|
|
Последняя страница репорта Свена
Вакселя было без правления, понеже тогда команды нашей людей находилось
таких, которые чрез великую мочь ходить о себе могли, только 8 человек, но из
оных на верх ходили с нуждою 3 человека, из которых был один собственной
человек капитана ка- мандора, а протчие все лежали больные при самой смерти.
Да и воды на нашем судне осталось только 6 бочек, а провианту морского, как
сухарей, так и протчаго не имелось, кроме несколько муки, масла и мяса. Да
сверх всего нашего нужнейшего состояния грот ванты наши выше свит сарвина на
правой стороне все до одной перервались, чего ради и парусов на грот мачте
носить никаких было невозможно. А за выше- писанным безсилием людей оных
исправить было некому. А во время того нашего нещастия ветр нам для обходу
того видимого нами мыса был противный. Того ради 5-го числа ноября в таком
видя себя в худом состоянии, более на море продолжать и ожидать
благополучного ветра весьма были опасны, дабы за безсилием людей не оставить
судна без всякого управления и не претерпеть от того крайнего нещастия в
потерянии всех людей и судна. Тогда капитан камандор собрал к себе как обер
так и ундер афицеров и рядовых, которые еще могли дойтить до его каюты, имел
о том общее рассуждение. При котором собрании все служители объявили, что они
более продолжать себя в работе на море за болезнию и крайним безсилием не
могут. Чего ради как он капитан камандор, так и обер-и ундср- офицеры
согласно положили, дабы сыскать якорное место для зимования и стать на якорь
для своего спасения, дабы в такой жестокой болезни не потерять себя безизвестно.
И по тому общему всех людей согласию пошли к той земле фордевинт. И пришед в
5-м часу пополудни на глубину 12 сажен, положили дагликс анкор, оддав каната
три четверти, которой канаг порвался около 80 сажен, от чего продрейфовало
нас на бурун на глубину 5 сажен, где мы положили той анкор, которой также в
скором времяни подорвало и перенесло нас чрез тот бурун ближе к берегу на
глубину 4'/2 сажени. Тогда положили плехт, отдав у него канату три четверти.
Больных служителей было рядовых 49 человек. А 6-го числа ноября, за болез-
нию многих людей, с великою нуждою могли спустить на воду лангбот и офертоить
пакетбот. А от того время мы з досталь- ньши служителями, которые тогда еще
хотя с нуждою на ногах ходили, имели старание для своза больных на берег и в
постановлении оным из парусов палаток. А как поставлены были палатки, тогда
капитана камандора больного ноября 8-го,. а мастера Хитрова больного ж ноября
15-го числа и протчих служителей свезли на берег, ис которых при свозе
померло немалое число. А 21 го числа я з достальными служителями в жестокой
той болезни свезен был с пакетбота на берег же, ибо продолжать себя той ради
болезни на пакетботе более силы моей не было, к тому ж и водою довольствовать
было на пакетботе некому, также и никакова вспоможения пакетботу учинить было
невозможно.
И между тем послан был от капитана камандора подканстапель
Роселиус с двумя человеками по берегу той земли к северу, на которой мы
обретались, и велено ему осмотреть, что та земля подлинно ль Камчацкая или
какой остров, ежели Камчацкая, то б ему Роселиусу итить до жилого места; а
что ему велено исполнять, ежели та земля Камчацкая, о том дана ему была от
него камандора инструкция; которой от безсилия своево не был далее от места
нашего верст 30 [и] возвратился назад без всякого известия. А 21-го дня
ноября приказом ево господина капитана камандора велено было мне подать
репорт со всеми обер-и ундерофицеры и служителями о спасении пакетбота св.
