Журнал «Твоё здоровье»

Издательство Знание 3/97

Кого и как можно вызывать

Можно вызывать всех духов, к какой бы ступени иерархической лестницы они ни принадлежали: как добрых, так и злых, как тех, которые умерли недавно, так и живших в самые отдаленные времена, людей знаменитых и самых неизвестных, наших родных и друзей, и совершенно посторонних нам лиц.

Но это не значит, что они всегда этого желали или могут явиться на наш зов независимо от их собственной воли или позволения, в котором им может быть отказано выевшей властью. Им могут воспрепятствовать причины, которые нам не всегда дано знать.

Другими словами, нет безусловного препятствия к сообщениям, исключая то, о чем будет сказано дальше. Препятствия, могущие помешать духу явиться, почти всегда бывают личные и зависят часто от обстоятельств.

Между причинами, могущими помешать явлению духа, одни касаются его лично, другие не касаются. В числе первых должно поместить его занятия или исполняемое им служение, которого он не может остановить, чтобы удовлетворить нашему желанию. В этом случае его посещение только отсрочивается.

Сообщению его может мешать еще его собственное положение.

Хотя состояние воплощения не есть препятствие безусловное, но может быть помехой в известные минуты, в особенности если он воплощен в низшем мире (есть миры более низкие, чем Земля, оттуда явиться нам нелегко) и если сам дух мало освобожден от влияния материи. В мирах высших, в тех, где связь духа и материи весьма слаба, явление его почти Так же легко, как и в блуждающем состоянии, во всяком случае, гораздо легче* нежели в тех, где телесная материя более плотна.

Посторонние причины зависят преимущественно от натуры медиума или вызывающего его лица, от среды, в которой делают вызывания, й, наконец, от предположенной цели.

Некоторые медиумы большей частью получают сообщения от своих домашних духов, которые могут быть более или менее возвышенны. Другие способны служить посредниками всем духам. Это зависит от симпатии или антипатии, от притяжения или от отталкивания, обнаруживаемого собственным духом медиума постороннему духу, который может взять его посредником с удовольствием или с отвращением.

Это зависит еще, помимо внутренних качеств медиума, от развития медиумической способности. Духи охотнее являются и вообще изъясняются свободнее, когда медиум не представляет им никаких материальных препятствий. При одинаковых нравственных условиях чем свободнее медиум пишет или выражается, тем обширнее делается круг его сношений с миром духов.

Нужно еще принять во внимание легкость, которая приобретается вследствие привычки сообщаться с тем или иным духом.

По прошествии некоторого времени посторонний дух свыкается с духом медиума, а также с духом того, кто его вызывает. Независимо от симпатий между ними устанавливается соотношение токов, которое делает сообщение более быстрым.

Вот почему первое сообщение не всегда бывает так удовлетворительно, как можно было бы желать, и почему часто сами духи требуют, чтобы их опять вызывали.

Дух, постоянно являющийся, чувствует себя как дома. Он осваивается со своими слушателями и медиумами, говорит и действует гораздо свободнее.

Из всего сказанного следует, что способность вызывать какого бы то ни было духа .не возлагает обязанностей на самого духа быть всегда к нашим услугам.

Он может явиться в известную минуту, а не в другую, с таким медиумом или вы-зывателем, который ему нравится, а не с другим, говорить то, что желает, не будучи принужден говорить того, чего не хочет, может уйти, когда ему угодно. Наконец, по причинам, зависящим или не зависящим от его воли, являясь в продолжение некоторого времени постоянно, он может вдруг перестать являться.

Вследствие всех этих причин прежде вызывания нового духа нужно спросить у своего духа-покровителя, возможно ли это вызывание, а в случае невозможности он почти всегда объясняет причины, и тогда будет бесполезно настаивать.

Здесь представляется важным вопрос, хорошо ли или нет вызывать злых духов.

Это зависит от цели, с которой их вызывают, и от степени власти, которую могут иметь над ними. (Следует помнить, что философия спиритизма постоянно утверждает, что воплощенный дух может властвовать над блуждающим духом, если стоит по нравственным качествам выше его).

Нет никакого неудобства в этом, если призывают их с целью серьезной, поучительной и для собственного их улучшения. Напротив того, оно весьма велико, если это делается из одного только пустого любопытства или шутки, или, если подчиняться им, прося у них какой-нибудь услуги.

Добрые духи могут в этом случае дать им власть сделать это, чтобы впоследствии строго наказать дерзкого вызывателя, который осмелился обратиться к ним за помощью, верить в их могущество больше, чем в могущество Бога.

Напрасно располагали бы сделать из этого полезное употребление впоследствии и надеялись бы прогнать этого духа, получивши от него услугу. Самая эта услуга, как бы ничтожна она ни была, есть настоящий договор, заключенный со злым духом, от которого не так-то легко отделаться.

* * *

Власть над низшими духами приобретается только посредством нравственного превосходства.

