорода.  Но и в этих условиях мы имеем лишь приблизительную датировку — невысокой точности (в несколько десятилетий). Нельзя сказать, что внимательно решенный в результате изучения разнообразного многочисленного материала вопрос о датировке находимых в Новгороде материалов принимается без возражений. Высказываются обоснованные претензии, отмечаются противоречия в выводах, указывается па возможность внести серьезные исправления и уточнения в датировках.1,8 Так обстоит дело в условиях благоприятных.

О необходимости привлекать во всей полноте все виды исторических источников при изучении народного хозяйства древней Руси говорит опыт всей предшествующей историографии, все трудности, испытываемые исследователями из-за бедности источников.

Перед нами проблема исключительной сложности. Мы имеем дело как раз с теми явлениями общественной жизни, при изучении которых выхватывание отдельных фактов, игра случайными примерами и легковесные соображения особенно недопустимы, так как мешают правильному решению важных вопросов истории народного хозяйства.

Источники по истории сельского хозяйства не ограничиваются письменными и вещественными материалами. Многое важное раскрывается в явлениях и пережитках языка и в этнографических материалах.

В нашей работе много места уделяется выяснению различных вопросов сельскохозяйственного производства, для более полного освещения и правильного понимания которых особенно важен этнографический материал. Мы имеем здесь в виду материал, касающийся орудий производства, процессов труда, различных форм организации производства. Для того чтобы правильно понять и верно применить этнографический материал, необходимо добросовестное изучение агротехнической науки. Нельзя отказываться и от изучения теории орудий обработки земли. В этих условиях то, что нам приходится именовать этнографической литературой, охватывает и многочисленные материалы о земледелии и об орудиях производства в старой царской России в XVIII и XIX вв. В данном случае мы использовали многочисленные работы о сельском хозяйстве, помещенные в «Трудах Вольного экономического общества». К ним следует присоединить многие отдельно изданные работы и специальные пособия по сельскому хозяйству и отдельным его разделам, многочисленные обозрения по экономике и сельскому хозяйству XVIII и XIX вв. Вся эта литература стоит на грани «источников» и «пособий».

При решении сложных вопросов (верная оценка назначения открываемых археологами орудий производства или их отдельных частей, установление их конструкции и производимой ИМИ работы) с большим успехом, чем этнографические материалы, могут быть использованы письменные источники времени, близкого к изучаемому нами. В наших архивах, особенно в монастырских и других вотчинных фондах XVI—XVII вв., хорошо и в большом количестве сохранились документы о вотчинных хозяйствах этого времени. В них, наряду с материалами об организации и ведению хозяйства, имеются многочисленные материалы о хозяйственном инвентаре, об орудиях производства, об их изготовлении, ремонте и т. д. Такие документы XVI—XVII вв., не являясь в прямом смысле «источниками», могут служить лучшим «пособием» при уяснении техники земледелия и организации сельскохозяйственного производства. Существо «пара», то, как обрабатывались поля, вопрос об удобрениях, слабо освещенный в дошедших до нас документах XIV—XV вв., — все это хорошо разъясняется в надежных документах XVI—XVII вв. При изучении земледельческой техники эти документы несравнимо ценнее и надежнее, чем этнографические материалы типа рассказов «старых дедов» конца XIX пли начала XX вв.

Состояние источников, их малочисленность, отрывочность сведений о сельскохозяйственном производстве, неравномерное распределение их во времени и по районам — все это вынудило нас ограничить свою задачу раскрытием лишь общего процесса развития сельского хозяйства и земледелия в древней Руси в изучаемый нами период. Мы понимаем, что и при таком ограничении наша задача очень сложна. Все же мы сочли возможным уверенно оценить результаты, к каким подошло сельское хозяйство земель- княжеств древней Руси к концу XV в.; считаем, что достаточно ясно выступает и общий процесс сельского строительства в изученный нами период. И все же многое в наших выводах остается гипотетичным. Оправданием нашему решению служит то, что нет надежды на коренное улучшение положения с источниками когда- либо в будущем. В предисловии мы указали, как в этих условиях мы рассчитываем решать нашу задачу и как строим свою работу. Мы понимаем исключительную серьезность изучаемых нами во просов и потому твердо помним о необходимости всегда иметь в виду не отдельные примеры, а всю совокупность освещаемых источниками фактов и единичным свидетельствам предпочитаем массовые показатели.