Петра, по которому я, с флоцким мастером Хит- ровым и со всеми унтер-офицеры и
служителями имев росуж- дение, подал репорт к нему капитану камандору 23-го
дня ноября в такой силе, дабы пакетбот св. Петр заблаговременно поставить
против места нашего на берег, где имелся песок, не вынимая из него грузу,
дабы оной во время большого з берега ветра, подорвав канат, и не унесло в
моря. На которой наш поданной репорт он капитан камандор о постановлении того
судна на берег прислал ордер того ж 23-го ноября мастеру Хитрову, дабы по
оному учинил, не опуская случая, исполнение. По которому ордеру он мастер
Хитрово, хотя был болен, однакож с первым случаем ноября 25-го дня имел
намерение ехать на пакетбот и пришел к лангботу, где ему объявил де- жюрной
афицер, а имянно, боцманмат Алексей Иванов служителей здоровых только 5
человек, ис которых тогда при спуске лангбота з берега один человек обмок в
море и возвратился в полатку, затем тогда осталось только 4 человека, но и те
были весьма безсильны. И видев он мастер, что с таким малолюдством ему плехт
анкоря поднять было невозможно, к тому ж и ветр был от норд норд веста прямо
на каменной риф, лежащей от того места, где тогда стоял пакетбот, зюйд зюйд
ост со 150 сажен, а стенги и реи тогда были спущены на низ и для того, хотя б
и более того было людей, то для вышепи- санного каменного рифа в такой ветр
пакетбот тронуть было невозможно. Чего ради, видев он мастер Хитрово о
постановлении пакетбота по поданному от нас репорту невозможность, к тому ж и
такова малолюдства ради, пришед ко мне, и репор-
товад словесно, которому я тогда приказал самому рапортовать
капитану камандору, о чем он мастер и ему капитану каман- дору репортовал в
то ж время. А от того 25-го по 28 число ноября за великостию ветра ехать было
на пакетбот для выше- писанного учинения невозможно. А он мастер Хитров был
уже весьма болен, и после того ходить более не мог и лежал в той цынготной
болезни в одной палатке со всеми нами. А против 28 числа в ночи великим
штормом от норд оста подорвало у плехта канат, и выкинуло пакетбот на тот же
пещаной берег, на котором мы имели намерение оной поставить. А декабря 1-го
числа послан был от капитана камандора матроз Анчуков и с ним служителей два
человека по берегу к зюйду для уведомления и осмотру той земли, на которой мы
обретались, что оная земля матерая ли или какой остров, которой прибыв возвратно
декабря 27-го дня без всякого о той земли обстоятельного известия.
А между тем декабря против 8-го числа прошедшего 741 году,
по воли божией, умер капитан камандор Беринг в цынготной болезни, которою
мучим был около четырех месяцев безвыходно, и погребен на том острове, на
котором мы зимовали с командою. А по смерти ево капитана камандора принял
команду я и по тому ж чинил обще с флоцким мастером Хитровым всякое старание
о розведовании сей земли, однакож никакова известия, за великим препятствием
непокойных погод, получить было невозможно прежде апреля месяца. А как
получили известие, что та земля, на которой мы обретались, подлинно остров,
тогда мы учинили общее свидетельство пакетбота св. Петра: будет ли оной нам
годен на море к переходу до Камчатки и можно ль оной снять з берегу. И по
осмотру нашему оной пакетбот нашелся весьма поврежден, которого повреждения
починить было нельзя и нечем, к тому ж и снять 3 берегу оной никакими мерами
невозможно ж, ибо оной песком замыло около 7 фут от киля, о чем явно в нашем свидетельстве. И потому росуждали: каким бы образом могли себя
освободить от того острова. И иного способа о свободе своей никакой не
сыскали (понеже остров был пустой и безлесной), только чтоб ломать пакетбот и
сделать из него к переходу нашему до Камчатки такое судно, сколько набратна
может годного лесу, которому мнению все служители были согласны. И начали
ломать пакетбот в апреле месяце, которая продолжалась до майя 5-го числа. А
6-го майя ж, з божею помощию, заложили строить судно длиною по килю 36 фут. шириною 12, глубина 5 фут 3 дюйма, которое строено со всякоюп о с п е ш н о с т ивремени. , н
е опускаявстроеи
Остров сей, на котором мы с командою зимовали, проте-
гаетца от 54 и до 56° северной ширины, а от южного мыса, которой от нас
назван Кап-манат, то есть морских коров, лежит он норд-норд-вест и
зюйд-зюйд-ост длиною около 130 верст, поперек верст 10. Жила на нем никакова
нег, но и знаков к тому, чтоб бывали на нем когда люди, не находилось. Лесу
никакова нет, кроме самого местами мелкого тал- ника. Высокие имеет хребты
сопки, во многих местах каменные утесы, и весьма неудобен к приближению
морских судов, понеже во весь остров мало находитца таких мест, чтоб не были
великие каменные лайды, которые от берегу в море протегаютца не меньше версты
и далее и во время прибытия воды закрываютца, а в малую бывают сухи; а где
нет таких каменных лайд, то в тех местах великой ходит бурун, чего ради
стоять на якоре на рейде весьма опасно судну такому, которое ходит глубиною
фут 5 или 6. Гавани для зимования никакой нет, понеже мы искать оной не мало
трудились, чего ради нарочно посланы были берегом для осмотру, не имеетца-ль
какой гавани, к зюйду флоцкой мастер Хитрово, а к северу боцманмат Иванов,
только в прибытие своей репортовали, что никакой не имеетца. Знаков от земли
нашей Камчацкой на оном острову во время вестового ветра, а от американской
во время остового находилось немалое число, а имянно, от кам- чацкой стороны
находился лес рубленой избной, которой бывал в строении, и плотовые с
проушинами слеги, розбитые баты, санки, на которых ездят оленные коряки.