Развращенные духи имеют в добродетельных людях своих повелителей. С тем же, кто противопоставляет им одну лишь волю свою, некоторого рода грубую силу, они вступают в борьбу и часто оказываются сильнейшими.

Некто старался укротить непокорного духа силою своей воли. Дух отвечал ему: «Оставь меня в покое со своими ухватками хвастуна. Ты не лучше меня. Не скажут ли, глядя на нас, что вор проповедует нравственность вору?».

Удивляются, что имя Божие, которое призывают против них, часто бывает бессильно. Святой Людовик разъяснил нам причину в следующем ответе:

«Имя Бога имеет влияние на несовершенных духов только тогда, когда произносится тем, кто по своим добродетелям может употреблять его со властью; произнесенное же человеком, не имеющим над духом никакого нравственного превосходства, это слово остается простым словом, как и всякое другое».

То же самое можно сказать и о священных вещах, которые им противопоставляются. Оружие самое ужасное делается вовсе неопасным в руках, не умеющих владеть им или не способных носить его».

* * *

Высшая или низшая степень развития духов, естественно, указывает тон, которым должно говорить с ними.

Очевидно, что, чем духи возвышеннее, тем они имеют более права на наше уважение, внимание и покорность. Мы не должны оказывать им менее уважения, как оказали бы им при жизни, но только по другим причинам: на земле мы принимали бы в соображение их сан и значение в обществе.

В мире духов наше уважение относится только к их нравственному превосходству. Самое возвышение ставит их выше наших пустых льстивых формальностей. Не словами можно снискать их благосклонность, а искренностью чувств. Было бы смешно давать им титулы, которыми нас привыкли отличать, звания, которые при жизни могли бы льстить их тщеславию.

Если они истинно высшие духи, то не только не дорожат этими титулами, но им даже неприятно их слышать. Хорошая мысль для них приятнее самых лестных эпитетов. Если бы это было иначе, тогда они не были бы выше людей.

Дух одной почтенной духовной особы, человека добродетельного, который на земле был одним из начальников церкви и в точности исполнял закон Иисуса, однажды отвечал вызывавшему его и назвавшему его владыкою: «Ты должен был бы сказать, по крайней мере, «бывший владыка», потому что здесь нет владыки, кроме Бога. Знай, что я вижу таких, которые на земле преклоняли предо мной колена, а здесь я сам пред ними преклоняюсь». {Вот ответ, о котором многим из нас следует поразмыслить. Мы берем с собой в тот мир только наши моральные приобретения. Говоря словами Эраз^ ма Роттердамского, «...человеку ничто не достается без труда в этой жизни, и что бы мы ни приобрели, какими бы трудами ни приобретали, все приходится оставлять здесь. Так как же может он лениться потрудиться ради мудрости, этой величайшей драгоценности, добрые плоды которой последуют за ним ив будущую жизнь?!» {Прим. П.Г.).

Что же касается до низших духов, то именно характер их определяет тон, которым следует говорить с ними.

В числе их есть такие, которые хотя безвредны и даже благосклонны, но легкомысленны, несведущи, ветренны. Обходиться с ними словно с духами серьезными, как многие это делают, было бы точно так же неуместно, как преклоняться перед учеником или перед ослом, наряженным в докторский колпак. Вольное обращение с ними не будет неуместным, и они нисколько не обижаются, а, напротив, поддаются ему охотно.

В числе низших духов есть духи несчастные. Каковы бы ни были проступки, искуп-ляемые ими, их страдания требуют нашего сочувствия, тем более, что никто из нас не может похвастаться, что мог избегнуть слов Иисуса: «Кто из вас без греха, пусть тот первый бросит в нее камень».

Благосклонность, которую мы оказываем, их облегчает. За неимением симпатии они должны найти в нас то снисхождение, которое мы желаем, чтобы другие оказывали нам.

Духи, которые выказывают свою низкую степень развития цинизмом своего языка, ложью, подлостью чувств, коварством своих советов, поистине менее достойны нашего участия, нежели те, слова которых обнаруживают раскаяние. Но мы должны, по крайней мере, сожалеть о них, как сожалеем о самых величайших преступниках.

Лучшее средство заставить их замолчать — это показать им наше превосходство над ними. Они вступают в борьбу с теми только, которых им нечего бояться. Потому что развратные духи видят повелителей своих в добродетельных людях, точно так же, как и в высших духах.

Одним словом, было бы столь же непочтительно обходиться с высшими духами как с равными себе, сколько смешно оказывать одинаковое уважение всем духам без исключения. Будем уважать тех, которые этого заслуживают, будем признательны тем, которые покровительствуют и помогают нам. Относительно же всех других будем благосклонны, в чем со временем и сами можем нуждаться.

Проникая в бестелесный мир, мы учимся познавать его, и это знание должно руководить нами в сношениях с теми, которые в нем обитают. Древние в своем неведении воздвигали им алтари. Для нас это только существа более или менее совершенные, и мы никому не воздвигаем алтарей, кроме Бога.