И во время чистого воздуха с западной стороны острова
неоднократно многими служителями видимы казались сопки? покрытые снегом,
однакож за дальностию того вида нам утвер- дитца в том было ненадежно (а по
нынешнему 742 году счислению можно верить без сумнения, что те сопки видимы
были на Камчацком берегу), а от американской стороны лес толстой сосновой и
их стрелки и весла, каких у наших на Камчатке не бывает. В бытность нашу на
сем острове жили весьма пре- бедно, понеже жилища наши были в ямах, вырытых
из песку и покрытых парусами. И в собирании дров имели чрезвычайную тягость,
ибо принуждены были дрова искать и собирать по берегу морскому и носить на
плечах своих лямками верст по 10 и по 12-ти. А в то время мы и люди команды
нашей почти все обдержимы были жестокою цынготною болезнию. и так долго оною
мучимы были, что многие уже свободу получили во время весны, как стала
выходить свежая трава, которую употребляли в пищу. Пропитание наше было чрез
всю зиму, за неимением провианта, трудное к тому ж и натура человеческой
противное, ибо принуждены были ходить по берегу морскому и отлучатца от
жилища своего растоянием верст по 20 и по 30 и старатца о том, чтоб убить
себе на пищу какова морскова зверя, а именно бобра, сивуча или нерьпу,
которая просто называетца тюлень, которых убив чрез такую дальность нашивали
на себе ж лямками; а когда таких зверей зачем промыслить невозможно, тогда
принуждены искать и есть хотя мертвых выброшенных морем на берег оных же зверей,-
также коров морских и китов. А во время вешнее, как уже те звери от страха
себя гораздо от нас удалили, тогда питались морскими котами, которые во время
вешнее приплывают на тот остров для своего плода; оная пища нам весьма была
противная; а как чрез долгое время гораздо оные нам стали противны, тогда
промышляли коров морских, которые немалого корпуса, ибо в одной корове мясо
будет не меньше 200 пудов; а каким подобием означенные звери, а имянно, коты,
сивучи и коровы, о том значит нарисованные на посланной от меня в
Государственную Адмиралтейств-коллегию карте; и от того времяни мы уже себя
тем довольствовали, понеже оное мясо гораздо приятнее всех вышеписанных
морских зверей.
Ветры с пургами бывают на том острове во время зимнее
весьма жестокие, и можно сказать, что мы от декабря месяца до самого марта
ретко видалп красной день. А от марта месяца вешнем временем и в лете
безпрестанные бывают туманы и мокроты, и потому ж мало случалось видать
приятного воздуха день. Которая беспокойство погод великое препятствие чинила
скорому строению нашего судна, к тому ж и людей было в таком бедном состоянии
приневоливать по команде в такой отдаленности небезопасно, чего ради
принуждены были все делать с их общего согласия. На том острове, по осмотру
бывшего с нами адьюнкта Штеллера, металлов и минералов никаких не имеетца,
понеже оной Штеллер нарочно посылан был кругом того острова. А как судно наше
божиею помощию работою окончилось, тогда я обще с мастером Хитровым и со
всеми служителями имел росуждение о забрании материалов, по которому
росуждению согласно положили, чтоб взять с собою из вышеписанных материалов
несколько железа, места болясту, и надлежащие припасы на такое судно, и
удовольствовать себя водою, и взять несколько бочек морской коровы соленого
мяса, и забрать всех служителей с их багажами и следовать до Камчатки, а
протчие материалы и припасы, которых большая часть, по свидетельству флоцкого
мастера со всеми ундер- офицерами, явились негодные, оставить на том осгрове
в построенном нами сарае, дабы оными во время осеннее толь
ненадежное судно не отяготить излишне нагрузкою; а какие
на том острове оставлены припасы и материалы годные и негодные, о том при сем
моем всепокорнейшем послан в Государственную Адмиралтейств-коллегию имянной
реестр. А 10-го числа августа спустили з берега построенное нами судно,
которое именовали гукор св. Петр. И вооружа оное, того ж 13-го дня августа з
божиею помощию пошли в путь свой до Камчатки, забрав всех служителей, а
именно, 46 человек. И в бытность нашу на море, в ночи 15-го числа августа, от
худости досок в строении судна, явилась великая течь, и было уже воды на
трюме около двух фут, от чего мь! пришли в великой страх и принуждены были
для облегчения того судна бросить с трюма несколько картечей и ядер и вылить
из него воду понпами и ведрами. А как течь стала нетакая, тогда паки пошли в
путь свой, и 26-го числа августа вошли в гавань св. апостол Петра и Павла
благополучно, где услышали о капитане господине Чирикове, что он с командою
своею на пакетботе св. Павле сего лета отправился в Охоцк. Того ради мы,
исправя гукор св. Петр, пошли из гавани сентября 1-го дня и имели намерение
следовать до Охоцка. От которого числа продолжали себя в море 5 дней. И во
время той нашей бытности в море явилась паки течь немалая, к тому ж ветр был
противный, от чего принуждены были, по согласию всех служителей, возвра-
титца для зимы в гавань, опасаясь дабы от той необычайной течи не претерпеть
на таком ненадежном судне во время осеннее какова нещастия, где и поныне с
командою обретаемся. А предбудущею десною, исправя судно, намерен следовать с
командою в Охоцк. И ежели получу там господина капитана Чирикова, то буду в
ево команде, а когда ево господина капитана в Охоцке не застану с командою,
то намерен ехать да Якуцка, и какое о себе определение получу, по тому и
исполнять буду; а ежели ж никакова определения нет, то буду
При сем же Государственной Адмиралтейств-коллегий
всепокорнейше доношу, чго по выходе нашем в прошлом 741-м году из гавани св.
апостол Петра и Павла на море, во время нашей компании, также и на острову,
где мы зимовали с командою, померло чинов служителей 31 человек; а кто имяны
и которого числа померли, о том при сем послан в Государственную
Адмиралтейств-коллегию имянной реестр.
А в данной из Государственной Адмиралтейств-коллегий
бывшему господину капитану камандору Берингу инструкции в 9-м пункте
написано, что по окончании экспедиции прислать в Государственную
Адмиралтейств-коллегию жюрнал и сочиненную о том вояже карту с нарочным
офицером, которой был в том вояже; и по оному б как я, так и мастер Хитров
ревностно исполнить желали, но, будучи в таких трудах и в прежней нашей
жестокой болезни (о которой выше сего в сем моем всепокорнейшем пространно
объявлено) и поныне еще не пришли в такое состояние, дабы толь многотрудной
путь по слабости нашей могли снести. Того ради о бытности нашей на море
жюрнал и карта и вид земли американской назначенной на карте, которую мы
намерены были назвать по примеру других эвропейских вновь сысканных земель
Новою Россией), токмо без воли Государственной Адмиралтейств-коллегий не
смели, также положения острова св. Илии и острова Шумагина 3 другими при них
островами посланы от меня в Государственную Адмиралтейств-коллегию сего 742
году ноября 15 дня при сем с нарочно посланным от команды моей боцманматом
Алексеем Ивановым, которой в самых наших нужнейших случаях многое в работе
чинил собою вспоможение, за что еще при животе своем господин капитан
камандор Беринг объявил ево за боцмана, которую должность он правил во все
время при команде безпорочно; с ним же боцманматом послан для безопасного
проезду иноземцами от команды нашей солдат тобольского полку Иван Окулов, и
велено ему ехать чрез Анадырской острог сухим путем с поспешением.
И о вышеписанных о всех наших объявленных в сем моем
всепокорнейшем репорте Государственной Адмиралтейств-коллегий чрезвычайных
трудах и о крайней самой бедной нужде всенижайше прошу, дабы милостиво
приняты были.
Leutenant Swen Waxell.
|
